Дочь Дракона

— А по-моему, это бред! — Ты сам видел, это почерк Кодлака! — Перестаньте орать. Сейчас у неё и спросим.       Мираэль прислушалась к голосам за дверью и озадаченно приподняла брови. Чего это они расшумелись? В это время в её комнату вошли Вилкас, Фаркас и Эйла. Ну, если говорить точнее, они не вошли. А почти ворвались, да так, что дверь стукнулась о противоположную стену. И дружно застыли. Мираэль без брони, в приспущенной до талии тунике исцеляла рану на плече. К двери она была повёрнута боком, но это не помешало близнецам заткнуться, и — в другое время Мираэль бы это развеселило, — дружно покраснеть. Девушка метнула в них свирепый взгляд: — А ну брысь отсюда! Вас что, стучать не учили?! Эйла повернулась, пытаясь загородить полураздетую подругу от взглядов братьев, и вытолкала их из комнаты. — Что это было? — недовольно поинтересовалась Мираэль, когда Охотница закрыла дверь. — Есть серьёзный разговор. — Я что, потеряла какой-то осколок? — поправляя одежду, спросила Мираэль. — Нет-нет, все осколки на месте. — Эйла выглядела странно нерешительной. — Тогда оставьте меня в покое хоть на час. Я перебила оставшуюся «Серебряную руку», я вернула вам все осколки Вутрад. Так неужели мне нельзя побыть наедине с собой?! — закипая, процедила Мираэль. — Конечно, можно. — Охотница примирительно подняла руки ладонями вверх. — Никто не умаляет твоих заслуг. Но… видишь ли, в комнате Кодлака хранился ещё один осколок. Йорлунд попросил Фаркаса принести его, и Фаркас вместе с осколком нашёл дневник Кодлака. — Отлично! — раздражённо фыркнула Мираэль, начиная расчёсывать значительно отросшие волосы. — Я-то здесь при чём? Эйла, не говори мне, что хочешь обсудить личные тайны нашего Предвестника. Это слишком неприлично. Даже для тебя. — Ты имеешь к этому самое прямое отношение. — Изволила, наконец, перейти к сути дела женщина. — Ты тоже должна прочитать. А заодно ответить на возникшие у Круга вопросы.       Мираэль внимательнее взглянула на Эйлу, но та упорно прятала взгляд. Злиться расхотелось, а ситуация в целом настораживала. — Похоже, мне не надо было ездить в Дрифштейд. — Заметила Мираэль. — Не в нём дело, — отмахнулась Эйла. — В общем, ты поймёшь, когда прочтёшь.       Мираэль повела залеченным плечом, оценивая его состояние. Рваная рана, полученная в Дрифштейде, наспех там перевязанная, теперь затянулась, благодаря магии, оставив небольшой полукруглый шрам. Болевые ощущения отсутствовали. — Не могли на пять минут позже прийти? — ворчала Мираэль, убирая бутыльки с магическими зельями. — Вломились, как стадо мамонтов… Ну, давай. Зови близнецов… забери их Малакат. И дай мне, наконец, этот дневник. Надо же понять, из-за чего весь сыр-бор.       Вилкас и Фаркас вошли, едва не крадучись, и Мираэль тихо, но уже беззлобно, фыркнула, видя их смущение. Затем она взяла дневник Кодлака, и на несколько минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц.       Чем дальше читала Мираэль, тем выше поднимались её брови. Под конец она уже неверяще качала головой. Закрыв дневник, Мираэль обвела собратьев взглядом: — Это невозможно. — Уверена? Разве вы с Кодлаком не обсуждали… кандидатуры на пост Предвестника? — Вилкас смотрел на неё слишком внимательно. — Если бы и обсуждали — меня бы в этом списке не было. — Скрипнув зубами от столь явного проявления недоверия, отозвалась Мираэль. — Ты сам видел, что написано в дневнике. Твой вопрос глуп и оскорбителен, Вилкас. Мы вообще с Кодлаком крайне редко беседовали… к моему сожалению. — Мне кажется, ты что-то скрываешь. — стоял на своём Вилкас. — То, что тебе кажется — лишь твои проблемы! — пока не слишком агрессивно огрызнулась Мираэль. — Я думала, мы достаточно узнали друг друга, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к чужой. Видимо, нет. Очень жаль. Я повторяю в последний раз — Кодлак никогда не говорил мне о своём намерении сделать меня Предвестником. И становиться им я не собираюсь. У меня и без того проблем хватает. Выберите кого-нибудь из вас, ладно? Если хочешь, Вилкас, я сама проголосую за тебя. — Но это воля Кодлака. — Фаркас, до сих пор молчавший, сказал это тихо, но веско. Вилкас взглянул на него, сверкнув холодными глазами. Мираэль не сдержала усмешки. — Я безмерно уважаю Кодлака, но быть Предвестником… — Ты можешь! — отчеканила Эйла. Вилкас обратил на неё ошарашенный взгляд. Похоже, от Охотницы он такого точно не ожидал. — Пламя Обливиона, Эйла! — буркнула Мираэль, всплеснув руками. — Не говори ерунды. Я не лидер и не советчик. — Ты должна стать им. — Вместо женщины ответил Фаркас. — Если действительно уважаешь Кодлака — исполни его волю. В своём дневнике он очень точно подметил все наши огрехи. Все мы горячи сердцем и доблестны. Но у тебя есть то, чего мы лишены — холодный рассудок. Здравый смысл. — И сейчас он подсказывает мне, что всё это — огромная ошибка. — Мираэль снова фыркнула, но Фаркас оставался серьёзен. Растерянная Мираэль покачала головой, потянулась устало, подошла к двери, и взглянула на собратьев: — Оставьте меня, пожалуйста. Все.       Они подчинились, вышли, не сказав ни слова. Мираэль, закрыв дверь, и заперев на всякий случай, вернулась к дневнику. Она перечитала его ещё трижды, пытаясь собраться с мыслями. Зачем же это понадобилось Кодлаку? Подумаешь, явилась она во сне… Поможет ему исцелиться от волчьего духа, это да. Но это не повод делать её Предвестником! Вилкасу не нравится сложившаяся ситуация, и Мираэль прекрасно его понимает. Из них двоих он более достоин чести быть Предвестником. Но вопросы преемственности решает предыдущий Предвестник. Немаловажна и поддержка Круга в этом решении, а сейчас большинство голосов — за Мираэль. Похоже, ей придётся принять на себя эту ответственность. Но, видят боги, это совсем не то, чего ей хочется!       Мираэль решила, что за ужином скажет Соратникам о своём решении. И как можно скорее смоется на Высокий Хротгар, чтобы не позориться. Давно пора. Кто знает, может, Вилкас примет на себя обязанности заместителя… а там войдёт во вкус, и всё станет на свои места. Успокоив себя этими мыслями, Мираэль убрала дневник Кодлака в тумбочку, и легла на кровать, прикрыв глаза, возвращаясь мыслями к моменту, когда она очнулась после обморока. flashback       Соратники были подавлены, не брались ни за какое дело, у них всё валилось из рук. Смерть Кодлака придавила Йоррваскр тяжёлой дланью, и трапезы не оглашались песнями. Защитники Скайрима сетовали на то, что оставшиеся головорезы «Серебряной руки» утащили обломки секиры, с которыми Кодлак никогда не расставался, и Мираэль, даже не раздумывая, заявила, что пойдёт и заберёт у них реликвию. Все трое из Круга вызвались помочь ей, но Мираэль твёрдо сказала: — Я чувствую себя виноватой, ведь я отсутствовала во время нападения на Йоррваскр. И я должна сделать это сама. Для искупления вины.       Её замысел увенчался успехом, пусть ей пришлось совершить долгую поездку на север, к последнему пристанищу охотников на оборотней. И она безжалостно перебила их, заработав ещё парочку новых шрамов, забрала осколки Вутрад, и вернулась. Вернулась вчера ночью, отдала обломки Йорлунду, и с чистой совестью пошла к себе в комнату, решив не будить собратьев. Да и они весь следующий день не заходили к ней, справедливо полагая, что Мираэль нужен отдых. До тех пор, пока Фаркас не нашёл дневник Кодлака. Мираэль знала — будь она на месте Фаркаса, не стала бы совать нос, куда не следует. Ну да ладно, она не на его месте. Что сделано, то сделано. end of flashback       Во время вечерней трапезы Мираэль сказала, что готова принять на себя обязанности Предвестника — с условием, что члены Круга будут помогать ей делом и словом. Надо было видеть лица других Соратников, когда они поняли, кто стал следующим Предвестником! Ньяда тут же вскочила с места, заявляя, что всё это глупости и тщательно спланированный обман, что Мираэль тут практически никто. Сбоку ей тихонько поддакивала Рия. Это Мираэль не удивило — с самого начала эти женщины относились к ней не довольно прохладно. Торвар выглядел растерянным и просто смолчал, Вигнар о чём-то принялся тихо переговариваться со своим братом Йорлундом, а вот Атис сразу воспринял новость спокойно и даже поздравил Мираэль.       Она же сидела, подперев щёку кулаком и молча глядя на женщин-Соратниц, едва не брызжущих слюной. На лице новоявленной Предвестницы читались усталость и смирение. — Молчать! — вдруг гаркнул, вскочив, Вилкас. Глаза его загорелись расплавленным серебром, а от его рычания Мираэль снова захотелось отодвинуться подальше. — Вас поставили перед фактом, а не спрашивали вашего мнения! — Под его взглядом Соратницы сели, втянув головы в плечи. — И только попробуйте выказать неповиновение! Мира — новый Предвестник. И, как Предвестник, она имеет право на уважительное отношение к себе. Вам ясно?       Дождавшись утвердительных кивков, он обратил тяжёлый взгляд на оторопевшую от столь неожиданного заступничества Мираэль: — Такова воля Кодлака. Она непреложна. Ты — Предвестник, нравится нам это или нет. Разумеется, если тебе понадобится помощь, Круг к твоим услугам.       Разошлись в тягостном молчании. Мираэль чувствовала на себе злые взгляды Ньяды, и порадовалась, что комната её запирается на ключ. Она верила всем своим собратьям без исключения, знала, что они всегда прикроют и помогут. Но поведение Рии и Ньяды всколыхнуло сомнения в честности конкретно этих Соратниц. Ньяда, истово убеждённая в том, что Мираэль здесь «по блату», всегда относилась к ней с пренебрежением, а Рия… Рия просто хвостиком ходила за Ньядой и подгавкивала изредка.       На утренней тренировке Мираэль была крайне не собрана, с трудом парируя атаки раздражённого таким поведением Вилкаса. — Да что с тобой?! — воскликнул он, когда Мираэль пропустила подсечку, рухнув, да так и осталась лежать на спине, тупо глядя в небо. Мужчина подошёл и рывком поднял её на ноги. — Во имя Талоса, Предвестник, почему ты витаешь в облаках?! — Не называй меня так! — окрысилась Мираэль, отскакивая от него как ошпаренная, и прямо на глазах свирепея. Вилкас смекнул, в чём дело, и отступил, примирительно подняв руки: — Мира, Мира… Успокойся, пожалуйста. Я понимаю, тебя шокировало произошедшее (а уж его-то как шокировало…), но у тебя сейчас тренировка. А был бы бой… Сосредоточься, пожалуйста. — Не могу! — Мираэль со злостью отшвырнула оружие и покинула тренировочный плац, провожаемая неодобрительными, удивлёнными и недоумевающими взглядами присутствующих. Вилкас вздохнул и запустил пальцы в волосы, взъерошивая их и глядя вслед девушке.       Мираэль стало стыдно уже в ту секунду, когда она бросила меч. Она никогда не позволяла себе так обращаться с оружием. Но, в принципе, её можно было понять. Мираэль не ожидала такой… хм… подставы от Кодлака. Мало ей миссии Драконорождённой, теперь ещё и возглавлять самый воинственный клан в Скайриме! Надо бы написать об этом Хадвару, — мрачно размышляла Мираэль, пнув подвернувшийся под ногу камушек. Может, друг посоветует что дельное… Заодно неплохо бы поздравить его с прошедшим днём рождения.       Мираэль глубоко вздохнула и остановилась. В невесёлых мыслях она успела спуститься в Ветреный район, и теперь стояла посреди рынка. Она оглянулась на возвышавшийся над рынком остов «Йоррваскра» — и зашагала обратно. — Прости, — тихо сказала Мираэль, едва завидев Вилкаса. Тот покачал головой: — Не стоит. Успокоилась? — М-м… пожалуй, — протянула неуверенно Мираэль — Хорошо. Ты вовремя, сестра. Йорлунд зовёт Круг в Нижнюю кузницу. Идём? — Идём.       Йорлунд стоял в центре пещеры, которую являла собой Нижняя кузница. Множество факелов освещали его рослую фигуру. В руках кузнец держал секиру. Мираэль тихо присвистнула, разглядев необычной формы лезвие и резьбу на благородном металле. — Клинок… восстановлен? — потрясённо выдохнул Вилкас, зашедший вместе с ней. Покосившись на него, Мираэль заметила на его лице неподдельное изумление. Что ж, не он один сейчас в шоке. — Именно! — подтвердил кузнец. — Костёр Кодлака стал пламенем возрождения Вутрад. Ибо пламя героя способно вновь сковать то, что сломано. Ты, — он подошёл к Мираэль, — вернула нам все обломки. А значит, тебе и выходить с Вутрад на битву. — Йорлунд протянул ей секиру, и Мираэль приняла её с благоговением, почти безотчётно бросив «облегчение веса». — Душа Кодлака томится в Охотничьих угодьях Хирсина, — продолжал кузнец. — Вутрад поможет тебе войти в гробницу Исграмора, и ты очистишь душу Кодлака, как он того и желал. Кто отправится вместе с ней? — Я! — разом сказали Эйла, Фаркас и Вилкас. — Круг в полном составе. — Йорлунд одобрительно кивнул. — Ступайте, и да пребудет с вами благословение Девяти.       На приготовления к путешествию ушло не больше получаса. Мираэль взяла Вутрад и лук, оставив эбонитовый меч. Захватила также голову ворожеи и ониксовый фиал. Перед выходом она успела написать письмо Хадвару и отдать его гонцу, пока конюхи седлали их лошадей.       Соратники ехали в том же направлении, в котором Мираэль ездила в Дрифштейд, но им предстояло взять восточнее, сделать остановку в таверне «Ночные ворота» и через Перевал Странника, мимо руин Альфтанда спуститься к побережью моря Призраков. Скала-остров, в которой была вырублена гробница Исграмора, располагалась примерно в паре десятков футов от берега, так что проблем при переправе возникнуть не должно было. Весь план путешествия Вилкас подробно рассказал им, пока они ждали окончания седловки. Решено было сойти с главной дороги, срезав таким образом некоторое расстояние. Всё равно эта дорога не вела к побережью, заканчиваясь у самого крайнего владения суровой провинции — Винтерхолда.       В долине уже полностью властвовала весна, но чем дальше Соратники уезжали, тем холоднее становилось. Приближалась граница Белого Берега.       На дороге у фермы Лорея всадники увидели телегу, сильно накренившуюся набок. Рядом стояла распряжённая лошадь и меланхолично щипала редкую травку. А около телеги о чём-то спорили двое — старик в крестьянской одежде и мужчина, при виде которого Мираэль озадаченно переглянулась с соратниками*. Этот мужчина был одет в доселе не виданную Мираэль в этой провинции одежду — пестрящие яркими красками штаны, камзол и колпак. — Шут? В Скайриме? — пробормотала Эйла. Вилкас сосредоточенно хмурился, и Мираэль поняла, что смешно одетый мужчина вызвал не только у неё настороженность.       Вилкас, не доезжая до телеги, остановил своего коня, спешился и подошёл к спорщикам. Фаркас немедля взял гнедого под уздцы, и всадники с интересом прислушались, заодно позволяя лошадям передохнуть. — Да откуда я знаю, что ты там везёшь? — раздражённо повысил голос Лорей. — А вдруг контрабанду какую? Скуму или ещё что? — Да что ты, что ты говоришь? — Визгливо вскричал мужчина. — Бедный Цицерон! Матушку я везу, мамочку мою, в новый склеп везу! — То есть это, — Вилкас указал на продолговатый ящик в телеге — гроб? — Гроб, господин, гроб моей матушки! — закивал, словно болванчик, Цицерон. — Давно я везу её, застрял тут, видите? Колесо проклятое сломалось, а он, — мужчина ткнул пальцем в крестьянина — не хочет помочь! — А почему, собственно, я должен тебе помогать? — Сердито спросил хозяин фермы. — Много ли ты знаешь шутов, которые возят в телеге трупы своих матушек?       Вилкас постоял, переводя задумчивый взгляд с одного на другого, потом отвёл Лорея в сторону и что-то ему зашептал. Старик нахмурился, но потом закивал и тихо ответил. С вымученной улыбкой он повернулся к оппоненту, который всё это время бормотал что-то себе под нос. — Хорошо. Благодари этого господина, что он убедил меня. Починю я твоё даэдрово колесо, только время на это нужно. — Правда? О, спасибо, спасибо! Матушка благодарит вас, и я благодарю! — Мужчина, приплясывая, захлопал в ладоши, потом вытащил из-за пазухи кошель и протянул воину.       От этого зрелища Мираэль передёрнуло. Захотелось оттащить Вилкаса подальше, не допустить, чтобы он коснулся этого кошелька. Не совладав с нервами, Мираэль слегка повысила голос, чтобы Соратник, не принявший денег, услышал её: — Вилкас! — мягко, но настойчиво. Мужчина обернулся, и — она удивилась — подмигнул заговорщицки. Мираэль только брови подняла, да переглянулась с остальными озадаченно.       Сольвлин нервно мотнула головой, переступила с ноги на ногу — ей не нравилось долго стоять на месте — и Мираэль успокаивающе огладила её. Соратники внимательно следили, как крестьянин позвал шута — мол, помочь дотащить инструменты — а Вилкас, дождавшись их ухода, бодрым шагом направился к патрульному солдату, несущему вахту на дороге. Несколько секунд они что-то обсуждали, Вилкас один раз показал рукой на телегу. Солдат с узорным крестом на щите — эмблемой Белого Берега — кивнул. Хлопнув его по плечу, Вилкас вернулся к поджидавшим его спутникам: — Можем ехать. Они неспешной рысью отдалились, и только тогда Эйла задала вопрос, мучивший всех троих: — Что там было? — Вы разговор слышали? — Мы — да, но Мира… — протянула Эйла. Девушка вскинула брови, а потом цокнула. Ну конечно, конечно, она же не обладает оборотничьим слухом, и слышала лишь обрывки фраз. Как заботливо с твоей стороны, Эйла.       Вилкас кивнул, и, к удивлению Мираэль, принялся рассказывать вполне охотно: — Не понравился мне этот… Цицерон, или как его? Так и разит от него безумием и смертью. Однако он говорил правду — я учуял, что в гробу и правда, труп. Только жутко древний. Практически мумия. Это не наше дело, зачем он таскает за собой мумии, однако тут может крыться что угодно. Лорей починит его колесо, а патрульный позаботится о том, чтобы Цицерона не обделили вниманием пограничные стражи. Вот они пусть и разбираются, законный у него груз или нет. Тем более, если он через Вайтран поедет. Нам не нужны всякие… неожиданности.       Мираэль услышанное не комментировала. Ей всё ещё было немного неловко за несдержанность. Но она ничего не могла поделать, сработали какие-то инстинкты, именно они и заставили окликнуть Соратника. «Так и разит от него безумием и смертью»… Да, Вилкас весьма точно охарактеризовал этого сумасшедшего, — подумала она.       Вскоре их окончательно окружили хладные зимние пейзажи — нетающий снег, искрящиеся на солнце сугробы и укрытые снежными шапками ветви деревьев. Ветер гонял позёмку, иногда направлял её прямо в лицо, иногда обвивал, словно путами, ноги лошадей. Оружие после фермы Соратники держали наготове. Несколько дней в седле, никаких остановок, кроме вынужденных — они терпеливо приближались к «Ночным воротам» — таверне, являвшейся частью небольшого поселения Хельяркен. И только там позволили себе расслабиться, зная, что за лошадьми приглядят в конюшне, а охрана у поселения неплохая. Соратники привыкли к долгим переходам; единственным раздражающим фактором был снег, наводящий на тоскливые мысли о зелени Вайтранской долины. А вот лошадям следовало отдохнуть. ****       В нагретое пламенем очага помещение ворвался холодный ветер. Мираэль, сидевшая за столом спиной к двери, услышала лязг. Оборачиваться не стала, вцепилась в кружку с тёплым глинтвейном, потому что руки вдруг зачесались взяться за рукоять секиры. С ней Мираэль не решилась расстаться, и Вутрад стояла, прислонённая к столу так, чтобы можно было в одну секунду дотянуться. Лязг повторился — Мираэль безошибочно угадала, что этот звук издают окованные железом сапоги. Их обладатели подошли к барной стойке, и Мираэль, украдкой покосившись в ту сторону, заметила золотящийся блеск начищенной брони. Эльфы. Вероятнее всего, талморцы. Данмеры и босмеры одеваются не так.       Среди эльфов был некто, облачённый в даэдрическую броню. И это немало озадачило Мираэль. Она припомнила, что в Бруме, да и здесь, высокопоставленные талморцы предпочитали длинный чёрный плащ с капюшоном, расшитый золотом и зачарованный так, что давал сто очков вперёд многим доспехам. Те же, кто был пониже рангом, носили эльфийские доспехи — лёгкие, изящные почти до вычурности, хотя и неплохо защищающие. А вот эльфов в даэдрике Мираэль не видела ни разу. Так может, это не эльф? Она скривилась и дёрнула бровями, ведя мысленный диалог с самой собой. Эльфы никогда — ни-ког-да — не путешествовали в сопровождении человека. Слишком уж они гордые для этого. Их контакты с имперцами — вынужденное сотрудничество, не более. К тому же больше похоже, что это эльфы сопровождают субъекта в даэдрике, а не наоборот.       Мираэль покачала головой, раздражённо возведя очи горе. Ну какая ей разница, спрашивается? Эйла всё это время с недоумением наблюдала за пантомимой подруги, и в конце концов тихо хмыкнула, окончательно отвлекая Мираэль. Заметив её вопросительный взгляд, Мираэль лишь плечами пожала. Мол, не обращай внимания. Вилкас и Фаркас немногим раньше ушли в снятые на ночь комнаты, и сейчас Мираэль хотелось, чтобы собратья были рядом — уж больно явно почувствовались вдруг на спине чужие взгляды. Слишком пристальные для праздного любопытства.       Эйла тронула Мираэль ногой под столом, отчего она вопросительно подняла брови. Взглядом Эйла указала сначала на эльфов, потом на Вутрад. Мираэль кивнула. Знак она не совсем поняла, но позой выказала готовность в любой момент взяться за оружие. Короткий взгляд, брошенный через плечо, наткнулся на чужие — эльфы, что успели занять один из столиков, и впрямь косились в их сторону, разглядывали секиру и обеих девушек. Мираэль равнодушно отвернулась, краем взгляда отметив, что дверь таверны вновь открылась и закрылась, впустив человека в нордской броне и тяжёлом плаще. Очередной путник. — Не нравится мне это… — вдруг сказала тихо Эйла. — Что именно? — Мираэль отставила кружку, посмотрев на неё вопросительно. — Что-то в воздухе витает.       Мираэль подняла брови и фыркнула. Ну да, ну да, оборотничье чутьё. Однако при этом она сама прислушалась к себе. Или ей показалось, или обстановка в таверне медленно, но верно накаляется? С чего бы это? Она повернулась всем корпусом, поднимая кружку и этим знаком подзывая служанку. Заодно сей манёвр позволил ей оценить то, что творилось за её спиной.       Человек в броне подошёл к стойке и бросил на неё несколько монет. — Комнату и ужин в неё, — сипло сказал он, облокачиваясь на стойку и оглядывая зал. Прищурился, стоило ему узреть эльфов, и скривился. — Нет, я передумал, — сказал он. — Я не буду есть, а тем более, ночевать под одной крышей с остроухими. — Ваше право, — кротко сказал трактирщик, и мужчина свирепо воззрился на него. — Не понял… Ты что это, на земле истинных нордов, привечаешь всякую шваль? Имперцам продался? Или, может быть, эльфам?       Мираэль поморщилась. Фанатик. Она терпеть не могла фанатиков, и неважно, по какую они сторону баррикад. — Никому я не продался, — спокойно ответил трактирщик, тем не менее, сделав шаг назад от стойки, на которую воинственный посетитель практически лёг. — Это таверна, здесь имеют право отдыхать все, кто в этом нуждается. — Остроухие таких прав не имеют! — рявкнул его оппонент, ударив ладонями по стойке, отчего доспех его громко лязгнул. — И кто это сказал? — фыркнула, не удержавшись, Мираэль. Эйла шикнула, но было поздно. Да и Мираэль внимания на неё не обратила.       Взгляд налившихся кровью глаз чужака обратился на неё, прошёлся пренебрежительно. — Щенкам слова не давали, — процедил он. — Сиди, пацан, пока я твоими потрохами тут всё не украсил. — И он от души шлёпнул пониже спины служанку, что шла мимо. В руках её был поднос, явно тяжёлый, заставленный несколькими тарелками. Девушка вскрикнула, роняя поднос, раздался грохот, и Мираэль раздражённо вскочила. — Растяпа, — сплюнул норд.       Свистнуло, и он взвыл — его рука, закованная в тяжёлую латную перчатку, оказалась пригвождена к стойке. Из металла торчал длинный кинжал. Мираэль, чьи действия вряд ли кто-то успел рассмотреть, уже стояла на своём месте, скучающе разглядывая собственные ногти. — Ёбаный ты сучонок! — взревел норд. — Да я… — он выдернул кинжал, отшвырнул его, сделал шаг, да так и замер, уставившись за спину Мираэль. Она же секундой раньше отчётливо услыхала лёгкий скрип до отказа натянутой тетивы и нагло ухмыльнулась. — Двинься только, гниль, — процедила Эйла за спиной Предвестницы. — И я нафарширую тебя так, что мать родная не узнает. — Девка, — скривился, стараясь держать лицо, вояка. — Девка защищает пацана. Слышь, сопляк, что, яиц нет совсем?       Мираэль закатила глаза и скинула капюшон, в очередной раз затыкая его. Но заткнулся норд ненадолго. — Ещё одна девка, — сплюнул он. — Слышь, ты кончай это. Не дело бабе за оружие браться. С тебя, паскуда, я ещё спрошу, — он уставился на Мираэль, и вдруг замер, выпучив глаза и силясь что-то сказать. — Я так не думаю, — хмыкнули со стороны. Мираэль повернула голову, и брови её удивлённо взлетели. Эльф. За даэдрической бронёй скрывался именно эльф. Сейчас он снял шлем, и его принадлежность к расе альтмеров стала хорошо заметна. В правой руке его искрилось бледно-зелёное заклинание паралича, под воздействием которого сейчас находился воинственный норд. — Я уберу это недоразумение, никто не против? — для проформы поинтересовался эльф. Мираэль пожала плечами и повернулась к стойке, разглядывая глубокую прорезь в дереве. Клык дракона, из которого был выточен кинжал, с лёгкостью пробил и латную перчатку норда и деревянную столешницу. Понадобилось послать малый импульс силы в руку — и вот результат.       Мираэль сняла с пояса кошель, и выложила на стойку двадцать золотых. Это должно было послужить возмещением ущерба — и морального, и материального. — Извините, — сказала она трактирщику. Тот слегка заторможено кивнул, но было заметно, что от последствий инцидента почти отошёл. — Бывает, — ответил трактирщик, выходя из-за стойки и помогая служанке собрать еду. — Не ругайте её, — попросила Мираэль, заметив, что девушка еле сдерживает слёзы. — Не она виновата. — Что я, по-вашему, зверь какой? — почти обиделся трактирщик. — Только надо было с того мужлана возмещение стрясти, а не вам платить. — Ну, кинжал-то мой, — пожала плечами Мираэль. — И неплохой, надо заметить, — раздалось рядом, и Мираэль перевела взгляд на эльфа в даэдрике. Он протягивал ей кинжал. — Кость? — Драконий клык, — поправила Мираэль, забирая кинжал и вытирая его от чужой крови. — Значит, с вами не только людям не стоит связываться, но и драконам? — пошутил трактирщик. — С Драконорождённой лучше вообще никому не связываться, — поддержала его Мираэль, и мужчина вскочил. — Да что вы…! «Мара милосердная, кто меня за язык тянул…» — подумала Мираэль. — Как же это… Я с вас тогда ни септима не возьму! — трактирщик принялся отсчитывать деньги, но Мираэль подняла обе руки. — Прошу вас, не надо. Я пока ничего особенного не сделала. Так что… просто не надо. Успокойтесь.       Ей пришлось пару минут уговаривать трактирщика, что не стоит менять к ней отношение, и деньги возвращать не стоит — несмотря на то, что эльф в даэдрике положил на стол тяжёлый мешочек, пояснив, что снял его с нордского бузотёра. Но в конце концов трактирщик угомонился, но не переставал бросать на неё благодарные взгляды. — Я, пожалуй, пойду спать, — сказала Эйла. Мираэль улыбнулась ей. — Конечно. И, Эйла? — М? — Спасибо за помощь. — Да не за что, — отмахнулась Эйла. — Ни одна шваль не смеет безнаказанно открывать рот на Соратников.       Мираэль тоже начинало клонить в сон, и она подумывала удалиться в выделенную ей комнату, но её планам не суждено было сбыться в ближайшее время. — Мираэль Саттиника, верно?       Сонливость как ветром сдуло. Мираэль секунд пять помолчала, подбираясь, словно сжатая пружина, и раздумывая, что ей сулит подобный поворот событий. — Вы от Вайлана? — поинтересовалась она, гадая, успеет ли дотянуться до кинжала. — Нет. От твоего отца. — Эльф, не дожидаясь приглашения, сел напротив Мираэль, вынудив её из вежливости обратить на него взгляд. — С каких пор он ведёт дела с высокими эльфами? — приподняла брови Мираэль, пользуясь возможностью рассмотреть собеседника внимательнее.       Его кожа была очень светлой, не имя ни намёка на присущую альтмерам желтизну. Возможно, это были маскировочные чары. Глаза у эльфа оказались пронзительно-голубыми, яркими, и огонь очага отражался в них, придавая какой-то потусторонний блеск. А длинные, почти белоснежные волосы эльфа, были собраны в низком хвосте, исчезая где-то за воротом доспеха. Колоритный парень, — мелькнула неуместная, но вполне дельная мысль у Мираэль. — С тех самых, когда его дочь исчезла, — сказал эльф, никак не прокомментировав ни её интерес к нему, ни её решение не смотреть ему в глаза слишком долго. — Видишь ли, у твоего отца есть пара заслуг не только перед Империей, но и перед Талмором. — Мой отец не двойной агент! — не обращая внимание на стайку мурашек, что поползли по спине, вскинулась Мираэль. — Нет конечно. — Эльф усмехнулся. — Он всего лишь смертный… но благородный смертный. Волею случая он спас одну весьма важную в Талморе особу. И обратился к ней с просьбой разыскать свою дочь. Мы не любим людей, но есть такое понятие, как Долг Крови. Мираэль сложила руки на груди, глядя на собеседника недоверчиво: — Разве Долг Крови состоит не в том, чтобы спасти жизнь тому, кто когда-то спас тебя? — Вижу, и среди смертных есть неглупые особи. — Он снова усмехнулся, Мираэль же подначку проигнорировала, продолжая хмуриться. — Однако для твоего отца ты — дороже жизни. — Я не вернусь, — Мираэль даже головой помотала, подкрепляя свои слова. — Хочет он того или нет, но я не вернусь. И Вайлану не быть моим мужем. Скорее я перережу ему глотку. — Разве ты не скучаешь? — По Вайлану? — Мираэль криво усмехнулась. — Да нет же, — эльф явно знал, что она притворяется и бравирует. — По отцу. — Скучаю, — пожала плечами Мираэль. — И что с того? С некоторых пор я слишком крепко связана с этой землёй. У меня нет права покидать Скайрим. По крайней мере, пока что. — Тебе не нужно возвращаться. Мне не слишком нравится здесь, но долг есть долг. — Так это вас он спас? — поняла Мираэль. — Значит, вы… мм… весьма важная в Талморе особа? — паззлы медленно складывались в мозаику. — Значит, — подтвердил эльф. — И… вы тут не затем, чтобы вернуть меня? — уточнила Мираэль. — Не затем. — Очень информативно! — фыркнула Мираэль. — Что вам нужно? Я уже сказала, что не вернусь, вы сказали, что не собираетесь меня возвращать… Так давайте ближе к сути, зачем вы тут? — Типичная северянка… — усмехнулся альтмер. — Сразу в бой. Угомонись… Соратница. Я здесь для того, чтобы пару раз спасти твою шкурку и тем самым выплатить долг твоему отцу.       Мираэль уставилась на него так, словно он сморозил отчаянную глупость. — Простите… — медленно сказала она. — Но вы меня что, за дуру держите?       Он молча усмехнулся, всколыхнув в душе Мираэль волну неприязни. — Придумайте что-нибудь поинтереснее, чтобы я даже не подумала о том, что вы — шпион Талмора, нанятый для слежки за мной. — Много же ты мнишь о себе… Довакин. — Не замедлил поддеть её эльф. — Это тебя устроит? — он протянул ей запечатанный свиток, и с первого взгляда Мираэль распознала на печати герб семьи Саттиника — двуглавого единорога. Она немедля сломала печать и развернула свиток. «Здравствуй, волчонок. Надеюсь, к тому времени, как письмо попадёт в твои руки, ты будешь далеко от Сиродила. Вайлан разъярён твоим побегом, и мне пришлось выслушать немало нелестных фраз. И всё же я хочу, чтобы ты знала — твой поступок мне понятен. Прости меня за то, что я хотел принудить тебя к браку с этим ужасным человеком. Я очень скучаю, и буду рад получить хоть какую-нибудь весточку. Я не знаю, где ты, но уверен, что лорд Эрондил отыщет тебя. Альтмеры — весьма пронырливые ребята, а этот парень не последний эльф в Талморе, к тому же он передо мной в долгу, и не причинит тебе вреда. Поэтому я попросил его об услуге. Я знаю, как ты свободолюбива, но очень боюсь за тебя. Ради меня — позволь лорду Эрондилу некоторое время быть рядом. Он удостоверится, что ты в безопасности, и принесёт мне добрую весть, исполнив свой долг. С любовью, твой отец, легат Второго Легиона, Милтон Райвер Саттиника.»       Мираэль положила письмо на стол, и свиток тут же свернулся в трубочку. — Значит, лорд Эрондил… — Она подняла взгляд на бесстрастного альтмера. — Очень интересно… Как вы нашли меня? — Талмору ведомо очень многое, — таинственно отозвался её собеседник. — Кто бы сомневался… — пробормотала Мираэль. — И всё же… Вас не смущает, что, если вы спасёте жизнь мне, то у вас в долгу окажусь уже я? — Совсем нет. Мы с твоим отцом сделали всё, что положено для того, чтобы такого не случилось. Хотя иметь в должниках Драконорождённую — не такая уж плохая перспектива. Мираэль тихо фыркнула. Хорошо, что отец об этом позаботился.       Долг Крови — весьма интересное явление. Он связывает двух людей (или не людей, не важно) настолько прочно, что, даже если они лютые враги, ни один из них не способен предать другого до того, как Долг будет выплачен. Пока действует Долг Крови, должник чувствует, если тому, кому он задолжал, угрожает смертельная опасность. И в его же интересах немедленно помочь. Именно так выплачивается Долг Крови. Жизнь за жизнь. Кровь за кровь. Но взиматель может заставить должника выплатить долг тем, что должник будет спасать жизнь не ему, а кому-то другому. Обязательное условие — в этом «ком-то» должна течь кровь взимателя. Если это не так, то проводится особый ритуал, дабы боги признали такую отдачу Долга действительной. Это древняя магия, и откуда она взялась — неизвестно. Говорят, что она существовала ещё до момента зарождения Аурбиса.       Лорд Эрондил кашлянул, привлекая внимание задумавшейся Мираэль: — Когда твой отец попросил меня об этой услуге, Талмору стало известно о нападении дракона на Хелген. Мы активно копали в этом направлении, и мне удалось узнать, что один из имперских солдат вывел из Хелгена особу, найденную на самой границе с Сиродилом. Ну, а дальше, сама понимаешь — словечко там, сплетня тут. Так я и нашёл тебя. Однако ты весьма мастерски скрывала истинное происхождение. Я бы не скоро понял, если бы не один инцидент, закончившийся гибелью десятка талморских подданных. Пришлось отвлечься на это дело. И, о чудо, мне удалось узнать имена каждого, кто был причастен. — Он смотрел пронзительно, и у Мираэль по спине промаршировали мурашки. Мелькнула мысль, достали ли талморцы Авюльстейна и его брата, и почему, раз их имена узнаны, она ещё не в застенках талморского посольства?       Погодите-ка… В голове Мираэль заскреблась какая-то смутная мысль, но девушке пока не удалось её поймать, и она нахмурилась. — На моей памяти мало кто из смертных отличался такой дерзостью, — в тоне эльфа не было ни намёка на угрозу, но причин доверять ему у Мираэль существенно поубавилось. — На вашей памяти? — повторила она. — Звучит так, словно вы, не сочтите за грубость, древний старик. — Я был в числе тех меров, кто пережил Кризис Обливиона, — обронил лорд Эрондил.       Брови Мираэль взлетели просто запредельно. — Как это возможно? — пробормотала она. — Моя раса таит множество секретов, о которых людям знать не обязательно, — снисходительно сказал эльф. — Скажи, это правда, что ты поглощаешь души драконов? — поинтересовался он. — Каково это? — Щекотно! — буркнула Мираэль, недовольная тем, что эльф слишком много знает, и сбитая с волны размышлений. — Пока что я убила лишь одного дракона. И надеюсь никогда больше с ними не сталкиваться. — Это почему же? — лорд Эрондил взглянул на неё повнимательнее, с лёгкой заинтересованностью. Любопытство — страшная сила. — Они гораздо сильнее, чем я, — пояснила Мираэль, удивляясь тому, как спокойно проходит их разговор. — По сути, одним щелчком могут убить меня, и неважно, что я Драконорождённая. Да и вообще… Они красивые. Мне их жалко. — Какая жалость может быть у Довакина к тем, кого он должен убивать? — Удивление эльфа казалось неподдельным. — Просто примите, как факт, хорошо? — Сухо обронила Мираэль, уже жалея, что разоткровенничалась. — А ещё передайте моему отцу, что я не нуждаюсь в вашем сопровождении. — Я что, похож на рассыльного? — Надменно фыркнул лорд Эрондил.       Мираэль хотела съязвить — да, мол, очень похож — но памятуя, что перед ней весьма неоднозначный персонаж, которого не стоит иметь во врагах, сдержанно сказала: — О нет, что вы. Я не подразумевала подобное. Но вы же в силах написать письмо и нанять гонца, не так ли? — она встала, обхватывая ладонью древко Вутрад. — А теперь прошу меня простить, но я иду спать. — Письмо не единственное, что передал тебе отец, — сказал вдруг эльф. — И что же ещё? — Остановилась Мираэль. — Твой конь. Он стоит в конюшне Талморского посольства. — Но… почему? — Растерянно произнесла Мираэль первое, что в голову взбрело. — Потому что твой отец понимает тебя? — Лорд Эрондил в который раз за вечер усмехнулся. — Надо сказать, конь неплохо перенёс морское путешествие. Мираэль хмыкнула, возвращая себе душевное равновесие. — Айлейдская порода. — Я знаю. Наши предки создавали всё самое лучшее. Мираэль пожала плечами: — Ладно… лорд Эрондил, коня я заберу, как только освобожусь от дел. И… хм… Спасибо, пожалуй. За всё. — Не дожидаясь ответа, она скрылась за поворотом коридора, ведущего к жилым комнатам.       Эрондил же, посидев ещё немного в раздумьях, подошёл к своим сопровождающим: — Парни, мне придётся задержаться. В посольство отправляйтесь завтра без меня. Передайте госпоже Эленвен, что мы нашли Довакина. — Он покосился в сторону жилых комнат. — Как и распорядилась госпожа, я понаблюдаю за этой смертной. — Будет исполнено, — кивнул один из эльфов.       Лорд Эрондил вернулся к стойке. Некоторое время его мучили сомнения — а стоит ли располагаться тут? Но Милтон попросил сопровождать его дочь, к тому же это вполне совпадало с его собственными планами, а значит — придётся. Скрепя сердце, он бросил на прилавок несколько септимов: — Это за ночлег. И имей в виду, если меня потревожит хоть одно насекомое — деньги я заберу. — Эльф говорил буднично, спокойно, но трактирщик побелел, и смог только лихорадочно закивать.       Судьба задиристого норда никого из посетителей таверны не волновала. 23-е Первого зерна — ночь с 26-го на 27-е Первого зерна