Where do we go

Максу Лайтвуду-Бейну три года, когда его родители приводят домой мальчишку сумеречного охотника. Он выглядит, как оборванец, в грязной одежде и с птичьим гнездом на голове. Мальчишка молчит и не отвечает на вопросы мага и охотника о его имени и родителях. Когда Магнус, скрепя сердце, применяет магию, чтобы пробраться в голову мальчика, то понимает, что воспоминания ребёнка заблокированы из-за сильнейшего стресса. Малыш действительно не помнит, кто он, из какой семьи. Только на вопрос о возрасте он уверенно и гордо демонстрирует мужчинам растопыренную пятерню. Максу этот уличный мальчишка не нравится. Ему почему-то наколдовывают ещё одну кровать в комнате Макса и заботливо в четыре руки укладывают спать. Ночью мальчик много возится и хнычет, мешая маленькому магу спокойно спать. Утром папа Алек добрых полтора часа заботливо отмывает мальчишку в ванной, а затем, гордо сверкая улыбкой, демонстрирует Магнусу и Максу чистенького и румяного мальчика, опасливо стреляющего карими глазищами во все стороны. - Магнус, я знаю, это неправильно, но, возможно, мы могли бы… - запершись в спальне, шепчет охотник, а Макс, стоя под дверью, подслушивает разговор родителей, потому что он не так глуп, как другие трёхлетние дети. Макс знает, к чему всё идёт. - Я не против, душа моя. Но мы должны прятать его от Клэйва хотя бы первое время. Что если они захотят забрать его? – в голосе мага столько боли, будто у него уже вот-вот готовы отнять новоиспечённого сына. - Нам… Нам стоит придумать ему имя, раз своего он не помнит… - Лайтвуд мнётся, заламывая руки и стараясь смотреть куда угодно, только не жениху в глаза. Магнус ласково улыбается своему охотнику и тихо вздыхает. - Что если… Конечно же, если ты не будешь против… Как насчёт… Рафаэль? – тоска по безвременно ушедшему другу в глазах мага не даёт Лайтвуду ему отказать. Он согласно кивает, и с этого дня безымянный мальчик в их доме становится не просто осиротевшим сумеречным охотником, а Рафаэлем Сантьяго Лайтвудом-Бейном. - Не хочу, не хочу, не хочу!!! – вопит маленький Макс, что есть сил, захлёбываясь слезами обиды и ревности. Родители предлагают «Рафаэлю» остаться у них насовсем. А Макс, к которому папа Магнус оборачивается с обнадёженной улыбкой, делая предложение насчёт братика, закатывает первую в своей жизни настоящую истерику. Будучи тихим и послушным ребёнком, Макс нечасто доставляет своим отцам проблемы: он без возражений соглашается пожить денёк-другой у тёти Катарины, когда у родителей слишком много дел, или с удовольствием остаётся в гостях у дяди Саймона и тёти Иззи, где с восторгом наблюдает, как ворочаются в колыбельках его маленькие кузен и кузина. Но теперь, когда над малышом нависла настоящая угроза остаться не единственным ребёнком в этой семье, делить с кем-то родительские любовь и заботу, он устраивает грандиозный скандал с поломанными игрушками и объявлением голодовки. Алек и Магнус в растрёпанных чувствах устраивают Рафаэля спать вместе с собой, полночи возясь без сна и впервые замечая, что мальчика одолевают кошмары. Магнус наколдовывает малышу приятный сон, а Алек улыбается так болезненно и зыбко, что у мага сердце сжимается до размеров атома. Как им быть, если их сын не хочет заводить братика? Неужели придётся расстаться с Рафаэлем, к которому уже прикипели душой и даже дали имя? Рафаэль впервые за две недели проживания в доме Лайтвудов-Бейнов подаёт голос после завтрака, за которым Макс снова строил кислую мордочку и попусту размазывал кашу по тарелке. - Ты классный, Макс. Ты мне очень нравишься. Ты красивый и умный, а ещё ты маг, и у тебя забавные рожки. Я хотел бы стать твоим братом, - выдав эту тираду без тени грусти, Рафаэль просто уходит в сторону и устраивается где-то там с игрушками, наскоро купленными Лайтвудом в ближайшем супермаркете, потому что Макс категорически не хотел делиться с мальчиком своими собственными, предпочитая скорее ломать их, чем отдавать ему. Макс молчит пару долгих минут, а потом заливается плачем навзрыд, до смерти пугая мага и охотника, которые наперебой бросаются его успокаивать. Он заливает слезами рубашку папы Алека и заплетающимся языком выговаривает, что не против, чтобы Рафаэль стал его братиком. Рафаэль в свою очередь, разобрав желанные слова в бессвязной речи младшего мальчика, озаряет своей улыбкой огромное помещение гостиной, как персональное солнце, и подбегает к нему со всех ног, чтобы стиснуть в крепких объятиях пятилетки. Макс ревёт, Рафаэль улыбается, а Алек с Магнусом не знают, смеяться им или плакать, потому что эти двое мальчишек, наконец-то, поладили между собой. Спустя месяц Макс с Рафаэлем уже без толики сомнения называют друг друга братьями, а Рафаэль как-то за завтраком несмело называет то ли Алека, то ли Магнуса (они так и не разобрались) папой, заставляя одного поперхнуться кофе, а второго – банановым смузи. Макс смеётся над отплевывающимися отцами и хлопает в ладоши. Рафаэль с напряжённой спиной ожидает, пока чья-то тяжёлая, но ласковая рука ложится ему на макушку, растрёпывая волосы, а хриплый голос с запинкой выговаривает «сынок». Рафаэль счастлив, потому что у него есть семья, Макс счастлив, потому что у него есть крутой старший брат сумеречный охотник, а Алек и Магнус счастливы, потому что Клэйв, наконец, даёт им добро на воспитание двоих детей, а спустя несколько лет и на заключение брака с использованием руны брачного союза. (И они никогда не узнают, как надрывал голос Джейс Эрондейл, споря со своей бабушкой Инквизитором, доказывая ей, что браки между нефилимами и нечистью просто НЕОБХОДИМО разрешить.)