Paint it black

Джед хрупкая — перечитать каждую выпирающую кость по периметру тела труда не составляет. Джонатан (Джейк, Томас, Эндрю — он сам давно не помнит, кто же он на самом деле) не может отказать себе в удовольствие исследовать губами каждый сантиметр болезненно-белой, почти прозрачной кожи и срывать жёсткие поцелуи. Их близость носит привкус отчаяния, щедро приправленного опасностью быть раскрытыми — он остаётся на языке, оседает где-то глубоко внутри, когда они возвращаются из номера, и кружит головы, заставляя погружаться в пучину захлестывающих неправильных, запретных чувств все глубже. Джед тонкая — кажется, тронь — сломается. Она дрожит при каждом прикосновении, словно боится удара. Она отдаётся вся, без остатка — и разбивается в его руках, осколками рассекая кожный покров. Она стоически переносит порывы отчего-то не ласкающего испанского ветра, ожидая Роупера на берегу океана, позволяя муссонам безжалостно трепать лёгкое белое платьице из тех, что стоят запредельно много. Джед кажется тонкой, хрупкой, слабой. Ключевое слово — кажется. Джед на самом деле другая, Джед на самом деле сильная — выдерживает пытки, захлёбывается в ледяной воде, но не позволяет ни одному предательскому слову сорваться с посиневших искусанных губ. Джед вызывает восхищение — у Роупера, у Джонатана, даже у своего мучителя, на которого глядит с яростной ненавистью, горящей в голубых глазах. — Не знал, что в тебе есть стержень, — неприятно усмехается Ричард, а у Джед где-то в груди противно жжёт желание плюнуть ему в лицо. Только дыхательные пути очень быстро вновь заполняются водой — претворить желание в жизни нет ни одного шанса. В Джед отчаяние вперемешку с болью — она не видела сына пять лет и четыре месяца (с рождения) и чертовски устала замазываться синяки белым тональником. В Джед ненависть щедро приправлена надеждой, верой — она продолжает ждать Джонатана, даже когда сил на то, чтобы стоять самостоятельно не остаётся, когда на лице ссадины, когда сидит на полу, подрагивая на сквозняке. Она продолжает ждать и наивно верит, что Пайн сдержит обещание, вытащит её из её персонального ада. В Джед любовь горит, сияет. В Джед любовь в особо сильной концентрации — не растрачена, не на кого. В Джед любовь плещется, слепая любовь к Джонатану (Джейку, Томасу, Эндрю — ей ведь плевать на имя, она просто любит сильные руки и сводящие с ума поцелуи). Роупер в счастливые концы не верит, потому жестоко смеётся и приказывает погрузить её в ванну поглубже. Но Джед верит, Джед свой хэппи-энд получает — она его заслужила, она его выстрадала, она за него заплатила каждой слезинкой по бледным щекам, каждой каплей крови по синим жилам, каждым фальшивым стоном в грубых руках гребенного Ричарда Роупера. Джед свой хэппи-энд получает — и он реален, осязаем почти — у него мягкие светлые волосы сына и терпкий аромат Джонатана Пайна.