Paint it black

У леди Лолы голубые глаза, шоколадные локоны и широкая улыбка – она так не похожа на представительницу истинно-католической семьи, что у Франциска порой возникает желание протереть глаза, когда он видит, как она слегка откидывает голову, заливаясь смехом с подругами, или беззаботно танцует на их закрытой вечеринке в честь свадьбы его сестры. На официальных банкетах Лола демонстрирует безукоризненные манеры и удивительную дипломатичность, с лёгкостью выуживая из собеседников нужную её королеве информацию, умело скрывая своё желание узнать побольше за сдержанной усмешкой и гордой осанкой. Но едва только её аккуратная ножка в узкой туфельке переступает порог покоев Марии Стюарт, она становится собой – жизнерадостной девчонкой с удивительной мудростью в совсем ещё молодых глазах. Франциск точно знает – лично однажды становится свидетелем такого перевоплощения, совершенно случайно. Лола поражает его своим потрясающим умением дать верный совет, быть рядом в нужный момент и глядеть с непередаваемым участием и нежностью – исключительно дружеской, разумеется. Поэтому, когда, став свободным от своих обязательств наследника престола, он случайно встречает леди Лолу в Бургундском доме в Париже, не задумывается ни на секунду прежде, чем буквально вырвать её из лап хозяина этого интересного заведения. Лола рассуждает о семейных связях с братом и его собственном добром сердце – и делает это так легко, так просто, своими словами успокаивая его мятущуюся душу, что у Франциска вдруг возникает поразительное ощущение, будто она читает его кровоточащую после предательства Марии душу, словно открытую книгу – это ощущение пьянит сильнее вина, что он хлещет прямиком из горла стеклянной бутылки – королевские манеры он оставил в замке вместе со своим титулом дофина Франции. У Франциска глаза горят безумием, когда он накрывает её губы поцелуем – сумасшедшим, но желанным до покалывания в пальцах. Франциск думает, что зарываться ладонями в её шоколадные кудри и тонуть в её пряном аромате – самое потрясающее, что он испытывал в жизни. Как-то незаметно на второй план отходят и Мария, и вся боль, которую она ему причинила, отступают под натиском нежных прикосновений Лолы, пока не исчезают совсем. Франциск говорит, что королевы Шотландии для него больше не существует – и даже не лжёт, он внезапно совсем перестаёт думать о ней. Он вообще думать перестаёт, потому что его захлёстывает страстное желание обладать леди Лолой, сжимать её в своих объятиях и не отпускать примерно никогда – бывший дофин вдруг думает, что она – единственная, кто мог бы сделать его счастливым в его новой жизни, да и в старой, пожалуй, тоже. Лола улыбается тепло, словно его лица касаются лучики утреннего солнца, - так, как умет только она, - и целует его осторожно, словно боясь причинить боль. Лола страшится потревожить его незажившее сердце, не понимая, что только она может его излечить. Леди Лола для него – глоток свежего воздуха – того самого, что даёт силы жить, двигаться дальше. Леди Лола со своими мудрыми глазами и светлой улыбкой щедро поливает кровоточащие раны спиртом, и те затягиваются – медленно, но верно. Леди Лола – его лекарство, и никуда он её не отпустит. Больше никогда.