Апрельское колдовство

      — Что бы на твоём месте сделал Дейдара, как думаешь? — задумчиво протянул Какаши, безмятежно наблюдая за тем, с какой нежностью Итачи заклеивал изолентой рот его ученицы.       «Взорвал бы всю страну к чертям, а потом и себя.»       — Почему ты так часто вспоминаешь его? Он уже год как в Токио.       «О, тени прошлого, как властны вы над нами!»       — Я знаю… — с обжигающей тоской в голосе ответил Какаши. — Ты всё ещё мнишь его глупцом, живущим только ради своих эгоистичных желаний? Этаким бесцельно прожигающим жизнь безумцем, готовым в самый последний момент сорвать все намеченные планы? — «Но чёрный лебедь совсем не он... в своей импульсивности Дейдара постоянен. Дрогнет ли твоя рука, Итачи?» — Ты кажется запамятовал, что он был вторым в академии? После тебя, разумеется.       — Я никогда не доверял ему, — бросил Итачи, вгоняя в вену девушки новую дозу снотворного, — в отличие от тебя.       — Не думаю, что мои занятия с вами прошли бесследно, — «Не прошли.» — Итачи, я знаю, что ты справишься. Ты сможешь это сделать. С самого первого дня в академии я верил в тебя и в твою целеустремлённость.       «Но ты никогда не показывал мне этого, да и сейчас тоже врёшь. Лицемер. Вместо поддержки и заслуженного одобрения я каждый раз получал лишь сухой кивок... Целеустремлённость? Да что ты можешь знать о моих целях? Ты ничего не видишь, кроме своих. Ты слеп и всегда был слеп.»       — Только в меня? — тише, чем обычно, спросил Итачи, из-за плеча вглядываясь в равнодушное лицо — до боли знакомое, но в то же время, отличающееся от всех остальных безразличных масок в мире. Отличающееся от его отца.       «Вас всегда было двое.»       — Да, только в тебя, — Итачи повернулся спиной к бывшему преподавателю, и покрепче прижал ученицу к себе. — Ведь ты мой самый любимый ученик.       В ночной тиши раздался звук мотора, и белый фургон понёсся по горе вниз.

****

      Сквозь закрытые веки Саске мог различить пробивающийся свет утренних лучей, ни чуть не раздражающих его. Привычные усталость и раздражение сменились уже забытым ощущением полного бодрствования. Давненько он так хорошо не высыпался. Но почему не разбудили на вахту? Неужто решили сжалиться?       «Надо же, какие заботливые у меня товарищи.»       Саске с удовольствием вытянулся во весь рост, ощущая голенями нагретый солнцем мох, и перекатился на бок. Рядом мирно посапывали его одноклассники. Всё наконец-то хорошо: уже через несколько часов это сумасшедшее испытание завершится, и они вернутся домой. Саске подумал о возможной реакции своего отца на то, что с ними приключилось за эти десять дней. Наверное, того будет интересовать только конечный результат без занимательных подробностей.       «Как и всегда.»       Саске инстинктивно потянулся к Сакуре. Однако, к своему удивлению, обнаружил лишь мшистый покров, игриво щекочущий подушечки пальцев. Он медленно поднялся на локтях и осмотрелся: спящие по обе руки Шикамару и Канкуро были окружены оставшимися одноклассниками. Саске видел всех, кроме Сакуры, которую искал его пытливый взгляд среди разбросанных по лагерю тел. Неподалёку под соснами мирно посапывали всё те же ночные стражи — Наруто, Неджи и Гаара.       «Это недобрый знак.»       Достав и включив телефон, Саске обнаружил заветную красную точку среди остальных. Накануне вечером их класс договорился сложить все браслеты к общему вооружению и брать только при необходимости отлучиться из лагеря. Поэтому вряд ли Сакура не взяла бы свой, коли решила «прогуляться». На вахту в душе Саске заступила новая эмоция — тревога, а весь мир сузился до одной единственной мысли.       «Куда девалась Харуно Сакура?»       Несмотря на жалкие попытки логически оправдать таинственное исчезновение, в подсознании уверенно зиждился правильный ответ — самого главного свидетеля по делу серийных убийц похитили. Саске был готов взорваться диким рёвом, но сдержался. Даже имея под прицелом своих сердитых глаз безответственных сторожил, Саске только сильнее сжал кулаки. Не сдержался Саске лишь тогда, когда внезапный всхрап Узумаки попал точно в такт пению лесных птиц:       — Вставай, идиот! Какого чёрта ты спишь на посту?! — снизу-вверх на него пялилась недоумевающая опухшая мина, сонно потирающая бесстыжие глаза. — Где Сакура?..       И это началось. В следующие несколько мгновений жуткая паника сковала проснувшийся лагерь. Пролистывая карту на телефоне Саске и едва ли не пища, Ино и Хината перебирали возможные варианты местонахождения подруги. Ключевое слово «возможные», так как «вероятных» и уж тем более «верных» среди их предположений не было. Саске и не думал скрывать пропажу Сакуры от класса — они всё равно узнают о её «загадочном» исчезновении. Так пусть лучше бродят по лесу, чем присоединятся к его личной вендетте. Чёткий план спасательной операции ещё не родился, но будет достаточно времени его разработать по дороге в Кагосиму. Когда было принято решение разделиться на поисковые группы, Саске рассудил, что это отличный момент улизнуть и не без разочарования встретил желание Наруто отправиться вместе с ним. А как известно, тот ни за что не даст потопить их лодку, превратившуюся без Сакуры в каноэ.       — Ты серьёзно думаешь, что я так просто отпущу вас одних? — к ним приблизился Неджи, завидев смятение в глазах Саске. — Кто знает, вдруг исчезновение Сакуры лишь уловка, чтобы разделить команды.       — И? И что? Ну же, продолжай. Я очень внимательно тебя слушаю.       — Если мне не изменяет память, авторство идеи отметить имена всех участников на карте остаётся за тобой. Зная о точном местоположении и составе каждой группы, вы можете спланировать атаку на самое слабое звено под конец испытания. Что скажешь на это, Шикамару?       — Уверен, что сможешь мне в лицо повторить это после просмотра сегодняшних новостей? — силясь сохранить самообладание, процедил Саске. Он уже успел пожалеть, что не только в кой-то веки позаботился о чужой безопасности в открытую, но и о том, что зачем-то разбудил их, а не сбежал в одиночку.       — Заткнитесь, вы оба. Вам мало вчерашней междоусобицы? Говорите тише, — прошипел Шикамару и толкнул в спины подальше от остальных. — Ино, идёшь с командой Кибы, а ты, Чоуджи, присоединишься к Року, Тен-Тен, Гааре и Канкуро. Я отправлюсь в группе с Саске, Наруто и Неджи. Передайте всем, чтобы они, несмотря ни на что, возвращались на место старта испытания в полдень, как и положено, — Чоуджи одобрительно кивнул, а Ино пригрозила кулаком, но всё же повиновалась. За исключением роковой четвёрки другие надели свои браслеты и бросились на безнадёжные поиски.       — Так, кто ещё из вас считает, что я подстроил похищение своей девушки, пока вы все дрыхли на своих постах?       — Пора признать очевидный факт — нас опоили снотворным. Кажется, за водой ходил тоже ты? Какое совпадение, — Неджи снисходительно сощурился.       — Доступ к воде был у каждого, гений детективной мысли.       «Но кто и почему?..»       — Вдруг это Канкуро и Гаара решили поквитаться за Темари? — опешил Наруто.       — Тогда логичнее было бы использовать Ино, — Неджи скрестил руки на груди.       «Кстати, а давайте-ка вспомним о нашем сером кардинале, который внезапно решил воздержаться от интеллектуальной беседы.»       Кто сговорился со всеми командами, кроме Саске? Кто первым отобрал браслеты, якобы ради безопасности Ино и Темари? Кто отправил его с Сакурой вдвоём за водой? Кто сейчас стоит как истукан, словно ему вообще до фени похищение собственной подруги?       — Саске, не томи уже, давай рассказывай всю правду, — Шикамару вяло вскинул бровь и запустил руки в карманы. — Что на самом деле случилось с Сакурой? Почему ты намеревался уйти один?       «А как известно, на воре и шапка горит.»       По всей видимости, Нара очень сильно хотел пойти вслед за Саске. Думает, контролируя ситуацию изнутри, сможет помешать спасти Сакуру? Но зачем ему помогать Хошикаге? Они знакомы? Родственники? Его отец в прошлом был связан с ним по работе? Сведений о Нара было слишком мало, чтобы выдвигать конкретные обвинения. Да и нынешнее поведение Неджи наводило на подозрения. Но в одном Саске был уверен наверняка: в своём благородном рвении Наруто прост как три копейки.       «Что будет, если я пойду на попятную и изложу всё как есть?»       Если Нара крот, то он и так в курсе. Скорее всего, он попытается привести Саске прямо в лапы к убийцам, предварительно оповестив о визите, а перед кульминацией выйдет сухим из воды. Следовательно, Саске нужно было разработать два плана, и один из них должен предусматривать избавление от конвоя в процессе.       «Даже если он не при делах, то ему же лучше — цел останется.»       — Если готовы ради спасения Сакуры вылететь из класса, то оставьте свои браслеты и идёмте за мной прямо сейчас. Я всё расскажу по дороге. С вами или без вас, меня не волнует, я это сделаю, — Саске принялся сверлить своим проницательным взглядом их лица. Как и ожидалось, Нара и не думал уходить вслед за своей командой.       — Очередная уловка? Никак собрался выкинуть меня из игры? Надеюсь, ты понимаешь, что после таких слов я вызову полицию?       — Сбавь обороты, Неджи. Похоже, дело и вправду серьёзное, — «Конечно, полиция тебе совсем не нужна.» — Исчезновение Сакуры как-то связано с четвёртым убийством в день вступительных, я прав?       «Хитрец, лжец и лицемер.»       Как и предполагал Саске, Нара принялся сам наталкивать его на мысль. Поэтому нужно было сделать так, чтобы как можно больше гражданских засвидетельствовали его причастность и на всякий случай Неджи с Наруто. Тогда слова Саске обретут силу и новых свидетелей в зале суда, ведь после всего этого дерьма он намеревался пойти прямиком к отцу.       — Да.

****

      Квартет стремглав мчался по горному склону вниз. Своими успехами на детективном поприще Саске решил делиться порционно, параллельно наблюдая за реакцией. Теперь им было позволено довольствоваться неполным рассказом о побеге с фабрики, обнаруженной на следующий день слежкой и общеизвестными фактами из материалов дел. Неджи на какое-то время прекратил нарываться, Нара же «честно» признался, что ещё давно начал догадываться о причастности пары к делу. Но вот что совсем не удивило Саске, так это то, что Наруто так и не смекнул об истинной причине зарождения их отношений.       — Твоё слово против их, а дальше-то что? Где неопровержимые доказательства? Неужели ты, гений детективной мысли, больше ничего не раскопал за два месяца? — от продолжительной кардио-нагрузки Неджи раскраснелся даже больше, чем тунеядец-Нара. Саске отметил неприглядный, но в то же время удовлетворяющий его факт, что сам он пока ещё нет.       — Похищая Сакуру на глазах у всех, они оставляют жирный намёк, понятный лишь Саске. Зная, что других вводных у него не имеется, они должны были быть уверенными, что он сообразит, куда топать, — «Предлагаешь прогуляться до фабрики?» — Но, Саске, один и без плана ты никуда не пойдёшь.       — С чего они вообще решили, что Саске не расскажет кому-то ещё?! Как нам с вами? Не могут же они просто взять и вырезать весь класс!       «Могут. Они точно могут.»       — Меня плохо знают.       — Или наоборот — слишком хорошо, раз думали, что ты будешь действовать в одиночку. Хотя, скорее всего, надеялись, что ты не станешь подвергать опасности жизни своих «товарищей». Обидно, наверное, не оправдывать чужие ожидания?       Саске ничего не ответил. Сейчас только Неджи был тем, кто не оправдывал «чужие» ожидания. Саске решительно не понимал причину этого не в пору дерзкого поведения.       — Не время для глупостей. Саске, от кого поступила информация о находке тела? Кто опрашивал свидетелей?       — Анонимный звонок. Мой старший брат — Итачи. Как я и говорил, ничего стоящего они не поведали.       — Меня поражает, что убийцы не спрятали тело! Получается, они не боялись, что его обнаружат?       — Не думаю. Похоже, они просто не рассчитывали, что за расправой на них кто-нибудь наткнётся. Поэтому первым ходом — анонимным звонком — решили обезоружить Саске. Тогда бы его рассказ в полиции уже можно было поставить под сомнение.       — Нет, Шикамару, ты не понял вопроса Узумаки. Если они, так или иначе, предполагали возможность донесения в полицию, то действительно почему просто не избавились от тела и не подчистили за собой улики? К чему было самим сообщать? — Неджи покосился на Саске. — Во сколько поступил звонок?       — Между двух и трёх часов ночью.       — Значит, если они намеревались поставить под сомнение адекватность детективных амбиций двух школьников, то сделали бы это намного раньше. Не говоря уже о том, что нескольких часов сполна бы хватило для избавления от всех улик. К чему вообще эта слежка, когда можно просто устранить очевидцев? Неужто побоялись замарать руки в который раз?       — Низкая скорость реакции рождает сразу несколько версий. Первая — они дилетанты в своём деле и с такой ситуацией раньше не сталкивались, — «Сразу мимо, Нара.» — Вторая — испугались мести сына высокопоставленного лица, — «Теплее.» — Третья — они не знали, кого именно устранять, поэтому и выслеживали Саске с Сакурой. Ещё... — Нара задумался. Саске поймал себя на постыдной мыслишке, что вопреки сложившимся обстоятельствам и только укрепившимся подозрениям, хотел бы как можно дольше слушать не только оставшиеся предположения, но и ход его совместных рассуждений с Неджи. — Продолжать бесполезно, пока мы ничего не знаем о личности преступников, — «Размечтался.» — Саске, никто ведь там вас не видел, кроме убийц?       «Может быть, ты?»       — Нет. Под действием шока Сакура частично потеряла память о произошедшем. Она так и не вспомнила их лиц, и о чём они говорили. Мне было не с чем идти в участок.       — О чём ещё ты забыл нам рассказать, Учиха?! — взорвался Неджи.       — Стоп, Шикамару, а у вас на карте тоже была эта отметка? — опомнился Наруто.       — Нет, — «Тогда с чего это вдруг ты решил осведомиться после испытания: был ли там кто-то из наших?» — Это и кажется подозрительным. Мне с трудом верится, что свидетельствование Саске лишь воля случая. Как так могло получиться, что среди более, чем семидесяти меток именно вашей команде так «посчастливилось»?       — Но зачем организаторам вести нашу команду на место убийства?!       — Нет, вопрос следует поставить иначе: кому и зачем вести команду сына и брата сотрудников полиции?       — У нас осталось всего четыре часа до окончания испытания, а потом в игру вступят организаторы и, соответственно, вся полиция Кагосимы, — Неджи указал на электронные часы на двери закрытого магазина. Им хватило чуть больше часа, чтобы достичь ближайшую деревушку.       — Нужно как можно быстрее добраться до города, — взгляд Саске блуждал по немногому транспорту вокруг. Даже несмотря на раннее время, на улицах было необычайно тихо и безлюдно.       — Вряд ли здесь найдётся прокат машин, но можно попробовать договориться с местными.       — Времени мало, придётся позаимствовать без спроса, — Саске кивнул в сторону белого фургона в тени дерева. — Смотрите, ключи в зажигании, — он дёрнул дверь, и она подчинилась. — Проверьте кузов!       — Закрыт, сволочь!       — Плевать, садитесь вперёд, мест всем хватит.       — Это незаконно, — констатировал факт Неджи.       — Не более, чем покушение на жизнь с катаной или похищение несовершеннолетней. Если струсил, то оставайся объясняться с владельцем, я не буду возражать, — Саске выжидательно всмотрелся в лицо напротив, но в ответ получил лишь неприличный жест рукой. Неджи рассерженно обошёл его и сел за руль.       «Так и думал, просто показушник.»       Они наконец-то тронулись с места. Нынче разум Саске был сродни самой настоящей камере пыток, где он, отгоняя фантомный запах крови, сам себя же и терзал очередным вопросом: ответ неверный — голову с плеч.       «Значит, нашли жучки раньше, чем я их забрал.»       Саске остановился на версии, что Сакуру держали в заложниках с целью получения исходной аудиозаписи прослушки из кабинета Хошикаге. Прямой доступ к ней, как и к другим особо ценным для Саске данным, можно было получить только с идентификации его лица, а не фотографии — он проверял. Но неужели убийцы думали, что Саске наивно поверит и согласится на добровольный обмен? Ведь в такой ситуации и донесения Сакуры будет достаточно. Скрипя зубами, пришлось признать очевиднейший сценарий: их цель — не только уничтожить вещественные доказательства, но и устранить последних свидетелей.       «Что они могут с ней сделать до моего прибытия?»       Саске терялся в догадках. Существовало множество изощрённых методов выведать секретную информацию: от современных, например, химических пыток, тривиального сексуального насилия, и до средневековых, на подобии груши страданий, медного быка или даже железной девы, и, к сожалению, последней группе сопротивляться сложнее всего. В очередной раз Саске стало удушающе совестно: даже в такой невообразимой ситуации он умудрился поставить свои амбиции выше естественного права на выживание.       «Причём дорогого тебе человека.»       Саске было дурно, какой лёгкостью он рассуждал о возможных формах мучения Сакуры: точно ребёнок в магазине игрушек, рассеянное внимание которого цепляли исключительно самые экстравагантные экземпляры.       «Но второй использовал нож. Скорее всего, им же и будет грозить расправой.»       В сущности, столь тщетная попытка прикрыться таким слабым индуктивным умозаключением походила на приём аскорбинки во время оспы, но по крайне мере была лучше того, что Саске успел себе нафантазировать за час. Его богатое воображение не скупилось на красочные образы поз, в которых могло предстать изнеможённое тело Сакуры перед убийцами. А перед ним самим в конце? Ведь к моменту его прибытия она могла быть уже...       «Не думай об этом!»       Нужно было наплевать на всё и бежать тогда вместе с ней! Ему ведь не нужен был этот дебильный класс, для чего же он остался? Обманывал ли себя, когда оправдывался другими? Он просто жалкий трус, а её похищение, её жизнь — жестокая расплата за его нерешительность?       «Да, это последствия жизни взаймы в самом худшем из проявлений.»       Как можно принять эту ситуацию за данность? Как можно воспринимать такое настоящее за совершенство и отбросить все эмоции в сторону?       Отвернувшись ото всех к окну, Саске зажмурился и предался настойчивому расслаблению, воссоединяя душу, разум и тело. От уже разложенных по полочкам ураганных эмоций, потрёпанных масок, включая отцовских, сознание скользнуло к истокам — личности Саске. Да, он не был ни гением, ни героем. Зачастую манипулировал и нарушал свои же принципы. Однако, как оказалось, и законченным циником не являлся.       «Несмотря ни на что...»       Авантюризм, адаптивность, дерзость, — всё это в общих чертах, конечно, неплохо, но недостаточно для принятия ответственности за собственные решения. Вдруг внутреннему взору попалось кое-что подходящее, запылившееся без дела. Мысленно взяв за шкирку это забившееся в угол, упорно сопротивляющееся и истошно вопящее кое-что, Саске реалистично представил, как выталкивает, буквально выпинывает из груди наружу заржавевшими доспехами своё какое-никакое мужество.       «...можно привнести ценность в общество.»       Даже если ему с Сакурой пришёл конец, жертва напрасной не будет. Саске собирался во всеуслышание исполнить свою лебединую песню! Напоследок вся Кагосима, нет, вся Япония узнает о том, кто и почему стоял за серийными убийствами!       «Потому что важно лишь то, каким человеком ты умрёшь.»       — Э, а побыстрее нельзя? — выпалил Наруто, и Саске вернулся в реальность.       — Захлопнись, я и так гоню под сто! — точно подтверждая слова Неджи, фургон подскочил на очередной кочке. — Дорога отвратительная, хочешь свалиться в рисовые поля? А если нас остановят патрульные? Да и про камеры на трассе дальше, ты, кажется, забыл!       «Тебе никуда не деться, Нара.»       — Ну и геморрой же я словил с вами. Давайте ещё раз трезво взглянем на ситуацию и решим, что делать дальше, — «Что, Нара, не хватает вводных для планирования очередной стратегии?» — Кстати, Саске, так ты ходил в Эспаду или нет? Когда мы были на фестивале, Наруто говорил, что видел тебя там.       «А вот и доказательство твоего предательства. Ведь об Эспаде я тебе ничего... и никогда... не говорил.»       — Это что, единственный стриптиз-клуб в городе? — усмехнулся Неджи.       — Раз так интересуешься, то допрашивай очевидца, — Саске облокотился на нагретое солнцем стекло и безучастным взглядом посмотрел на Нара.       — Да не видел я Саске... просто пошутил, пользуясь случаем, так сказать. Думаешь, увидь я этого козла в стриптиз-клубе, то ничего бы не рассказал Сакуре о его похождениях? А тот случай был давно... почти два месяца назад, сразу после Дня рождения Ино. Смутно помню, мы тогда с Кибой и Шино нажрались и пытались зайти туда, но нас развернули на самом входе. Я был пьяный в драбадан, и мне показалось издалека, что в начале очереди стоял Саске. Ну я и подошёл к этому парню. Думал, с таким-то пафосным точно пройду фейсконтроль... а типчик оказался не Саске! Очень похож, но на голову выше. Он ещё так зло зыркнул на меня! Точно Саске, когда я его чуть не избил на глазах у всей школы... — когда Наруто понял, что его шутку не оценили, он растерянно пожал плечами. — Ну я и свалил в закат — ловить нам было нечего.       — Ты, скорее всего, наткнулся на старшего брата Саске — Итачи. Это один из полицейских на этом испытании, не соображаешь? — нахмурился Нара.       «Это интересно.»       — Говорю же, это было давно!.. — Наруто осёкся. — Но то-то мне его лицо показалось знакомым...       «Значит, Итачи ходил к своей шлюхе сразу после меня? Он тоже следил за Хошикаге? Вдруг Итачи уже и сам обо всём догадался?»       — Он был один? — тихо спросил Саске.       — Там много народу толпилось в очереди. Я не обратил внимание.       — Случайно не его напарник? Хошикаге Кисаме? Если я покажу тебе его лицо, вспомнить сможешь?       — Вроде, да... или нет. Говорю же, что не помню! А вообще, какая разница?! Думаешь, старший брат не имеет права на развлечения?       «То, что Итачи был в компании с Хошикаге, ещё ничего не доказывает. Придётся достать свой второй козырь.»       — Посмотри, — Саске протянул телефон, на экране которого красовалась ублюдская рожа Хигути. — Его видел?       — Но... это совсем другой человек.       — Просто ответь!       — Кажется, да...       Хотя Саске это и хотел услышать, его прямо-таки оглушило. Что всё-таки делал его брат в одной компании с Хигути и Хошикаге, да ещё и в Эспаде?       «Без фигур в жертву партии не выиграть.»       Итачи никогда не любил эту стратегию. Смог бы он принести себя в жертву, как Саске? Действительно ли он достигал своих целей без особых потерь?

****

      Прошла целая неделя после того, как Итачи вернулся домой на праздники. В первый раз после поступления в полицейскую академию. Нет, родители, конечно, навещали его в Токио, но Саске не горел желанием их сопровождать. Последние семь дней были самыми томительными и самыми неловкими в жизни Саске. Ему пришлось сдать без боя бывшую комнату Итачи — светлую и просторную, с видом на океан — которую он и сам успел облюбовать за минувшие три года. Саске старался поменьше времени проводить дома, дабы не пересекаться с и так не интересующимися им тремя парами глаз. Уходя утром болтаться по городу, он возвращался лишь к ужину, а после вечерней трапезы сразу же удалялся к себе. В один из таких ночных сеансов самобичевания в комнату Саске бесцеремонно прокрался незваный гость:       — Никогда раньше не замечал, насколько мала твоя комната.       — Смотря с чем сравнивать, — Саске постарался сказать это максимально равнодушно, с большим усилием сдержав предательский импульс тела — дёрнувшиеся вверх уголки губ. Только Итачи умел столь искусно выводить его из себя. — Если с твоей, то, разумеется, да.       Саске вернулся к пассивному созерцанию бессмысленных узоров на тёмных обоях. Нельзя сказать, что он был удивлён визиту брата, но и признаваться в том, что давно его ждал, не хотел. Судя по тому с какой лёгкостью Итачи плюхнулся в его рабочее кресло, в этой камере пыток неловко чувствовал себя исключительно Саске. Будущий следователь ещё пару раз вяло покрутился на стуле, а потом его внимание привлекло что-то на столе:       — Эта фигурка из моего старого шахматного набора? — с нескрываемой иронией в голосе спросил он, вертя в руках чёрного ферзя.       «В этом доме всё принадлежит только тебе.»       — Не помню, нашёл на чердаке, — рассеянно буркнул Саске, надеясь в темноте скрыть подступающий к щекам пылающий румянец.       — Ясно, — ответил Итачи и посмотрел на младшего брата, развалившегося на кровати и так отчаянно пытающегося не смотреть в его сторону, а затем, как будто просканировав «от и до», выдал. — В академии бывает не скучно. На философии преподаватель рассказал интересный парадокс, хочешь услышать? Далеко не каждый способен понять, в чём его смысл.       — Не то чтобы очень… — уклончиво протянул Саске, но Итачи удовлетворительно кивнул и продолжил:       — Он называется «парадокс воронов». Описывается следующим образом: предположим, существует теория, по которой все вороны чёрные. Согласно формальной логике, она эквивалентна теории, что все нечёрные предметы не являются воронами. Если человек увидит много чёрных воронов, то его уверенность в том, что эта теория верна, увеличится. Если же он увидит много зелёных яблок, то это лишь заставит его убедиться в том, что все нечёрные предметы не являются воронами, и, согласно вышесказанному, должно также увеличить и его уверенность в том, что все вороны чёрные. В чём же заключается парадокс?       — Чушь несусветная. Ты когда-нибудь видел белых ворон или чёрных лебедей? Какой смысл искать подтексты, если для примера взяты объекты с неизменными свойствами? — неизвестно, что конкретно в ответе Саске заставило Итачи усмехнуться.       — Опыт наблюдения зелёных яблок лишь увеличит твою уверенность в том, что все нечёрные предметы не являются воронами, но при этом объективно не может заставить уверовать, что все вороны чёрные. Этот вывод противоречит интуитивному восприятию ситуации человеком. Люди, по своей природе, любопытные существа. Им свойственно романтизировать окружающий мир: оправдывать своё смирение верой в Бога, отыскивать знаки свыше в повседневных вещах, тратить жизнь на подчинение Атлантиды... Что важнее в работе следователя, как ты думаешь? Общепринятые рационалистические методы, такие как дедуктивный и индуктивный, или же простая человеческая интуиция?

****

      — Ты о чём-то умалчиваешь, Саске. Во всём твоём рассказе фигурирует Итачи. Тебе самому это не кажется подозрительным? Во-первых, он брат участника команды, которая «случайно» наткнулась на убийц. Во-вторых, Итачи опрашивал очевидцев по этому делу, и он же курирует испытание, на котором была похищена главная свидетельница. Зачем ты сфотографировал чужие водительские права? Ты что-то знаешь, иначе бы не стал игнорировать столь очевидные зацепки.       «Что, Нара, хочешь подставить моего брата, чтобы потом отмазать Хошикаге? Но у меня есть весомый контраргумент.»       — Сейчас вы кое-что услышите из «первых уст».       Перед тем, как включить заслушанную до дыр аудиозапись, Саске незаметно от глаз одноклассников выключил текущую на диктофоне и отправил её на сервер. Прокурора точно заинтересует, с чего это вдруг Нара Шикамару делал столь резкие выводы касательно его брата. Жалко только, зарядки на телефоне оставалось минут на десять от силы. Этого будет недостаточно для второго раунда.       «— Алло? Да, я один. Итачи вышел на обед. Я недоволен вашей работой. В ходе дела появилось слишком много свидетелей, видевших двух подозрительных мужчин, подъезжавших на фургоне к заброшенной ткацкой фабрике. Ваша радость, что запись с камер видеонаблюдения «магическим образом» стёрлась. К счастью, с описания свидетелей невозможно составить подробного, а главное, единого фоторобота.»       Саске бросил беглый взгляд на Неджи. Белее полотна, тот всем телом напрягся и вцепился в руль — вполне естественная реакция на шокирующую информацию, ничего подозрительного. В своём изумлении Наруто ничуть не уступал ему, но в нём Саске и не сомневался.       «— Что вы могли сделать? Нормально выполнять поручения и соблюдать необходимые меры предосторожности! На минуточку, вам за это хорошо платят! Вы хоть осознаёте своими бесполезными набалдашниками, что это задание особой важности? В случае прокола вас просто устранят! Ладно, нечего сетовать на содеянное. В конечном итоге работа выполнена и цель достигнута. Этот смельчак замолчал навсегда и уже точно не напишет ничего провокационного. Пока всё не утрясется, вам нужно исчезнуть из Кагосимы.»       Саске намеренно оборвал запись в конце — о верхушке злодеяний им пока знать рановато. К тому же, не стоило показывать Нара, что Саске настолько много известно. В любом случае они позже узнают всю правду наряду и с другими жителями Японии.       — Учиха, какого хрена ты молчал об этом? Это же неопровержимые доказательства! Что за игру ты ведёшь с нами?!       «Хьюга Неджи кристально чист.»       Вот теперь-то Саске должен был заручиться союзниками. Одному ему с Нара не справиться, как и со всем этим дерьмом.       — Ты ещё не понял, Неджи? Саске нам не доверяет, — «Я не доверяю только тебе, Нара. Исключительно тебе.» — Стоит ли мне ждать правды, если я спрошу, с чего ты вдруг решил поиграть в шпиона с коллегой своего брата?       «Но должен признать, Нара, если бы не это расследование, мы могли бы стать...»       «...отличными друзьями, Саске...»       «...и нескучно проводить ланчи за мыслительными поединками вместе.»       — А я, если спрошу, зачем ты подмешал снотворное в воду?       «Шах, Нара!»       Саске одарил Неджи многозначительным взглядом. Сейчас он и сам придёт к такому же умозаключению касательно своего любимого соперника по шахматам, не в меру нагло задающего крайне наводящие для невиновного человека вопросы. Ожидаемо для Саске, фатальный ход застал врасплох лишь Наруто. Сам же Нара и бровью не повёл, как будто вопрос был риторическим, и совершенно его не касался.       — Брось ты, Саске. Шикамару бы никогда не бросил своих товарищей в беде, — нарочито спокойным голосом ответил Неджи, смотря в упор перед собой. Но Саске понял, что его последняя реплика, неуместная прошлому контексту, да ещё и за авторством самого Саске, была не чем иным, как знаком согласия на сотрудничество.       — Во время похода вы оставляли бутылки без присмотра?       «Даже не пытайся, Нара.»       — Мы пили воду по дороге к лагерю. Если бы снотворное и подмешали, то мы бы отключились раньше всех. Но я пошутил, не бери в голову, — мрачно произнёс Саске, совершенно не походя на юмориста в данный момент.       «Нара Шикамару, ты понял меня правильно — бери это в голову, бери. Это не мусорная информация, которую нужно отфильтровать. Сейчас ты начнёшь нервничать и неизбежно совершишь какую-нибудь глупую ошибку.»       — Саске, не смей так шутить со своими друзьями! Все в этой машине по сути добровольно покинули полицейский класс ради спасения Сакуры!       Саске с грустью осознал, что у него самого, вероятнее всего, больше не будет времени научить своего бесхитростного друга правильно считывать обстановку.       — Хм, действительно, как ты сказал ранее: доступ к воде был у каждого. Вернёмся к моему вопросу, почему ты начал подозревать Хошикаге?       — Я узнал имя следящего — Хигути Какузу.       — Как?       — Проследил за ним до Эспады, а потом выманил его водительские права. Разумеется, пришлось хорошо заплатить за содействие и молчание.       — Сакура в курсе? — сощурился Наруто, на что Саске коротко кивнул.       — Недурно, — фыркнул Неджи. — Но ты не ответил на вопрос Шикамару. Как ты вышел на Хошикаге?       — Итачи с отцом привели его домой на ужин. Когда я отлучился в уборную, у него в куртке зазвонил телефон. Хошикаге мне сразу не понравился, вот я и не удержался проверить. А там по счастливой случайности «Хигути». Остальное вы слышали по записи.       — Учиха, ты давно у врача проверялся? Случайно увидел на телефоне? Случайно оставил в куртке? Случайно коллеги? Случайно привёл на семейный ужин? Случайно шляются по проституткам вместе с убийцами? Случайно стали организаторами? Случайно сделали отметку на карте? Случайно не убили вас раньше? Случайно твой брат? Ты веришь в это тоже случайно? Всё вышесказанное, в том числе и прослушка, подтверждает причастность Итачи! Зачем ты продолжаешь его упорно покрывать? Отец тебя разве не учил отбрасывать личные симпатии прочь? Какая-то херовая у тебя интуиция для человека, собирающегося поступать в полицейскую академию.       «Отлично играешь, Неджи. Нара не должен понять, что его раскусили.»       — Неджи, не груби и не обнуляй достижения Саске. Чем ближе подбираешься к цели, тем сложнее её разглядеть, ты и сам это знаешь, не так ли? Итачи с Саске братья, а вот мы с вами нет. Поэтому Саске и нужно было всего-то навсего поделиться зацепками с кем-то, кто обладает незамыленным взглядом. Нас ведь даже не допросили после вступительного испытания, не смешно ли? А Сакуру похитили по сути на глазах у полиции. Но так или иначе, именно Итачи вывел Саске на Хошикаге.       — Если Итачи к этому причастен, то зачем оставлял подсказки на протяжении всего пути? — сокрушённо отозвался Наруто.       — Думаю, это была своеобразная игра в прятки с младшим братом, — Нара шумно выдохнул и посмотрел на Саске. — Наверное, он верил в твои силы до самого конца.       «Последняя капля в море.»

****

      Череда нескончаемых и бессмысленных ночных фантазий подошла к концу. Спиной ощущалась холодная и твёрдая поверхность — явно не мох. Сакура была уверена, что точно открыла слепившиеся веки, но по какой-то причине осталась во мраке. Лишь тонюсенький лучик света пробивался сквозь дырочку в стене.       «Где я?!»       В голове стреляла адская боль. Казалось, зафиксироваться на одной тревожной мысли было невыполнимой задачей. Похоже, рот был чем-то заклеен — губами едва было можно пошевелить. Сакура попыталась сесть, но конечности не подчинились. Казалось, их больше не существовало. Когда глаза привыкли к темноте, она перевела испуганный взгляд вниз и обнаружила, что её руки и ноги намертво стиснуты плотной изолентой.       «Что происходит? Это часть испытания?»       Сакура втянула носом затхлый воздух и огляделась. Рельеф металлической коробки, в которой она пребывала, напоминал небольшой кузов изнутри. Движения по дороге не ощущалось — значит, транспортное средство стояло на месте. Сакура дёрнулась ещё раз, но обо что-то сильно ударилась макушкой. Не без труда она перекатилась на живот, но в следующий миг замерла. Прямо перед своим лицом она увидела установку с отсчитывающим таймером и несколькими проводами.       «Доигрались в детективов.»       Да, интуиция не подвела, но радоваться было нечему. Сакура, конечно же, увлекалась историями, в которых главную героиню похищали преступники, а потом требовали неимоверный выкуп у какого-нибудь влюблённого в неё миллиардера-простака, непременно спасавшего узницу в самый распоследний момент. И, разумеется, Сакура всегда представляла на её месте себя. Однако мечтать было привычнее в тёплой кроватке с кружечкой чая, а не в душном свинарнике, будучи покрытой лесной грязью и потом! От осознания финала своей недолгой жизни неудержимый озноб поднимался по позвоночнику. Другой бы на её месте уже давно испустил дух, но Сакура была готова, что нечто подобное обязательно произойдёт с ней однажды. Разум посетило и другое признание, неприятнейшее и постыднейшее из возможных.       «Каким бессмысленным было моё существование до встречи с Саске.»       Сакуре сталось горестно от мысли, что сердце больше никогда затрепещет под натиском чёрных глаз, возбудивших в ней пускай и короткое, но всё же желание жить дальше. Никогда больше утром она не повздорит с родителями, чтобы потом обязательно помириться за ужином. Ей было жаль любимых друзей, которым так и не удалось вывести её из многолетней депрессии. На надгробии её могилы определённо точно будет красоваться величественная надпись, дословно цитирующая слова учителей: «Её ждало большое будущее!» Вот только каждую ночь Сакура сгорала от страха ненаступления того самого чертовски большого будущего. Как много прекрасных вещей она не ценила, и как мало планов и идей осуществила! Ведь проиграть куда страшнее, чем отсиживаться на скамейке запасных. Застывший ком в горле так и норовил подтолкнуть солёные слёзы политься ручьём, но Сакура лишь сильнее зажмурилась. Трудно было мыслить хладнокровно, но она всё же попыталась в благодарность обретённому спасителю.       «Нужно подать сигнал.»       Сакура прислушалась ещё раз — никаких признаков людского общества или шума улицы. Елозя телом, она аккуратно развернулась на девяносто градусов так, что подошвы кроссовок упёрлись в стенку. Сакура дёрнулась и попыталась как можно громче ударить ногами об кузов. Она повторяла свои манипуляции, пока не услышала какой-то звук совсем рядом.       «Саске?»       Сакуре почудилось, будто бы за перегородкой кто-то постучал в ответ. Короткие глухие удары иногда прерывались протяжным скрежетом, а потом опять повторялись. Закономерность определённо прослеживалась.       «Азбука Морзе!.. Но ведь Саске пропустил эти уроки?..»       Всего пять «точек» и одно «тире». Почему так много «стуков»? Слишком много комбинаций можно было подобрать! Сакура отчаивалась, пока вдруг не услышала в своей голове тихий настойчивый голос, непреклонно повторяющий: «У тебя нет другого выбора, кроме как справиться». Словно уловив её внутреннюю борьбу, некто по другую сторону стал делать небольшие паузы между посланиями.       «Точка... Тире... Точка... пауза. Это «На»?..»       После короткой тишины последовало окончание фразы. Сакура в шоке и ужасе распахнула свои глаза: три точки — это «Ра».       «Похищение — его рук дело?..»

****

      За окном начало рассветать. Похоже, сегодня Хошикаге Кисаме поспать не удастся — уже через пару часов нужно было выезжать на место ночного пожара. Кисаме устало потёр сонные глаза. Все прошедшие пять часов он допрашивал четверых людей. И если по долгу службы Хатаке и Сарутоби знали, как правильно говорить с полицией, то надменный говнюк Хьюга Неджи определённо намеревался вывести его из себя. Чего уж там говорить о сумбурной болтливой каше под названием «показания Узумаки Наруто»?       «Спасибо большое, кретин ты недалёкий. Просижу над твоим дерьмом все выходные.»       Наконец, перед ним сидел пятый и, к его счастью, последний на сегодня очевидец. Кисаме отпил большой глоток остывшего кофе и окинул взглядом скучающего недоростка, до неприличия вальяжно и, казалось, физически невозможно развалившегося на маленьком неудобном стуле напротив. Наконец хоть кто-то из этих детей создавал впечатление человека, готового к любому провокационному вопросу.       — Нара Шикамару, почему Вы решили взять с собой второй трекер в лес?       — Всё дело в Учиха Саске. На следующий день после вступительных в школьном кафетерии передавалась сводка новостей. В ней упоминалось четвёртое серийное убийство, совершённое на заброшенной фабрике, где как раз проводилось второе испытание, представляете? — Нара насмешливо протянул каждое своё слово, что заставило Кисаме презрительно поджать губы. — Реакция моих одноклассников насторожила меня: Сакура выглядела напуганной, она пулей вылетела из-за стола, и Учиха, по какой-то неведомой причине, умчался за ней, хотя знал её всего каких-то два дня. Да и никто, кроме Сакуры, не видел, чем Учиха занимался во время испытания. Вообще, их абьюзивные отношения частенько становились предметом обсуждения нашего класса, — «Абьюзивные отношения... хорошо звучит, надо запомнить.» — С таким-то садистом, как Учиха? Неудивительно. Вы бы видели, с каким нескрываемым удовольствием он избивал парней из другого класса. Я-то видел — ведь я их разнимал, — мальчишка сдвинул брови и сжал руки в замок. — Но мнение обычного парня с улицы не являлось достаточным основанием для похода в полицию. Поэтому когда у нашего класса начались профильные предметы, я высказал свои подозрения преподавателю по ориентированию в дикой местности — Сарутоби Асуме. Он познакомил меня с Хатаке Какаши, который и наказал мне приглядывать за Учиха, а также дал второй трекер. Ну, так, знаете, на всякий случай.       — Вы набрали высший балл на отборочном тесте, но меня всё равно поражает Ваша наблюдательность. Узнаю сына Нара Шикаку, — Кисаме хотелось верить, что его слова смогли польстить отцу допрашиваемого, но Нара старший лишь снисходительно хмыкнул, а его сынок выдал:       — Отвечать лестью на лесть — не в моих правилах, да и случай неподходящий, — «Что себе позволяет этот мелкий гадёныш?» — Всего лишь моя интуиция с большой долей везения.       Кисаме закусил нижнюю губу и шумно втянул затхлый воздух: это будет очень и очень нелёгкий допрос:       — Со слов Хьюга Неджи, именно от Вас поступила инициатива объединения всех команд во время последнего испытания, верно? — Нара коротко кивнул. — Как я понял, Вы обладали неким авторитетом в классе. Почему же тогда позволили Узумаки Наруто и Хьюга Неджи отправиться на поиски Харуно Сакуры вместе с подозреваемым? Вы же знали, что никакого похищения не было… — Кисаме испытующе сверлил взглядом допрашиваемого, но тот и бровью не повёл, — разве не проще было бы уйти с подозреваемым вдвоём и дать возможность Хатаке Какаши и Сарутоби Асуме взять его с поличным?       «Только не сболтни лишнего, засранец.»       — Проще для Учиха, но небезопасно для меня. Наруто и Неджи не знали о моих подозрениях. После пропажи Сакуры у меня не было времени поговорить с ними наедине и выработать подходящий план. Но, опять же к моей удаче, Учиха сам привёл нас к фургону, где позже мной и Сарутоби Асумой была обнаружена Сакура. Но тогда я этого не знал. Поэтому когда Неджи по наводке Учиха вёз нас на ту самую злополучную фабрику, я намеревался вывести Учиха из себя, посеяв в головах ребят сомнения о его причастности к убийству на фабрике. Я хотел, чтобы он занервничал и совершил какую-нибудь глупую ошибку, тем самым приведя к настоящему месту заточения Сакуры...       — Стоит признать, Вы преуспели в этом, — Кисаме оборвал очевидно отлично отрепетированный рассказ и довольно улыбнулся. — По словам Узумаки Наруто и Хьюга Неджи, Вы позволили им связать и бросить себя в фургоне. Почему? Вам втроём было вполне по силам одолеть подозреваемого.       — По правде говоря, Учиха сильный эмпат. Он обладает навыками внушения, но это и сыграло мне на руку. Я хотел, чтобы он считал, будто опасаться больше нечего. Ведь он мне никогда не доверял... Думаю, во мне Саске прежде всего видел соперника, а не друга, — допрашиваемый неподдельно раздосадованно закусил внутреннюю сторону щеки, и впервые за сегодня Кисаме уличил его в искренности.       «Расплачься ещё мне тут.»       — И он не ошибся, — следователь напрягся и предупреждающе кашлянул. — У подозреваемого были веские причины конкурировать именно с Вами.       — За нашим фургоном следовали Асума и Какаши, — неожиданно холодно продолжил допрашиваемый. — Когда подоспела подмога, я поехал вместе с Сакурой в больницу, а они отправились за Учиха.       — Остальное нам известно. Что же… — встав из-за стола, Кисаме выключил запись и обтёр запотевшие ладони об брюки. Ему как можно скорее хотелось избавиться от четы Нара. — Спасибо за сотрудничество! Уверен, Ваш бенефис примут во внимание при поступлении в Токийскую полицейскую академию, — Кисаме торжественно простёр ладонь в сторону дверного проёма. — Желаю удачи, Вас определённо ждёт большое будущее!

****

      — Что важнее в работе следователя, как ты думаешь? Общепринятые рационалистические методы, такие как дедуктивный и индуктивный, или же простая человеческая интуиция?       — Интуиция — всего лишь совокупность житейского опыта одного конкретного индивида, и ничего общего с мистикой или проявлением Божьего промысла не имеет, а поэтому закономерно не может служить доказательством в суде. Цифры и факты являются объективной оценкой реальности, свободной от эмоциональной интерпретации, и выступают основой двух позиций: как обвинения, так и защиты, — Саске надменно хмыкнул в конце, сам поражаясь тому, насколько достойно сумел ответить старшему брату.       — Как раз-таки вопрос заключается в интерпретации этих «цифр» и «фактов»: что реальность для одного, то иллюзия для другого.       «Как поэтично!»       — Зачем ты предложил решить загадку, если разложил всё по полочкам сам?       — Хм, это ещё не конец… В примере с воронами нам, по сути, неважно определить все возможные цвета оперения, разглядеть оттенки… Пытаясь доказать или опровергнуть факт, что вороны лишь одного конкретного цвета, мы мыслим бинарно: либо чёрный, либо любой другой. Но давай с помощью продолжения этого парадокса попытаемся определить сущность твоих моральных ценностей. Представим, что все плохие люди совершают исключительно плохие поступки. Можно ли назвать утверждение о том, что все люди, не совершающие плохие поступки, не являются плохими, эквивалентным первому?       — Думаю, да… — Саске недолго помолчал, а потом добавил. — Тогда, получается, мы говорим о «хороших людях», совершающих исключительно «хорошие» поступки — два не пересекающихся множества.       — А что насчёт тех людей, которые вообще не совершают никакие значимые поступки для общества в целом или для тебя в частности?       — Это как вообще? Ты имеешь в виду отшельников, живущих в своё удовольствие где-нибудь в лесу?       — Допустим… — Итачи довольно улыбнулся, почувствовав, что у него получилось вовлечь младшего брата в беседу, а затем по привычке поправил несуществующие очки на переносице и продолжил. — По твоей логике, они также не являются плохими людьми?       — Я не могу причислить их к «хорошим людям». Нереализованный потенциал можно квалифицировать как злонамеренный отказ приносить пользу обществу, в котором ты живёшь и чьими благами, в том числе природными, так или иначе пользуешься. В то же время нельзя утверждать, что их вклад обязательно был бы положительным, если бы они не бездействовали. Однако в проигрыше больше чести, чем в неиспользованном потенциале.       — Чёрные лебеди в спячке, — фыркнул Итачи, — так значит, ты ставишь интересы общества выше своих собственных?       — …Получается, что так, — Саске не мог поверить в убедительность своего ответа для брата, как и в то, что верил в него сам. Но ведь именно такой позиции от него будут ждать в полицейской академии?       — А готов ли ты и сердце с душой за родину отдать?       — Как ты? — в уверенном вопросе брата Итачи определённо разглядел нотки иронии или даже издёвки, так как до конца не понимал, почему в глазах Саске он может представляться как патриот. — В твоей парадигме у «хорошего» человека другого ответа и быть не может. Это вопрос с подвохом?       — А если человек совершает как плохие, так и хорошие поступки? Он чёрный или белый?       «Бинарное мышление.»       — В рандомно выбранном моменте жизни трудно судить человека по его поступкам. Важен лишь суммарный вклад в развитие общества — наследие — которое он оставит после себя.       «Важно лишь то, каким человеком ты умрёшь.»       — Значит, ты, подобно Богу, утилитарист: ставишь чашу весов перед подсудимым, и смотришь, в какую сторону она склонится по итогу. Но если все людские действия рассматривать лишь с точки зрения приумножения общественных благ, то и смерть гладиаторов в Колизее можно оправдать полученным удовольствием тысячи римлян, которые после увиденного зарядятся на новые подвиги. Получается, ради своих целей можно идти по головам второстепенных статистов, не задумывающихся об общественной пользе, или плохих людей — антагонистов — чьи интересы конфликтуют с твоими собственными?       — Только если действуешь во имя общества и не прикрываешь своё лицемерие и эгоистичные желания лжепатриотизмом.       — Однако, когда плохо делают нам, мы обычно радикально меняем свою точку зрения и уже рассматриваем сущность поступка: меня обманули, меня предали, моих родных убили, и я должен отомстить… Удобно ставить свои цели выше других, правда? Таким образом можно оправдать всю свою жизнь.       — А в чём вообще состоит парадокс, если ты говоришь уже о трёх противоположных взглядах на мораль?       — На утопию также может быть несколько точек зрения и даже бинарных. Ставя свои благие цели выше других, ты не задумываешься об оттенках. Ты и я — лишь силуэты в глазах общества и даже в глазах друг друга... Но ты, Саске, хочешь поступить в полицейскую академию, потому что ты хороший человек, ведь так?       — Да... — немного промешкавшись, неуверенно ответил Саске. — Именно так.       Будущий следователь в последний раз кивнул и молча вышел из комнаты, но напоследок его взгляд на секунду дольше задержался на младшем брате.       «Мне так тебя не хватает, Саске.»       «Мне тебя тоже, Итачи.»       После его отъезда Саске на всякий случай проверил в интернете парадокс про воронов. Как он и ожидал, никакого продолжения у него не было.

****

      — Эй, парень, я дальше не проеду, — машина остановилась, не доезжая до отчего дома каких-то пару сотен метров.       Саске наспех расплатился с водителем, и буквально вылетел из такси. Он свернул за угол и из последних сил помчался в горку по тёмным виляющим закоулкам. Мимо него однотипными пятнами проносились окна соседских домов, где обитатели только-только собрались за семейным ужином. Чужой рай прожигал дыру в груди, но Саске силился не паниковать раньше времени. Завернув на свою улицу, он застыл. Окна их гостиной окрашивал холодный мерцающий свет. Саске живо взбежал по лестнице и с силой дёрнул входную дверь:       — Мама, отец дома? — в тишине голос по-детски дрогнул.       Ответа не последовало. Колеблясь, Саске вступил во мрак коридора и прошагал до гостиной. Перед включённым телевизором на диване сидели родители, касаясь головами друг друга. Похоже, они задремали и просто не заметили его возвращения. Волна облегчения жаром разлилась по телу, ласково щекоча в районе солнечного сплетения. На горизонте призывным огнем замерцал маяк. В голове Саске всплыла картина распахнутых створок собственного рая, где его изумлённый отец будет восторгаться достижениям младшего сына. Все эти месяцы, проведённые за расследованием, вели его сюда — к отцу. Вот, к чему он шёл всю свою жизнь: не к провалу, а к заслуженной победе.       Саске робко коснулся отцовского плеча, но в следующий миг отпрянул и оторопело уставился на спины родителей. Тело будто током пронзило, а из головы вылетели абсолютно все мысли. Не помня себя, шатаясь, на ватных ногах он лихорадочно обогнул диван и замер. Саске вкрадчиво всмотрелся в лицо отца, а затем терпеливо просканировал обстановку вокруг. Наконец помутневший взгляд зафиксировался на журнальном столике. Саске сдавленно сглотнул. Поджилки затряслись. Леденящий душу холод пробрал изнутри. Казалось, последний лучик надежды покинул этот полный грязи мрачный мир, а на горизонте замаячила девушка в красном платье, готовая повести за собой в новую матрицу. Когда же это произошло? Секунду, неделю, месяц назад? Нет. Саске чувствовал это всю свою долбанную жизнь, полную императивов и запретов. Но по-настоящему ощутил лишь тогда, когда дрожащие пальцы впервые коснулись уже успевших остыть тел. Когда отчаянный взгляд впервые встретил лицо отца. Когда сквозь подступающую пелену слёз он различил три стеклянных стакана, отбрасывающих длинные тени в свете телевизора.       «Три? Но ведь...»       Весь мир двоичен: белый ворон и чёрный лебедь, добро и зло, быть или не быть... Жив или мёртв? Либо очень хорошо, так, что скулы от счастья сводит, либо невыносимо больно, отчего завоешь волком. Гудящее молчание в голове Саске заглушало бессмысленный бред, доносящийся из телевизора. Больше никакого бинарного мышления, иначе бы он уже рухнул замертво в этот конкретный момент. Но Саске не чувствовал своих рук и ног — они, как после сильнейшего тайфуна, были погребены под завалами. Окаменевшие губы распахнулись в беззвучном крике. Его детство завершилось здесь и сейчас. Ведь детство — это королевство, где никто не умирает.       «Значит, всё-таки опоздал.»       До сих пор не веря в происходящее, Саске снова перевёл увлажнившиеся глаза на мужчину, чьё лицо навсегда застыло в безмятежной и, к его ошеломлению, счастливой улыбке. Саске неистово хотелось верить, что это кто-то другой сидел на диване в их гостиной, ведь никогда прежде ему не доводилось лицезреть отца таким умиротворённым. Но мелькающий свет телевизора предательски подчеркивал до боли знакомые величественные скулы, оттенял три глубокие морщины, давно выгравированные эпитафией на лбу. Уже не в дверях сознания, а прямо перед Саске сидел его суровый отец. Его отец, такой могущественный и непоколебимый, как гора. Как основа. Как принцип. Как последняя догма на земле.       «Как Бог.»       Его негибкий отец. Консервативный и зашоренный, неспособный признать никого, кроме себя и старшего сына, но всё же его отец. Его ослеплённый гордыней, наивный отец, считающий, что любой негодяй обязательно получит по заслугам, ведь по-другому и быть не может?       «Что ты теперь скажешь мне, отец?.. Чему захочешь научить меня... папа?»       Внезапно для себя Саске осознал, что удобный, выстраиваемый годами мир в одну секунду рухнул к его ногам. Больше не будет искривившихся в презрении бровей, к которым он за шестнадцать лет так привык. Которых всегда ждал и смиренно сносил. Никаких издёвок, небрежно брошенных сгоряча слов, слёз матери и хлопаний дверьми. Больше никто и никогда не выкажет ему своё пренебрежение — Саске просто не позволит это сделать никому, кроме него. Его отца. Его папы. Больше никто не имеет права поучать его.       «Прочувствуй... прочувствуй этот конкретный момент...»       Внутри что-то ломалось. Не сердце — оно было разбито минутой ранее. Внутри Саске ломались чужие взгляды. Чужие инородные идеи, насильно запихнутые в детстве, сейчас беспомощно трещали по швам, бились в предсмертной агонии, звенели немыслимой песней колоколов. В них больше не было смысла. Абсолютно никакого. Кто он без них?       «Навсегда свободный от проекций.»       По правде говоря, Саске признал это, когда разглаженное в покое отеческое лицо отпечаталось на роговицах. Да, он на всю оставшуюся жизнь запомнит этот конкретный момент.       «Мужайся, Саске.»       Вот уже несколько бесконечно долгих минут Саске беспомощно стоял на ковре, не в силах перевести взгляд. Ручьи слёз опаляли оледеневшие щёки, но от жары в голове стучало в висках. Саске был готов так простоять вечность, лишь бы только этот миг никогда не заканчивался. Лишь бы никто, кроме него, не смог засвидетельствовать её смерть. Ведь тогда нельзя будет признать, что его мамы тоже больше нет.       «Но за что мою маму?..»       Его шебутную и вечно снующую по дому маму. Иногда раздражающую своей заботой, но бесконечно любящую и безмерно любимую.       «Пора ужинать, Саске... Причешись, Саске... Папа любит тебя, Саске...»       Больше никто и никогда не посмеет прервать его вечерние акты самобичевания. Больше никогда его рубашки не будут выглажены до хруста, а вкуснейшие завтраки приготовлены ни свет ни заря. Больше никто и никогда в минуты уныния не потреплет ласково по голове, не прижмёт к груди.       «Это я был тем, кто всегда обращался с тобой как козёл.»       От переполнявших отчаяния и бессилия Саске распахнул рот так, что скулы свело.       «Неужели любить своих сыновей и мужа это порок?.. За что? За что?!»       А вдруг, она просто спит крепким сном? Настолько крепким, что не может очнуться, когда ты беззвучно зовёшь её? Нет? Или упала в обморок? Как в детстве? Помнишь?       «Мама! Мама, ты слышишь? Мама, что с тобой? Мама, очнись!..»       Может, она сейчас встанет, улыбнётся и предложит тебе плитку шоколада, как в детстве?       «Хотя я его никогда не любил...»       А вдруг, всё ещё не кончено?       «Всё кончено.»       Да, всё кончено, Саске. Ты вырос, Саске. Больше не придумывай себе оправданий.       «Мамы и папы больше нет.»       Вдруг в шее что-то остро кольнуло. Дрожь утихла, а холод и жар отступили прочь. На смену им подкралось онемение, стремительно узурпируя власть над телом. Саске попытался пошевелиться, но ноги подкосились, и он рухнул лицом вниз к коленям покойных родителей. Раздался звук приближающихся шагов. Всё это время убийца его родителей был здесь. Затаившись, он наблюдал, злорадствовал и наслаждался. Ждал, пока агония и ужас разорвут рассудок Саске. Ждал своего престижа, чтобы с триумфом появиться на сцене и окончательно добить. Сердце бешено колотилось, и, как крыса с тонущего корабля, отчаянно порывалось выпрыгнуть из груди. Над Саске нависла длинная тень, и чьи-то сильные руки ухватили его за подмышки. Одним рывком, как тряпичную куклу, подняли на ноги, а затем мешком свалили обратно и поволокли к лестнице второго этажа. Саске видел, как в такт чужим шагам его подбородок безвольно болтался, ударяясь об ключицы. Когда они достигли первой ступеньки, его голова откинулась назад, и Саске наконец-то встретился со своим отражением. Как и прошедшие месяцы пытливый ум и любящее сердце действовали сообща — всем своим естеством Саске не желал знать правильный ответ.       «Хотя он всегда был рядом, на самом видном месте и лишь ждал своего часа быть замеченным.»       Кого родители могли впустить в дом, не заподозрив в госте троянского коня? С кем бы они стали распивать спиртное? Праздновали его победу? Так он завуалировал повод? А потом, к своему разочарованию, вспомнил, что доступ к нужным данным можно получить только с помощью лица виновника торжества и остался дожидаться его?       «Всё-таки это был ты.»       Окончательно и бесповоротно пришлось признать и то, что не фортуна, а чужое волеизъявление сопровождало Саске месяцами. Пусть и не в подходящий момент, но к нему пришло и другое неизбежное озарение. Всё прошло по плану, но не Хошикаге, Хигути или кого-то там ещё. Имя, одно лишь имя рокотало в голове пением тысячи птиц.       «Вся эта срань про медитацию была лишь способом отвлечь от расследования...»       Поэтому он не всучил второй трекер Сакуре, хотя догадывался о готовящемся похищении. Вот, почему не дал позвонить отцу, хотя у него точно был телефон для отслеживания передвижений Нара. Вот настоящая причина, по которой он позволил Саске уйти одному!..       «Ещё один крючок для внимания... Очередная наживка, на которую я купился.»       Нара и Неджи были правы в одном: Саске позволил океану чувств затопить его. Но стоило только эмоциям выйти наружу, как среди навешанной на уши лапши Саске наконец-то докопался до истины: весь сегодняшний день он гонялся не за тем человеком. Хатаке Какаши знал, что его пособник и бывший студент по совместительству уже давно поджидал Саске дома.       Хрупкие осколки былого мира стёрлись в пыль, а сердце, подобно фениксу, возродилось, чтобы заживо сгореть вновь. Ошалелым взглядом Саске уставился на убийцу своих родителей. Доселе безликий, лишь мелькающий в лабиринтах его путанного сознания он материализовался перед ним во плоти. Одна вещь напоминала об исчезнувшем мире: безразличным взглядом Итачи взирал на него сверху-вниз. В окно пробивался мягкий свет фонаря, и на его флегматичном лице разыгрался настоящий театр теней.       Тем временем Итачи приволок обездвиженное тело в комнату его владельца. Дотащив Саске до стола, он легко усадил его в рабочее кресло. Переводя сосредоточенный взгляд с него на монитор и обратно, отрегулировал сидение так, что лицо Саске оказалось точно напротив веб камеры, следом включил компьютер и уверенно ввёл пароль, который, конечно же, знал.       «Что живёт внутри океана, Саске?»       Вскоре на экране появилось окно идентификации личности. Не давая спутанным патлам скрыть лицо Саске, Итачи двумя руками обхватил его голову и бесцеремонно подтянул ближе к монитору. На экране высветилась зелёная галочка, после чего он принялся просматривать файлы, но, видимо, на всякий случай решил удалить абсолютно все. Если бы у Саске и была возможность пошевелиться, то он бы точно усмехнулся сгоряча. Итачи хватило каких-то пары минут, чтобы уничтожить добываемые месяцами доказательства.       Тот же облегчённо выдохнул и, прикрыв глаза, покачал головой. Он обтёр лицо руками в тёмных перчатках и наконец посмотрел на сидящего в кресле. Саске продолжал буравить монитор пустым взглядом. Разум его — только созерцатель, регистрирующий факты, но бессильный вмешаться. Глаза уже начали слезиться от яркого света. Подобно врачу в больнице, Итачи откатил его к кровати, на которую в следующий миг плюхнулся сам:       — Родители не мучались, — дежурным голосом начал он. — Всё произошло быстро. Отец умер с мыслью, что ты лучше всех справился на последнем испытании.       Саске смотрел в чёрные глаза не в силах оторваться. Наверное, подумал Итачи, пытался обнаружить хоть какие-то признаки раскаяния. Но более Саске не искал оправданий увиденному — на этот раз он всё понял правильно. В прожигающей черноте глаз Саске видел лишь тень своего расчётливого преподавателя.       — Она бы всё равно умерла от горя, Саске. Материнское сердце не выдержало бы смерти мужа и любимого сына, — с укоризной посмотрел на него Итачи. Но сидящий напротив лишь обжигал скупым равнодушием в ответ, чем только сильнее подогревал желание исповедаться до конца. — После твоего исчезновения отец бы сложил два плюс два и обо всём догадался.       Море волнуется раз.       — Родители любили тебя, — опустив глаза в пол, продолжил Итачи. — Да, Саске, и отец тоже, — размеренно кивая, тихо произнёс новый Учиха-старший. — Ты был желанным ребёнком. Мать многим пожертвовала ради крохотного шанса забеременеть вновь. Помнишь её обмороки, и походы в больницу? Когда ты был маленьким? Это плата за твою жизнь. Проценты, за взятый у времени кредит.       Итачи поджал губы, и Саске почудилось, будто бы в глазах незнакомца мелькнула влага. Но нет. Он прикончил родителей и бровью не повёл, когда сам Саске был готов замертво упасть от горя.       — Но признайся, Саске. Признайся, ты ведь почувствовал это, когда увидел отца, да? Я всю жизнь старался вписаться в его свод нереалистичных требований. Если тебе и могли простить промах, то меня, первенца, ждал расстрел, — не мигая, Саске молча взирал на него ничего не выражающим взглядом. Тяжело вздохнув, Итачи сплёл пальцы в замок и непозволительно сурово, как отец, посмотрел. — Ты добился своего, Саске. Наделал столько пустого шума наверху... Всё играл и играл в повелителя мух. Я же говорил тебе остановиться! — взорвался Итачи под натиском неподвижных глаз. — Для чего, спрашиваю я, ты продолжил свою вендетту? Только чтобы потягаться со мной? Неужели больше ничего тобой не двигало? Ничего не волновало? На что ты надеялся?!       Море волнуется два.       — Помнишь, я говорил тебе однажды: взгляды на утопию могут быть разными? Но ты, видимо, так ничего и не понял, — закусив губу, хмыкнул Итачи, — Если бы даже все жители Японии узнали об этом, то что? Думаешь, они бы пошли под твоим знаменем на революцию? Шестнадцатилетнего мальчишки?!.. Никому... никому, кроме тебя... твоя правда не нужна. Нельзя изменить систему в одиночку.       Но должно же было в памяти хоть что-то остаться от былого Итачи? От любимого старшего брата, которого Саске знавал в далёком детстве? Где тот Итачи, вдохновивший его стать детективом?! Итачи, а не отец!       — Не смотри не меня так, Саске. Совершенство — мой единственный грех. Я всегда поступал правильно! Я всегда действовал во имя общества и никогда не прикрывал лицемерие лжепатриотизмом! И да, удовольствием тысячи римлян можно оправдать смерть пары гладиаторов в Колизее! А тебе уже давно следовало бы избавиться от бинарного мышления! Мир не делится на плохих и хороших, Саске! С таким ограниченным сознанием не выжить в полицейской структуре! Рано или поздно ты бы закончил как отец!       Похоже, его никогда и не было. Все свои шестнадцать лет Саске довольствовался однотипными масками, лицемерно сменяющими своё равнодушие. Итачи больше никто в глазах Саске. Его брат тоже свободен от проекций.       Море волнуется три.       — А теперь, брат мой, тебе всё-таки придётся и сердце с душой за родину отдать. Твоим мучениям скоро придёт конец... — высохшие дорожки слёз, казалось, обжигали щёки Саске. Фантомные боли? — А вот мои будут продолжаться всю оставшуюся жизнь. Но знай, чтобы ни случилось, я всегда буду... — вдруг он осёкся и замер.       С первого этажа доносились звуки — внизу кто-то был. В следующий миг Итачи подлетел к нему и тут же вырубил. Не глядя на склонившуюся голову брата, он резко скрылся за спинкой кресла и направил пистолет к дверному проёму. По лестнице зачастили быстрые шаги, и уже через пару секунд в переходе двинулась тень.       — Ты... — опешил Итачи и, не моргая, уставился на бывшего друга.       — Давно не виделись, — тот одарил его сочувственной улыбкой. — Так значит, ты всё-таки решился? Похоже, кто-то сорвёт банк, — завидев замешательство, он, поморщившись, добавил. — Наверху делали ставки.       — Что ты здесь забыл? Тебя Хошикаге подослал?       — Как и всегда, друг мой, — Дейдара досадно хмыкнул, — я пришёл спасти твою шкуру.

****

      Обугленный остов дома представлял из себя жалкое зрелище. Почерневшие металлические балки, изогнувшиеся от температуры, торчали вверх, как копья в звероловной яме. Черепица хрустела под шинами ещё на главной дороге. Голые, местами обгоревшие деревья покрывал ровный слой пепла — непогоды ещё не приключилось, а потому «зимний пейзаж» стоял нетронутым. В воздухе плавал запах гари и жжёного пластика. Кисаме плотнее надвинул на лицо маску, выданную на месте происшествия.       — Тут всё полыхало адским пламенем! Вон, видите, это черепица стреляла так, что покосила мой собственный забор… — какой-то сосед кричал громче всех, будто всю свою жизнь только и мечтал, что оказаться на первой полосе местной газеты.       «Или он верит, что ему что-то возместят?..»       — Огонь распространялся с первого этажа, — вещала куколка-репортёрша, сильно кашляя, когда оператор ставил камеру на паузу, — об этом свидетельствует полное выгорание твёрдых горючих материалов в зоне горения, — «Интересно, а она вообще понимает, о чём говорит?» — Затем пламя пошло вверх и разрушило потолочные перекрытия, что привело к обрушению части конструкции. Пожарными были обнаружены три очага возгорания, не связанные между собой, что свидетельствует о возможном поджоге. Также были обнаружены следы этилосодержащих средств, которые могли быть использованы злоумышленниками...       Но проверенный веками метод «из уст в уста» куда более эффективно разносил сплетни и мифы, чем технологии для передачи официальных новостей. Обойдя стороной толпу зевак и репортёров, Кисаме направился к обломкам, опоясанным жёлтой лентой. Созванная команда спасателей планомерно передвигалась, разгребая завалы и делая снимки. Кисаме шумно выругался, когда чуть не поскользнулся на гадких чёрных массах, продолжающих течь ручейками от порога сгоревшего дома.       — Понятно, почему полицию это так интересует. Всё-таки большой начальник этот Учиха Фугаку был. Но следы взлома теперь обнаружить сложно, да и техника вся вон сгорела. Если бы хотели чего украсть, то тут было чем поживиться! Вон тот телик стоил как две мои месячные зарплаты. Шутка ли!.. Жена моя всё такой хочет.       — Ближе к делу, господин Марубоши, — Кисаме уже и сам начинал вскипать от поголовной тупости винтиков этой «прогнившей» системы.       — Ах, да… — полноватый мужчина заметно смутился и затараторил приемлемым для чина тоном. — Огнеупорные панели на стенах не выпустили пламя и спасли соседние постройки. Но в замкнутом пространстве получилась своеобразная духовка! Вон тех двоих мы нашли под обломками в гостиной, — начальник пожарно-технической экспертизы, явно человек бывалый и не испытывающий пиетета к смерти, некультурно ткнул пальцем-сарделькой в сторону бесформенной кучи, некогда бывшей диваном, на котором так и остались сидеть владельцы дома. Точнее, то, что осталось от их обугленных тел.       В чёрном, покрытом коркой куске мяса Кисаме никак не мог признать своего сурового начальника, по утрам гонявшего его за кофе. Он особо остро осознал, что никто поблизости не готовил барбекю, и никаких забегаловок вокруг тоже не было. Оказалось, это запах поджаренного человека так раззадоривал его нюх всё время, хотя Кисаме даже этого не осознавал, пока не взглянул на тела.       — Я пока точно не могу сказать, но они, возможно, были уже мертвы на момент пожара, — подоспевший молодой криминалист, казалось, говорил уверенно, но брать ответственность откровенно побаивался. — Видите, отёк у тел полностью отсутствует, а это был бы верный признак прижизненного происхождения ожогов. И жертвы, если они ещё живы, обычно располагаются в наиболее удалённых от очага пожара местах. Пытаются убежать, спрятаться... Но окончательный вердикт, — спохватился он, — может вынести только судмедэксперт на основании гистологического исследования лёгких и количества карбоксигемоглобина в крови.       «Теперь на установление личности и определение настоящей причины смерти понадобится время... минимум два-три дня, если не больше. Это и было целью?»       — Похоже, Вы правы, — Кисаме почти по-отечески потрепал за плечо недавнего выходца полицейской академии.       — Зато третий точно был мёртв в момент пожара! — раскрасневшийся от похвалы юнец выпятил грудь вперёд и махнул в сторону рукой. Кисаме обошёл останки тел и наконец увидел последнего члена семьи, которого он всё это время искал глазами.       «Значит, Дейдара справился.»       — Вот как… — Кисаме о чём-то задумался, а потом обратился к начальнику спасательной бригады. — Господин Марубоши, когда именно произошло возгорание?       — Десятого июля в полдвенадцатого вечера в пожарную часть поступил звонок от соседей. Мы приехали только через двадцать минут, в летний сезон и так много работы, сами понимаете... Мои парни только и успевают мотаться туда-сюда! — попытка оправдать свою нерасторопность немного развеселила Кисаме.       «Если верить показаниям Хатаке, то десятого июля в семь часов вечера Учиха Саске сбежал с фабрики. Ему бы хватило и получаса, чтобы добраться до дома. Хотя нет, пробки же. Затем он убил родителей, организовал поджог и сбежал? Фугаку даже не сопротивлялся? Что-то не сходится... У него не было времени достать такой большой объём этанола. Значит, поджог должен был быть спланирован задолго до отъезда из Кагосимы!»       — До окончания следствия больше не давайте никаких комментариев прессе — всё переврут, а лишние беспокойство сейчас не нужно.

****

      — Допрос свидетеля по делу 1603СУ209, четырнадцатое июля 2016 года, ведёт старший следователь Хошикаге Кисаме, — вертя в руках шариковую ручку, он окинул скептическим взглядом допрашиваемую. — Харуно Сакура, я задам Вам несколько вопросов касаемо Вашего одноклассника и соседа, Учиха Саске. Вы должны отвечать предельно честно, так как даваемые Вами показания могут быть использованы не только в дальнейшем расследовании, но и в суде. Поскольку Вы не достигли совершеннолетнего возраста, присутствие Ваших родителей обязательно. Вы подтверждаете, что находитесь в адекватном состоянии, и никакое из произошедших психотравмирующих событий не может повлиять на… — Кисаме выдержал паузу, а затем серьёзно посмотрел. — на качество даваемых Вами показаний?       — Да… — Харуно сглотнула, — Да, подтверждаю.       — Вам не душно? — саркастически подметил он, разглядывая вязанную кофту с горлом.       — Нисколечко.       — Поговорим о событиях, которые произошли вечером двадцать восьмого апреля 2016 года во время отбора в класс по подготовке к поступлению в Токийскую полицейскую академию. Как получилось, что Вы оказались вдвоём с подозреваемым на месте преступления — в здании бывшей фабрики компании «Джашин Инк»?       — Для прохождения второго испытания Узумаки Наруто, Учиха Саске и мне требовалось найти артефакт, связанный с историей средневековой Японии. Нам выдали карту с локациями для обследования. Саске распределил территорию так, что фабрику должен был обыскать именно он. Я же отправилась в другие места...       — В какие? — оборвал Хошикаге.       — Дайте же ей договорить! — хором взорвались её родители.       — Я была в небольшом сквере вблизи стройки, — спокойно ответила девчонка.       — Кто-нибудь может подтвердить Ваши слова?       — Нара Шикамару. От него я узнала, что Узумаки Наруто нашёл самурайский шлем, и тогда сразу же отправилась на поиски Саске.       — Не проще ли было позвонить?       — У Шикамару с собой не было, а мой разрядился. Я не думала, что для прохождения второго испытания может понадобится телефон. Поэтому Саске и Наруто оставили мне оригинал карты с отметками. Упомянутая Вами фабрика была ближе всего, и первым делом я решила пойти туда. Но зайдя в очередное помещение, я услышала какой-то шум, точнее голос. Истеричный голос. Он был мне не знаком... я испугалась и решила затаиться в груде коробок и обломков.       — Если Вы почувствовали угрозу, то почему сразу не ушли оттуда, а подвергли свою жизнь опасности?       «Да, мерзавка, почему не додумалась своей тупой башкой просто свалить?.. Всё было бы шито-крыто!»       — То, что произошло потом, заставило меня оцепенеть. Через щёлку я увидела двух человек, но один из них был уже мёртв.       — Кем был второй?       — Это был Саске... — Харуно смотрела отрешённым взглядом сквозь записывающий каждое слово диктофон.       — Почему Вы не обратились в полицию с заявлением о том, что Учиха Саске совершил убийство на Ваших глазах?       — Я не была уверена на все сто процентов в причастности Саске. Когда я увидела его над растерзанным телом мужчины... Я просто поверить не могла, что всю эту кровавую резню мог совершить шестнадцатилетний подросток!.. — её голос неподдельно дрогнул, на что Кисаме садистки усмехнулся про себя. — У Саске самого тряслись руки, но ножа нигде не было... — Кисаме вскинул настороженный взгляд и уже было хотел прокомментировать, как та осеклась и поспешила исправиться, — или другого холодного оружия, у меня нет достаточных оснований утверждать, что убийца использовал именно нож!       — Продолжайте, — он удовлетворительно кивнул.       — Ногой я случайно задела какую-то жестянку, и Саске меня услышал. Я не на шутку испугалась, но он не стал нападать на меня. Он сказал, что не имеет к этому убийству никакого отношения. Он, так же, как и я, оказался на месте преступления случайно. Но голос, который я слышала раннее, не давал мне покоя... Он как будто принадлежал человеку в состоянии аффекта. У меня началась истерика, и я собиралась всё рассказать организаторам, но Саске заставил молчать. Он убедил меня, что настоящий убийца мог нас видеть, и теперь все наши близкие находятся в смертельной опасности, а поэтому нужно выждать некоторое время.       «Совсем идиотка? Кого она пытается оправдать: себя или Учиха? Никто в здравом уме не поверит её словам!»       — Чего конкретно Вы дожидались? — Кисаме раздосадовано вздохнул, и, похоже, сидящая напротив уловила изменение в его настроении. Заправив розовые пряди за уши, она выпрямилась на стуле и начала говорить увереннее:       — Саске боялся, что за нами могут начать следить, но, разумеется, его опасения не подтвердились. А уже на следующий день полиция сама нашла тело, и я подумала, что необходимость в моём доносе отпала. Ведь если и была вероятность причастности Саске, то его бы вычислили в два счёта.       «Легко внушаемая. Видимо, после всего увиденного она находилась в неадекватном состоянии, а подозреваемый этим воспользовался» — Кисаме сделал соответствующие пометки в компьютере и вернулся к допросу:       — Со слов Узумаки Наруто, ему потребовалось около часа, чтобы найти эту... японскую «реликвию». Вам не показалось странным, что подозреваемый провёл половину отведённого времени на испытание в одном месте? Что могло так надолго привлечь его внимание?       — Предположения и догадки не являются доказательствами, — холодно заметил отец девчонки.       — Я вот что хочу сказать... — Кисаме театрально закатил глаза, силясь подобрать нужные слова в менее снисходительной форме. — Харуно Сакура, Вы были первой по успеваемости ученицей в своей параллели. Не поймите меня неправильно, но я никак не могу понять, что именно заставило Вас поверить словам подозреваемого, когда все факты свидетельствовали против него?       — Вы можете счесть меня наивной... — «Дурой, ты хотела сказать?» — но я влюбилась в Саске с первого дня, — Кисаме рассеянно поджал губы, но завидев уничтожающий взгляд матери, скрыл подступающую усмешку. — Сначала он казался мне достаточно умным и уравновешенным юношей и, чего скрывать, безумно красивым. Каждым своим словом, каждым действием и даже... движением Саске сильно выделялся на фоне остальных. Как пишут в романах, в нём была притягательная загадка, так и манившая себя разгадать, — на секунду Кисаме почудилось, будто бы эта шестнадцатилетняя пигалица отзеркалила его взгляд. — Это зацепило меня больше всего, — но в следующий миг уместно опущенные глаза успокоили его.       «Обладает внешним локусом контроля, излишне романтизирует события, испытывает острую необходимость отличаться от своих сверстников, что вполне характерно для её возраста.»       — Достаточно. Первая школьная любовь, с этим всё ясно. Когда же Вы начали сомневаться в своём избраннике?       — Я долго не могла поверить, что в нём могут быть столь садистские наклонности... — настроение Харуно заметно изменилось, и Кисаме наклонился ближе. — Четвёртого мая на показательных поединках Саске избил до полусмерти моего лучшего друга — Узумаки Наруто, а когда я попыталась остановить его, то он грубо оттолкнул и меня! Свою девушку! — «Ему хватило недели, чтобы сломить её волю... Вероятно, без НЛП дело не обошлось.» — Заглянув в эти чёрные глаза, я увидела лишь ярость и злость! Никогда прежде я не видела Саске в таком состоянии... В памяти сразу же возник тот жуткий голос, который я слышала на фабрике... Мне начало казаться, что у него есть проблемы с психикой.       — По каким причинам Вы продолжили встречаться с молодым человеком, предполагая, что у него могут быть такие проблемы?       — Какое отношение это имеет к делу? Вы хотите назвать нашу дочь соучастницей?       — У полиции есть все основания допрашивать Вашу дочь, — пресным голосом дежурно возразил Кисаме.       — Пап, всё в порядке. Неудивительно, мои слова кажутся Вам подозрительными, — «Мягко говоря.» — Сейчас я и сама не могу найти оправдание своей легкомысленности. А она мне совсем не свойственна, поверьте! — «Ага, как же.» — Но дело в том, что я увлекаюсь психологией. И, увидев неблагоприятные маячки в поведении Саске, я... Мне стало интересно узнать о возможных причинах, и вскоре мне выдался такой шанс. Одиннадцатого мая я побывала в гостях у семьи Учиха. По поведению его отца и старшего брата я сразу поняла, что в детстве Саске испытывал колоссальное давление: ему постоянно требовалось завоёвывать любовь отца, когда всё его внимание было направлено на блистательного старшего сына — Итачи. Возможно, именно ошибка в воспитании запустила роковой механизм в деградации личности Саске.       — Хотя это и не относится к делу... — Кисаме настойчиво посмотрел на родителей. — должен признать, Ваше желание докопаться до истины сыграет Вам на руку, если Вы всё-таки однажды решитесь поступить в Токийскую полицейскую...       — Это уже решено, — оборвала его допрашиваемая, на что родители в ужасе покосились на неё, по всей видимости, будучи застигнутыми врасплох.       «Тоже мне, Кларисса Старлинг.»       — Вернемся к делу, что же случилось после Вашего осознания? Обычно жертвы абьюзивных отношений до последнего стремятся исправить манипулятора, хотя в данном случае лучше сказать «агрессора», — сведя брови, он постарался принять вид знающего человека, — Харуно Сакура, появилось ли у Вас такое желание?       — Думаю, да... Но после того вечера Саске неожиданно пропал на две недели. Не появлялся в школе, не отвечал на мои звонки и сообщения. Сначала я думала, это игра в «ближе-дальше», но позже Саске сказал, что пытался помочь с расследованием своему отцу. Однако никаких... — акцентируя на последнем слове, она пристально зыркнула в глаза Кисаме, — никаких подвижек по делу не было, — «Умница.» — Именно это вынудило меня усомниться в словах Саске. Как будто бы...       — Как будто бы он хотел подчистить за собой хвосты?       Харуно переглянулась со своим отцом, но тот лишь отрицательно помотал головой.       — Не мне судить. По рассказам Саске, именно Вы с Учиха Итачи курировали данное дело, не так ли?       — Как видите. Если у Вас «наконец» появилось весомое основание не доверять подозреваемому, то почему Вы не обратились в полицию на этот раз?       — Я намеревалась это сделать сразу после испытания в лесу, где Вы были назначены обеспечить нашу безопасность. И теперь сижу здесь перед Вами, как видите, — попытка передразнить его слова рассмешила Кисаме, но вида он не показал, отделавшись язвительным мысленным комментарием: «Вот же сучку себе выбрал, гадёныш».       — Перейдём к упомянутым Вами событиям. Медицинское заключение показало, что в ночь с девятого на десятое, а также частично десятого июля Вы находились под действием сильного снотворного, которое, исходя из отчета криминалистов, было подмешано в питьевую воду. Как я понял со слов других свидетелей, Вы вместе с подозреваемым ходили за водой на озеро. Верно? — Харуно коротко кивнула. — Однако Ваш лагерь располагался относительно рядом с рекой... — судя по вздёрнутой брови, её ничуть не смутило уточнение Кисаме, и он нехотя добавил. — Почему?       — Вы прекрасно знаете, что случилось с Суна Темари у реки.       — Если Вы о нападении волка, то спешу заметить, эти хищники обычно сбиваются в стаи, включая охоту, так что всё могло закончиться намного плачевнее. Вернёмся к делу, — настойчиво произнёс Кисаме. — Когда во время похода Вы остались наедине с подозреваемым было ли что-то подозрительное в его поведении?       — Уверена, Саске чувствовал моё нарастающее недоверие к нему. Думаю, он хотел убедиться в моей преданности. У меня не оставалось выбора и... — она запнулась и побагровела, на что Кисаме расплылся в пошлой усмешке, про себя, разумеется. — В общем, был момент, когда я отвлеклась: я одевалась, а набранная вода осталась без присмотра, — Кисаме размеренно закивал, испепеляя Харуно «понимающим» взглядом. Вряд ли её родители позволят докопаться ему до интимных подробностей. Да и зачем? Вопреки прошлым опасениям он, так или иначе, остался доволен всеми её ответами:       — Достаточно, пока завершим на этом, — Кисаме выключил диктофон и отложил материалы дела. Родители Харуно засобирались восвояси. — Ещё потребуется пройти психиатрическое освидетельствование. Ну, чтобы подтвердить адекватность всего сказанного сегодня.       — Кому потребуется? — девчонка продолжала сидеть и пялиться на него. Пока родители не видели, она слегка улыбнулась.       «Когда-нибудь, строптивая кобылка, я сделаю и на тебя самую большую ставку.»       — Вам, Харуно Сакура, кому же ещё.

****

      Старший следователь обошёл пустующий стол бывшего коллеги и включил старенький компьютер. За последние четыре дня Кисаме услышал, а главное увидел своими глазами достаточно. Наконец-то пазл в его голове окончательно сложился — теперь можно было воссоздать полную хронологию событий десятого июля. И какую убедительную!       «Узнав от Хатаке Какаши об организации и месте грядущего выезда для профильного класса по подготовке к поступление в Токийскую полицейскую академию, Учиха Саске, далее «подозреваемый», спланировал похищение Харуно Сакуры — свидетеля его расправы над Наоки Мэмору двадцать восьмого апреля, далее «потерпевшая». В используемом подозреваемым фургоне, принадлежавшем Наоки Мэмору, полицией были найдены фальшивые водительские права на имя «Учиха Саске». Подозреваемый заранее пригнал упомянутое транспортное средство в деревню, где планировалось разместить учеников. Далее, со слов Узумаки Наруто, на испытание в лесу подозреваемый в кроссовке пронёс телефон и, предположительно, снотворное. В автобусе подозреваемый выкрал коды трекеров других учеников, чтобы знать об их перемещениях. Вечером девятого июля вместе с потерпевшей подозреваемый отправился за водой для класса, а позже подмешал снотворное в бутылки. Когда все ученики заснули, подозреваемый отнёс потерпевшую в фургон, где внутривенно ввёл в неё новую дозу снотворного и связал приготовленной изолентой. На следующий день подозреваемый намеревался в одиночку отправиться на поиски потерпевшей и окончательно расправиться над ней. Однако, благодаря наблюдательности Нара Шикамару, за ним последовало трое учеников. Подозреваемый соврал им, что потерпевшая была похищена с целью выкупа, тем самым планируя запугать и заставить не обращаться к организаторам выезда за помощью и, соответственно, в полицию. Со слов Хьюга Неджи, подозреваемый привёл их к фургону, рядом с которым нашёл ключи зажигания. Камеры на национальном шоссе 448 зафиксировали белый фургон указанной модели и номерами, где находился подозреваемый с упомянутыми выше учениками. С помощью средств нейролингвистического программирования подозреваемому удалось убедить Узумаки Наруто и Хьюга Неджи в том, что снотворное в воду подмешал Нара Шикамару. Далее они втроём связали и бросили Нара Шикамару в пассажирском отсеке, а затем оставили транспортное средство на заброшенном складе на подъезде к Кагосиме. В обуви у Нара Шикамару имелся второй трекер. Отслеживающее устройство он получил от Хатаке Какаши после донесения на подозреваемого. Сарутоби Асума и Хатаке Какаши — организаторы выезда — уехали с площадки проведения испытания в девять часов утра и уже в десять добрались до транспортного средства, оставленного подозреваемым. Находясь в внутри, Нара Шикамару услышал звуки, доносившиеся из кузова. С помощью лома Хатаке Какаши удалось сломать замок и освободить потерпевшую. В одиннадцать часов утра на место происшествия прибыла скорая помощь. В полдень, в сопровождении Нара Шикамару, в тяжёлом состоянии, потерпевшая поступила в городскую больницу «Медицинской ассоциации Кагосимы». Анализ крови показал, что потерпевшая получила предельную суточную дозу хлоральгидрата. Со слов Нара Шикамару, подозреваемый намеревался отправится к бывшей фабрике компании «Джашин Инк», поэтому Хатаке Какаши и Сарутоби Асума последовали туда. Подозреваемый, Хьюга Неджи, Узумаки Наруто появились на месте в семь часов вечера. С показаний Узумаки Наруто и Хьюга Неджи, всё это время они искали подходящее оружие, чтобы оказать сопротивление при попытке высвобождения потерпевшей. На фабрике подозреваемый пустил газ, чем на какое-то время усыпил свидетелей, а затем скрылся. Оставшиеся в лесу ученики показались на месте старта испытания около восьми часов вечера. По их словам, всё это время они искали потерпевшую. После полудня того же дня Хошикаге Кисаме, старший следователь, распорядился отправить в лес поисковую бригаду...»       Кисаме прекратил печатать и, скрестив руки на груди, откинулся в кресле. Почему все ученики оставались в лесу так долго, если знали, что испытание оканчивается в полдень? Хотя бы один из них мог вернуться. Почему Хатаке и Сарутоби не обратились в полицию, чтобы оказать должное сопротивление? Да хотя бы почему родители Харуно не побежали в участок, когда им сообщили, что их дочь в больнице? Слишком много белых пятен. Зевнув, Кисаме нехотя вернулся к монитору:       «Далее Учиха Итачи, следователь и старший брат подозреваемого, безуспешно пытался дозвониться до Учиха Фугаку, главы отдела криминалистики и своего отца. В восемь часов вечера Учиха Итачи покинул площадку проведения испытания и уже через полтора часа прибыл к дому своих родителей. В одиннадцать часов тридцать минут в пожарную часть поступило сообщение о произошедшем возгорании в доме Учиха. Из-за использования большого объёма легко воспламеняемого этанола пожарная бригада окончательно устранила пожар только после полного выгорания твёрдых горючих материй. Экспертиза патологоанатома показала, что обнаруженные на месте поджога тела принадлежали Учиха Фугаку, Учиха Микото и Учиха Итачи. Супруги скончались от отравления ртутью, которая была найдена в эритроцитах их крови. Также анализ биосубстратов показал долгосрочное (около двух месяцев) воздействие вещества на организм Учиха Фугаку. По версии следствия, подозреваемый мог подливать нитразепам своему отцу в течение длительного времени. Учиха Итачи скончался от множественных ножевых ранений в области груди...»       Ещё раз прокрутив в голове все показания, Кисаме недовольно покачал головой. Конечно, дело сшито белыми нитками, но наверху всем было наплевать. Главное — получить нужные согласования, и, разумеется, официальные подтверждения. Статистика важнее чести. «Подозреваемый в убийствах и поджоге: Учиха Саске Запрос №43СУ4783: объявить Учиха Саске в федеральный розыск. Приоритет поиска: средний. Причина: психологическая нестабильность, возможное состояние аффекта. Дело 1603СУ209 передать в отдел уголовного розыска Управления полиции префектуры Кагосима.»       В ходе следственного эксперимента версия Хатаке выглядела более-менее правдоподобной. Хорошо, что показаний Кисаме в отношении Итачи было достаточно, а все записи с камер видеонаблюдения были подправлены нужным образом. Стоп, а как же первые три убийства? Ножевые ранения? Органы?       «Да кому какое дело! Учиха был лишь подражателем. Он хотел унизить своего отца и точка! Убийств больше не будет, а значит, рейтинг дела существенно понизится... Пусть с этим дерьмом разбираются новички. Не вечно же им мне кофе таскать? Кто знает, вдруг им удастся доказать причастность Учиха и к другим преступлениям? Синдром поиска глубинного смысла — штука мощная.»       Кисаме потребовался ещё часок, чтобы отшлифовать свой рапорт и приправить сухое повествование фактами и деталями. Наконец, расправившись с бумажной волокитой, он облегчённо вздохнул и потянулся.       «М-да... Как он мог повестись на удочку с похищением? Неужели думал, что Хошикаге Кисаме, старший следователь, не заметит его бутафорские детективные игрушки в своём кабинете? Под своим же столом?! Вот и поделом тебе, крысёныш!»       Хошикаге до сих пор не верилось: ему удалось выйти чистым из воды! Его подельники, а заодно и последние свидетели — Хидан и Какузу — устранены. Их слабоумие больше никогда не встанет на пути его карьерных амбиций.       «На что надеялись эти кретины? Жаль лишь Эспаду, таких клиентов потеряли!»       Детективным потугам Учиха Фугаку пришёл конец. Да и какой у него был шанс раскрыть дело, если всё это время Кисаме подливал в его утренний кофе нитразепам?       «И если бы старик и остался жив, то уже точно тронулся умом.»       Империи строились и меньшими силами? И да, и нет. По правде говоря, только деньги способны вершить воистину великие дела! В валюту же Кисаме верил свято, и он был готов плюнуть в лицо любому инакомыслящему простаку. Местный патологоанатом также разделял его веру.       «Что как ни деньги могло заставить эту продажную псину солгать о личности третьего погибшего?..»       Кисаме с наигранно патриотической миной стукнул себя кулаком в грудь. В сотый раз за сегодня его лицо расплылось в тёплой и полной мечтаний улыбке. Он с огромным удовольствием, которого никогда не испытывал прежде, рассматривал облезшую краску на стенах своего кабинета. Перевод в Токио не за горами, а значит, в этой унылой дыре осталось пребывать совсем недолго. Кисаме ждало заслуженное прекрасное далёко.       «Давно было пора сменить эту вонючую конуру на приличный кабинет.»       Однако даже в этой бочке мёда без ложки дёгтя не обошлось. Изредка поток сладких мыслей прерывался назойливым, как муха, вопросом, не дающим заснуть уже поутихнувшему любопытству: как именно Итачи удалось убедить Хатаке присоединиться к ним?       «Когда увижусь с директрисой, надо не забыть замолвить словечко за сынка Шикаку. Далеко пойдёт малец... Да и Хатаке с Сарутоби тоже хороши! Такое дело провернули!»       Последние сомнения в отношении бывшего коллеги улетучились. Кисаме вдруг неожиданно для себя осознал, что ему нравилось работать с Итачи. Тот не любил трепаться без дела и беспрекословно исполнял любые поручения.       «Одним словом, идеальная тень полицейского!»