Дочь Дракона

      Мираэль проснулась под звук рожка, которым собирали солдат на утреннее построение. Зевнув пару раз, она слушала резкую трель до тех пор, пока поняла, что спать уже не хочет. Приняв сидячее положение, Мираэль потянулась всем телом, чувствуя, что полученные раны перестали болеть — разве что немного тянуло в рёбрах. Солдатские казармы априори не предполагали наличия зеркал, и посмотреть после умывания, в каком состоянии лицо, было невозможно. Разве что тактильно понять, что имеется пара зарубцевавшихся ранок на лбу и несколько царапин на щеках. Благодаря умелой работе жрицы Аркея от этих несовершенств не должно будет остаться следа уже через два-три дня.       Пока Мираэль приводила себя в надлежащий вид, размышляя, чем бы себя занять, ей вспомнился разговор с Хадваром. Она даже бросила в сторону двери заинтересованный взгляд. Любопытство толкало пойти и посмотреть на казнь вожака восстания. Хотя Мираэль осознавала, что это будет зрелище не из приятных. Конечно, вряд ли она упадёт в обморок от вида крови — на свою насмотрелась за годы тренировок, — но нужны ли ей такие «впечатления»?       Мираэль недовольно тряхнула головой, отгоняя от мысленного взора красноречивые образы. Что-то подсказывало ей, что в Скайриме этих впечатлений она нахватается с избытком, хочет того, или нет. Так почему бы не начать уже сейчас привыкать? Решив так, Мираэль отыскала в сундуке свой костяной гребень, при помощи которого навела порядок на голове. После вчерашнего приключения у него сломалась пара зубцов, но это ерунда. Её волосам много теперь и не нужно.       Отодвинув на миллиметр медвежью шкуру, Мираэль насторожённо осмотрелась в образовавшийся зазор, и только убедившись в отсутствии мужчин в поле зрения, в несколько шагов пересекла круглое помещение и вышла во двор. Тихий, сухой скрип деревянной двери утонул в сдержанном гуле голосов. Солнце медленно поднималось из-за скал, и Мираэль, плотнее запахнув плащ от утренней прохлады, неспешно пошла к площади, мысленно подбадривая себя тем, что ничего плохого не случится, если она посмотрит. В конце концов, казнь Ульфрика Буревестника — это историческое событие, которое явно повлияет на военную ситуацию в провинции.       Солдаты, что несли дозор на стенах и улицах, смотрели на неё бесстрастно, как на предмет ландшафта. И Мираэль более чем устраивало такое отношение. Она повернула, огибая ещё одну башню, и место казни предстало перед её взором во всей красе. Остановившись, Мираэль осмотрелась, решая, где бы ей «приткнуться», чтобы не отсвечивать особо. За спиной её сейчас были ворота, выводящие из крепости, а перед ней — большое пространство, похоже, это была главная площадь крепости. Тут и там в глаза бросались трепещущие на лёгком ветру знамёна — алый дракон на чёрном полотнище. Вокруг своеобразного плаца, примыкая к казарменным помещениям, теснились домики, на верандах стояли жители, поглядывая на строившихся в полном вооружении солдат, изредка слышалось фырканье лошадей в конюшне. В центре площади скопилось небольшое количество людей, и по их внешнему виду становилось ясно, что это основные действующие лица сегодняшнего «мероприятия».       Генерал в алой форме тихо переговаривался с высоким мужчиной, чьё лицо и шею полностью скрывала маска, цветом сливаясь с неаккуратной, на взгляд леди, одеждой. Мираэль скользнула взглядом по устрашающего вида секире в его руках, поморщилась, увидев плаху — грубо обтёсанный пень с выемкой, на котором занимающийся рассвет высвечивал характерные бурые разводы. Чуть поодаль от палача Мираэль заметила облачённую в ритуальное одеяние госпожу Араин и невольно улыбнулась — ведь благодаря этой женщине она уже здорова. Не будь в крепости жрицы — лежать ей со сломанными рёбрами и выбитым плечом, ожидая естественного заживления. — Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма! — Мираэль повернула голову на знакомый голос, но сделала это слишком резко, и голова тут же слегка закружилась, заставив схватиться за стену в поиске опоры. Когда минутная слабость прошла, Мираэль сфокусировала взгляд и увидела Хадвара. Он держал в руках свиток, с которым время от времени сверялся. По правую руку от него Мираэль рассмотрела женщину в тяжёлых доспехах с капитанскими регалиями.       Напротив них стояли восемь связанных, но, судя по надменно вскинутым подбородкам, по-прежнему не покорённых нордов. Тех самых, пойманных в последнем рейде и приговорённых к казни без суда и следствия. Мираэль с невольным уважением подумала, сколь же сильна их вера в Талоса, что они, не колеблясь, примут за неё смерть?       Её собственным «фаворитом» в пантеоне был Бог-Дракон, Акатош. Почему — Мираэль не могла сказать. Возможно, потому, что из всех мифических существ, о которых она в своё время прочитала, ей более всего нравились драконы? А может, причина была иной. Но так или иначе, с тех пор, как родители стали брать её с собой на праздничные гуляния и посещали храм Всех Богов, Мираэль подолгу задерживалась у алтаря Повелителя Времени, и молиться предпочитала ему. Если верить жрецам, у каждого из восьми — ибо алтарь Девятого, Талоса, был уничтожен после подписания Конкордата Белого Золота — божеств была своя «юрисдикция», и каждому из них следовало молиться по определённым причинам. К примеру, тот же Акатош воплощал качества долгожительства, неуязвимости и вечной законности. Но Мираэль это не волновало — ни тогда, ни сейчас. В Бруме у неё был свой маленький алтарь Акатоша, и размещался он в спальне. Кроме него в доме имелись алтари остальных божеств — в том числе и Талоса, ибо её мать продолжала поклоняться ему. И каждому Мираэль приносила пожертвования. Но Богу-Дракону — всегда больше. И всегда это делалось искренней. Кто знает, не поэтому ли Стендарр обошёл её своим благословением в ту роковую ночь, позволив Вайлану надругаться над ней?       Рассеянный взгляд Мираэль наткнулся на Ульфрика Буревестника, да так и замер на нём. Осанка вожака мятежников была горделивой, словно это не его отделяли от встречи с топором палача сущие мгновения. А серые глаза напоминали заледеневшую сталь. Всем своим видом мужчина излучал спокойствие и даже уверенность в правильности происходящего.       Мираэль ощутила странное волнение в крови, и желание выразить ему поддержку. Потому что умереть за то, во что так горячо веришь — это правильно. Этот внезапный порыв был ей непонятен и абсолютно неприемлем, а потому усилием воли Мираэль отвела взгляд от Ульфрика, и вслушалась голос Хадвара, отчаянно цепляясь за знакомое звучание в надежде, что оно поможет ей удержать саму себя на месте.       Тем временем называемые поимённо мятежники становились в линию перед генералом, окружённые со всех сторон солдатами Империи. — Локир из Рорикстеда, — продолжал зачитывать Хадвар. Человек, что стоял сейчас в первом ряду пленников — это был тот самый оборванец, которого Мираэль вчера заметила — выкрикнул истерично: — Нет! Я не мятежник! Вы не имеете права! — и рванулся к воротам, пробив брешь в ряду опешивших на миг солдат. — Лучники! — голос у женщины в латах был пронзительный и грубый, Мираэль даже скривилась, но глаза закрыть не успела — засвистели стрелы, и Локир рухнул на дорогу, похожий на ощерившегося иглами ежа.       Мираэль сглотнула образовавшийся в горле ком. Вот так равнодушно убить человека… Неважно, кто он, мятежник или нет, но его могли просто задержать и вернуть! Она невольно сокрушённо покачала головой, снова подумав, что впереди её ждёт немало таких эпизодов, которые являются такой же нормой для этой провинции, как каждодневный звон колоколов на башнях Брумы.       Из ступора, в который её повергла эта сцена, Мираэль вывел новый голос. Он принадлежал генералу Туллию, и был пронизан нотками почти агрессивного торжества. — Ульфрик Буревестник! — генерал вперил взор в названного пленника. — Здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовёт героем. Но герой не станет использовать дар Голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон!       На секунду Мираэль показалось, что Ульфрик пытается что-то сказать, но кляп во рту пресёк его попытки. И хорошо, а то мало ли, что он мог натворить своим Ту’умом…       В это время Хадвар, неспешно сворачивавший свиток, заметил её за спинами зевак. Брови юноши сошлись у переносицы, придавая лицу негодующее выражение. Он коротко дёрнул подбородком в сторону башни, как бы говоря, что Мираэль должна уйти. Но она покачала головой отрицательно. Не сейчас. А заставить её Хадвар не мог, ибо у него были свои обязанности. И если бы он сейчас подошёл к ней и силой увёл в крепость, такая самовольная отлучка вряд ли расположила бы к нему начальника. Вот почему Мираэль не шелохнулась.       Хадвар тоже это понимал. Поэтому лишь посмотрел на неё с упрёком, затем отвернулся и встал на своё место, чуть поодаль от плахи.       Генерал тем временем продолжал говорить, и Мираэль, отвлёкшаяся на визуальную перепалку с Хадваром, навострила уши. — …и погрузили Скайрим в хаос. А теперь Империя воздаст вам по заслугам, и восстановит мир!       Откуда-то издали, прервав его речь, принёсся на лёгких потоках утреннего ветерка протяжный звук, похожий, по мнению Мираэль, одновременно на зов боевого рога и крик неведомого зверя.       И тут же солнце, словно испугавшись, скрылось за тучами, которые надвинулись так же внезапно, как этот звук. Ветер из ласкового стал злым, порывистым, и у Мираэль по телу пробежали мурашки. Не столько от холода, сколько от гулкого эха невнятного звука. Этот звук ей что-то напомнил. Только Мираэль не могла понять — что, и теперь хмурилась, стараясь вспомнить. — Что это было? — Хадвар, как и многие в крепости, вскинул голову к небесам, словно ища там ответ на свой вопрос. Но генерала, похоже, ничто не могло отвлечь от его миссии, и он коротко отрубил: — Ничего. Продолжай. — Этот приказ предназначался, видимо, женщине в латах. Та почтительно приложила к груди закованный в перчатку кулак, отчего прозвучал звонкий удар стали о сталь: — Да, генерал Туллий! — и повернулась к жрице. — Подготовь их в последний путь. Госпожа Араин немедля вскинула руки к хмурому небу, и певуче заговорила: — Ныне же вверяем мы души ваши Этериусу, и да пребудет с вами благословение Восьмерых, ибо вы… — Во имя Талоса Могучего, заткнись, и давай к делу! — рявкнул один из мятежников, выходя из строя притихших пленников. — Как скажете, — спокойно ответила жрица, похоже, ничуть не обидевшись. За неё непроизвольно обиделась Мираэль. Как этот варвар разговаривает с женщиной! — Я что, всё утро ждать буду? — продолжал издевательски мятежник. Он вразвалочку приблизился к палачу и встал около плахи. Женщина в латах кивнула, и опустила руку ему на плечо, принуждая опуститься на колени. — Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы! — гордо сказал мятежник, склоняя голову к плахе. — А ваши улыбаются вам?       На этот раз Мираэль успела отвернуться, но раздавшийся звук погнал табун мурашек по её коже. Свист, отвратительный хруст — встреча стали с плотью, и единодушный вздох, пронёсшийся по рядам зевак… Мираэль повернула голову и заставила себя смотреть, стиснув зубы и не отрываясь, сглатывая горький ком в горле. Сейчас было не время малодушничать.       Кровь заливала плаху, голова уже покоилась в корзинке у подножия плахи, а женщина в латах ногой небрежно столкнула тело, освобождая место. — Имперские ублюдки! — ого, женщина-мятежница, невольно подняла брови Мираэль. Неожиданно. Хотя, если есть женщины в рядах имперских солдат, почему бы не быть им в рядах повстанцев? — Ты следующая. — Мираэль узрела ядовитую улыбку на лице капитана. И эта улыбка была ей отвратительна, а ещё на миг показалось, что имперка обращается не к мятежнице, а к ней, отчего тело невольно дёрнулось назад. Но каменная кладка стены болезненно стукнула по лопаткам, приводя в чувство, и Мираэль успокоилась.       И вновь раздался странный звук, как в то время, когда говорил генерал. Мираэль могла бы поклясться, что теперь он был куда громче и отчётливее. Кажется, волосы у неё под капюшоном встали дыбом. Смерть. ****       Именно этот звук слышался сегодня в ночи! — вспомнила Мираэль, а тем временем её сердце пустилось вскачь, пропуская удары, словно пытаясь удрать от ледяной руки страха, что уже коснулась кожи, покрывая её зябкими мурашками, заставляя оцепенеть. Смерть. — Опять то же самое! — взволнованно сказал Хадвар. — Слышите? — Следующий, говорю! — рявкнула женщина. Но мятежница не успела сделать ни шагу. Стало вдруг очень темно, будто день и ночь поменялись местами. Как и многие вскинув голову к небу в рефлекторной попытке понять, что случилось, Мираэль не поверила глазам. Это… дракон? Но это же невозможно! Они все мертвы! Глаза упрямо твердили обратное.       Он был чернее самой черноты. Выделялись лишь две точки — рубиново-алые глаза, и в них Мираэль увидела приговор. Смерть.       Ветер, поднятый могучими крыльями, сбил с ног палача. Сверкнули клыки, длинные, кинжально-острые, алебастрово-белые на фоне жаркой красной пасти — и раздался рёв, от которого небо вдруг преобразилось. Среди тяжело нависших над крепостью туч засверкало пламя, обрушившись на землю безжалостной карой — и всё вокруг запылало. Застывшая в тени стены Мираэль не слышала отчаянной канонады воплей, проклятий, стонов и ржания гибнущих в охваченной огнём конюшне лошадей, не видела стрел, что летели в дракона и не причиняли ему вреда. Она видела лишь его самого. Ноги снова приросли к земле, и ей оставалось лишь смотреть.       Мрак, явившийся из глубины минувших эпох, крылатая тень далёкого прошлого, явно намеревающаяся сровнять крепость с землёй — он был прекрасен в своём неистовстве, и Мираэль откровенно им залюбовалась. И неизвестно, сколько бы ещё она смотрела, если бы у неё не заболели уши, когда дракон взревел вновь. Она словно бы вернулась в реальность; встряхнулась, и вдруг до боли пронзительно ощутила происходящее.       Увидела, наконец, тела мёртвых и раненых, мечущихся по двору — в панике или же целенаправленно — граждан и солдат, видела генерала, чья форма алела вместе с заревом пожара, уничтожающего крепость. Туллий явно не падал духом, и, похоже, отдавал приказы, хотя за свистом ветра, рёвом, воем и плачем его голоса слышно не было. Но Мираэль заметила, как слаженно действуют солдаты. Они слышали командира, и повиновались ему, встав на дороге могучего врага. Сама же Мираэль ни на метр не сдвинулась — так и стояла у стены, являя собой очень даже неплохую цель. Сначала ей показалось, что дракон вцепился в её плечи своими когтями. Перед глазами Мираэль, прямо скажем, пробежала вся её недолгая жизнь, но над ухом вдруг раздался голос, а драконы вряд ли умеют говорить: — Ну, что ты замерла?! Бегом в крепость!       Конечно, это был Хадвар. Повинуясь руке, что вцепилась ей в плечо, Мираэль, спотыкаясь, кинулась бежать. За её спиной содрогнулась земля, и Мираэль непроизвольно обернулась за несколько секунд до того, как стены башни отделили её от ада, царящего вокруг.       Чёрный дракон снизился, а затем сел совсем, заполнив собой всё пространство от башни до башни. Острые когти на сгибе левого крыла нашли опору в крыше ближайшего дома. С треском и грохотом крыша проломилась, не выдержав веса, и дом просто развалился, словно сделанный из соломы. Длинный мощный хвост дракона гибко изогнулся, без труда проломив одну из внутренних стен крепости. Вместе с ней вниз рухнули с криками находящиеся на стене солдаты, секундой назад поливавшие монстра стрелами. Не обратив на них внимания, дракон повернул голову — и его глаза встретили затравленный взгляд Мираэль. В алых глубинах она увидела то, отчего её ноги вновь едва не подкосились. Вопрос. Торжество. Но не преждевременное ли оно? Возможно ли такое, что он наконец нашёл то, что искал веками…       И лишь сильная длань Хадвара смогла втолкнуть Мираэль в крепость. Наваждение спало. Откуда она знает, какие эмоции отражались в глазах неразумного ящера? У самой, кажется, последние мозги от страха отшибло, вот и выдумывает невесть что. В голове Мираэль воцарился полный хаос, сравнимый с тем, что творился вокруг. — Забирай свои вещи! — отрывисто скомандовал Хадвар. — Надо уходить!       Мираэль отметила бисеринки пота, что покрывали молодое лицо, и в то же время упрямо сжатые губы — Хадвар успешно боролся с охватившим его страхом. Ей стоит взять с него пример, — мелькнула мысль. А то расклеилась что-то. — Но… — Что «но»?! Ты же видела его! Жить надоело? — Нет! — возмутилась Мираэль, сама, впрочем, не понимая, чему собиралась возражать мгновением раньше. — Тогда собирайся, да поживее. — Хадвар кинулся к ступеням, ведущим на второй этаж башни. — Шевелись!       Мираэль подчинилась, всё же слишком ошалевшая для пререканий. Её вещи в сундуке были сложены поверх сумки. Она быстро и аккуратно убрала в сумку зелья, поместив их в кармашки, чуть сдвинула мешочки с золотом, равномерно распределяя нагрузку по дну сумки и наконец пристроила её на плече. Ножны с выглядывающей из них крестовиной рукояти Мираэль расположила иначе — так, чтобы ничто не мешало дотянуться. Секунду поколебавшись, она всё же бросила на всю свою ношу чары облегчения. Спина поблагодарила её враз расслабившимися мышцами, а Мираэль понадеялась, что пускать в ход боевую магию не придётся.       Удостоверившись, что ничего не забыла, она едва не в один прыжок пересекла комнату, собираясь покинуть башню. Но Хадвар, в это время бегом спустившийся по лестнице, махнул рукой, и Мираэль, удивившись, тем не менее резво отпрянула обратно. Она проследила за тем как Хадвар срывает шкуры с одной стены — и даже рот приоткрыла, когда увидела деревянную дверь. Хадвар отпер её, на миг обернулся, словно просканировал готовность Мираэль к бегству и отрывисто бросил: — Держись рядом!       Мираэль кивнула и вместе с ним юркнула за дверь. Она верила, что Хадвар знает дорогу, и бежала за ним, в то же время слушая звуки снаружи, приглушённые толщей камня. Своды крепости над их головами практически стонали от атак дракона. — Ой! — вскрикнула Мираэль, врезавшись во внезапно затормозившего Хадвара. И тут же с закладывающим уши грохотом часть потолка чуть дальше по коридору обрушилась, взметнув тучи пыли. Куски каменной кладки брызнули в стороны, а один из довольно крупных, гладко отёсанных камней, тяжело перекатившись, замер в каком-то полуметре от беглецов. — Проклятье! — прошипел Хадвар, ладонью отмахиваясь от пыли, — Придётся в обход. Иди сюда. — Юноша приблизился к боковой двери, а недовольно потиравшая лоб Мираэль двинулась за ним. Дверь привела в комнату, на взгляд Мираэль похожую на кладовую, заставленную бочками и коробками самых разных размеров и форм.       За баррикадой из нескольких бочек они увидели двух мужчин, копающихся в сундуках. Секундное оцепенение, что овладело всеми участниками сцены, было использовано Мираэль, чтобы понять, что перед ней — мятежники. Как они сюда попали? — об этом девушка подумать не успела, потому что мужчины одновременно выхватили оружие, и с воплем «За Скайрим!» ринулись на них.       Интуиция заставила Мираэль вытащить меч, выставив его перед собой в оборонительном жесте. И, наверное, стоит прибавить, что душа у неё ушла в пятки, отчего все знания, совестливо вбиваемые учителями по физподготовке, мгновенно вылетели из головы. Именно поэтому оба мятежника бросились на того, кто был сильнее.       Мираэль не без восхищения смотрела, как Хадвар парирует и наносит ответные удары, как грациозно меняет положение, словно без каких-либо усилий кружась в яростной пляске со смертью. Но восхищение быстро сменилось паникой — что, если его убьют? Как она тогда выберется?              Взвизгнув, как кошка, которой весьма ощутимо наступили на хвост (возможно, это было подобие боевого клича, только вот связки, стиснутые страхом, поддавались плоховато), Мираэль набросилась на ближайшего к ней мужчину, подведя меч полукругом под низ, не давая его клинку коснуться Хадвара в предательским ударе прямиком в стык пластин доспехов под рёбрами. Звонко лязгнула сталь, от мечей брызнули искры. Мираэль не без труда удержала оружие в руках — столько силы было в ударе мятежника. Но привлечь его внимание ей удалось. Его светло-карие глаза вспыхнули, и он переключился на новую цель — рывком оттолкнув меч Мираэль, он перешёл в атаку, нанося удары так быстро, что Мираэль сразу поняла — плохи её дела. Она отступала, едва успевая парировать. Благо, у противника был одноручный меч, а не какой-нибудь молот.       К спине вдруг плотно прижалась сумка, когда отступление было прервано стеной, в которую Мираэль упёрлась. Что ж, по крайней мере, тыл у неё защищён. Её — в очередной раз — спас Хадвар. Он расправился со своим противником, и ждать, чем окончится бой Мираэль, не стал, а просто подрубил нападающему ноги — меч ударил по слабо защищённым подколенным связкам.       Покидая комнату, Мираэль с трудом преодолела желание оглянуться. Было ли ей жаль противников? Да. Но они напали на неё… по сути, ни за что. Она могла пройти мимо, не задев их? Могла. Они сами сделали её своим врагом.       Наивная семнадцатилетка и не подозревала, что девушка мимо них уж точно не прошла бы. По крайней мере, оставшись нетронутой. Быть может, преподанный Вайланом урок выветрился из светловолосой головы слишком быстро? Так или иначе, но эта мысль даже не посетила её.       «Ни одного шанса ты не должна давать тому, кто хочет тебя убить», — слова её учителя, мастера меча Эрриса. В который раз Мираэль корила себя за то, что обучалась, спустя рукава. Но…       «Нужно уметь дарить жизнь. Щадить того, кто сдался, кто безоружен. Всех подряд убивают только стервятники.» — Эти слова также принадлежали Эррису, и они особенно ей запомнились. Может, именно этим руководствовался Хадвар — ведь он не убил её соперника, а просто оставил с подрезанными связками — лишённым возможности нормально двигаться, и следовательно — нападать, но живым. При этом своего противника он убил безжалостно.       Следуя за Хадваром по лабиринтам крепостных коридоров, Мираэль думала, что ей не следует полагаться на уже имеющиеся знания, а стоит продолжать развитие. Иначе её убьёт первый же «стервятник», которых всегда немало там, где царят кровь и хаос.       Очередной коридор, по которому они сейчас бежали, полого спускался к следующей комнате, в которой, по мере их приближения, всё отчётливее слышалось шипение и потрескивание, какое бывает от электрических заклинаний.       Вопль «Безбожные имперцы!» показал, что в комнате идёт бой. Видимо, ищущие спасения мятежники наткнулись на имперских солдат.       Переглянувшись, Мираэль и Хадвар ускорили шаг, и ворвались в комнату в то самое время, когда двое мужчин в броне Империи оказались в буквальном смысле припёрты к стене пятью мятежниками. С появлением новых лиц шансы более менее уравнялись. На долю секунды лица мятежников как по команде приняли озадаченное выражение.       Чувствуя, как в крови бушует адреналин, Мираэль с первого удара достала мятежника, что стоял к ней полубоком. Она сама не ожидала столь удачного выпада, но с трудом удержалась от того, чтобы не бросить меч и зажать уши от последовавшего вопля. Нанесённый ею рубящий удар, проведённый наискось, практически лишил мужчину руки - силы не хватило, чтобы разрубить кость предплечья, но глубина раны не оставляла сомнений в том, что за меч мятежник в ближайшее время не возьмётся. добил его Хадвар - просто походя снёс бедолаге голову и переключился на следующего, в то время как Мираэль отпрыгнула спиной назад, зажимая рот свободной ладонью - почему-то именно в эту секунду её желудок признал поражение. Мираэль, понимая чем может обернуться её слабость, с усилием сглотнула, отводя взгляд от обезглавленного тела и тут же зажмуриваясь. Прямо перед глазами мелькнул разряд, наполнив душный воздух озоном и на секунду ослепив — молния, сорвавшись с рук одного из имперцев, обвила тело мятежника с топором и щитом. Тот взвыл, и конвульсивная дрожь сотрясла его, прежде чем боль заставила ноги подогнуться в коленях. К озону прибавился запах горелого меха и плоти. — Осваиваешься? — негромко спросил Хадвар спустя десяток минут. За это время Мираэль успела очухаться и ранить одного из мятежников. Благодаря этому ей удалось проскользнуть к "своим". Теперь Мираэль, Хадвар и один из имперцев стояли спина к спине, то время как имперец-маг смотрел в серый потолок застывшим взглядом и демонстрировал содержимое своего живота.       Мираэль фыркнула бы, если бы не серьёзность ситуации. Теперь их трое против троих, но с учётом её "умений" скорее двое. Не время расслабляться. — Нет, просто пытаюсь выжить, — ответила она, чувствуя, как гудят стены крепости. Странно, прошло не меньше часа, а дракон всё никак не успокоится. И как это потолок ещё не обвалился прямо на них? Похоже, строили Хелген на совесть.       За минуты боя Мираэль не раз и не два приходилось искать место отступления, способное защитить спину в моменты, когда её с временными соратниками разделяли. Только поэтому она успела понять, что комната, где сейчас кипит бой — пыточная. Клетки, обагрённые кровью стены и инструменты, а также тяжёлый, щекочущий глотку до рвотных позывов запах смерти — всё это вызывало отвращение. Да, имперцы тоже хороши, если опускаются до такой низости, как пытки. И всё же она сейчас в одной с ними упряжке… Поэтому те, кто против Империи — её враги.       «Надеюсь, ненадолго» — подумала Мираэль, отражая выпад мятежника — высоченного широкоплечего детины с изуродованным шрамами лицом. Она не хотела примыкать к той или иной стороне в развязанной талосопоклонниками войне, бросаться из крайности в крайность… Может, действительно стоило сбежать в Эльсвейр? Да, и примкнуть к каджитам в их повстанческой борьбе... Замечательная в своём идиотизме мысль. Мираэль не знала, сколько времени спустя они втроём покинули пыточную. Её куда больше интересовала возможность стереть кровь с клинка. Однако когда они прошли немного дальше, девушке пришлось признать, что она поспешила. Мираэль и её спутники оказались в просторном подземном помещении, похожем на заброшенный церемониальный зал, и столкнулись с новыми врагами. Целых пятеро мятежников, но теперь среди них был лучник — спасибо, что один.       Мираэль даже озадачилась на секунду — откуда их столько, ведь снаружи она видела меньше. А может, они как-то проникли в крепость, надеясь спасти Ульфрика? Вроде как любая уважающая себя крепость имеет потайные ходы и запасные выходы. Иначе что это за крепость такая... Предательство? А, даэдра его знает. Не то, чтобы Мираэль это так сильно интересовало.       Союзникам пришлось разделиться, и Мираэль, даже не подумав об иных вариантах, выбрала лучника. Он стоял дальше всех, и мог выбрать любого из них целью для своих стрел, но заметил её, и благополучно забыл об остальных.       Свист — каким-то чудом стрела пролетела мимо, оперение скользнуло по скуле, и Мираэль, спохватившись, пригнулась, двигаясь рывками, то и дело шарахаясь из стороны в сторону, надеясь расфокусировать взор врага и сбить его с толку, не дать предугадать её действия. Иначе — смерть.       Снова свист — пыльная завеса почти не мешала лучнику, и стрелы проходили в угрожающей близости, словно насмехаясь над её попытками дезориентировать мятежника. И лишь из чистого упрямства - читай, идиотизма - Мираэль всё это время не пускала в ход магию.       Их разделяло совсем небольшое расстояние, когда Мираэль выпрямилась, и обеими руками швырнула в лучника свой меч. В то же время её ударило в плечо так сильно, что она по инерции качнулась назад. Секундной потери равновесия хватило, чтобы сумка потянула вниз, и Мираэль, не успев подставить руки, упала на спину, которая отомстила ей яростной болью, мгновенно застлавшей глаза. Твою ж даэдра! Флаконы с зельями этого точно не выдержат!       Мираэль попыталась быстрее подняться, не зная, как близко враг, попал ли её меч в цель, и не ищет ли новая стрела свою жертву. Что-то мелькнуло слева, она резво крутнулась, оставаясь в сидячем положении, и поняла, что в левом плече у неё засела стрела — наконечник вгрызся в тело, а стальной желобок мерно покачивался, дразня оперением на противоположном конце. Стрела вошла глубоко, судя по ощущениям. Руку сковала тупая боль, и Мираэль отчётливо почувствовала горячую кровь, струившуюся по коже под рукавом рубахи.       От созерцания картины, вогнавшей Мираэль в очередной ступор, её отвлекло прикосновение. Чужие руки на плечах. К счастью, это не руки врага. Но… — О-ой! — взвыла она не своим голосом. Боль, не сдерживаемая защитным рефлексом — шоком — нахлынула на Мираэль в полной мере. — Прости! — Хадвар тут же отпустил, голос у него был виноватый. — Я не заметил. Я боялся, что тебе конец. — Не совсем. — Мираэль криво усмехнулась, скрипнула зубами, проглотив болезненный стон. — Где он? Лучник? — В Совнгарде, я полагаю. — Хадвар указал рукой, и его спутница увидела труп всего в десятке шагов. Руки раскинуты, в груди торчит её меч. — Интересный ход. — Возможно. — Мираэль взялась за стрелу, но Хадвар убрал её руки: — Я сам.       Мираэль рефлекторно пожала плечами, и тут же пожалела, потому что боль напомнила о себе, заставив тихо застонать и прикусить губу. Нежелание выглядеть — нет, быть слабой — никуда не делось. — Кость не задета. Повезло. Готова? — солдат обвил пальцами древко стрелы, испытующе глядя на неё. — Да… Нет! Ай-й-х-х-х… — последний сдавленный выдох сопровождал вспышку боли, когда Хадвар одним движением выдернул стрелу.       Мираэль запрокинула голову, чувствуя, как на глаза просятся слёзы, и сжала зубами губу, не замечая, что уже прокусила её. Больно было так, что перед глазами темнело. — Обливион раздери, я про жгут не подумал! — выругался Хадвар, когда кровь хлынула по его пальцам. — У тебя есть какая-нибудь тряпка, чтобы перевязать? — Он постарался зажать рану ладонями.        Его встревоженный голос привёл Мираэль в себя. — Пустяк… — процедила она, судорожно вдыхая воздух, отыскивая в памяти заклинание исцеления. Слабое золотистое сияние окутало её сжатую в кулак правую руку, Мираэль раскрыла ладонь, выпуская его, и оно безошибочно устремилось к рукам Хадвара. Юноша тут же убрал ладони, и Мираэль ощутила, как срастается порванная мышца и затягивается кожа. Ощущение было малоприятным и едва не сбило те крохи концентрации, которые Мираэль смогла собрать.       Какая ирония — сбежать от одной боли, чтобы найти другую. — Ты… — почувствовав, что стало гораздо легче, Мираэль вгляделась в лицо сидевшего перед ней солдата. — Ты ранен? — Ничуть. — А кровь? — она указала взглядом в его щёку, на которой и вправду алело пятно. Впрочем, он весь был покрыт брызгами крови. — Не моя. — Хадвар, словно доказывая это, стёр след. — А вот у тебя…       Мираэль почти небрежно смахнула струйку, бегущую по подбородку. Прокушенная губа горела, пришлось и на неё потратить немножко целительной магии. — Ерунда, - сказала она, завершив своё дело. - Все мертвы? — Да. И наш спутник, увы, тоже. Слушай, а почему ты сразу магию не применила? — поинтересовался Хадвар. — Я набросила чары облегчения на свою сумку и меч, — пояснила Мираэль. — Поэтому решила боевую магию не использовать, она сильно истощает. Пока что. Хотя на один огненный шар меня могло хватить, — тут же добавила она задумчиво. Впрочем, что сделано, то сделано. — Я бы мог твою сумку взять, — сказал Хадвар, принимая её ответ. — И защитить нас обоих смог бы.       По вмиг прищурившимся глазам он понял, что последнюю фразу сказал зря. — Я хоть и посредственный боец, но не настолько, чтобы прятаться за чужими спинами. — Процедила Мираэль, оправдав опасения Хадвара. Он тут же опустил глаза, всем видом выражая раскаяние. — Я не собирался тебя задевать, Мира, извини. — Хадвар неловким жестом взъерошил волосы. — К тому же, если бы ты атаковала врагов лишь магией, это означало бы, что ты прикрываешь нас, а не наоборот. Мы же в основном бойцы ближнего боя, хотя я и луком владею… Ну, ты поняла, да?       Мираэль строптиво фыркнула, но смягчилась, уловив зерно здравого смысла в его речах. — Возможно, нам стоило продумать нашу тактику чуть лучше, — сказала она, объявляя, таким образом, перемирие.       Хадвар согласно кивнул. — Пойдём? — Он вновь замялся, глядя на неё. Мираэль хватило нескольких секунд, чтобы понять — Хадвар не знает, можно ли предложить помощь, или очередное нарушение личного пространства снова её напугает или обозлит. Она вздохнула, прислушиваясь к себе. Кажется, совместное приключение смягчило её по отношению к Хадвару — по крайней мере, шарахаться от него сейчас не тянуло. Поэтому Мираэль протянула здоровую руку, скованно улыбнувшись. Солдат, сразу просветлев лицом, помог ей подняться и окинул внимательным взглядом. — Надо выбираться. Ты нигде больше не ранена? — Нет. — Мираэль даже удивилась. Ведь действительно, эта стрела была единственным, что нанесло ей ущерб за всё время их побега. — Погоди минутку.       Она подошла к лучнику, и взялась обеими руками за рукоять меча. Перехватив её поудобнее и послав немного силы в руки, Мираэль упёрлась ногой в грудь мужчины и рывком вытащила меч из тела. Заодно убедилась, что исцеление прошло на славу — раненое плечо не отозвалось болью. Немного постанывала спина после соприкосновения с камнями, но это не мешало двигаться.       Пока Мираэль делала то, что считала необходимым, Хадвар забрал лук у поверженного врага, и прихватил колчан, в котором оставалось несколько десятков стальных стрел.       Мираэль тем временем сняла сумку, открыла, быстро изучила содержимое и вздохнула, сдерживая на кончике языка ругательство. Склянки, которые уже были повреждены, разбились, их содержимое впитывалось в ткань плаща, а осколки магического стекла тускло мерцали. Но сейчас не время для того, чтобы перекладывать зелья, и Мираэль знала это. Поэтому она просто прикрыла оставшиеся зелья плащом, закрыла сумку и вернула её на спину, сдвинув ножны. Только поджатые губы свидетельствовали о её огорчении. Хотя огорчалась Мираэль недолго — наверняка в Скайриме найдётся место, где можно будет пополнить запас зелий.       Когда они двинулись дальше, Мираэль осознала, что снаружи всё стихло. Наверное, дракон улетел. А может, они так глубоко, что стены не пропускают звуки агонизирующей крепости и беснующейся твари? Она надеялась на первый вариант развития событий.       Чем дальше шли беглецы, тем менее обжитыми выглядели помещения. Похоже, их использовали лишь до определённой границы. Странно, ведь это вроде как путь к отступлению в случае чего, почему бы не озаботиться его безопасностью? Судя по всему, имперцам это и в голову не приходило.       Стены одной пещеры, в которую привёл беглецов каменный ход, были сплошь покрыты паутиной. И создатели узорчатого хитросплетения тончайших нитей не замедлили напасть на неосторожно потревоживших их покой людей.        «Когда же это закончится?!» — Мираэль чуть не застонала обречённо. Она ненавидела пауков, испытывая к ним всю возможную гамму отвращения, что вполне естественно для девушки.       На сей раз Хадвар властным и недвусмысленным движением схватил её за здоровую руку повыше локтя и толкнул себе за спину. Мираэль, решив пока не возражать, держала меч наготове, но он не понадобился. По части владения луком Хадвар свои таланты явно преуменьшил, оказавшись отменным лучником. Пять мохнатых многоногих тварей полегли под свист стрел прежде, чем Мираэль успела сосчитать до двадцати. И двое выживших пошли дальше, старательно обходя зеленоватые лужицы ядовитой слюны, которой атаковали их — к счастью, безуспешно — пауки. — Постой! — Хадвар вновь схватил её за руку. Мираэль шла немного впереди, но это не помешало ей потерять бдительность. — Там медведь впереди, видишь?       И действительно, на каменном полу, почти слившись с сумраком пещеры, лежал огромный, и, судя по всему, спящий зверь. — Да вы издеваетесь! — свистящим шёпотом проворчала Мираэль. Вдруг подумалось, что, если бы не Хадвар, она бы успела не единожды умереть за эти несколько часов. — И не говори, — хмыкнул её спутник. — Стой смирно, я сам.       Он расправился с хищником не так быстро, как с пауками — на это ушли все стрелы, и Хадвар уже схватился за меч, а Мираэль собирала на кончиках пальцев магическую энергию, преобразуя её в заклинание паралича, когда зверь испустил дух. — Отлично, — резюмировал солдат. — Идём.       Расслабившись, Мираэль обратила неистраченную энергию на обновление чар облегчения. Миновав логово хищника, они невольно ускорились — впереди зиял дневным светом выход из насточертевших обоим пещер. — О, слава богам! — Мираэль втянула всей грудью свежий воздух, показавшийся просто божественным после затхлого смрада подземелья. Тёплый ветерок, будто приветствуя, нежно потрепал её по щекам.       Хадвар не прокомментировал её слова, но губы его тронула улыбка при виде почти детского восторга на лице спутницы. И тут же он, не успев одёрнуть самого себя, схватил Мираэль за шею, пригибая к земле. Опешившая Мираэль, стукнувшаяся коленями, уже собралась недовольно заворчать, но их накрыла тень, и она инстинктивно заткнулась. Покосилась вверх, насколько было возможно в её неудобном положении, и почувствовала, как знакомая слабость сковала тело. Над ними стремительно и практически бесшумно пролетел чёрный дракон.       Прошла пара минут, а они всё не двигались, лёжа на согретой солнцем земле под прикрытием густого кустарника. Первым рискнул приподняться Хадвар. — Проклятье! — прорычал он, вглядываясь вдаль из-под ладони. — Что? — Мираэль поднялась на корточки, отряхиваясь. — Он летел в сторону Ривервуда. — И? — не поняла Мираэль. — Нам же именно туда и надо! — Ох-х… — действительно, проклятье, подумала Мираэль, потерев шею. — А хватать бы мог и полегче, — всё же обронила она. — Что-что? — покосился на неё Хадвар. — Я, конечно, всё понимаю, но я не котёнок, чтобы каждый раз при опасности хватать меня за шкирку, — объяснила Мираэль. — Мог бы иначе предупредить. Я могла ударить тебя. Рефлекторно. И выдать к даэдра всю конспирацию.       Одновременно с этим она стаскивала с плеч сумку. Аккуратно выложила зелья и остальной свой скарб, вытряхнула стеклянное крошево, подумав, что позже надо будет постирать сумку. Затем уложила всё обратно.       Проблему сохранности уцелевших пузырьков без плаща Мираэль решила быстро — нарвав травы, она обложила нею всё пространство между флаконами и остальными вещами. Подумалось, что позже надо будет зачаровать флаконы на неразбиваемость - а то это не дело совсем.       Плащ Мираэль как следует вытряхнула, очистила по мере возможности, а затем облачилась в него, накинув пока только капюшон. Самое время ей стать как можно менее заметной. Тем более, что здесь было довольно прохладно — сказывалась близость гор.       Затем Мираэль снова повесила на спину сумку, поправила ножны и покрутилась, чтобы убедиться, что ей удобно и легко. Всё было вполне сносно. — Прости. — Хадвар, терпеливо ожидавший, пока она закончит, смутился. — Но если бы он нас заметил… — Мне почему-то кажется, что он всё равно заметил. Это же Алдуин. — Едва эти слова сорвались с её уст, как Мираэль замерла на месте, до глубины души поражённая тем, что сказала. — Ты-то откуда знаешь, что это Алдуин? — опешил Хадвар. — Я… э-э… не знаю. — Мираэль растерянно пожала плечами. — Читала, наверное… или нет. Но… Просто знаю! — Она бросила на него сердитый взгляд, как бы говоря «ну что ты прицепился?» — Да ладно тебе, я же просто спросил. — Хадвар примирительно положил руку ей на плечо, но заметил, как она дрогнула, съёжившись, и поспешил замять неловкую паузу, восстанавливая личное пространство: — Идём? Я боюсь, как бы он не атаковал Ривервуд. — Но что мы можем? — тихо спросила Мираэль, передёрнувшись при воспоминании о встрече с кровавыми глазами. — Ничего, — озвучил её безрадостные мысли Хадвар. — Если это действительно сам Пожиратель мира, плохи наши дела. Но мы всё же должны проверить, не находишь? — Пожалуй. Пошли, — отозвалась Мираэль, стряхивая с себя нерешительность. Неосознанным жестом она вновь потёрла шею — хватка у Хадвара была что надо — и заметила его виноватый взгляд. — Всё нормально, — сказала Мираэль. — Ты просто силу рассчитывай в следующий раз, хорошо? И… шею мою не трогай. — Обещаю. — Хадвар даже приложил ладонь к груди, словно приносил клятву. Этот жест рассмешил и успокоил Мираэль, и кажется, хрупкое перемирие между ними восстановилось. Так что дальше они двинулись в приподнятом настроении. 18-е Последнего зерна.