***
Пожалуй так некомфортно, как сейчас, Мадара себя ещё не чувствовала. Эта странная одежда, больше напоминающая чёрную простыню, не позволяла нормально двигаться. Казалось, сделай хоть один неверный шаг — запутаешься в этих бесконечных складках ткани. «Таинство ритуала посвящения» — как это назвал отец — происходило в одном из самых далеких убежищ клана Учиха, а если быть точнее, то у самой западной границы Страны огня. Сам же отец сидел близ главного старейшины клана, с гордостью глядя на то, как дочь старается не упасть в этой простынке. Изуна на это мероприятие допущен не был. Как ни странно, никакого трепета и благоговения эта церемония не вызывала в сердце молодой пока ещё наследницы. Она просто должна пройти по непонятной дорожке к главному старейшине под непрерывным надзором других старикашек, взять печать из рук отца, прослушать длинную и нудную речь о том, каким должен быть настоящий лидер Учиха и какие решения он должен будет принимать, а потом поклясться на чести своих предков, что всё будет с точностью выполнено. Казалось, всё просто. — Мадара, на твои плечи ложится великая ноша. С этого дня и до момента, когда ты передашь свою печать следующему главе ответственность за наш клан полностью на тебе. Жизнь твоих родных и близких, жизнь каждого, в чьих жилах течёт кровь нашего великого клана, в твоих руках. Готова ли ты принять эту печать и, забыв о собственных интересах, жить во светлое имя нашего клана, защищая каждую его частицу? Клянешься ли ты, что покончишь с тиранией Сенджу, и не будет спокойна твоя душа пока не испустит дух последний Сенджу? — помпезно разглагольствовал старичок, пока девушка покорно слушая его «лекцию» стояла на коленях. — Именем и честью моих предков я клянусь защищать клан и его интересы словом иль своими глазами, — возможно, услышь она эту фразу о последнем мертвом Сенджу не сегодня, а пару месяцев назад она бы ни за что не произнесла эти слова так спокойно, но сейчас обещание как никогда давило на плечи. Не было страха не оправдать ожидания отца или этих старейшин, которые ничего дальше своего носа уже не видят. Был страх лишь не сдержать того слова, что она посмела обронить в комнате своего брата. Его презрения она не переживет. — Тогда поднимитесь, госпожа, и примите это, как знак начала вашего правления, — с этими словами старичок поклонился, вложив в руки уже выпрямившейся Мадары печать с гордым знаком её рода. Отец счастливо улыбнулся, прежде чем склониться пред новым главой клана. За ним последовали и остальные наблюдатели этой сцены. Печально, что гордостью горели только отцовские глаза, а остальные лишь с пренебрежением шептались о том, как быстро она родит «настоящего» наследника. — Да благословят Боги дни правления госпожи Учиха Мадары! Казалось бы, столько пафоса, столько слов напутствия, столько притворной гордости в голосе, но последняя фраза расставила все точки над «ё». Никто, кроме, возможно, отца, не желает видеть её в качестве главы… Еще ни одного ее предшественника не оскорбляли словом «дни». Годы, десятилетия, да, но не дни. — Ну как ощущения? — первым же делом спросил Таджима дочь, стоило им только покинуть зал. — Я ожидала худшего. Сказать честно, я даже немного разочарована, — хитро улыбнувшись, ответила она. — Мне бы твою храбрость на моем принятии. Я тогда чуть все слова не позабыл. — Отец, я понимаю, ты стараешься отвлечь меня от слов господина Микару, но, поверь, мне плевать. Я знала на что иду, и что этот путь простым не будет. Так что можешь быть спокоен на этот счет. Я в порядке. — И в кого ты у меня такая догадливая? — грустно улыбнувшись, потрепал её по голове мужчина. — Ладно, отец, давай скорее отсюда уйдем. Мне не терпится снять с себя эту простыню, — усмехнулась девушка прежде чем отправиться переодеваться.***
— Главная наша задача на сегодня — защита границ. Глупо полагать, что Сенджу долго будут ждать. Если появится возможность, они нападут. Достаточно будет нашего малейшего просчёта. На данный момент 15% доступных шиноби находятся вблизи южной границы пустым грузом. Предлагаю, перебросить их в район новой границы. Без поддержки Сарутоби может быть сложно, ибо они могут сговориться с Сенджу. В случае если это случится, нас зажмут с обеих сторон. Я уже молчу о северных границах… Узумаки мирный клан, но родственные связи с Сенджу могут сыграть с нами злую шутку. Инузука безусловно сообщат, если засекут их передвижения, но дать им отпор не смогут. Про Яманака, Акимичи и Нара говорить вообще бесполезно. Да, сейчас они сохраняют нейтральную сторону, но опыт прошлого говорит нам о том, что склонить их на чью-то сторону легче, чем кажется, и в условиях сложившихся сейчас шанс того, что они поддержат Сенджу непозволительно велик. В итоге мы находимся на пороховой бочке, где любое движение может привести к взрыву. Самый слабый регион — граница с восточной стороны. Эта территория долгое время принадлежала Сенджу. Они оставили после себя опасные ловушки. Во время захвата множество наших было ранено в тех местах. В итоге мы имеем земли, где каждый куст может тебя убить. Хьюга уже выслали пару отрядов в помощь для зачистки местности, но это займёт время. Ресурсов для усовершенствования старой линии обороны нет. Все уходит на новую и укрепление северной. Как итог — любая наша задержка во время нападения, и мы рухнем, как карточный домик. А вот теперь прошу высказать ваши предложения, — устало прикрыв глаза, закончила девушка. — Мы так много потеряли из-за Сарутоби? — спросил кто-то из собравшихся. — Около 20% экспорта, — ответил ему Микару. — А как состояние вашего брата? — с подозрительными нотками в голосе спросил другой мужчина. — Уже гораздо лучше, но его глаза ещё не «освоились». Он пока не может использовать их в полную силу. Ему нужно время для обучения, — понимая, к чему ведет её собеседник, ответила Мадара. — Тогда Вам самим придется перебраться в восточный район. Надеюсь, Вы это понимаете, госпожа, — едва скрывая усмешку, проговорил Микару. Этот старикашка всегда её раздражал. Ходят слухи, что когда умер её дедушка, кресло главы клана могло достаться ему, но не срослось. Вот и отыгрывается старик на девочке. — Соглашусь, в этом есть логика, но быть сразу везде я не могу, Микару-сан. Нам нужно что-то предпринять…***
— Как продвигаются наши дела, сын? — с явным недовольством спросил Буцума. — Неплохо, но возникают проблемы. Они возводят новую линию, зачищают местность близ границ, укрепляются со всех сторон. Они готовятся к нашему ответу. Я говорил тебе, что не стоит недооценивать Мадару, — перебирая очередную кучу бумаг, ответил Хаширама. — Тогда провернуть все это нужно как можно раньше, а не тянуть резину! — стукнув кулаком по столу, продолжал давить мужчина. — Предлагаешь идти вслепую? Глупо, — не отвлекаясь на пустые жесты отца, продолжил перебирать документы младший Сенджу. — Я предлагаю брать измором. Учиха сильны, но выносливостью похвастать не могут. Если эта твоя Мадара обессилит, убить её не составит труда, — сверля суровым взглядом сына, убеждал его Буцума. — Это нечестно по отношению к ней, как к шиноби, — все же взглянув на отца, говорил Хаширама. — Это война, сынок. Понятие «нечестно» не существует…***
Весть о вторжении не вызвала шока у юной Учихи. Хладным голосом девушка раздавала приказы. Она была уверена в себе и своём плане. Была… Она ненавидела затяжные бои, а осознание того, что будет после, только нагнетало обстановку. Проблема экономии чакры стояла острым кинжалом у горла, но Сенджу все чаще вынуждали её использовать двуликое Сусаноо. Она прекрасно чувствовала, как пустеет изнутри, но против этого была бессильна. Дыхание частое, не глубокое, по-своему изнеможённое. Колени подгибаются от усталости, но она на голом упрямстве продолжала стоять. Девушка чувствовала его приближение. Буквально ощущала, как под его подошвой хрустят сухие листья и ломаются мелкие веточки. Он приближался неспешно, будто позволяя девушке перевести самую малость дух. Не может такого быть, чтобы он верил в то, что она ещё не разобралась с его шавками. Она старается отдышаться, пока есть время, обтряхивает запылившийся и потёртый плащ. Достав из нагрудного кармана маленький листок, она надрывает его, отправляя сигнал бедствия. Впервые в жизни её доводят до состояния, когда она сама идет на компромисс с гордостью. И замирает в ожидании его прибытия, стараясь скопить хоть какие-то крохи чакры. И вот появляется он. Начищенные доспехи блестят на солнце, а глаза с замерзшими в них огнями раскаяния глядят куда-то мимо Учихи. Лишь бы не встретиться с ней глазами. Плевать на шаринган, только бы вновь не увидеть той леденящей пустоты, что таится в чёрных глазах. — Подло даже для тебя, Хаширама, — без всяких эмоций заявила она. Парень лишь промолчал, зная, что диалога, в любом случае, не получится. А отряд уже в пути. Печально, что немного не тот. И вот опять это случилось. Девушка лежала на холодной земле, тяжело дыша. Глаза сгорали от перенапряжения, тело ныло под грузом ран и лиловых отметин. Пара рёбер явно сломаны. Она будто чувствовала, как смерть приближалась к её обессилившему телу. Хотя, нет. Сквозь мутную поволоку она видела её во плоти и крови. Видела, как Тобирама гордо вознёс над ней острую катану. В голове девушки на секунду яркой вспышкой загорелось и потухло разочарование. Умирать от его рук слишком безвкусно. — Стой! — раздался хриплый голос старшего Сенджу. На секунду в сердце вновь что-то колыхнулось. Мимолетное тепло с завидной скоростью стало мерзким, гнилым, вызвав новую волну отвращения. Именно это тошнотворное тепло она и давит в грудной клетке на протяжении стольких дней, месяцев и лет, стараясь задушить его, утопить, как котёнка, смыть с себя вместе с последними остатками собственной слабости. И даже то обещание брату, как не прискорбно, было адресовано не ему. Вовсе. Совсем. Видимо, только сейчас, когда враг смотрит на неё с садистской усмешкой в красных глазах, сжимая в руке катану, она готова признаться в этом себе. Глаза закрылись в ожидании логической развязки, но… Тобирама, не скрывая, наслаждался этой картиной. Побитая, израненная Мадара вызывала у него извращённо-приятные ощущения. Хотелось почувствовать, как острый металл вонзится в молодое тело. Наслаждаться тем, как она бьётся в агонии, умоляя убить её поскорее и не мучить больше, а потом, гадко ухмыльнувшись, продолжить своё грязное дело, с упоением чувствуя запах свежей крови Учиха. Хотелось заставить её страдать. Свершить долгожданную расплату за их с братом сердца, что своими бледными пальчиками украла она. Но голос Хаширамы так и не дал ему свершить желанное. — Мадара, ты ведь не меньше моего устала от этой войны. Из-за неё погибли наши братья, из-за неё люди гибнут в попытках мести. Разве это правильно? Разве этого мы хотели? Если ты не хочешь слушать Хашираму, то послушай главу клана Сенджу и дай мне поговорить с главой клана Учиха. Давай закончим это глупое кровопролитие! — подсев поближе, к ней начал он. — Ты хочешь мира, Сенджу? Пока мы существуем, пока существуют шиноби, мир не будет вечен. Не унижайся, Хаширама, — с усмешкой заявила девушка. — Возможно, но давай дадим этой земле хоть пару лет отдохнуть от крови. Прошу, Мадара! — Тогда докажи, что со мной говорит глава Сенджу, готовый на все ради своего клана. Докажи, что ты стремишься к миру со всеми Учиха, а не только со мной. Убей Тобираму, своего брата, или себя. Докажи, что ты готов отойти от своих интересов во имя мира, — на полном серьёзе говорила она. Повисла тишина. — Спасибо, Мадара! — счастливо улыбнувшись, Хаширама взял в руки кунай. По спине Тобирамы против воли пробежали мурашки. Он сделал шаг назад, уже намереваясь использовать Бога грома, лишь бы не позволить брату совершить «фатальную ошибку». Но завидев, как тот расстегивает крепления на доспехах, неподдельный страх он ощутил уже за жизнь брата. — Тобирама, прошу тебя, доведи это дело до конца. Исполни моё последнее желание. Ты ведь всегда знал, как это для меня важно. Если кто-либо из Сенджу после моей смерти тронет эту женщину, то он немедля должен быть наказан. Отныне Учиха и Сенджу друзья, а не враги, — кунай занесся, и вот он же должен ранить парня, но… — Хватит паясничать. Я все поняла, — перехватив его руку за мгновение до соприкосновения металла с кожей, промолвила девушка. Шатен же поражённо вглядывался в её лицо, почти полностью скрытое темными волосами. Буквально через пару секунд на поле боя явился отряд Учих, откликнувшихся на сигнал бедствия. Такого разочарования в глазах брата она никогда не видела…