Where do we go

Саймон всё утро вместо завтрака ломает голову над отчётом о ночном патруле, пока Изабель самозабвенно плещется в душе. Он готов возблагодарить Ангела за спасение, когда телефон жены проезжается по столу с характерным жужжанием, и, взяв его, читает надпись с экрана: «Большой Брат». Что ж, этого следовало ожидать. - Это Саймон, - первым делом сообщает он, взяв трубку. - Они у вас? – переходит Алек сразу к делу. В его голосе звенит сталь. - И тебе привет, Алек. Как приятно знать, что хоть у кого-то из вас – Лайтвудов-Бейнов – есть манеры. - Ближе к делу, Шелдон! – кричит Магнус в трубку, и Саймон осознаёт, что прямо сейчас находится на громкой связи сразу с двумя обеспокоенными отцами. - Магнус, я думал, мы больше не играем в эту игру, где ты не помнишь моё имя, с тех пор, как Изабель произнесла его у алтаря. Дважды. - Так они у тебя или нет? – более спокойно переспрашивает Алек, осаждая мага за кадром. Саймон не слышит, что он говорит мужу, но уверен, что они снова ведут себя, как голубки. Вечные новобрачные – так их прозвала Изабель. Рафаэль и Макс действительно прибыли в дом Лавлэйсов ни свет ни заря и разошлись по разным комнатам: охотник, гневно сопя, утопал в комнату Джорджа, откуда с тех пор подозрительно не доносилось ни звука, а Макс ушёл к Анне, которая сразу же восторженно начала проводить над ним различные эксперименты (читай: красить ногти и укладывать волосы). - Да. Пришли по отдельности с интервалом в пять минут и друг с другом не разговаривают. Что-то случилось? Раньше Алек непременно сказал бы, что это не его дело, но Саймон является отцом его племянников вот уже двенадцать лет и не спешит покидать этот пост, так что в последнее время (кому он врёт – все последние двенадцать лет) они общаются довольно неплохо. - Сначала они поссорились между собой, а затем поссорились с нами. И ушли, - отвечает Алек. Магнус шипит что-то гневное про бессердечных подростков, и связь обрывается. Лавлэйс с невозмутимым видом встаёт к плите, чтобы успеть приготовить что-нибудь съестное ко вполне ожидаемому приходу Лайтвудов-Бейнов. Алек нарисовывается всем своим мощным силуэтом на его пороге уже спустя полчаса. Его тёмные брови нахмурены, а глаза метают молнии. Магнус же за его спиной и вовсе готов в прямом смысле воспылать синим пламенем от едва сдерживаемого гнева. - Прежде, чем вы начнёте убивать своих сыновей в моём доме, позвольте узнать, что случилось. Кстати, я приготовил завтрак, - Саймон машет рукой в сторону кухни, надеясь соблазнить разозлённых мужчин вкусным завтраком. Как ни странно, с магом-совой и невыспавшимся сумеречным охотником это срабатывает. Через пять минут они оба уже и думать забыли о том, что собирались делать по прибытию, и в два голоса нахваливают стряпню Лавлэйса. К тому моменту, как они опустошают свои тарелки, а Саймон с чистой душой задвигает незаконченные отчёты в стол, из ванной выходит Изабель. - Семейный завтрак? – иронично приподнимает она брови. Алек почти на сто процентов уверен, что он как брат никогда не должен был видеть определённых частей её тела, но Изабель это Изабель, так что он просто оправдывается тем, что это было неизбежно. - Небольшие неприятности в раю, - шутит Саймон и, раскрывая для жены объятия, усаживает её к себе на колени, коротко целуя в губы. – Они как раз собирались рассказать мне, в чём дело, пока не набросились на мою еду, как голодные волки, - Изабель прикрывает рот ладонью и ехидно смеётся в ответ на то, как Алек закатывает глаза. - Мы вообще не в курсе, с чего началась эта перебранка, но когда мы попытались их успокоить, они в один голос закричали, что мы слишком старые и ничего не понимаем. - И ушли, - подхватывает речь Алека Магнус и обиженно скрещивает руки. – Можете себе представить? Мне четыреста с лишним лет, и эти дети беззастенчиво говорят мне, что я слишком стар для них! Ах! – он театрально вздыхает, прикладывая ладонь к груди. – Они разбивают мне сердце. - Ангел, какая трагедия, - Изабель немного подыгрывает Магнусу, потому что они всегда на одной волне, но не успевает продолжить – все оборачиваются на тихие и осторожные шаги на лестнице. Это точно не Рафаэль, потому что он бы подкрался незаметно, да и будем честными – Рафаэль ни за что бы не пошёл мириться первым. - Пап? – Макс заглядывает на кухню и, ловя на себе сразу четыре заинтересованных взгляда, ёжится. Затем он делает несколько несмелых шагов в сторону родителей и, встав между их стульями, обнимает обоих за плечи. Макс с детства был очень ласковым, в отличие от Рафаэля он не стремился увернуться от отцовских прикосновений. – Мне жаль. Я не имел в виду то, что сказал. Просто я был зол. Магнус тает мгновенно. Серьёзно, он прожил четыре столетия, прежде чем, наконец, обзавестись семьёй и детьми, поэтому он именно тот папочка, который всё всегда прощает и бесконечно балует. - Всё в порядке, черничка, - он протягивает руку, ласково погладив сына по щеке, и лучезарно улыбается Алеку, который улыбается в ответ, видя, что на душе у мага полегчало. - А Рафаэль к нам не присоединится? – Изабель окидывает взглядом стол, намекая на завтрак, но Макс в ответ отрицательно качает головой, отвечая немного смущённо, будто стыдится бессмысленного упрямства старшего брата: - Он скорее устроит голодовку, чем выйдет из той комнаты. - Ну, это несложно, - Саймон набирает в лёгкие побольше воздуха, и все Лайтвуды-Бейны лишь каким-то чудом успевают заткнуть уши, бессознательно последовав примеру Изабель. – ДЖОРДЖ ЛАВЛЭЙС, сейчас же спускайся! Наперекор всем представлениям о себе, Саймон довольно хороший отец – в меру мягкий, но и достаточно строгий тогда, когда это действительно требуется. Поначалу это по-настоящему удивляло Алека, но с тех пор он уже привык к методам Саймона и даже проникся к нему уважением. - Да, сэр?! – Джордж оказывается в проёме кухни за какие-то считанные мгновения, подросток смешно вытягивается по струнке и растерянно стреляет глазами в мать, безмолвно крича: «Чем я успел провиниться с утра пораньше?!» За его спиной серой тенью маячит Рафаэль. - Садись завтракать, - будничным тоном приглашает Саймон, как будто это не он мгновение назад звал сына, как на пожар. Растерянный Джордж отходит от прохода, занимая своё место за столом и тем самым переставая загораживать Рафаэля своей спиной. Упрямый сумеречный охотник смотрит куда угодно, только не на родителей, и, похоже, совершенно не собирается ни с кем мириться. Макс в ответ на эти топтания на месте раздражённо закатывает глаза и, довольно бесцеремонно схватив старшего брата за руку, подтаскивает его к столу и усаживает рядом с собой, оставаясь, однако, буферной зоной между ним и родителями. В какой бы они ни были ссоре, братья всегда стремились защитить друг друга, даже если защищать приходилось от гнева отцов. Два семейства чинно сидят за столом: кто-то завтракает, кто-то делает вид, что завтракает, кто-то пьёт свой утренний кофе. Вскоре со второго этажа спускается красавица Анна. Алек мгновенно забывает обо всех своих тревогах, видя почти точную копию Иззи. Анна впархивает на кухню, как маленькая птичка, и в качестве жёрдочки выбирает колени любимого дяди. Алеку кажется, что он никогда не сможет вдоволь наиграться с ней, хотя она уже далеко не маленькая. - Ну, что ж, спасибо за прекрасный завтрак. Саймон, скинь мне этот рецепт, - Магнус заговорщически подмигивает Лавлэйсу, не забыв при этом назвать его настоящим именем, на что тот отвечает одобрительной улыбкой, и семейство Лайтвудов-Бейнов в полном составе уходит восвояси. Дорога домой проходит в напряжённом молчании, в основном из-за Рафаэля, который распространяет ауру недовольства на пару кварталов вокруг. - Ангел, я так больше не могу! Вы ведь будете молчать, пока я не умру от стыда, верно?! – Рафаэль останавливается посреди улицы. Он ерошит пальцами непослушные волосы, нервно дёргает их и бросает отчаянные взгляды на отцов и брата. – Ладно, я виноват, окей? Я не знаю, что на меня нашло. Просто мы с Максом поссорились, а потом вы вмешались, и я… - он затухает так же быстро, как воспламеняется, мгновенно растеряв весь свой запал. Магнус ласково улыбается ему и, сделав шаг навстречу, нежно гладит по щеке. Рафаэль не уворачивается от прикосновения в этот раз, потому что не хочет вновь видеть боль в его глазах и потому, что рука мага, тёплая и ласковая, дарит спокойствие и умиротворение. - Всё хорошо, Рафаэль. Признавать свою неправоту – это не слабость. Я очень горжусь тобой. Юный охотник несмело улыбается одним уголком губ и бросает короткий взгляд на второго отца. Алек подходит к ним, кладя руку Рафаэлю на плечо и крепко сжимая его. - Мы гордимся, - подтверждает он, и на душе теплеет, когда он видит, как глаза сына снова начинают сиять, словно два Солнца. – Но за сегодняшнее поведение твоя вечерняя тренировка будет продлена на час, - коварная улыбка, достойная демона, расцветает на лице Алека. - Нееет! – Рафаэль жалобно стонет, а Магнус и Макс покатываются со смеха где-то за кадром. – Я люблю тебя, пап! - Не пытайся подлизываться, Рафаэль Сантьяго Лайтвуд-Бейн, - как ни в чём не бывало говорит Алек и, едва сдерживаясь от «непринуждённого» посвистывания себе под нос, продолжает путь.