Дочь Дракона

— Подойди. — Голос Императора, ворвавшийся в мысли Мираэль, заставил её вздрогнуть. Она обернулась, но правитель в упор смотрел на трясущегося солдата. Похоже, он успел заглянуть в послание, это подтвердил и его вопрос, обращённый к бойцу. — Кто передал тебе это послание? — Я… Я не помню, Ваше Величество! — жалобно сказал солдат, падая на колени. — Я сменялся с Бромасом, и тут этот… подошёл, попросил передать письмо госпоже Довакин, а когда я хотел спросить, от кого — исчез. Просто испарился. Но я помню, он был весь в чёрном, и не показывал лица. И у Мираэль, и у Императора мелькнула одна и та же мысль — без сомнения, это был ассасин.       Что мне делать?! — едва ли не впервые за свою жизнь Мираэль была в такой растерянности, чувствовала подобную беспомощность. Её долг, как подданной Императора, велел оставаться на месте, но чувства дочери вопили, понукая отправиться на подмогу к отцу. В полном душевном раздрае она вертела в пальцах кольцо с печаткой. — Мираэль, — окликнул её Тит Мид II — ты же маг, да? — Ну да… — Она посмотрела на повелителя озадаченно. — Нет ли какого-нибудь… поискового заклинания? Чтобы понять, где Милтон, и жив ли он? В ту секунду Мираэль едва не бросилась Императору на шею. Ну конечно! И как она сама не додумалась!       Мираэль закрыла глаза, но толком сконцентрироваться немного мешала тревога за отца. Времени у неё явно в обрез. Сердце то тяжело бухало о рёбра, то замирало в испуге, и в голове был кавардак.       Наконец ей удалось представить себе Милтона — до мельчайших деталей, до последней морщинки на лице. Столь детальное представление того, что (или кого) нужно найти, существенно упрощает поиск и затраты магии на создание заклинания.       Горло перехватило. Мираэль увидела отца — колеблющийся силуэт, словно подёрнутый дымкой. Судя по голубоватой ауре, он был жив. — Жив! — выдохнула она. Но вот надолго ли… — Он… в какой-то подворотне… здесь, в Солитьюде, — виски потихоньку начало ломить. Мощное заклинание слишком быстро выкачивало из неё силы. — Рядом одна-единственная фигура, тёмная… Ярко-алая. Враг. Наверное, ассасин… — к своему ужасу Мираэль почувствовала, что теряет сознание. — Отец, пожалуйста! — взвыла она. И Императору было невдомёк, какого отца она зовёт. — Выбирай, — ох, этот знакомый голос… Мираэль помотала головой, силясь что-нибудь рассмотреть, но перед глазами упорно темнело. — Что выбирать? — прошептала она, хотя знала ответ на этот вопрос — но отчаянно противилась ему. — Император или отец. — Чт… что?! Я… Нет! — Дитя моё, в этом мире мало места для справедливости. В данный момент даже ты не сможешь быть в двух местах сразу. — Нет… Нет! — застонала Мираэль. Как же так… Так нельзя! — Не могу, Отец! — В таком случае, погибнут оба. — Голос так спокоен… так равнодушен. — Не я так решил, Мираэль. Сейчас в твоих руках в прямом смысле судьба Тамриэля. О да, она прекрасно это осознала. Погибнет Император — и Тамриэлю конец. Эльфы, драконы, Братья Бури — не оставят от её родины камня на камне. Но… отец… Как назло, перед ней, будто наяву, встало улыбающееся лицо Милтона. Драконорождённая всем своим существом потянулась к нему. Папа… папочка!       Дрожь прошила тело девушки, стоявшей с крепко зажмуренными глазами посреди роскошной каюты. Тит Мид Второй озадаченно смотрел на неё, чувствуя, что её сейчас лучше не трогать. Вокруг Мираэль вихрилась странная аура, которую ощущал даже он, не владеющий магией. Неужто это заклинание такое? — думал правитель Тамриэля. — Что ты решила? Как же страшно… Всё в ней бунтует против слов, что вот-вот сорвутся с языка. Почему она должна стоять перед таким выбором?! За что, о Девятеро?! — Император… — выдохнула она, и тут же сжала зубами нижнюю губу, прокусывая её насквозь. Что в ней сейчас оборвалось? Что же это? Почему так пусто… где-то в душе? Вдруг её выбор оказался… неправильным? С хрустальным звоном рвётся ниточка, соединяющая их — отца и дочь, жертву и жертвующую. В дымке силуэт мужчины окрашивается из мягкого «живого» голубоватого в тускло-серый цвет. На плечи ложатся чьи-то руки. Она оборачивается, дрожа, встречается взглядом с голубыми глазами, и едва не падает. — Отец…? Что… что происходит?! Его руки так крепко, но невесомо обнимают, а родной голос шепчет: — Я ухожу, волчонок. Ухожу в Совнгард, ибо великий Шор разрешил мне. Мы видимся не в последний раз. Я буду ждать тебя в Зале Доблести, дитя Акатоша. Для меня было честью растить тебя. И ты приняла верное решение, родная. Верь мне — придёт время, и все враги лягут к твоим ногам, чтобы никогда не подняться! — Он бережно стирает слёзы с её щёк, целует в лоб и растворяется в пространстве. — Папа, стой! Её больше ничего не держит. Она падает на колени — и рыдания, что стискивали горло, наконец, вырываются на волю. — Мира! Мираэль, очнись! — её трясут за плечи. Девушка открыла глаза и увидела, что над ней склонился Император, а на его лице — обеспокоенность. — Мираэль, слава Восьмерым! Как ты? Что узнала? Где Милтон?       Знакомое имя режет слух, болью отзываясь в сердце, заставляя слёзы снова навернуться на глаза. — Папа… мёртв… — С непослушных губ срываются слова, падая в звенящую тишину, подобно окончательному приговору. — Что? Но ты говорила, что он жив! — ахнул Император.       Мираэль спрятала кольцо отца, которое всё это время сжимала в руках, в карман кожаной куртки-доспеха, и поднялась. — Я сделала свой выбор, — глухо сказала она. Вот теперь-то Тит Мид всё понял. Ну… Или почти. Мгновение — и его руки крепко обняли девушку, слишком отстранённую, чтобы удивляться этому жесту. — Моя дорогая, — тихо сказал он. — Благодарю тебя. И прости, что из-за меня тебе пришлось… — Всё в порядке. Простите, я перебила. — Мираэль с каждой секундой превращалась в себя прежнюю — решительную, собранную, спокойную.       Только глаза её вдруг изменились. В них застыло страшное, кровожадное выражение. Императору стоило немалого морального труда не отшатнуться. — Ничего, — великодушно сказал он в ответ на её извинение. — Но я не думаю, что Братство отступится. — Я тоже, Ваше Величество, — небрежно отозвалась Мираэль. — Более того, я уверена в том, что они вот-вот нагрянут. Ну, так я готова! — хмыкнула она, бросая заклинание обнаружения на ближайший десяток метров. Все силуэты, подсвеченные заклинанием, были голубыми, но быстро меняли цвет на серый. И среди них мелькало алое пятно. Тот, кто отнимал сейчас жизни людей, быстро приближался к своей цели По знаку Мираэль Император отступил вглубь каюты, в глухой угол, защищённый с одной стороны камином, с другой — книжным стеллажом.       В свете десятков свечей все тени молчат, как-то выжидающе-торжественно застыв. И лишь одна — едва колеблется без сквозняка, скользит грациозно по деревянным стенам в сторону замершего повелителя Тамриэля.       Хищно свистнул эбонит в изящных, созданных скорее для веера и бокала, а не оружия, руках. Пируэт, бросок, вдох-выдох, три удара сердца — и первое тело грузно падает на пол. О да, к ней сейчас лучше не подходить… — почему-то подумал Тит Мид II, глядя на напряжённую спину защитницы. Её дело — не только его защита. Её дело — месть. И те, чьей крови она жаждет, сами идут в её руки, ибо жаждут его крови. Словно мотыльки на пламя.       Император вжался в стену, когда совсем близко — нечеловечески равнодушные глаза убийцы. Росчерк молнии разрывает пыльную тишь, и запах обугленной плоти окутывает царственного мужчину. Он даже не зажимает брезгливо нос. Ему не до того. Он не может отвести взгляда от девушки, что держит в своих руках его жизнь. Вот теперь ему, владыке Империи, стало по настоящему страшно. На миг мелькнула в голове мысль — что, если этот звериный оскал обратится в его сторону? Если он станет жертвой, перейдёт дорогу ей?       Перспектива жуткая. Император передёргивает плечами и съёживается. Мираэль на его стороне — вот, что важно. И он намерен сделать всё, чтобы так и было впредь. Этой девушке — такой беззаветно преданной, такой безумно рисковой — место подле него. В этом нет сомнения. Придя к этому выводу, мужчина смотрит на Мираэль уже без страха. В его серых глазах — искреннее восхищение. С тихим тяжёлым звоном падает на пол обагрённый кровью по самую рукоять меч.       Император вздрагивает, выплывая из полузабытья. Мираэль, покачиваясь, стоит посреди каюты, опустив голову. Вокруг неё — несколько трупов. Император насчитал шесть. Среди них — один аргонианин, маленькая девочка…?! и оборотень — гигантский волк со вспоротым брюхом. — Всё… — едва слышно донеслось до ушей правителя. Он выскользнул из своего убежища, пугливо озираясь. — Ты уверена? — спросил тихо. — Я чувствую это. — Голос Мираэль пугающе безжизненный. Равнодушный. Ей явно нужен отдых.       Едва эта мысль оформилась у него в голове, как Мираэль стала заваливаться набок. Император даже дёрнуться не успел, а из пространства материализовался высокий мужчина, подхвативший потерявшую сознание Драконорождённую. — Ради Восьмерых, что… — начал было Император, но смолк. Мужчина, подхватив Мираэль на руки, повернулся к нему, и Тит Мид II увидел холодные глаза высшего эльфа, одного из могущественнейших посланников Доминиона. Смерив его нечитаемым взглядом, эльф отвернулся, ведя себя так, словно повелитель Тамриэля — не более, чем пустое место.       Он в пару шагов донёс Мираэль до императорской кровати и уложил на неё. Тит Мид не замедлил приблизиться, и услышал его бормотание. -…Глупая, самонадеянная девчонка… Хускарлу твоему руку отсечь, даэдра её сожри, за то, что бросила тебя в бою.       В руках эльфа мерцало заклинание, расползающееся от его ладоней по телу Драконорождённой. Император не выдержал, тихо спросил: — Господин Эрондил, вы знакомы с этой девушкой? — Знаком. — Лаконично отозвался эльф, не прерывая своего занятия.       Он коснулся пальцами виска Мираэль, влажного от испарины. Мгновенно разум открыл последние воспоминания. Будь она в нормальной форме, этого бы не случилось, но сейчас эльф узнал то, что его интересовало. — Значит, он мёртв… — тихо сказал эльф, убирая руку. Девушка на кровати, словно подтверждая его слова, тихо всхлипнула, не приходя в сознание.       Как бы хороша ни была в бою Мираэль — а совсем избежать ран ей не удалось. В большинстве своём это были почти пустяки, глубокие, но не опасные для жизни порезы да царапины, но вот на бедре была рваная рана от когтей оборотня. Эрондил решил не говорить императору, что это чревато для девушки ликантропией. Мало ли, какие действия тот предпримет. Отношение смертных к оборотням слишком предвзятое.       Лорд Эрондил знал, что Круг Соратников состоит из оборотней. Не задаром разведчики Талмора свой хлеб едят, в конце-то концов. И ему было любопытно, почему она не приняла волчью кровь — вроде, это доступно каждому новичку, хорошо себя показавшему в схватках. Но сейчас она может стать насильно обращённой. А это в сотни раз хуже, чем обращение по доброй воле.       Поэтому талморец в первую очередь занялся раной, оставленной оборотнем. Он обезвредил её, полностью вытравив яд Хирсина из крови Мираэль. Затем под воздействием исцеляющего заклинания исчезли прочие раны, не оставляя на коже ни следа. Лишь самые глубокие отметины оседали вечным напоминанием об очередной битве Мираэль. Так и следы от когтей остались четырьмя узкими полосками, и стараниями Эрондила они выглядели довольно аккуратно.       Куда хуже дело обстояло с магией. Мираэль истощила себя полностью, она дралась, явно не жалея себя, словно и не собиралась оставаться в живых. Ониксовый фиал, трепещущий бьющейся в его гранях магией, приковал к себе взгляд эльфа. Он некоторое время пристально созерцал драгоценный сосуд, вмещающий куда более ценное содержимое, а потом спрятал кулон под её рубашкой, чувствуя, как обжигает руки чужака защита, наложенная на камень чародейкой, чья сила и заточена в нём.       Мираэль открыла глаза, когда эльф положил смоченную в восстанавливающем зелье ткань на её лоб. — Л…лорд Эрон…дил… — хрипло произнесла она. — Как видишь, — откликнулся он, продолжая своё дело. — Что вы… тут делаете? — она сильно щурилась, свет свечей явно доставлял ей неудобства. — Странный вопрос. — Поч… — она замолчала, вскидывая голову. Вспомнила. Осознала.       Прерывисто выдохнув, Мираэль закрыла глаза и снова уложила голову на подушки, но даже так лорд Эрондил заметил, что все краски схлынули с её лица, делая его пугающе бледным. — Ну, успокойся, — ворчливо, и непривычно мягко сказал эльф. — Тебе нельзя нервничать, понимаешь? Ты еле выкарабкалась, пусть и не без моей помощи. — Мираэль? — встрепенулся задремавший Император. Он встал с кресла и подошёл к ложу. — Как ты себя чувствуешь? — М-м… Паршиво… а вроде и нормально. Не знаю, Ваше Величество, — отозвалась она, подумав. — Но господин Эрондил появился весьма вовремя. — Заметил правитель. — Эм… — Мираэль с усилием открыла глаза, посмотрела поочерёдно на Императора и на безучастного эльфа, и снова закрыла их, пробормотав: — И чему я удивляюсь…       Лорд Эрондил не сделал ни единого лишнего движения — лишь покосился за спину на мгновение, и тотчас же в дверь постучали.       Мираэль, пытавшаяся адаптировать глаза к свету, успела уловить это мгновение, и мысленно позавидовала эльфийскому слуху. — Войдите! — отозвался Император, отойдя от постели. В каюту, кланяясь, вошёл один из солдат — бледный, как сама смерть. — Докладывай! — приказал правитель Тамриэля. Боец рухнул на колени. — Они мертвы… все… там… в коридоре… — залепетал он. — А я… Я от господина Марона. — Мертвы? — Император сжал руки в кулаки. Перед тем, как проникнуть к нему в каюту, ассасины не отказали себе в удовольствии забрать ни в чём не повинные жизни. — Помилуйте нас Восемь… Что там, у Марона? — встрепенулся он, вспомнив, что посылал его и Алдиса в убежище Братства. — Они вернулись… просят их принять. — Уже? — Император подумал, скольких же лошадей загнал отряд, что был призван уничтожить оплот ассасинов, чтобы вернуться меньше, чем через двое суток. Мираэль завозилась, пытаясь встать, но ей на плечо властно легла ладонь Эрондила. — Не смей! — отчеканил он. — Это и меня касается, лорд Эрондил, — буркнула она. — Нет, девочка, — отрицательно покачал головой эльф, захватывая недовольный взгляд, и без труда удерживая его, но не совершая давления на и без того измученный разум вздрогнувшей от визуального контакта Мираэль. — Сейчас тебя касается только одно. Отдых. А для того, чтобы услышать разговор, вовсе необязательно куда-то мчаться, ведь так, Ваше Величество? — Верно, — согласился Император. — Отдыхай, Мираэль, ты, как никто, заслужила это. Я приму их здесь, чтобы ты слышала всё. Тем более, это касается тебя напрямую.       Мираэль едва слышно рыкнула — не потому, что не была согласна, а скорее просто из привычки упрямиться. Хотя ей сделали немыслимую поблажку, Император согласился выслушать доклад в непосредственной близости от неё. И это более, чем щедро. Так что она покорно кивнула, и Эрондил прикрыл глаза одобрительно, дав ей расслабиться, и самой закрыть глаза. — Господин Эрондил… — Император взглянул на альтмера. — Я буду здесь. — Спокойно откликнулся эльф, не сменив положения. Он так и продолжал сидеть на краю кровати. И у Мираэль даже не возникло мысли попросить его отодвинуться. А может, она всё же слишком устала для препирательств. — Хорошо. — Император задёрнул полог ложа, скрыв их от от посторонних глаз, и сел за свой стол. Мираэль прислушалась и уловила чёткую дробь шагов. — Вольно! — послышался голос Императора спустя минуту. — Какие новости, командир Марон? — Мы узнали пароль от входа в убежище и проникли в него. Там был лишь один человек. Странно одетый… как шут. Шут? В Скайриме?! Чувство дежавю пронзило насквозь, и Мираэль даже приподнялась на локтях, игнорируя грозный взгляд мерцающих в полумраке глаз эльфа, и чутко прислушиваясь. — Шут? — недоверчиво повторил Император. — И что же? — Он оказался… сильным противником. Из тридцати бойцов я потерял двадцать шесть — и все его стараниями! — в голосе командира «Пенитус Окулатус» Мираэль уловила ненавидящие нотки. — Но мы всё же завалили… кхм… устранили его. Во время обыска были найдены важные документы о деятельности Тёмного Братства по всему Тамриэлю. Также нами было обнаружено вот это… — Интересная вещица… — задумчиво сказал Тит Мид. Мираэль почему-то пожалела, что не видит этой «вещицы». — Это всё? — Нет, мой император. Также мы нашли гробницу с останками женщины. Если верить записям, это легендарная Мать Ночи, реликвия Братства. «Матушку я везу, мамочку мою, в новый склеп везу!» — – вспомнился, как наяву, визгливый голос, и Мираэль потрясённо выдохнула, не заметив, с каким любопытством глянул на неё эльф. — Мы сожгли её, а прах развеяли. — Верное решение. Ни одно напоминание об этой мерзкой секте не должно оставаться в нашей Империи. — И ещё… Это последнее, повелитель… — голос капитана Алдиса, пришедший на смену голосу Гая Марона, странно дрогнул. — Что? — Мы нашли тело легата Саттиника. Во внутреннем дворе Мрачного замка.       Мираэль, хоть и знала, что отец погиб, не удержалась и зажмурилась, звучно заскрипев зубами. Ощущение нереальности произошедшего не покидало её. Поверить было слишком трудно. — Ш-ш! — от того, что она напрягла лицевые мышцы, голову пронзила боль, и Мираэль невольно схватилась за неё, заслужив очередной неодобрительный взгляд Эрондила. — Что ж… — тем временем тихо говорил Император. — У Милтона есть особые заслуги перед Империей… Его должны похоронить со всеми почестями, как и подобает герою. Так же будут похоронены и награждены посмертно все твои бойцы, Гай. Ты и Алдис… все, кто принимал участие в этом, будут вознаграждены. Хотя, разумеется, никакая награда не вернёт нам павших. — Разрешите спросить, Ваше Величество? — подал голос капитан Алдис. — Разрешаю. — Где сейчас находится дочь легата? Я думаю, ей стоит знать… — Она знает. — Император вздохнул. — Довакин всю ночь билась с душегубами, пришедшими за моей жизнью, и была сильно ранена. Сейчас она отдыхает. — Но если леди Саттиника ранена, не нужно ли позвать целителей? — встревоженно поинтересовался Алдис. — С ней сейчас целитель. Уникальный, надо сказать, целитель.       Мираэль, снова улёгшаяся на подушки и даже почти уснувшая, едва слышно хмыкнула, а Эрондил скептически вздёрнул бровь. — Таким образом, она в полной безопасности, — продолжал Император. — Не беспокойтесь. Ступайте. Надо подготовить похороны. — Есть! — прозвучало сдвоенное, и Алдис с Мароном покинули каюту.       Мираэль закрыла глаза, только сейчас ощутив, что ей хочется спать. Эрондил ещё некоторое время сидел рядом с ней, пару раз сменив повязку, и почувствовал, что ему стало свободнее дышать. Он окончательно отдал Долг. — Вот и всё… — тихо сказал он, склоняясь над спящей девушкой. «Фирменным» эльфийским ничего не выражающим взглядом скользнув по её лицу, альтмер грациозно и бесшумно поднялся. Конечно, ещё не всё. Их дороги не раз пересекутся, но удавки Долга на его шее больше не будет. А значит — правила игры немного меняются. — Я выполнил мою работу, — сказал лорд Эрондил, отойдя от постели. Император, изучавший найденные в убежище Тёмного Братства документы, поднял голову и искренне улыбнулся без лишнего подобострастия. — Хорошо, господин Эрондил. Спасибо вам. У вас будут какие-либо рекомендации? — Только для Мираэль лично. Я бы рекомендовал ей к даэдра бросить такой образ жизни, но сомневаюсь, что она послушает. — Эльф криво усмехнулся. — Не послушает, — согласился Тит. — Но она теперь здорова? — Да. Поспит, и будет как новенькая. Прощайте, Император. — Прощайте, господин Эрондил.       Когда эльф исчез в вихре телепортации, Тит Мид II перевёл взгляд на маленькую, не больше его ладони, золотую шкатулку, что стояла на его столе. Она была открыта. Над бархатной белоснежной подушечкой, мерцая и переливаясь в свете свечей, безо всякой опоры завис крупный ромбовидный драгоценный камень розового цвета. Легенды никогда не лгут. Ночь 29-го Высокого солнца — раннее утро 30-го Высокого солнца