***
Играть в карты предложил Рон, будто не чувствовал неприветливую — накалившуюся — атмосферу, искрящуюся почти видимыми и вполне ощутимыми молниями неприязни между ними. Казалось, ещё чуть-чуть, и пороховая бочка, на которой они все сидели, и которой не должно было быть в вагоне с ещё едва знакомыми первокурсниками, взорвётся вместе с теми, кто её принёс. Рон беспечно достал колоду с подвижными, кривляющимися и постоянно перемещающимися картами и положил её перед остальными на стол. Эта колода либо подожжет фитиль и поспособствует взрыву, либо наоборот — остудит их пыл. В любом случае оставалось рискнуть и сыграть. Кажется, всех это устраивало, кроме Малфоя. Гарри разглядывал карты с лёгкой ностальгией и азартом, у Гермионы искрились глаза от воодушевления — она такими картами ещё не играла и ей было до жути интересно попробовать. Драко пытался сделать вид, что происходящее его не интересует, а сам он к вещам Уизли ни за что не прикоснётся. Рон с лёгкой небрежностью, присущей всем его действиям, которая со временем запечатлелась в чертах его лица, и даже какой-то рассеянностью, раздал карты на четверых, совершенно не обращая внимания на категорический настрой Драко и взгляд: «Одно неверное движение, и я убью вас, недостойные». Этот взгляд бы много кого напугал, но на эту тройку почему-то не подействовал. Гарри тихо про себя улыбался, Рон неуместно и оттого глупо усмехался в открытую, эта непонятная полуулыбка не сходила с его лица с момента, как он зашёл в купе. Гермиона была заинтересована в игре и не обращала — делала вид, что не обращает — внимания на раздражённого незнакомца. Карты были розданы. Их особенностью было то, что они постоянно менялись местами, поэтому между той картой, которую раздали и той, которой придётся походить, могли быть существенные различия, ровно как и между той, которую игрок подбирал и которая была к началу следующего хода. Были, однако, карты-ограничители движения основных карт: некоторые не давали карте возможность передвигаться несколько ходов, некоторые ограничивали возможности переходов (например, карта могла меняться только с картой в колоде или только с картой другого игрока), некоторые фиксировали положение карты на всю игру, не давая ей возможности передвинуться. Игра должна была начаться. — Не будешь участвовать, автоматически проиграешь, — сообщил Гарри елейным, подозрительно хитрым голосом Драко. — С чего вдруг я должен касаться карт этого… ничтожества? — Драко был очень неосмотрителен и раскидывал бомбы в поезде, где сам же и ехал и откуда не смог бы выйти ещё около часа. С лица Рона сползла беззаботная улыбка, её будто смыло сильным потоком воды. — Что ты там сказал? — Что ты ничтожество, и повторю это, сколько потребуется, — Драко вызывающе смотрел на Рона, чей взгляд потемнел, и определённо чего-то ожидал. Гарри заметил, что тело Рона напряглось для выпада и рука сжалась в кулак, чтобы быть готовой ударить Драко, но Рон пересилил себя и остался сидеть на месте. Через пятнадцать секунд он почти спокойно сказал: — На себя посмотри, — только глаза выдавали, насколько он зол. Теперь уже закипал Драко, Гарри понимал, что как можно быстрее нужно что-то предпринять, иначе целыми они точно не доедут. По своей доброй воле ответственность за происходящее он решил возложить на себя. Гермиона тоже всё это заметила и теперь сидела, насторожившись; особенности предстоящей игры отошли на второй план, а гораздо интереснее стало наблюдать за происходящим между ними. Гермиона волновалась и пыталась взять себя в руки. Она хотела как-то разрядить атмосферу, но боялась всё испортить. С идеей и кое-каким решением на помощь подоспел Гарри. — Будем играть на желания. Всё честно, кто проигрывает, выполняет желание победителя. Только… без глупостей, — он окинул всех присутствующих внимательным взглядом и получил одобрение в виде едва заметного кивка Гермионы. Их агрессию нужно было направить в безопасное русло, хотя в его безопасности Гарри очень сомневался. Ему всё же было чертовски интересно, что из этого всего выйдет, и он чувствовал себя куратором этой безумной затеи, который хочет увидеть результат своих действий. Непредсказуемый результат от того, что люди сами по себе непредсказуемы. Если чья-то кровь прольётся, то это хотя бы будет не следствием минутного порыва грубой злобы. Это будет изящно и главное… справедливо. Ведь Гарри собирался следить за честностью игры. — С чего я должен?.. — Кто откажется, проиграет автоматически, — безапелляционно повторил Гарри, на что Драко скривился и с показным — преувеличенным —раздражением взял свои карты. Рон скривился, передразнив его выражение лица. — Будешь вылизывать мои туфли, как и полагает такой шавке, — Драко не мог, да и не собирался терпеть того, что теперь он во всём наравне с Уизли, которого всегда презирал. — Это мы ещё посмотрим, ты мне неплохую идею подкинул. — Ты… — у Драко закончился словарный запас, чтобы выразить свою багровую злость, поэтому всё, что он нашёлся сказать спустя полминуты это: — Давай начинать эту грёбанную игру, — обращаясь уже к Гарри. — Конечно, — Гарри оставался с виду спокоен, но на деле едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться. Теперь Гермиона с опаской смотрела уже на него. Эта поездка нравилась Гарри всё больше, а как же ему повезло с соседями по купе, что он, наверное, не сразу бы нашёлся со словами, чтобы описать свой восторг. «Развлекаешься?» — прозвучало в голове неожиданно, что заставило Гарри передёрнуться. «Не мешай мне», — Гарри огрызнулся, внезапно осмелев от возбуждения, и раздражение накрывало уже его самого, рискуя испортить настроение и сорвать все планы. «Я и не собирался. Просто хотел… кхм, понаблюдать», — строгий голос Тома звучал ровно, и в нём чувствовалась леденящая, отрезвляющая прохлада, которая остудила пыл Гарри, после чего тот ответил уже спокойнее: «Я бы не хотел, чтобы ты так бесцеремонно врывался в мою голову». «А как мне тебя предупреждать? Спрашивать, можно ли мне войти?» — голос Тома в голове Гарри продолжал звучать серьёзно, но Тёмному Лорду не удалось скрыть откровенную насмешку и издёвку над Гарри. «Издеваешься?» — ответ, впрочем, был известен обоим, поэтому его не последовало. «Хотя бы не лжет», — после паузы молчания длиной в десять секунд, Гарри расслабился, решив, что непрошеный гость ушёл. «Я рад, что тебе нравится это моё качество», — в этой издёвке-насмешке было ещё что-то, неуловимое пока для Гарри. «Уйди, пожалуйста», — грубить Тому Гарри всё же не осмеливался, потому что перед ним он все ещё был слишком — непростительно — слаб. Как мышь перед анакондой. «Хорошо, — сказал Том снисходительно и, Гарри почудилось, даже по-доброму рассмеявшись, — но, — его голос снова обрёл леденящий холод и былую строгость, — не разочаруй меня». На этот раз по ощущениям Гарри Том всё же исчез из его головы, а с лба скатилась небольшая струя холодного пота. «Это называется: «воодушевить»? Если так, то вдохновитель из него никакой». Том бы сказал, что придётся привыкать к такому своеобразному подходу, но он действительно покинул голову Гарри к тому времени. — Чего застыл, Поттер, или ты первый собираешься проиграть? — слова Драко вернули его к реальности, и он осознал, что игра уже началась и теперь его очередь ходить. — Конечно же нет, — неожиданно — непривычно — резко сказал он и положил оказавшегося к тому времени в руке подмигивающего ему туза на бубнового короля Драко. — Гермиона пропускает ход, очередь Рона. Гермиона недовольно вздохнула, а Рон неуверенно улыбнулся, будто боялся спугнуть свою удачу и положил на бубновый туз Гарри бубновую шестёрку и ещё четыре дамы сверху, тем самым закончив игру. Рон выиграл, но радоваться в полную меру было ещё рано и всё, что он себе позволил, это расплыться в улыбке чуть шире. Нужно было ещё подсчитать очки. — Десять, — сказал Гарри, показывая десятку и две грызущиеся между собой восьмёрки. — Десять, — Гермиона показала высокомерно сложившего руки на груди короля, три засыпающие девятки и одну вертлявую шестёрку. — Семьдесят пять, — прозвучало обречённо и глухо со стороны Драко, а сам он выглядел так, будто лимонами его кормили целый день, а вдобавок только что облили холодной водой. Он смотрел на предателя-валета, не желавшего уходить до последнего и сейчас гордо отвернувшегося от Драко куда-то в сторону (в сторону Рона) и ещё одну неприметную десятку, смотрящую на него будто с извинениями. «Чего ещё ожидать, это же карты Уизли», — в эту мысль Драко вложил всю горечь своего, возможно, первого в жизни, поражения и ненависть к рыжеволосому парнишке напротив, который сейчас начнёт ликовать и непременно попытается унизить Драко, воспользовавшись ситуацией. Ему определённо не могло так не везти. Только не с этим сбродом. Он не мог проиграть этому рыжему голодранцу напротив, но, если вспоминать, то день не задался с того самого момента, как ему пришлось сесть в этот паскудный поезд, попасть в худшее во всём поезде купе, согласиться играть в совершенно бессмысленную игру, а потом ещё и проиграть тому, кого его научили презирать. Сегодня даже карты отвернулись от него, поэтому приходилось сжать зубы и ждать, пока Рон озвучит своё желание и пока этот поезд наконец не приедет в Хогвартс. Тогда, Драко надеялся, полоса его невезения закончится. Узнав результаты, Рон позволил себе широченную улыбку и буквально засиял от удовольствия, будто только что выиграла его любимая команда по квиддичу, чего он ждал с нетерпением целый матч, но на деле причина была не менее стоящей: наконец-то он сможет хотя бы немного отплатить Малфою за его колкости. — Не унывай, — похлопал Рон Драко по плечу с напускным дружелюбием, на что получил ещё один убийственный взгляд от последнего. — И сделай лицо попроще. — Если это твоё желание, то… — начал Драко, параллельно скидывая руку Рона со своего плеча, но его перебили: – Не-а, моё желание… Я ещё не придумал. «Да неужели?» Может, Драко и надеяться обойтись малой кровью, но его грехи ему этого не позволят. — Впрочем, это не должно быть чем-то сложным для такого несмышлёного белоручки, как ты, — Рон многозначительно выделил последние слова, показывая, что Драко ничего не умеет и ни на что, по большому счёту, не годен. — Давай уже своё желание… — он хотел сказать «чёрнорабочий», но запнулся, поняв, что благоразумнее будет промолчать. Наконец в нём проснулась хоть капля осмотрительности. — Сходи за чаем, что ли? Драко был удивлён не менее чем шокирован. — За чаем? – переспросил он, всё ещё не веря в услышанное. — И где я его найду? — Поищи продавщицу сладостей, у неё, кажется, был чайник. — Тебе кажется, а я должен искать её по всему поезду? — Хочешь, поищи проводника. — Но в этом поезде нет проводника, как такового, и ты это знаешь! — Ну, тогда ты понял задание. Правила есть правила, выполняй, — Рон развёл руками, имитируя, будто он здесь не при чём, но он откровенно наслаждался ситуацией, не пытаясь этого скрыть. — Ещё: чай дегустировать первым будешь ты. Так, на заметку, — добавил он, когда Драко уже намеревался скрыться за дверьми купе. — Понял я, — огрызнулся тот. На деле Драко ожидал куда худшего желания, хотя не то чтобы ожидал, скорее боялся, что Рон загадает что-то очень страшное и унизительное. «Пронесло», — подумал Драко с долей облегчения. Искать продавщицу и потом покупать у неё чай для их непонятно как собравшейся в одном месте компании, конечно, большая морока, но так Драко хотя бы не придётся сидеть рядом с ними, поэтому он был даже немного рад.***
— Как думаете, он ещё вернётся? — не сдерживая больше смеха, спросил Гарри своих спутников. — Я почти уверенна, что да. — Я тоже, к тому же, он не захочет оставаться передо мной в долгу. Поэтому надеюсь, он не так скоро найдёт чай. Они все дружно и громко засмеялись, рискуя привлечь внимание дежурных по поезду. Но, кажется, те уже смирились с шумом, поняв, что едущих в начале осени на учёбу, полных энергии учеников утихомирить невозможно. — Ты действительно рискнёшь выпить тот чай, если он всё же его принесёт? — немного посерьёзнев, спросил Гарри у Рона. — Думаю, да. Это вы ещё не знаете, что я в детстве тянул в рот. — Наверное, нам лучше этого не знать, — предусмотрительно опередила его Гермиона. — Хотя в научных целях я всё же когда-нибудь у тебя об этом спрошу. — Ладно, — махнул рукой Рон и принялся за шоколадные лягушки вперемешку с желатиновыми червячками и медовыми ирисками, Гарри и Гермиона на этот раз тоже не отказались от угощения и взамен поделились своими запасами с Роном. Где-то через полчаса вернулся Драко, неловко держа в руках четыре стакана со странной жидкостью, которая булькала и переливалась чуть ли не всеми цветами радуги. Он, слегка покрасневший, быстро вошёл в купе и, так же быстро поставив на стол стаканы с характерным стуком, сел с краю, отвернулся от остальных и сложил руки на груди. Всё это произошло за несколько секунд, поэтому если бы рядом сейчас не сидел скукожившийся и злой Драко, можно было подумать, что чай появился сам. Всё же чай не появился сам. Драко, сына Малфоев, заставили таскаться по поезду в поисках единственной продавщицы, на что он потратил около двадцати минут, успев обматерить и свою удачу, и соседей по купе, и продавщицу, и даже чай. Сам напиток достать было не трудно — продавщица вежливо и с легкостью продала ему четыре чашки, но проблема была в том, как вернуться с ними незамеченным обратно. Его с четырьмя чашками, норовящего расплескаться и выщипать глаза, чая, словно он какая-то прислуга, видела примерно половина поезда; вторая половина, он был уверен, об этом скоро узнает. А значит, Уизли должен за это заплатить, только Драко ещё не придумал, как. Напиток шипел и продолжал булькать, испуская приятный персиковый аромат. — Драко, ты пробуешь первый, — Рон наугад взял чашку со стола и протянул её ссутулившемуся Малфою, который занимал сейчас места меньше, чем обычно, но его зловещая аура распространялась даже за пределы купе. — Да пошли вы, — Драко повернулся к ним и смерил взглядом, не обещающим ничего хорошего, но чашку всё же взял и рывками отпил пару глотков. — Довольны? А теперь заткнитесь и не лезьте ко мне. — Он резко поставил чашку на стол и снова отвернулся от своих собеседников. Чаепитие вчетвером у них вряд ли получится. Впрочем, «просьбу» Драко выполнять никто не собирался. — Это всего лишь игра. Ты, что, не играл никогда раньше, раз так напрягаешься? — с уже едва скрываемой улыбкой сказал Гарри, пытаясь выглядеть при этом серьёзным и вежливым. — С таким мусором, как вы, нет. Наверное, это он зря сказал, потому что улыбка исчезла с лица Гарри, но пока он ничего не предпринимал. — Хороший чай, — разрядил обстановку Рон, как ни в чём не бывало. — Всегда мне нравился. Игра продолжилась, но уже без Драко. На его участии больше никто не настаивал. Рону выпало желание от Гарри сделать комплимент Гермионе, на что тот почесал голову и, запинаясь, промямлил: — У тебя очень красивые... волосы, они подходят к твоим… глазам. Гермиона смущенно улыбнулась и на пару минут отвернулась смотреть пейзажи за окном. Драко презрительно покосился в их сторону, но никто не удостоил его жест вниманием. Потом Гермионе досталось желание от Рона собрать все фантики со съеденных сегодня конфет и идти с ними в руках до самого Хогвартса. Гермиона возмущённо фыркнула, но согласилась. В общем, на этом их игра закончилась, поскольку поезд уже замедлял свой ход, подъезжая к станции. Все начали собираться на выход, осматривая, не забыли ли что-нибудь в купе. На столе стояло три пустых и одна едва начатая чашка с персиковым чаем. Ещё за пятнадцать минут до прибытия, Драко забрал свои вещи и выскочил из купе в неизвестном направлении. Ребята же не торопились и сидели, пока тормоза поезда не издали истошный вопль, и поезд не остановился. Двери вагонов открылись, выпуская учеников на свободу. Вечерний прохладный воздух ударил им в лицо, пахло разнообразными травами и свежестью, с озера доносилось ощущение сырости, пробирающее почти до костей, несмотря на то, что был только первый день сентября. На языке почти ощутимо обосновался привкус магии — так пахла встречающая новых волшебников школа.