Жирафы, готика и абсент

      Первым, что он увидел, когда открыл глаза, был потолок их книжного магазина. Голова саднила, но гораздо меньше, чем прежде. Оглядевшись, он вспомнил, что его зовут Мэнни, что он живёт в одном доме с импульсивным злобным Бернардом (при этой мысли ему резко стало хуже) и что сейчас он лежит в подсобке на колючем диване, набитом опилками. Ощупав голову, он обнаружил бинт, которым был примотан пакет со льдом. Мэнни чувствовал себя неплохо, поэтому поднялся и осторожно двинулся по коридору. На настенных часах было четыре часа дня - надо же, он пролежал без чувств всего ничего.       В зале он не встретил ни одного покупателя (тут он окончательно очнулся и вспомнил, что сегодня выходной), зато увидел Бернарда, который за полтора часа совершенно превратился в свинью. Он выкурил штук двадцать сигарет, заливая дым в горле абсентом и какой-то ещё дрянью, где он только её достал. Обе бутылки были уже на исходе. Сам мученик, не замечая ожившего ассистента, полулежал на столе и фактически дремал.       Осмотревшись, Мэнни установил порядок событий. Судя по пятнам на полу, жуткому бардаку и развороченной аптечке, когда он упал, Бернард сразу подбежал к нему и проверил пульс (улик не было, но он не стал вызывать врачей, а значит понял, что всё в порядке), затем кинулся искать аптечку и свалил два стеллажа, но нашёл. Потом принёс из кухни лёд (на том месте, куда он его положил, до сих пор не высохла лужа), усадил Мэнни спиной к стене (пятна крови говорили сами за себя) и примотал лёд бинтом к затылку. Затем каким-то нечеловеческим усилием оттащил его в подсобку и уложил на диван. Волновался, и когда через десять-пятнадцать минут помощник всё ещё не пришёл в себя, на нервной почве вскрыл свой тайник и вынул самые ядрёные напитки, какие были, к употреблению которых приступил немедленно. При мысли о том, с какими дикими глазами Бернард наматывал круги по комнате, Мэнни улыбнулся в усы.       Несмотря на то, что занимался этим постоянно, Бернард совсем не умел пить. Из-за своего нелёгкого характера он оспаривал решения Вселенной во всех аспектах, но она не соглашалась плясать под его дудку, и он заливал злость и раздражение необъятным количеством алкоголя. При этом, выпивая, он превращался в ребёнка. Может, слишком жестокого и слабого, но настоящего. Он пил, чтобы не встречаться лицом к лицу с враждебным миром, где для него не было места, кроме как в крошечном отведённом уголке - книжной лавчонке где-то на краю безбрежного Лондона. И друзей-то у него было только двое, зато ему под стать - волосатый смешной ассистент, глотающий обиды и полностью попавший под его влияние, и девушка, долгие годы безнадёжно и безотчётно влюблённая в него, и потому немного дикая и отчуждённая, хотя и классная, определённо. Мэнни вдруг подумал, где же сейчас Фрэн. Кажется, она говорила, что уезжает на отдых куда-то за океан, стало быть, именно поэтому она сейчас не здесь. Иначе всей этой кутерьмы могло и не быть.       Вздохнув, Мэнни ещё раз бросил взгляд на Бернарда, который сейчас был так пьян, что даже не понял, что в зал кто-то вошёл, вздохнул повторно, поднял стеллажи и начал собирать с пола раскрытые разбросанные книги.       Когда всё стояло по местам, он решил проверить состояние своего личного алкоголика. Бернард сидел в своём углу так тихо, словно спал, и когда Мэнни тронул его за плечо, убедился, что так оно и было. Плохо, конечно, что он уснул в состоянии отчаяния, но такова судьба всех пьяниц.       Мэнни покашлял в кулак. Его простуда снова давала о себе знать, но теперь кашель резко и неприятно отдавался в затылке. В который раз за день он устало вздохнул, встав, обхватил Бернарда за корпус и поволок в его комнату. Вернувшись, убрал все бутылки, рассовал по углам с десять пачек сигарет, до которых Бернард не успел добраться, и отправился в ванную, где наложил на голову новую стерильную повязку. Ещё раз проверив, всё ли спокойно, он набросил плащ и ушёл за лекарством от насморка. Поход в аптеку плавно перешёл в прогулку по вечереющему парку, полному жёлтых и рыжих листьев, сверкающих в закатном солнце.       Мэнни и вспомнить не мог, когда последний раз совершал такие чудесные прогулки. Ветерок ласково перебирал его длинные волосы и гладил по щекам, как молодая любовница. Честно говоря, в этот момент он под страхом смерти не смог бы сказать, почему подумал о любовнице. Возможно, потому, что у него уже несколько месяцев никого не было, а каждый день он видел только одного проклятого Бернарда? Иногда ему казалось, что после того, как он поселился в книжном магазине, Бернард поставил на него какое-то своё клеймо, которое отпугивало женщин. Даже с вечно одинокой Фрэн переспать не было никакой возможности, потому что оба опасались его гнева. Безумие, чёрт возьми.       Мэнни ощутил внезапное покалывание в носу. Он остановился и оглушительно чихнул, утеревшись платком. Потом ещё раз. И ещё. И ещё...       Он стоял посреди сумеречного парка, освещённый со всех сторон сказочными раритетными фонарями, и не мог прекратить чихать. Он чихал и чихал и уже сбился со счёта, когда его наконец отпустило. Запахнув покрепче плащ, Мэнни быстрым шагом направился домой. Конечно, сейчас там темно и его никто не ждёт.       Хотя... Будто бы кто-то когда-то его там ждал.