Ирвин-Парк, 74

The Doors — Break On Through 7 января, 1974

Рассветное небо было будто поделено на две части: над Джоном, Арьей и Сансой находилось небо розовое, окутанное фиолетовой дымкой облаков, а впереди, где-то там, ближе к основному массиву зданий, были явно видны первые лучи солнца, которые расстилались по небу, надвигаясь на утренний сумрак и намереваясь съесть его, как зажённая лампочка съедает тьму. Граница между двумя цветами была столь явной, что Джон поневоле засмотрелся на это великолепие и тяжело вздохнул. Еще вчера вечером у него и его двоюродных сестер был дом, а теперь они потеряли всё, и единственное, что им остается — это смотреть на это небо, восхищаясь им и надеясь, что хотя бы оно никогда не окрасится в цвет крови. — Санса, прекращай реветь! — рявкнула Арья, вырывая Джона из полудрёмы. Он задумчиво протёр глаза и оглянулся на девочек: рыжая Санса, старшая сестра, сидела на земле, прислонившись к мусорному баку и кутаясь в джонов пиджак, а Арья, коротко стриженная брюнетка, склонилась над ней и пыталась успокоить. Джон бы даже не сказал сейчас наверняка, кто из них старше: всё перемешалось, и Санса стала маленькой капризной девочкой, а Арья взяла всё в свои руки и перестала паниковать даже раньше, чем он. — Почему мы просто не можем пойти к моему Джоффу? — надрывным голосом спросила старшая, и Арья в очередной раз причмокнула губами. — Что? Он бы помог нам, он бы укрыл нас! Его отец… Его мать… — Да знаем мы уже, замолкни, — снова рыкнула Арья, поднимаясь с колен и отходя от Сансы прочь, снова погружая руки в мусор. Сестра закрыла глаза ладонями, будучи не в силах смотреть на это. — Не говори с ней так, Арья, — напомнил о себе Джон, и младшая сестра обернулась. — А как мне с ней говорить? — она бросила ему в руки старую вонючую футболку, найденную в одном из баков. — На, держи, переоденься. — К чему это? Мы же можем пойти к моему отцу, и… — Ага! — прикрикнула Санса. — К Джоффу мы пойти не можем, а к твоему отцу!.. — Санса! — шикнула Арья, — потише! Люди спят! — Люди спят, а я бегаю за своей глупой сестричкой и кузеном по помойкам, хотя сейчас отец должен везти меня в школу!.. Джон опустил голову, а Арья, хотя и хотела ляпнуть что-то зловредное, промолчала. Они все прекрасно знают, что отца у Арьи и Сансы больше нет. У них нет отца, а у Джона нет дяди, который стал для него вторым отцом после того, как Роберт Баратеон выразил желание не воспитывать его. Мальчик тогда очень расстроился, но с той поры прошло уже десять лет. Сейчас ему был уже 21 год, девочкам — по 18 и 16, но они трое остались совершенно одни и чувствовали себя даже хуже, чем в первые годы жизни. — Мы не к отцу моему идем… А к дяде. — Арья подняла на него взгляд. Только она и знала настоящую причину, почему Джон хотел к дяде, а не к отцу. Когда-то Ренли Баратеон был его единственным другом, и за 11 лет своей жизни Джон очень сильно привязался к нему, как к старшему товарищу и просто умному человеку, который мог поддержать в любой ситуации. Вот только когда Ренли исполнилось 16, Роберту вдруг показалось, что Джон должен воспитываться со сверстниками, и отправил его к Старкам. Джон подружился с Роббом и Арьей, Санса так и не смогла его полюбить, но редкие встречи с дядей выводили его из себя. Потом Ренли вообще поступил в бизнес-колледж, встретил там девушку и женился на ней, получив в наследство персиковые плантации, на которых стал пропадать еще дольше, чем прежде. Джон надеялся, что если снова сможет стать к нему ближе, то Ренли перестанет так часто уезжать… Ну, или хотя бы будет брать его с собой. Или найдет ему работу, где бы он на самом деле ни работал. — А он в городе? — Ты знаешь, как до него добраться? — Нет, но… — Джон плюнул в душах на всё и произнес: — У меня есть рабочий телефон Маргери. — Его жены? — Ага. — Откуда? — Джон пожал плечами. — Взял на всякий пожарный… Мелочь не найдется? — Арья прошарила карманы подобранной на помойке куртки и сунула Джону пять центов. — К чему тебе вся эта одежда? — Чтобы прятаться, конечно! Не знаю, Джон, заметил ли ты, но нас, вообще-то, хотели убить. — И ты думаешь, что это спасёт нас? Они наверняка знают, как мы выглядим, так что так просто укрыться не получится. К тому же, мало надеть старую вонючую одежду, чтобы стать похожим на бомжа. Санса снова завыла как белуга, прижимая колени к себе и падая на грязную землю, забросанную фантиками и ресторанными чеками. Конечно же, кому-кому, а ей бомжом быть не хочется. Арья кинула на Джона осуждающий взгляд, и он пожал плечами. — Пойди и найди телефонный автомат, — скомандовала младшая сестра, присаживаясь на корточки и прижимая Сансу к себе. — Так хоть от тебя сейчас толк будет, а то еще больше эту дурочку из себя выведешь. — Я не дурочка! — пискнула Санса, захлебываясь слезами и отталкивая Арью от себя. Джону показалось, что никогда прежде столь красивая Санса не казалась ему такой уродливой. — Я просто хочу к моему Джоффри, он единственный поймет, как мне сейчас плохо! — Ну да, как будто ты одна только что потеряла родителей и двух братьев! — прикрикнула Арья, а Джон застыл на месте. — Ты не знаешь, каково это, ведь у тебя никого нет… И никто не захочет обнять тебя посреди ночи и утешить, и сказать, что всегда будет рядом, потому что ты глупая, Арья! И тебя никто никогда не полюбит, если ты так и будешь… Младшая плюнула на землю и поспешно встала. — Ну и сиди тут одна, подумаешь… Кто знает, какая дрянь может наброситься на тебя из мусорного бака, а мы избавимся от лишнего груза. Идем, Джон, чего встал? Парень неохотно отвернулся от Сансы и пошел за Арьей. — Ты бы это… Поаккуратней с ней, — сказал он, стоило им отойти на достаточное расстояние, чтобы Санса их не услышала. — Да что ей будет? Вены не порежет, пока любимца своего не увидит, убежить не убежит, не глупая всё-таки, хотя и упорно пытается казаться таковой… Но она же самая настоящая размазня, и решений принимать не в состоянии. Мы пошли искать телефон — и вон он, кстати, — Арья указала вперёд, и правда, Джон увидел там телефонную будку, — а будь с нами она, мы бы так просто не добрались. Пришлось бы её тащить, силком. — Ей же больно, Арья. — А мне нет? Почему вы оба ведёте себя так, будто это вы потеряли своих родственников? Да я готова найти этих убийц и разобраться с ними самостоятельно! Это побольше, чем может сделать Санса для памяти наших родителей. Если она хочет плакать, я буду мстить. — И всё же… — Арья подтолкнула его к автомату, тем самым намекая, что пора бы заткнуться. Джон взглянул на наручные часы: было около пяти утра, обычно заведение, в котором работает Маргери, как раз в этот период и закрывается, и, скорее всего, Маргери уже спит (обычно она спала прямо на работе — благо, там были все условия для этого), но Джон всё равно рискнул набрать номер. Трубка ответила прерывистым кашлем, и Джон напрягся. — Отец? — Сын? — Роберт Баратеон уже несколько лет болел туберкулезом, но до сих пор Смерть предусмотрительно обходила его стороной, будто боясь заразиться. — Что ты там делаешь? — Что я тут делаю? — Отец усмехнулся. — Я же здесь заправляю всем, как ты думаешь, что я здесь делаю? — А… Маргери? — Маргери вышла принять душ. Сейчас ведь утро, в конце концов… Тебе нужна Маргери? Или её драгоценный муженёк? — Он опять закашлялся. — Ну так его нет в городе, уехал в Джорджию пару дней назад. Ну, сам знаешь, к персикам своим… А ты откуда звонишь, да еще и в такую рань? Опять вляпался во что-то? Нужно сказать правду. Здесь, сейчас, даже если у Джона от одной только мысли об этом трясутся поджилки. У Маргери добрая душа, она бы не стала выпрашивать подробности прямо здесь и сейчас. Она бы пригласила их внутрь и не стала бы задавать лишних вопросов, не приготовив им чая. Сансу бы она наверняка закутала в плед и посадила у камина, чтобы у той, не дай Бог, не развилась депрессия. При необходимости она бы даже нашла для неё лимонные пирожные… Впрочем, этого не будет, потому что их примет Роберт, а тот забудет об их горе и уйдет в своё, начнет пить и рассказывать непристойные истории. — Всё так быстро по телефону и не расскажешь, — после небольшой паузы ответил Джон. — Случилось что? — Случилось. — Джон вздохнул и взглянул на Арью, прислонившуюся к стеклу телефонной будки. Она не слышит его, не станет лишний раз расстраиваться из-за услышанного… Хотя, она ведь не Санса, и способна адекватно реагировать на эти слова. — Дядя Нед мёртв. На той стороне провода повисла неловкая тишина. — Как… Мёртв? — Я не успею рассказать, мелочь заканчивается. Метро уже открылось, мы скоро приедем, ладно? Ты на работе? — Да, хорошо… Это же… Как это, Джон? Что произошло? Может, мне лучше самому приехать? — Нет, не нужно! Нам сейчас нельзя показываться дома. — Черт возьми, Джон, что проис… — Отец не успел договорить, так как купленное время закончилось. Джон вздохнул. Ну, теперь дело за малым: довести девочек до борделя, где работал его отец. Стоило Джону выйти из автомата, как Арья спросила: — Ну, что она сказала? — Мне попалась не она. Там был мой отец… В её комнате был мой отец! — они зашагали обратно по направлению к Сансе. — Она работает… В борделе твоего отца? — Да, а ты не знала? — Я думала, Ренли найдет ей место получше. — Она сама решила остаться, когда кто-то из её подружек устроился там танцовщицей. Позвали и её. Она вроде всем заведует… Или просто заботится о тех девушках, которые там работают. Готовит для них, становится второй матерью. Они все там несчастные, заблудшие души — падшие женщины, которые мечтали о лучшей участи. — Мне кажется, танцевать не так уж и плохо, — заметила Арья. — Если не считать всех этих нарядов, из-за которых мужики так и хотят тебя свалить прямо на сцене и изнасиловать тебя так, чтобы аж слёзы из глаз потекли. Джон покосился на сестру, но ничего не ответил. — Ренли сам очень занят. Сама знаешь — все эти персиковые плантации… Он и сейчас уехал. — Да, точно. Может, он сможет забрать нас туда? Возможно, это самый безопасный вариант — бежать из страны. — Для начала, давай хотя бы убежим из Чикаго, ладно? Или от нашего дома… Или вообще, отсюда. От этого дня, утра и ночи. Арья ничего не ответила, лишь грустно взглянув на Джона и погружаясь в свои мысли. Джон ничего не мог понять: кажется, они шли по тому же маршруту, но не увидели Сансу там, где оставили её. Арья, очнувшись от своих мыслей, подбежала к бакам и стала оглядывать их, словно думая, что сестра могла спрятаться за ними, но вместо этого нашла только рыжий волос, оставленный на грязной земле. — Вот же дрянь! — выругалась она слишком громко. — Небось пошла к своему Джоффри! — она пнула бак от злости, а потом еще раз… И еще раз, и еще раз. Кажется, её впервые за последние несколько часов охватила паника. Она умело сохраняла спокойствие, когда пришлось прятаться от убийц. Благодаря ей же девочки выжили, потому что у Арьи хватило хладнокровия несколько часов просидеть в тёмном и закрытом помещении. Она даже не попрощалась с телами своих родных, хватая Сансу за руку и выбегая из дому под покровом ночи, и лишь сейчас она позволила буре негодования захлестнуть её сердце. Только что у неё отобрали родителей и младших братьев. А теперь пропала и Санса. Несуразная, глупая Санса, которую Арья терпеть не могла, сейчас вызвала у своей младшей сестры слёзы и истерику. Джон подошел ближе и попытался её обнять, и по возможности успокоить. Арья обернулась, обиженно стуча кулаками по его груди, и Джон поморщился, вдыхая запах помойных отходов… Впрочем, он и сам сейчас наверняка пахнет не лучше. Уж лучше пахнуть мусором, чем кровью. Успокоившись и перестав бить брата, Арья вцепилась в его спину и встала на цыпочки, притягивая его к себе, так что Джону пришлось нагнуться — несмотря на то, что Арье уже 16, ростом она до сих пор была невелика. — Всё будет хорошо. Мы найдем её. Сегодня же позвоним Таргариенам и узнаем, у них ли она. Но это после — а сейчас нам нужно отоспаться. — Я не усну, пока не узнаю, что с этой дурой. Да и вообще… — Арья отпустила Джона и посмотрела в его глаза. — Как я могу спать после того, что случилось? Джон пожал плечами. — Однажды нам придется это сделать. Заснуть. Поэтому пойдем быстрее, метро здесь недалеко, и ты наверняка хочешь в душ и в теплую кровать. Или чая. — Ничего я не хочу. Хочу, чтобы мои родители были живы. Хочу, чтобы этой ночи не было. Жаль, что никто не может мне обеспечить этого. Арья уже было отпустила его, но Джон, недолго думая, взял её за руку и повел вон из переулка. Это просто ужасно, что они потеряли Сансу. Теперь, если её убьют, они об этом даже не узнают. Ну, впрочем, потом во всех газетах будет новость о том, что дочь будущего Конгрессмена найдена мертвой, впрочем, как и сам Конгрессмен, и вся его семья… Хотя нет, не вся. Арья жива, и плетется рядом с Джоном, а он быстро тащит её к станции. Дело-то не в том, что она несчастнее Джона, просто он, кажется, последний, кто сохраняет здесь здравый ум, а пропажа Сансы стала для Арьи последней каплей. Может, отвлечь её как-то? — А что это за разговоры о том, что у тебя никого нет? — Джон не нашел лучшей темы для разговора, и Арью это разозлило. — Нам обязательно говорить об этом сейчас? — Просто я думал, что у тебя было что-то с Эйегоном Таргариеном. Они уже подошли ко входу в метрополитен, и Арья стала щупать многочисленные карманы своей курточки в поисках пятидолларовой купюры, на что Джон усмехнулся и достал из брюк проездной. — Проходи. Я за тебя заплачу. Арья не любила, когда за неё платили, но в этот раз повиновалась. Женщина в форме смерила их презрительным взглядом и сморщила нос, но Джон не стал отвечать ей тем же. И это хорошо, что Арья этого не заметила, подумалось ему. А вот если бы заметила, тогда проблем было бы выше крыши. Когда они начали спускаться по эскалатору, Джон заговорил снова: — Ну так что? — Что? — Я про Эггса. Вы вроде постоянно гуляли вместе, и Санса даже радовалась, что вы обе встречаетесь с родными братьями. Арья резко развернулась к нему и получила замечание по громкой связи, но проигнорировала его. — Если Санса довольна таким отношением, то это не значит, что я разделяю её мнение. Да, мы пытались, но ничего у нас не вышло. — Почему? — Эйегон видел во мне идеальную подружку. Я должна была носить вещи, которые он дарит — и это при том, что я такое не ношу, и он прекрасно знает это — везде сопровождать его. Он добрый, но… Мне это ни к чему, я вольная птица, и уже поняла это. Арья успела развернуться довольно вовремя, чтобы не упасть с эскалатора, но всё же получила замечание от дежурного. Он даже пригрозил ей штрафом, но Старк вывернула карманы куртки наружу с фразой «Видишь? Нет у меня денег, последние трачу!», и бедняга замолчал, даже не зная, что ответить. С места преступления Арья ушла быстро, но Джон быстро догнал её и продолжил старый разговор. — Я тут стал задумываться над тем, кто это мог быть, и… Знаешь, у Таргариенов нет причин убивать вас. — Рейегар Таргариен — противник отца! — крикнула Арья слишком громко для пустынной станции: несколько голов обернулись на неё, и она подуспокоилась. — Ты думаешь, я из вредности не пускала Сансу к Джоффри? О нет! Его дедушка мог бы обеспечить нам защиту, он бы установил, кто стоит за этим, но отец Джоффри — Рейгар Таргариен, и... — Послушай же меня, — Джон тоже снизил голос до шёпота. — Дейенерис, Джоффри и Эйегон — все влюблены в кого-то из Старков. И ты так боишься за то, что Санса окажется в их руках? — Я ни в ком не могу быть уверена… — вздохнула Арья. — Со всеми этими выборами уже и не знаешь, что думать. И кому доверять. Да и стоит ли доверять вообще. Джон пожал плечами. Арья помолчала еще чуть-чуть, а потом произнесла: — К тому же, не думаю, что Эйегону я действительно нравилась. Скорее я была для него аксессуаром. Как и Санса для Джоффри, но она наслаждается этим, а я… Нет уж. — Тебе-то он нравился? Арья неуверенно кивнула, но ответ Джона был заглушен приближавшимся поездом. Арья отошла от края платформы и врезалась в брата, но тот вовремя схватил её за плечи, как будто боясь, что сестра упадёт вниз. — Поездов боишься? — Нет. Двери открылись, и Арья зашла первой, подозрительно оглядываясь по сторонам. В вагоне было почти пусто, лишь в самом дальнем углу храпела какая-то компания, очевидно проведшая хорошую ночку. Несколько мужчин в шляпах и длинных пальто подняли на Арью и Джона свои взгляды, но быстро отвернулись, обдав их своим презрением, и снова углубились в чтение газет. Они сели напротив одного из таких мужчин, и Джон не без горечи прочитал на первой полосе заголовок «Волчебойня: семья Неда Старка найдена мертвой». И когда только эти журналюги всё успевают? Он знал, что Арья тоже заметила эту надпись, но она не произнесла ни слова. Слава Богу, здесь слишком мало человек, так что здесь никто не обсуждает его смерть, ведь убийство человека такого масштаба, да еще и во время предвыборной кампании — это определенно лишний повод для слухов. Двери закрылись, и поезд поехал: поднялся шум. Джон закрыл глаза, пытаясь утонуть в нём и насладиться спокойствием, пока его голова раскачивалась из стороны в сторону в такт стуку колес. — Далеко нам ехать? — подала голос Арья. — До Ирвин-парка, — не открывая глаз, ответил Джон. — Три станции. Отдохни пока. — Не могу я отдыхать. — Арья говорила тихо, и из-за шума брат её почти не слышал, так что следующие слова утонули в стуке колес. Она всё же положила голову к нему на плечо. Когда поезд остановился на Линкольн-авеню, мужчина с газетой вышел, но на его место опустилось еще несколько таких же работяг. Эти, слава Богу, газет не читали, но голова Арьи будто скатилось к Джону на грудь. Он не стал спрашивать, напугало ли сестру что-то, или она просто хотела найти в нем защиту. В любом случае, Джон приобнял её и снова погрузился в сон. Его посетила глупая мысль: как хорошо, что сейчас никто не может ничего у них украсть. Они крепко держатся друг за друга, и по крайней мере сейчас никто не может разлучить их. Никакие убийцы не смогут этого сделать, даже если Арья не держится за него, а просто кладёт руку рядом, на кожаное сиденье вагона. Джон всё равно чувствует её тепло, и голову, которую она прижимает к его груди. Так они вместе, и никто не может тронуть их. Хорошо или плохо, но даже такая идиллия не могла длиться вечно. Скоро они добрались до Ирвин-парка, и Арья, которая уже как будто уснула у Джона на груди, неохотно раскрыла глаза и встала. Ей пришлось потянуться, чтобы оставившие её силы вернулись в тело. Человек на станции оказалось куда больше, чем они видели прежде, и Арья схватилась за руку Джона еще крепче. Ну еще бы, они уже потеряли Сансу, и ей не хотелось потерять еще и его. — Я тут думала над твоими словами… — заговорила Арья, когда они вошли на эскалатор. — Над вопросом, точнее. Точнее, даже не над твоим вопросом, а над фразочками Сансы. — И что же ты придумала? — Придумала, что такая любовь не для меня. Может, она вообще не для меня, потому что мне больно после смерти родителей, и вообще… Ты же знаешь, что я никогда не хотела никаких отношений. Я думала, что Эйегон хороший парень, и что не будет плохо, если мы попробуем. Но… Я ошибалась. А может он просто не тот человек. — Ты должна дать ему второй шанс. К тому же, тот факт, что любовь приносит боль, не значит, что ты не нуждаешься в ней. — А кто это — «я»? — Арья усмехнулась. — Если я Арья Старк, то я мертва, забыл? Я кто угодно, кроме неё. — Если Эйегона это будет волновать, то он совершенно точно не тот человек. — Если всё будет хорошо, он даже не узнает, где я. Джону пришлось отвернуться, так как настала пора выходить, поэтому он уже не увидел выражение лица Арьи в этот момент. Но он услышал её удивленный возглас, стоило им выйти на улицу и увидеть обычные жилые дома. Чего ожидала Арья, Джон не знал, поэтому не нашелся, что ответить на её изумленное: — И где же в таком захолустье можно разместить бордель? Качественный? С хорошими девушками? Да кто сюда поедет? — У того, кто владеет этим борделем, их целая сеть по всему городу. Не сомневаюсь, что и за его границами — тоже. И ты совершенно зря так реагируешь, здесь живёт очень много людей. Если прогуляешься по Ирвин-стрит, увидишь много домиков, которые во многом уступают Винтерфеллу, но... — Я думала, владелец — твой отец. — Нет, он всего лишь кто-то вроде дворецкого… Здесь, — Джон показал на небольшую стеклянную дверь на углу, залепленную самыми разными афишами. Над входом красовались металлические электронные буквы, но из-за тени нависавших сверху балконов надписи было не разобрать. Видимо, ночью буквы зажигались и привлекали ночных зевак, а под утро здесь не оставалось ничего, кроме покрытого тенями угла дома. — Если будешь брать такси, запомни: Ирвин-Парк, 49. — Зачем бы я брала сюда такси? — Кто знает? Ладно, пойдем, — Джон попытался открыть дверь, но она не поддавалась. Взглядом он поискал звонок, но, не найдя его, не придумал лучшего варианта, как начать стучать, громко и басовито прикрикивая: — Отец! Это я, Джон, открой мне! По какой-то причине Арье стало смешно, но она удержала свою ухмылку при себе, чтобы Джон не обижался. Дверь открыли примерно спустя две минуты после стучания, но это был не отец, это была Маргери. Она уже смыла с лица обильный макияж, который наносила на лицо каждую ночь. Несмотря на усталость, она улыбнулась им и, прежде чем пустить, спросила: — Роберт не говорил, что ты будешь не один. — Это Арья. Она моя кузина, и с нами должна была быть еще одна, но… — Это долгая история, — перебила его Арья, и Маргери перевела взгляд на неё. — Вы пустите нас отдохнуть? Дома теперь страшно спать. — Роберт пошёл в полицию. Услышал по радио, ну и… но вы всё равно заходите. Я вам помогу. Джон невольно помялся на месте. Маргери ведь еще не знала, что им пока что совсем некуда пойти, как не знала она и того, что обладает всеми правами предоставить им убежище. Она пропустила их внутрь, а затем провела на верхний этаж, где располагались спальни. Арья оглядывалась вокруг и пыталась выловить из темноты хоть что-нибудь, но у неё ничего не получалось — Джон понимал это, глядя на то, как сестрица щурит свои глаза. — Ночью здесь всё начинает жить, — заговорила Маргери, когда они прошли в помещение, напоминавшее гостиную. Джон и Арья присели на диванчик у стены, у которого стоял стол. — Огни зажигаются, а самые прекрасные цветы начинают цвести. Здесь хорошо, не правда ли? Джон уже здесь был, и Маргери прекрасно знала, как он относится к этому месту, а вот Арья, кажется, пока не успела составить о борделе своё мнение. — Я приготовлю вам чай, и вы мне всё расскажете… Ренли привёз отличный успокаивающий чай из своей Джорджии. — Я думал, что это ваша Джорджия, — усмехнулся Джон, на что Маргери покачала головой. — Мой отец купил для него плантацию в Китае. Ренли совсем не успевал за ней следить, и многие рабочие начали откровенно воровать. Тогда отец сказал: хорошо, куплю поближе, а ту отдали какому-то китайскому бизнесмену. С Испанской вышло то же самое — он тогда и решил, что так далеко уезжать практически регулярно не вариант. Он провел там несколько месяцев, выстраивая нормальную бизнес-компанию, а на заработанные деньги купил плантацию в Джорджии. Здорово, правда? До Джорджии всего полтора часа на самолёте, и никаких дополнительных документов не нужно! Маргери поставила перед ними три кружки и залила их кипятком. Арья попросила добавить молока, и хозяйка без единого возражения достала его из холодильника и подлила девочке в чашку. Джон взял свою и сделал неуверенный глоток. Горячая жидкость, напитавшая его тело, вдруг напомнила, что он на самом деле очень голоден. Арья, кажется, почувствовала то же самое, потому что её живот заурчал. Маргери улыбнулась. — Кажется, у вас и правда была тяжелая ночка, если вы даже не успели позавтракать. Она встала и достала из шкафчика печенье, и Арья буквально набросилась на него, чем доставила Маргери огромное удовольствие. Джон поймал себя на мысли, что она была бы прекрасной матерью. Они с Арьей рассказали всё. О том, как Арья выключила свет в ванной, из-за чего Санса очень долго кричала на неё, а сама закрылась в туалете; о том, как они обе, находясь в закрытом пространстве, услышали в квартире выстрелы — пришлось затаить дыхание, чтобы их не обнаружили; рассказали они и о том, как Джон увидел нескольких человек выбегающими из дома, прежде чем зашел внутрь и позвал девочек; как они, не взяв практически ничего, выбежали из дома, опасаясь, что преступники вернутся, и как они умудрились-таки добраться досюда. Маргери внимательно слушала их, не перебивая и лишь кивая головой. По мере рассказа выражение её лица становилось всё серьезней и серьезней. Когда Арья закончила рассказывать, она сказала: — Мы найдем Сансу, но только после. Я и сама уже очень устала и не отказалась бы поспать, а вы? Арья кивнула. Кажется, ей только и нужно было, что выплеснуть свои эмоции на кого угодно. Она спокойно поставила пустую кружку на стол и даже зевнула, признавшись, что не откажется сейчас от мягкой и теплой постели. Маргери сочувствующе улыбнулась и встала из-за стола, не собирая посуду. Арью она отвела первой, а потом вернулась за Джоном, лишь теперь собирая кружки и относя их на мойку. Джон начинал чувствовать себя неловко, но потом она обратила на него внимание: — Роберт просил передать, что ты можешь пока пожить здесь, но у него в доме места для тебя не найдется. А потом, когда вернется Ренли, думаю, он тебя приютит. — Жить здесь? — Джон не мог поверить своим ушам. — Я что, похож на танцовщицу у шеста? — Твой брат постоянно здесь ночует, и ему нравится. И мы здесь не у шеста танцуем, Джон. — На брата своего я тоже мало похож, — ответил Джон, поднимаясь с дивана и идя за Маргери. — Зря ты так говоришь о нём, — заметила та. — На самом деле, он не такой уж и плохой.