Live Like Legends

— Магнус. — Карточный долг свят, Александр. — Магнус. — Не умеешь играть — не лезь, как говорят. — Магнус. — А я ведь говорил, что после трех бокалов пива садиться играть в покер — гиблое дело для твоей невинной души и тонкой душевной организации. — Магнус, заткнись, пожалуйста. — А ты кого предпочитаешь? Мягких, невинных панд? Или же неистовых тигров? — Лось. — Что? Семейство оленьих? Серьезно? — Ты — лось. Давай свой костюм, — тяжело вздохнув, Алек открывает все-таки глаза, тут же морщась. Похмелье, не отпускающее его с самого утра, снова накатывает волной тошноты. — Я бы мог оскорбиться, — смеется Магнус, протягивая ему очередной коктейль из серии «Вот этот точно поможет», — но ты выглядишь таким несчастным. Давай, может, перенесем все на завтра? — Нет, давай уже сегодня. Я надеюсь, что у меня отключит память и я забуду все это как страшный сон. — Ну что ты, дорогой, я обязательно тебе напомню, — Магнус опять делает эти свои штучки с руками, призывая магию, от которой у Алека только одни проблемы, и прямо посреди кровати оказывается сверток. — Думаю, с размерами я угадал. Лайтвуду страшно не хочется раскрывать его, но глаза Магнуса блестят таким предвкушением, и охотник думает, что ради своего парня можно и потерпеть. Можно и напялить на себя костюм… — Утки?! — Алеку кажется, что от его крика с крыши вспорхнули голуби, как в каком-то диснеевском мультике. — Серьезно? Я должен напялить на себя костюм утки? — Не костюм, а кигуруми, — Магнус важно поднимает палец вверх. — Не матерись на меня, — огрызается Алек, разворачивая кига.кигури… пушистую хренотень с капюшоном. — Тебе потрясающе идет этот цвет, — Магнус изо всех сил старается не рассмеяться, кусая щеки изнутри, но сверкающие глаза выдают его с головой. — Я тебя сейчас… — Алек ворчит, кряхтит, словно Инквизитор, усаживающаяся на свой трон, вертит костюм так и эдак, пытаясь понять, как в него влезть. — Заклюешь? — Магнус не может не подначить своего парня в самый неловкий момент. — Выброшу все твои лаки для ногтей. Ах да, их у тебя всего два. Черный и экстра-черный для особенных дней, — не то чтобы Бейн специально злит и провоцирует Лайтвуда, чтобы он потом становился вот таким колким, саркастичным, но да, маг делает это нарочно (иногда ему хочется пожестче, а раззадоренный Алек всегда рад выплеснуть эмоции на него… и в него). — Уточка точит свой клювик? — приторно-заботливо воркует Магнус, помешивая пальцем мартини в бокале, пока Алек, раздевшись до трусов, влезает/запрыгивает/упаковывается в кигуруми. — Уточка тебя сейчас порвет на китайскую лапшу, — злобно подув на растрепавшуюся и упавшую на глаза челку, Алек пытается застегнуть костюм, но даже годы тренировок в качестве сумеречного охотника не подготовили его к замкам на спине. — Милый, не застегнешь мне платье? — Конечно, дорогая, — Магнус даже виду не подает, что в передразнивании Алека явно слышались интонации Камиллы, — какая тема ролевой игры? Переполох на птицеферме? Зажаренная утка на обеденном столе? Испугай Джейса и убеги прежде, чем он изрубит тебя в фарш? — А знаешь… — Алек деловито накидывает на взлохмаченную макушку капюшон с выступающим клювом, и рассматривает свое бесформенное, пушистое тело в зеркале, — Джейс меня вчера выбесил своим сюсюканьем с Клэри. — Ох уж эти натуралы, — с готовностью поддакивает Магнус. — Нужно устроить ему месть по-уточьи. По-утячьи. В общем, чтобы было страшно и с утками, — объявляет Алек, гордо выпятив грудь — со стороны это выглядит, как будто он съел еще десяток бургеров. Эту ночь Джейс запоминает на всю жизнь. Даже десятки лет спустя его внуки слышат историю о «Великом Вторжении Уток в Институт». Из года в год детали и количество их меняется, но неизменным всегда остается то, что Джейс храбро отбивался от огромного, ростом с Алека, Сверх-Утенка, который размахивал своим грозным клювом, издавая ужасающие звуки, очень похожие на смех Алека, и грозился сниться Джейсу в самых страшных снах. И только Алек, Магнус и Иззи, которая снимала это для семейного архива, знают правду.