Holy Fuck

      — Здравствуйте, отец Уэй, — поприветствовала мужчину миссис Айеро, распахнув дверь. Она улыбнулась и пропустила гостя в дом, закрыв дверь, которая громко скрипнула.       — Здравствуйте, Линда, — ответил Джерард и тоже улыбнулся, натянуто и нервно, но всё же улыбнулся.       — Фрэнки, — Линда позвала сына, и сердце мужчины, кажется, ушло в пятки. Если бы он мог, он бы отказался от встречи, но он не мог по той простой причине, что являлся служителем Дома Божьего. Именно так он убеждал себя, потому что нет, он пришёл не из-за того, что хотел увидеть Фрэнка-младшего. — Сделай что-нибудь с этой дверью, пожалуйста, — добавила женщина, когда на лестнице послышались торопливые шаги подростка.       — Добрый вечер, Святой отец, — поспешно бросил парень, стараясь не встречаться с мужчиной глазами, и направился в гараж, где ещё не было машины отца.       В это самое время, пока Фрэнк искал, чем смазать дверные петли, Линда отправила Джерарда в гостиную, сообщив, что она не рассчитала время и утка ещё не готова.       — Всё в порядке, я могу помочь накрыть на стол.       — О, не думаю, что...       — Всё в порядке, мам, я сейчас помогу, — Фрэнк появился в гостиной, держа в руках небольшой пузырёк. Линда кивнула и отправилась на кухню, а Фрэнк подошёл к двери и, встав на мысочки, начал смазывать верхнюю петлю. Его футболка немного задралась, оголив поясницу и бок. Джерард, сидящий на диване, поспешно отвёл взгляд в сторону, пытаясь не пускать посторонние мысли к себе в голову. Фрэнк был слишком юн и многого не понимал, оправдывал парня Святой Отец, который давно забыл, как похотливы могут быть мысли и поступки людей. Отгородив себя от искушений, Джерард жил, и ему казалось, что он счастлив, потому что он тот, кем мечтал быть с раннего возраста, а именно спасителем людей. Однако парень, появившийся несколько месяцев назад в церкви, пробудил в мужчине давно забытые эмоции и запертые глубоко внутри желания.       Набрав в лёгкие побольше воздуха, он медленно выдохнул и, не удержавшись, вновь посмотрел на подростка, который стоял на коленях, будто специально оттопырив задницу назад. Закончив, он поднялся на ноги и наклонился, чтобы отряхнуть колени, а Джерард, который чувствовал себя безвольным человеком, закусил губу, не в силах оторвать взгляд от задницы подростка, чью округлую форму подчёркивали узкие джинсы.       Через несколько минут Линда, сказав, что её муж, к сожалению, не сможет вовремя вернуться с работы, позвала мужчину к столу, также не забыв напомнить сыну о мытье рук.       Вообще, Линда одна из тех правильных людей, которые соблюдают правила, ничего не забывают и исправно ходят в церковь, будто если они пропустят службу, то вскоре умрут в страшных муках. Именно так думал Фрэнк, когда был маленький, и ходил с мамой на каждую воскресную службу. Став старше, мальчик, в котором играли гормоны, запротестовал против матери и стал тем самым панкнутым подростком, коим является и сейчас.       Джерард не помнил маленького Фрэнки, потому что тогда ещё не переехал в этот город, но он уверен, что, будучи ребёнком, Фрэнк был самым милым созданием. Нет, Джерард не думает о Фрэнке, просто ему так кажется, потому что с чего бы это мужчине думать о каком-то подростке, тем более если подростку ещё нет восемнадцати, а мужчина — Святой отец.       — Спасибо за всё, что есть на этом столе, нашему Создателю. Спасибо, Господи, — проговорила Линда, опустив голову, и Джерард поспешил сделать тоже самое.       — Аминь, — закончил он, понимая, что, возможно, ведёт себя достаточно странно и тормознуто, будто находясь в какой-то прострации. И, кажется, так и было.       — Приятного аппетита, — сказал Фрэнк вместо молитвы, за что получил многозначительный взгляд от матери.       На кухне витал запах запечённой утки с яблоками, и шипела газировка, которую Фрэнк пил каждый раз после того, как встречался взглядом с отцом Уэем. Линда предложила вина, но мужчина вежливо отказался, сказав, что не пьёт. Однако на самом же деле просто боялся того, что, почувствовав вкус алкоголя на своих губах, сорвётся и станет тем, кем был несколько лет назад.       — Чёрт возьми, — прошептал подросток, уронив вилку.       — Фрэнк!       — Что?       — Во-первых, не говори со мной в таком тоне, во-вторых, не сквернословь, а в-третьих, подними наконец эту вилку, — шипя сквозь зубы, проговорила миссис Айеро, а затем, посмотрев на гостя, добавила: — Простите, Фрэнк бывает просто невыносим.       — Всё в порядке, — улыбнувшись, ответил Уэй и сразу же прикусил язык, чтобы не пискнуть от неожиданности и рук на своих коленях.       Раздался телефонный звонок, и Линда, вновь извинившись, покинула кухню, оставив начинающего краснеть Джерарда и Фрэнка, сидевшего под столом, наедине.       — Фрэнк, что ты... — Джерард вновь закусил губу, поняв, что может не сдержаться и простонать. Он подумал о том, что это очень, очень глупо, что он готов растечься от одного лишь прикосновения к коленям. И пусть парень не знал, что это эрогенное место мужчины, Джерард может поклясться, что этот чертеныш послан был ему Снизу за его прошлые грехи.       Линды всё не было, её голос приглушенно доносился из другой комнаты, и Фрэнк, слыша, что она далеко, не боясь, скользнул руками выше, достигая бёдер, и медленно, так, блять, медленно переместил одну из рук на пах Святого Отца. Кожа Джерарда покрылась мурашками, и он, почувствовав, как его плоть сжимают через ткань брюк, откинул голову назад и прошептал что-то нечленораздельное. Фрэнк ухмыльнулся, поняв, что Джерард не собирался ему мешать. Уэй же просто не мог это сделать, потому что его тело будто одеревенело от ласк, которых так давно не испытывало.       Подросток провёл пальцем по члену через ткань брюк, а затем вновь сжал плоть.       — Фрэнк, почему ты всё ещё под столом? — поспешно проговорила миссис Айеро, также поспешно появившись на кухне, совершено не обратив внимание на то, что творится под столом. Кто вообще будет смотреть под стол? У женщины не было ни одной посторонней мысли по этому поводу, лишь одна: «За что ей такой сын?». Был же нормальным ребёнком, но нет же!       — У меня вилка упала.       — Опять? — Фрэнк вылез из-под стола и, пожав плечами, ответил:       — Да.       Вскоре Линда завела разговор о церкви, и Фрэнк хмыкнул, предугадав, зачем она позвала Отца Уэя на ужин. Чего-то такого, в принципе, Фрэнк и ожидал, потому что о'кей, именно после того, как он признался, что гей, она потащила его в церковь. Она терпела долго, закрывая глаза на внешней вид подростка и поведение, считая, что переходный возраст длится всего несколько лет, и она способна потерпеть. Однако Линда ошиблась и, услышав, что сын, видите ли, предпочитает парней, её мысль пошла дошла, и Линда додумала, что внуков ей не видать, что, конечно же, задело её сильнее, чем если бы Фрэнк признался, что он наркоман. Женщина считала, что нет ничего хуже, чем сын-гей, потому что Церковь никогда не одобряла подобного, считая однополую связь греховной, нечистой. Линда не была одержима верой, но в некоторых её моментах была немного жестокой и категоричной. Не сумев самостоятельно вразумить сына, она взяла его за руку и повела в церковь, надеясь, что она очистит его. Женщина была действительно рада, заметив, что сын настроен дружелюбно к Отцу Уэю. И, о Иисусе, кто же знал, что всё закрутится, и что парень влюбится в настоятеля церкви.       — Скажите, Святой Отец, церковь осуждает однополые отношения, ведь так? — спросила миссис Айеро, наблюдая за Джерардом. Фрэнк опустил голову и исподлобья тоже наблюдал за мужчиной.       — Некогда церковь была категорически против подобных отношений, считая их грехом, — Джерард закусил губу и посмотрел на Фрэнка. — «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это страшный грех», — проговорил мужчина, думая, что, возможно, таким способом и отрывками из Библии сможет немного остудить пыл подростка. Он продолжил, но совершенно этого не желал, потому что стоит признать, что да, о'кей, он чаще, чем следует, думает о подростке. — «Вы не должны иметь сексуальных отношений с мужчиной, как имеете сексуальные отношения с женщиной; это отвратительное деяние».       — Вот видишь, Фрэнки, — начала Линда, улыбаясь во все тридцать два зуба.       — Однако «Бог, по желаниям их сердец, предал их нечистоте, чтобы их тела были в бесчестье среди них. Потому и предал их Бог постыдным похотям: их женщины заменили естественные сношения на противоестественные, подобно им и мужчины оставили естественные сношения с женщинами и распалились страстью друг к другу, мужчины к мужчинам, делая непристойное и получая в себе полное возмездие за свое беззаконие».       — То есть Бог сам предал их, как вы сказали, нечистоте? — Фрэнк вмешался в разговор, перебив Святого Отца, и было заметно, что он оживился, наблюдая за реакцией матери. — Он сам склонил своих детей к гомосексуализму?       Джерард улыбнулся, ожидая именно такой реакции подростка, и покачал головой.       — Каждый человек по-своему понимает Библию. И понимает так, как ему выгоднее. Тебя, видимо, задело то, что Бог склонил своих детей к греху, за что они и понесли возмездие, но Отец наш не посылает нам испытаний, которые мы не можем пройти.       — Всё это бред, — Фрэнк сделал глоток и уставился на Джерарда, чуть ли не испепеляя его взглядом. Хоть мама и позвала Уэя вразумить его, он надеялся, что мужчина всё-таки будет на его стороне.       — Для тебя бред, для кого-то вера. Господь испытывал, испытывает и будет испытывать нас, потому что мы его дети. Однако время меняется, и в наши дни церковь относится более снисходительно к однополым отношениям, — мужчина вновь улыбнулся, наблюдая за тем, как мальчишка, сидящий напротив него, начал светиться. Было видно, что слова Уэя обрадовали его, и он без стеснения, даже с неким вызовом смотрел на мать.       — Да, но... — начала уже менее уверено Линда, но Джерард перебил её, заметив, что женщина не многое поняла.       — Проще говоря, Отца нашего волнуют наши чувства, но всё же Он продолжает испытывать нас, желая сделать лучше.       — Проще говоря, отец Уэй хочет сказать, что Богу всё равно, в кого парень суёт свой член. Главное — это чувства, — Фрэнк ухмыльнулся, Линда покраснела от злости, а Джерард поспешно отвёл взгляд от своего змея-искусителя.       — Фрэнк! — Линда, кажется, была готова провалиться под землю или отрезать сыну язык. — Ты поел? — подросток кивнул. — Тогда марш в свою комнату!       — При том условии, что прежде чем уйти, наш гость зайдёт ко мне в комнату.       — При том условии, что там будет чисто. Отцу Уэю наверняка не хочется рассматривать твои грязные носки под кроватью и такие же грязные кружки на столе.       — Если бы ты не сказала, он бы и не узнал, — хмыкнул подросток, поставил тарелку в раковину и вышел из кухни.       — Простите, — тихо сказала Линда, чьи щеки всё ещё были красными.       — Всё в порядке, не беспокойтесь.       На кухне стало тихо, и эта тишина рождала напряжение, которое было явно к месту.       — Вы прекрасно готовите, — Джерард улыбнулся и положил руку на плечо женщины, будто успокаивая.       — Благодарю вас, отец Уэй, — она поправила причёску и продолжила: — Фрэнки не всегда был таким. Он был очень милым ребёнком, всегда слушался и не выдавал подобного. Но потом, когда начался подростковый период, его как будто подменили. Он разорвал на коленях все джинсы, повесил в комнате множество плакатов, сделал пирсинг без моего ведома. Когда он захотел татуировку, я пыталась объяснить ему, что она на всю жизнь и что модификации не приветствуются.       — Миссис Айеро, поверьте, я понимаю вас. Раньше проколы делали исключительно слугам и неверующим, которые в наши дни гордо называют себя атеистами, заявляя, что ни в кого верят, — Джерард посмотрел в окно, заметив, что на улице уже потемнело. — Существуют сведения о том, что у Ребекки был пирсинг в носу, который сделал один из слуг Авраама. У каждого из нас есть метки, отметины, которыми мы отличаемся друг от друга. Они бывают разными, просто у кого-то метки более заметны, у кого-то менее. Верить в то, что человек попадёт в Ад за свой внешний вид, простите меня, глупо, потому что Господь видит нас, можно сказать, обнажёнными. От Его взгляда не скроется ничего. Фрэнк такой, какой есть. Он подросток, в котором уже зарождается личность. У парня есть индивидуальность, за которую, повторюсь, он не попадёт в Преисподню, куда люди попадают за свои поступки и действия, а не за внешний вид, — Джерард замолчал, выжидающе смотря на Линду, которая уставилась в одну точку, размышляя об услышанном.       Тишину прервал звук подъезжающей к дому машины, и Линда пошла открывать дверь мужу. Джерард поднялся со своего места и подошёл к женщине, поправив чёрную рубашку.       — Привет, милая, — мистер Айеро поцеловал жену в щёку и повернулся к Джерарду. — Здравствуйте, Святой Отец.       — Добрый вечер, мистер Айеро, — Джерард улыбнулся и пожал протянутую руку. — Приятно наконец с вами познакомиться.       — Да, всё работа да работа, совершенно не хватает времени, — мужчина вздохнул и поставил на пол кожаную сумку, набитую всякими бумагами — работой на дом.       Именно этого боялся Джерард. Именно этой рутины, обязанностей и долга перед кем-то, кроме Всевышнего. Уэя никогда не привлекали деньги, и он не гнался за ними. До определеного времени. Однако это время давно в прошлом, и Джерард наслаждался тем, что давал ему Бог. Как бы сильно мужчина не хотел понять людей вроде мистера Айеро, он не понимал их. Неужели что-то может быть важнее, чем семья? Семью ничто и никогда не сможет заменить, в этом Святой Отец уверен на все сто процентов. Ну, на девяносто пять.       Отправив мужа ужинать, Линда предложила Джерарду кофе и, получив положительный кивок, отправилась варить кофе, оставив мужчину одного в гостиной.       Джерард сидел на мягком диване, обтянутом светлой кожей, и рассматривал гостиную. Перед ним был небольшой низкий столик, сделанный из стекла, на котором лежало несколько книг и Библия. Напротив дивана был искусственный камин, в котором горели языки пламени. Над камином висело множество фотографий, и Джерард, поднявшись с дивана, подошёл к камину, рассматривая разных цветов и размеров рамки. Вот молодые Фрэнк и Линда, держащиеся за руки, видимо, на выпускном; дальше идут фотографии из церкви, которые сменяют фотографии беременной и такой счастливой миссис Айеро на разных месяцах беременности; а вот и маленький Фрэнки, которого на руках держит радостный глава семьи. Фотографий много, и каждая из них хранит определённую память в сердцах семьи Айеро. Джерард не часть этой семьи. К сожалению.       «О нет, нет, нет», — думает Джерард, понимая, что вновь думает не о том, что в последнее время случается всё чаще. Мужчина, привыкший к самоконтролю, теряет его азы, позволяя какому-то подростку отвлекать его, заставляя летать в облаках.       Какой-то подросток... Какой-то подросток... Подросток...       Фрэнки.       Появившаяся в гостиной Линда вывела Джерарда из собственного мира и вручила кофе с пирожным.       — Итак, вы хотите ещё о чём-то спросить, не так ли? — Джерард сделал глоток и немного расслабился, чувствуя растекающееся по телу тепло.       — Простите, мы вам уже, наверное, надоели, но я действительно переживаю за Фрэнка.       — Что такое? — Джерард мысленно отчитал себя, потому что вопрос прозвучал не так, как он ожидал. Действительно, что такого, кроме того, что мужчину позвали для того, чтобы вправить подростку мозги.       — Недавно мы поругались с Фрэнком, и он сказал, что влюблён. Все мои вопросы по этому поводу он пропускал мимо ушей, и единственное, что мне удалось понять, так это то, что это явно не девушка, — Линда вздохнула и внимательно посмотрела на Святого Отца. — Вы и Фрэнк... Мой сын хорошо к вам относится, поэтому мне хотелось бы, чтобы вы присмотрели за ним. Хотя бы одним глазом. Я понимаю, что, возможно, прошу слишком много, но...       — Всё в порядке, я присмотрю за Фрэнком одним глазом, а, возможно, и двумя.       Стоп. Что? Даже двумя? Что же ты, чёрт возьми, творишь? Дурак, дурак!       — Спасибо вам большое, — женщина улыбнулась и сделала пару глотков. — Правда, спасибо, вы нам так помогаете.       Джерард промолчал. Он натянуто улыбнулся, поняв, что сам себе вынес смертный приговор. От осознания того, что теперь подросток наверняка будет появляется в его жизни ещё чаще, Уэй сглотнул, и его дыхание перехватило.       Это слишком опасно. Джерард прекрасно понимал, что Фрэнк меняет его, пробуждая закрытые на многочисленные замки чувства и мирские желания. Запретный плод сладок, и Фрэнки, змей-искуситель, кажется, просто насмехается над мужчиной, каждый раз проверяя Святого Отца на прочность и силу воли.       Быстро допив остывшийся кофе, Джерард зашёл на кухню, где пожелал приятного аппетита мистеру Айеро, а затем обратился к Линде:       — Я, пожалуй, пойду.       — Уже?       — Завтра на утреннюю службу, нужно выспаться, иначе я буду вялый, — быстро нашёлся с ответом Уэй.       — Вы зайдёте к Фрэнку? Он хотел, чтобы вы зашли.       — Я? А да... Конечно. Куда мне идти?       — На втором этаже, самая дальняя комната, — ответила женщина, забрав из рук Святого Отца кружку.       Джерард кивнул и улыбнулся, пытаясь не показывать нахлынувшее на него волнение. Он чувствовал себя какой-то размазнёй, которая на ватных ногах поднималась по лестнице. Единственное, о чём мог думать мужчина, — это о том, что он будет в полной власти подростка: в его комнате, в его собственном мире, и кто знает, что он сделает. Единственное, о чём мог беспокоиться мужчина, — это крутая лестница и заплетающиеся ноги.       Шаг. Шаг. Ещё шаг. Ещё шаг. И снова шаг.       Поднявшись на второй этаж, Джерард сразу же нашёл нужную дверь и, постучав, вошёл.       — Фрэнк? — комната была погружена в мрак, и глаза Джерарда, ещё не успевшие привыкнуть к тёмноте, не могли ничего разобрать. Единственным источником света, если его, конечно, можно было так назвать, были две небольшие свечи, стоявшие на столе.       — Фрэнк? — Джерард вновь позвал подростка, а затем дверь за ним закрылась, и он почувствовал, как его обняли со спины.       — Джерард... — прошептал парень, сильнее прижавшись грудью к спине Святого Отца.       — Фрэнк, отпусти меня, — попросил мужчина, однако не мог отрицать то, что ему чертовски нравится ощущение тёплого тела рядом и горячего дыхания на своей шее. По телу Уэя прошла дрожь, и он вздрогнул.       — Святой Отец, вы уверены? — спросил Фрэнк, расстягивая каждое слово и гладя живот мужчины.       — Да.       — Ладно, — Фрэнк убрал руки и толкнул мужчину ближе к столу. — Скажите, Отец Уэй, как вы живёте с обетом безбрачия? После особенно напряженных дней вам наверняка хочется расслабиться, не так ли? — глаза Уэя привыкли к темноте, и он заметил ухмылку Фрэнка. — Вы дрочите? Церковь не запрещает вам дрочить?       — Фрэнк, контролируй себя и свою речь, — Джерард сделал шаг назад, так как Фрэнк сделал шаг навстречу, и уперся в стол.       — Значит, да. Что же, справедливо. Ваша церковь хотя бы что-то вам разрешает, — подросток подошёл ближе и положил руку на грудь мужчины.       Фрэнк сделал ещё шаг навстречу Джерарду, которому отступать было уже некуда. Подросток переместил руку на поясницу мужчины, а вторую на шею, начиная поглаживать. Джерард перехватил руку подростка и попытался отодвинуть его от себя, однако Фрэнк был упрям и не желал отступать.       Пользуясь тем, что Уэй в замешательстве, он притянул мужчину к себе и поцеловал его в щёку. Весь воздух, что был у Святого Отца в лёгких, мигом исчез, и мужчине его категорически не хватало. Он начал задыхаться от близости и мятного дыхания подростка, которое он чувствовал на своих губах. Фрэнк медлил, не решаясь коснуться губ мужчины. Парень был так чист и невинен в тот момент, что Джерарду хотелось кричать и рвать на себе волосы. Он хотел обнять Фрэнка, запустить руку ему в волосы, прижать к стене и наконец поцеловать.       Окутанный желанием и вспыхнувшими чувствами, Отец Уэй подался вперёд, предвкушая почувствовать мягкость губ и их вкус. Однако поцелуя не произошло, так как Фрэнк отошёл назад и довольно ухмыльнулся, видя зарождающийся страх в глазах старшего.       — На этом всё, Отец Уэй, — подросток вновь приблизился и обдал шею мужчину горячим дыханием, шепча слова ему на ухо. — Или вы хотите большего?       — Фрэнк, я... — мозг Джерарда отказывался функционировать, и он никак не мог найти подходящий ответ. Хотя что тут можно ответить?       «Прости, Фрэнк, я чертов извращенец, который готов преступить через обет безбрачия и вытрахать из тебя всю дурь?» — Джерарда поразили свои же мысли, и он, встряхнув головой, вылетел из комнаты подростка, быстро спустился на первый этаж и, сказав, что ему срочно пора домой, покинул дом семьи Айеро.       Всё произошло слишком быстро и стремительно. Ни Фрэнк, ни Линда с Фрэнком-старшим — никто не мог понять, что произошло. Даже Джерард, бегущий со всех ног домой, пытался осознать, что, чёрт возьми, это было.