Дочь Дракона

— Есть новости из вайтранского лагеря. — Галмар, сама прямолинейность и непосредственность, вломился в покои ярла Виндхельма, и было видно, что ему это не только не впервой, но и позволено. Его повелитель и друг возлежал на роскошной кровати под балдахином, наслаждаясь обществом служанки-нордки. Юная ундина испуганно трепыхнулась, стоило распахнуться двери, но ладонь ярла опустилась ей на затылок, лучше слов приказывая не отвлекаться. Поёрзав неловко, служанка повиновалась и продолжила обрабатывать достоинство того, кто во сне и наяву грезил о королевском троне. Он же поднял на своего помощника слегка плывущий взгляд — видимо, не безрезультатно девочка старалась — и спросил хрипловато: — И какие же? Галмар? Каменный Кулак, беззастенчиво пожиравший глазами тоненькую фигурку служанки, которая и его порой обслуживала, отвлёкся и кашлянул. — Хьорнскар прислал гонца. Вот. — Вернейший соратник мятежного ярла приблизился на пару шагов и протянул повелителю плотно свёрнутый свиток.       Ульфрик раскрыл его, на какое-то мгновение сжав зубами нижнюю губу и покосившись вниз, где тёплая влажная глубина и юркий язычок дарили ему весьма приятные ощущения. Затем серебристые глаза вернулись к исписанному пергаменту и заскользили по нему. Тёмные, несколько темнее основной шевелюры, брови периодически сдвигались к переносице по мере прочтения. Когда же ярл отложил свиток, тут же свернувшийся в трубочку, на его губах играла ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. Галмар, всё это время стоявший истуканом — что стоило ему, признаться, немалого труда — выгнул бровь вопросительно. Он ждал подробностей. — Сейчас я закончу и мы… поговорим. — пообещал ему ярл, взглядом указывая на дверь. Галмар подчинился, а Ульфрик тихо хмыкнул. Стояк его друга не заметил бы разве что совсем слепой.       В таких вот утехах ярл никогда не раздевался — разве что штаны приспускал для удобства, да снимал роскошную меховую накидку, чтобы случайно не запачкать. Тем не менее, служанок он предпочитал видеть голыми — именно поэтому невзрачное зелёное платьице девушки лежало на стуле, дожидаясь хозяйку. По тому, как резко выступили под кожей мускулы на узких бёдрах, по ставшей болезненной хватке в волосах и пульсации члена во рту нордка поняла, что её господин почти достиг пика, и задвигала головой усерднее. Судорожно сжимавшиеся в буйной гриве золотых волос пальцы служили доказательством правильности выбранного направления. А потом они застыли в одном положении, за мгновение толкнув девушку в затылок ближе к паху, заставляя пропустить плоть практически до самого конца. Мощное тело содрогнулось, бёдра вскинулись раз-другой, не позволяя отстраниться, и терпкая жидкость хлынула в горло привыкшей к такому нордки. Она покорно глотала, напоследок проводя языком по опадающему органу, вылизывая, словно кошка своего котёнка, ибо уже изучила, как именно нравится её господину. Наконец требовательные пальцы разжались, позволяя отстраниться. Ладонь провела по встрёпанным волосам в скупой поощряющей ласке, и сверху раздалось чуть сипловатое: — Молодец. Для девушки, оказывающей услуги подобного рода едва не с пелёнок, наверное, странно было краснеть от скупой похвалы, но, тем не менее, она покраснела, как краснела всегда. И, как всегда, споро оделась и юркнула за дверь, сопровождаемая постепенно проясняющимся взглядом серых глаз.       Убийца короля больше не стал разлёживаться — он поднялся с тихо скрипнувшей кровати, одёрнул одежду, водрузил на плечи меховую накидку и, убедившись в безупречности своего облика, вышел в коридор. Стража тут же вытянулась во фрунт. Ярл коротко кивнул, без слов командуя «Вольно», и пошёл в святая-святых — свой кабинет, где в окружении своих сторонников уже несколько лет планировал устроить в Скайриме переворот. Стычки с имперцами пока нельзя было назвать нормальными боями. В лагерях, которые находили разведчики, солдат было катастрофически мало, и Ульфрику это казалось насмешкой со стороны Императора. Мол — поиграйся, пока запал есть. По крайней мере, сам правитель Виндхельма трактовал нынешнее положение именно так. Конечно, в связи с недавними событиями солдат, преданных Титу Миду Второму, прибавилось, но незначительно, как утверждали шпионы. Flashback Вот уже почти два года его головной болью и целью была Вайтранская долина. Эти обширные земли стали бы прекрасной точкой для расположения крупного гарнизона, ведь от Вайтрана до Хаафингара всего ничего. Да и до других, подвластных Императору владений. Однако владыка Вайтрана, ярл Балгруф Старший, оказался тем ещё упрямцем. Он вежливо отклонял предложения о союзе, и это обозлило бы Ульфрика, если бы он не знал достоверно, что и имперские делегаты уходят от гордого норда несолоно хлебавши. Непреклонность, с которой Балгруф отстаивал нейтралитет своих земель, не могла не восхищать Ульфрика, который прекрасно знал цену подобному упорству. Но вот незадача — он не намерен был терпеть в своём королевстве независимых ярлов. Ульфрик собирался сделать Скайрим отдельным от Тамриэля государством, возродить былую славу сурового края, вернуть попранные проклятыми эльфами традиции. Ну, а там, кто знает — подмяв под себя северную провинцию, почему бы не попытаться сделать то же с остальной Империей? Лет эдак через пятнадцать-двадцать. Недаром же его прозвали Буревестником. Вестником Бури, которая скоро обрушится на неверных всей своей неукротимой мощью, сметёт их, заледенит своим дыханием, заставит смиренно искать тепла и мира… Но начинать следовало с малого, а потому Ульфрик, время от времени натравливая свои отряды на имперские лагеря, по-прежнему старался добиться от ярла Балгруфа положительного ответа. Нетерпеливый Галмар ворчал, что пора бы прекратить плести словесные кружева и сделать, как подобает — пойти на непокорное владение войной, нахрапом застав врасплох. Ульфрик на такие речи только покачивал увенчанной платиновым обручем головой, да усмехался в усы. Однако время шло, дело с места не сдвигалось, и Ульфрик тоже потихоньку терял терпение. Его последнее послание Балгруфу Старшему было несколько резче, чем прежние, и содержало в себе искусно скрытую угрозу, которую разглядеть мог только столь опытный политик и стратег, каким был сам Ульфрик, и каким, безусловно, являлся Балгруф. Будь это не так, мятежный ярл не стал бы ходить вокруг да около столь долго. Но он уважал вайтранского повелителя, и понимал, что такой союзник весьма ценен. Однако всякому терпению приходит конец, вот и его терпение истощилось. В ответ же он получил не менее угрожающе-вежливое послание, яснее ясного говорившее: «Ждём с распростёртыми объятиями.» Неужто тот факт, что Балгруфу служит Драконорождённая, сделал его таким бесстрашным… нет, безрассудным? — подивился тогда Ульфрик, не слушая злобного рыка Галмара, которому, разумеется, дал ознакомиться с посланием. Вряд ли. Что же тогда? Какой-то скрытый резерв, о котором не пронюхали шпионы Виндхельма, и который позволит Балгруфу вступить с войском мятежников в битву? Да быть того не может. В способностях своих ищеек Ульфрик ничуть не сомневался. А потому приказал развернуть несколько лагерей на границах Вайтрана с Фолкритом, Белым Берегом, Пределом и Истмарком, фактически окружив долину. Также ему удалось перебросить часть войск к подножью Глотки мира на территории самой долины. Делом это было муторным, но старания оправдались, особенно, когда удалось внедрить в столицу владения своего человека, который доносил едва не о каждом вздохе ярла. Ульфрик убедился, что никаких скрытых резервов у вайтранцев нет и в помине. А прославившаяся во всей провинции Драконорождённая, она же — протеже Императора — вообще редко посещает долину, мотаясь по каким-то своим довакинским делам. Не особо удивила Ульфрика весть Дельфины о том, что девушка держит ту же позицию, что и её ярл. Это только подтверждало, что когда Балгруф подчинится Ульфрику, Довакин поступит так же. У неё, в принципе, и выбора не будет, как верно отметила Клинок. Хотя в последнее время его любовницы не слышно и не видно, это Ульфрика не волновало. А вот Драконорождённая заинтересовала, особенно после некоторых впечатляющих докладов. Эту девушку и впрямь полезно перетянуть к себе. А Тит Мид пусть подвинется, много чести — иметь в подчинённых столь значимую фигуру. С поддержкой Драконорождённой, Ульфрик был уверен, его шансы стать королём взлетят ещё выше. Двое, владеющие Голосом… Перспективы вырисовывались просто ослепительные. И разумеется, Ульфрик ни секунды не задумывался над тем, что сама Драконорождённая думает по этому поводу. Противостояние с Балгруфом конкретно подточило его терпение, и теперь он собирался действовать жёстче. Всем, кто ему подчинится, он дарует мир и спокойное существование под своей дланью. Строптивые же будут истреблены без жалости. И неважно, Довакин это, или ярл какого-нибудь владения… Увы, до сих пор ему никак не удавалось отправить Мираэль хоть одно послание. Дела не выпускали его из своих жадных объятий, не давали расслабиться и отвлечься на эту малость. End of flashback А время шло, и наконец, дело сдвинулось с мёртвой точки. Сегодняшнее послание Хьорнскара — тому подтверждение. — Позвать ко мне Вунферта! — приказал ярл, и из кабинета тотчас же выскользнул слуга. Сам Ульфрик тем временем сел за стол, небрежным движением оттолкнул свиток, и он подкатился к тому краю, где сидел, дожидаясь своего сподвижника, Галмар. Схватив послание, Каменный Кулак развернул свиток. Через пару минут он отложил его. На испещрённом шрамами и морщинами лице играла торжествующая улыбка, напоминающая звериный оскал. — Наконец-то! — хрипло выдохнул мужчина. Ульфрик с усмешкой кивнул, показывая, что солидарен с другом. — Что делать-то будем? — поинтересовался Галмар, опираясь на стол локтями и преданно глядя на ярла. — Зачем тебе этот маг? — Терпение, друг мой. — Хмыкнул Буревестник. — Всему своё время, знаешь ли. Дверь открылась, впустив невысокого мужчину в одеянии мага высшего разряда. Особый рисунок на тёмно-лиловой ткани давал понять знающим, что этот человек является мастером Школ Иллюзии и Разрушения. Едва войдя, он низко поклонился. — Вы хотели видеть меня, повелитель? — Хотел. — Кивнул Ульфрик, разглядывая придворного мага. Считалось, что истинный норд не должен привечать какую-либо магию, добиваясь всего лишь силой рук. Но ярл Виндхельма был куда умнее, и понимал, что магическая поддержка весьма важна, особенно в столь неспокойное время. — Сколько у тебя учеников, Вунферт? — поинтересовался ярл. — Девять, мой повелитель. — Гм… Какие ранги? — Три адепта, два новичка, три ученика и один недавно достиг ранга эксперта. — Отчитался придворный маг. Глаза Ульфрика блеснули лукаво, он еле удержался, чтобы не потереть руки. — Превосходно, — кивнул он. — Пошли за ними немедля. У меня есть для вас серьёзное задание. Маг подчинился, и тут же связался с учениками ментально, приказав им явиться в кабинет ярла. Вскорости перед взорами присутствующих в кабинете явились восемь мужчин и одна женщина — хиловатые физически, но одарённые магически.       Если кто-то считает, что держать под контролем разум врага, едва научившись простейшим заклинаниям Иллюзий, легко, то он глубоко заблуждается. Разум даже крохотной пичуги — это настолько тонкая и хитроумная материя, что далеко не всякому иллюзионисту под силу подчинить его. Проще сломать, чем нормально управлять, а потому требуется немыслимая осторожность, бездонное терпение и хороший магический резерв. Разумеется, чем более высоко организовано существо, тем сложнее проникнуть в его разум и, тем паче, подчинить его. Но на примете у ярла Ульфрика не было слишком уж высокоорганизованных жертв. Зато те, что были — имелись в довольно большом количестве, что в принципе, усложняло задачу, так как магов было немного, а значит, на каждого приходилось по нескольку объектов. Поняв, что, распыляясь на все цели, каши они не сварят, а только зря растратят силы, Вунферт предложил взять под контроль только самые главные единицы, за которыми безоговорочно последуют и остальные.       О чём беседовал с иллюзионистами ярл — осталось лишь между свидетелями этой беседы. План Ульфрика был прост и в то же время сложен. С помощью абсолютно неожиданного нападения подточить силы вайтранцев, что вынудит их сдаться, стоит только появиться новой угрозе. А нападение неожиданным будет потому, что существа, которых требовалось натравить на долину, вообще-то очень мирные и спокойные. Однако на войне все средства хороши, а потому Ульфрик собирался воспользоваться предоставленным ему шансом.       Он и не предполагал, что всё закрутится так лихо. Мало того, что посланных им великанов, которых контролировали Вунферт со товарищи, перебили без остатка, так ещё и ярл Балгруф оказался убит. А значит, Вайтран остался без поддержки правителя, и это ли не благоприятнейший момент для проведения запланированной эскапады? Однако и тут его ждало некоторое разочарование, ибо, как оказалось, Вайтран не был совсем уж без поддержки. Кто бы мог подумать, что вайтранский ярл додумается сделать первого тана Хранителем трона? Хотя это не являлось такой уж помехой по мнению Ульфрика. Мираэль, судя по тому, что успел узнать о ней предводитель мятежа, отнюдь не глупа, преданна городу, и стоит лишь показать ей, на чьей стороне теперь реальный перевес, и она будет вынуждена принять нужное ему, Ульфрику, решение. Она не захочет проливать кровь невинных. Тем более, что Император покинул провинцию, а оставшиеся в Хаафингаре войска были сущей мелочью по мнению Буревестника. Тем не менее, следовало действовать быстро, пока Вайтран не очухался, а Мираэль не успела попросить о помощи своего покровителя. Но поначалу ярл Виндхельма всё же решил «прощупать почву» и отправить в Вайтран гонца с письмом. Тот вернулся в рекордно короткие сроки, словно адресат ни секунды не раздумывал над ответом, что гонец привёз с собой. Строчки были размашистыми, острыми, чуть вдавленными в пергамент. Это свидетельствовало не только об упрямстве пишущей, но и о том, что она неспокойна. Однако ответ был сдержанным, и — отрицательным. — Тц-тц-тц. Я полагал, ты умнее, чем твой предшественник, Мираэль Саттиника… — покачал головой Ульфрик, швыряя свиток в камин. — В таком случае дальнейшее за нас скажут наши мечи.       И в тот момент, когда он собирался уже отдать приказ о подготовке войск, слуга доложил о приходе нежданного, но крайне желанного гостя. — Я уж думал, тебя убили. — Такими словами ярл Виндхельма приветствовал вошедшего, что поспешил склониться, выражая почтение. — Пытались, повелитель, — хрипловато отозвался седовласый мужчина, по приглашающему жесту садясь в одно из кресел и блаженно вытягивая ноги к камину. — Тем не менее, я здесь. — Да, я вижу. — Его собеседник хмыкнул. — Какие новости? — Мне удалось ускользнуть из-под надзора балгруфовых псов, правда, пришлось кое-кого пришить… Но это мелочи, одной шавкой меньше, он не был бы вам полезен. — Мужчина сделал глоток из поднесённого слугой кубка и продолжил, зная, как нетерпелив бывает хозяин Истмарка: — Мой человек откроет вам ворота Ривервуда, только скажите время. Нужное вам лицо уже направляется в Вайтран. Думаю, в течение этого месяца можно ожидать хороших вестей. Ульфрик задумчиво кивнул. — Если всё удастся, то ты, как и договаривались, станешь ярлом Вайтрана. Надеюсь и дальше на наше сотрудничество. — Я не подведу вас, повелитель. — Тонко улыбнулся седовласый мужчина, и воцарившуюся после этих слов тишину разрушил звон соприкоснувшихся серебряных кубков. *****       Тучи над Вайтраном сгущались. То тут, то там в кудрявой серости мелькали молнии и слишком гневно рычал гром — по мнению Хранительницы трона, что коротала время на галерее. Отсюда ей открывался прекрасный обзор на северную часть долины, хотя собирающаяся непогода скоро должна была ухудшить видимость.       Мираэль никогда в жизни не боялась грозы. Но сегодня в непогоде было что-то слишком недоброе. Да вообще, в эти несколько дней воздух странно потяжелел. И всего это было, кажется, слишком много для неё. Настолько, что Мираэль отдала приказ страже в городе, деревнях и всех крепостях быть особенно внимательными. Неважно, почему, важно — зачем. Затем, что так надо. Затем, что воет диким оборотнем интуиция Драконорождённой, и нет ни сил, ни желания заткнуть её. А может, всё дело в том, что она просто устала? Частый недосып, множество дел, готовых похоронить под собой, не лучшим образом сказываются на продуктивности и самочувствии, только и всего. Как же ей хотелось, чтобы это было именно так!       Но увы. Куда большей причиной её беспокойства был пергамент, что лежал на столе. Вернее, клочья пергамента. Пронюхавший о смерти Балгруфа Ульфрик решил, видимо, что можно действовать посмелее и в открытую предложил Мираэль сотрудничество. Подчинение в обмен на укрепление обороноспособности города и защиту от гонений Императора. Мираэль так обозлилась, что, прочитав, разорвала бумагу на кусочки и тут же села писать ответ. Дипломатия, которой Мираэль целенаправленно занималась с тех пор как заменила своего ярла на встрече с Императором, очень пригодилась, не давая Хранительнице в открытую нахамить правителю Виндхельма, а просто послать его вместе с предложениями куда подальше. Правда, на бумаге всё выглядело, как вежливый и тактичный отказ от протянутой руки помощи. Тем не менее, не разгадать глубинного смысла не смог бы разве что совсем тупой. А Ульфрик тупым отнюдь не был.       Мираэль понимала, что ставит на кон, отказывая сейчас главарю мятежников. Вокун с ответом от Императора задерживался, и гонец из Солитьюда тоже. Это беспокоило. Похоже, боги всё же не благосклонны к ней, или просто к тому факту, что она стала во главе Вайтрана. Ответом же на её молитвы была тишина, тоже не располагавшая к оптимизму.       Благо, Мираэль заранее расставила патрули на всех границах, а из Рорикстеда и Ривервуда прибыло несколько сотен новобранцев, которых спешно обучали и экипировали старшие воины. Напряжение витало в воздухе, и, обычно бурлящий жизнью, Вайтран притих, насторожённо вслушиваясь в гнетущую тишину удлиняющихся ночей. Правительнице владения неоткуда было ждать поддержки, предстояло справляться со всем своими силами. А откуда их взять, эти силы, если нет никакого желания даже глаза открывать по утрам, зная, что придётся снова что-то решать? Зная, что в руках теперь не только своя собственная жизнь, но и жизни шести тысяч жителей долины… И как только ярл Балгруф справлялся с этим?       Очередной раскат грома заставил Мираэль невольно вздрогнуть, ей показалось, что богам не нравился подобный настрой. Она снова покосилась на потолок и высунула язык, несколько секунд покривлявшись, словно ребёнок. — Что я должна думать? — проворчала Мираэль, даже не сомневаясь, что как минимум один из Девяти слышит её. — Что раз Довакин, то со всем справлюсь? Это даже для меня… слишком. В ответ ей особенно ярко полыхнула молния, заставив Мираэль прищуриться и обиженно засопеть. — Да ладно, ладно. Справлюсь. Куда ж я денусь-то… — Госпожа! Госпожа! — Нотан? — вспомнив, что этот человек, заменивший погибшего Кая на посту капитана стражи, отвечает сейчас за безопасность детей ярла, Мираэль мгновенно подобралась. — Что-то случилось с детьми? — Нет-нет, госпожа, они сейчас отдыхают, — поспешил успокоить её глава дворцовой стражи. — Мне доложили, что к Вайтрану едет отряд под имперскими знамёнами.       Мираэль нахмурилась. Её гонец до сих пор не вернулся, это настораживало. И не прибавляло девушке любезности перед встречей предполагаемых союзников. Она ведь даже не знала, получил ли генерал Туллий её письмо, и какова цель приезда отряда. — Госпожа, мне отдать приказ открыть ворота? — тихо, и как-то несмело спросил Нотан, ощущая, видимо, волны сдержанного негатива от Хранительницы трона. — Я сама выеду сейчас и посмотрю, стоит ли их впускать. У меня нет особых причин им доверять. Если я их впущу — с детей глаз не спускать. С приезжих — тем более. — Как прикажете, госпожа. — Поклонившись, Нотан покинул кабинет. Мираэль постояла с минуту, созерцая деревянные стены, затем раздражённо пнула ни в чём не повинный стул и отправилась в спальню переодеваться. С какой бы целью не ехал сюда имперский отряд, а правительнице Вайтрана показывать свою слабость не стоило. Её слабость — слабость всего владения. Придётся держать лицо.       Имперцы приближались к пригородным конюшням, когда ворота города приоткрылись, выпуская двух всадников, шагом двинувшихся в сторону чужаков. В тот же миг стража на стенах дружно ощерилась луками. — Нотан, даэдра тебя сожри! — услышав за спиной характерный звук десятков натягиваемых тетив, Мираэль нахмурилась. Подобного приказа от неё не поступало, и это могло быть воспринято не иначе, как провокация. Ещё один перестраховщик на её голову! Однако чужие всадники лишь единодушно натянули поводья, и никакой агрессии не выказали. Едущий во главе отряда снял глухой, увенчанный жёстким плюмажем шлем, демонстрируя не враждебные намерения. — Постой тут, — сказала Мираэль, обращаясь к Лидии. Хускарл кивнула, насторожённо наблюдая за сближением Драконорождённой и главы всадников, чья форма выдавала звание центуриона.       Он тоже отделился от замершего отряда, съезжаясь с Хранительницей трона Вайтрана, и в нём Мираэль к своему удивлению признала Хадвара. Сердце радостно трепыхнулось в груди, но было придавлено тяжёлой рукой здравого смысла. — Наше почтение правительнице владения. Позвольте выразить соболезнования в связи с гибелью благородного ярла Балгруфа. Хадвар, ты ли это говоришь? Голос — пустой, безжизненный, такой официальный, что от него Мираэль передёрнуло. — Я принимаю ваши соболезнования. — Ну не сказать же им «не позволяю», в самом деле… — Что за срочность вынудила вас приехать, не предупредив? — В связи с произошедшим, а так же нынешним военным положением, Солитьюд хочет предложить Вайтрану свою помощь в борьбе с войсками мятежников. «Помощь? В лице вот этой кучки солдат? Как вы щедры, генерал!» — подумала Мираэль насмешливо. — Это очень… благородно. — Хмыкнула она, давая знак страже на стенах опустить оружие. — Простите за эти предосторожности, как вы сами отметили, время неспокойное. Обсудим детали, когда вы отдохнёте с дороги. Прошу за мной. — Мираэль развернула коня, подождав, пока отряд двинется, и дала шенкеля. Ворота медленно и широко распахнулись им навстречу. Город встретил нежданных гостей гробовой тишиной. Матери шустро уводили детей в дома, где-то даже закрылись ставни, несмотря на полуденное время, и собаки молчали, лишь на рынке слышался сдержанный гул, да стражники изваяниями стояли на улицах, провожая кавалькаду насторожёнными взглядами. Люди ощущали скованность Драконорождённой, и это не давало им повода быть спокойными и дружелюбными.       К разговору с нынешней хозяйкой владения допустили лишь Хадвара. К моменту, когда приезжие достаточно отдохнули, Мираэль успела передумать сотню различных вариаций предстоящего разговора. Решено было, что он состоится в кабинете, дабы не стать достоянием чужих ушей. А потому, когда подошло время, Лидия, ни словом, ни взглядом не выказавшая, что узнала Хадвара, молча открыла ему дубовую дверь кабинета и так же молча закрыла за его спиной. — Присаживайтесь, — пригласила Мираэль, бесстрастным взглядом окинув фигуру вошедшего и заметив какой-то свиток в его руках. Едва Хадвар принял приглашение, кивком поблагодарив, она продолжила: — Не буду ходить вокруг да около. Гонца я отправляла к вам месяц назад, а за это время можно было объехать половину провинции. Тем не менее, письменного отклика я не получила, гонец не вернулся, зато появились вы с предложением поддержки. Позвольте спросить, получил ли генерал Туллий моё письмо вообще? Хадвар, всё это время не отрывавший от Мираэль изучающего взгляда, кивнул уверенно. — Генерал получил ваше письмо, и озвучил его мне, прежде чем начать сбор солдат для поддержки. Ваш гонец — его звали Элрих, если не ошибаюсь — пробыл в Солитьюде полдня, отдыхая, пока генерал не написал ответ, и тотчас отбыл обратно. Что случилось с ним в дороге — этого мы не знаем. Сами мы выдвинулись, едва это стало возможным. Мираэль прищурилась. Вряд ли Хадвар лгал — в этом не было смысла. Но куда в таком случае делся гонец? Конечно, его путь лежал по беспокойным землям, но быстрые лошади, ждущие любого гонца на точках смены, должны были обеспечить безопасное и скорое прибытие. Неужели всё-таки погиб? — Чтобы перестраховаться, генерал Туллий написал два одинаковых письма. — Продолжал тем временем Хадвар. — И одно из них отдал мне. — Он протянул тот самый свиток, и Мираэль не замедлила взять его. «Доброго дня вам, леди Саттиника.» — писал генерал. — «Примите мои соболезнования по поводу гибели вашего господина. Разумеется, Империя не оставит Вас без своей поддержки. В ближайшее время я вышлю в Ваше владение отряд гастатов под предводительством центуриона Хадвара. Вы с ним знакомы, это облегчит ваше общение. Прошу простить за столь малые силы, которые могу Вам сейчас предоставить, но будьте уверены — эти солдаты выполнят свой долг до самого конца. С уважением, генерал Туллий. Сандас, 11-е Начала морозов 4Э 203 г.» Хадвар молчал, видимо, ожидая, что она скажет. А у Мираэль просто слов не находилось от той надменной прохлады, которой было пропитано письмо генерала — человека, что знал её едва не с рождения, и был другом её семьи. Даже его извинение чуялось каким-то высокомерным. Словно он на самом деле злорадствовал по тому поводу, что Вайтран наконец решил с ним союзничать. — Поздравляю с повышением, — пробормотала она, и Хадвар вскинул брови, явно не этих слов ожидая. — Полагаю, сто пятьдесят гастатов многое смогут против нескольких тысяч мятежников. — Мира, — мягко заговорил Хадвар. — Ты же прекрасно знаешь, что творится в провинции. И, кроме того, генерал собирается прислать ещё солдат, едва выдастся возможность. Ты знаешь, что долина окружена лагерями мятежников? — Разумеется я знаю, что творится в провинции и, тем более, на границах моей долины. Не вам тыкать меня носом в эти дела, цен-ту-ри-он. — Тон Мираэль стал предупреждающим — она не разрешала фамильярничать, даже не смотря на их близкое знакомство, и указывала на это. Если уж генерал ведёт с ней переписку в таком тоне, почему она должна вести себя иначе с его сыном? — Я безмерно благодарна генералу за то, что он удосужился откликнуться на мою просьбу, но также я знаю, что в Скайриме сейчас порядка десяти тысяч солдат из Сиродила, и больше половины из них базируются в Солитьюде. А потому сто пятьдесят боевых единиц, даже не имеющих опыта, всего лишь прошедших воинское обучение и вряд ли толком сражавшихся… Странно, что вы вообще сюда добрались целыми и невредимыми, раз долина окружена. Вы полагаете, что этого достаточно? Я — нет. И вижу в этом откровенное издевательство, но вы зря думаете, будто Вайтран настолько сломлен, что вынужден принять эти крохи. — Голос Мираэль был холоден и спокоен, лишь крылья носа подрагивали, выдавая обуревающие её обиду и гнев. — Вайтран никогда не сломается и никогда не падёт, запомните мои слова, центурион. И наше сотрудничество не продлится долго при таком отношении вашего генерала к предполагаемым союзникам.       Мираэль выдохнула, прикрывая глаза ладонью. В этом жесте Хадвару почудилось тщательно скрываемое девушкой отчаяние, и, честно, он готов был подойти и обнять её в попытке утешить, но чувствовал, что она не позволит. — Вы свободны, центурион. После вечерней трапезы обсудим стратегию расположения ваших гастатов в городе. — Сказала Мираэль, и мужчине не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он больше не сделал попытки заговорить — молча встал и вышел, и только лязг доспеха сопровождал его.       Дни мерно потянулись вновь, наполненные новыми хлопотами, связанными с разработкой стратегий на случай нападения, осады, диверсии. С некоторых пор Мираэль даже не сомневалась, что недавнее нападение — дело рук придворного чародея Ульфрика Буревестника. Похоже, отказ ярла Балгруфа наконец вывел главу мятежников из себя, ровно настолько, чтобы начать действовать. Странно, что он прибег к помощи магии, но с другой стороны — вполне умно. Солдатам жизни сохранил. Своим, по крайней мере. Мираэль и раньше не была склонна недооценивать военную мощь Ульфрика, а теперь убедилась в его хитрости, и была немного растеряна. С «подмогой» от генерала Туллия они много не навоюют, вне зависимости от того, какой шаг в атаке предпримут Братья Бури. Поэтому-то она и пыталась предусмотреть максимум возможных вариантов нападения. Поэтому и проводила ночи напролёт в кабинете ярла Балгруфа, служившем теперь ставкой командования.       Но даже это не мешало ей помнить о повседневных нуждах города. Она по-прежнему принимала прошения, разрешала споры — и, разумеется, неусыпно следила за безопасностью детей ярла Балгруфа. Не сказать, что она была уверена, будто генерал Туллий настолько подл, чтобы использовать их. Просто это уже вошло в привычку. *****       17-го числа месяца Заката солнца ворота Вайтрана впустили в город двух путников, еле стоящих на ногах. Едва лишь увидев их лица, стражники вызвали капитана, который немедля поспешил во дворец.       Увидев, кого привёл Нотан, Мираэль едва не села мимо стула, и в немом потрясении приоткрыла рот. В сопровождении нескольких солдат и незнакомой женщины-магички взору Хранительницы предстал брат почившего ярла. Не менее поражёнными выглядели Фаренгар и Провентус.       Дети же были искренне рады возвращению дяди, и встретили его полнейшим восторгом. И пока они валяли его по полу своих покоев, тиская, словно большую игрушку, Хронгар умудрился рассказать Мираэль о том, как великаны смели его арьергард, а самого командира изранили, и только благодаря помощи целительницы-отшельницы Анис (той самой, что прибыла с ним) он выжил.       Пожалуй, счастливые мордашки племянников кое-как сгладили факт гибели старшего брата Хронгара, о чём тот по секрету шепнул Мираэль. Девушка впервые за долгое время видела детей ярла такими умиротворёнными. Устав от возни с дядей, они крепко уснули, и Хронгар лично разнёс их по спальням. На следующий день он был введён в курс дел владения, похвалил Мираэль за умелое управление, и во всеуслышание заявил, что не собирается отнимать у неё власть. Это ожидаемо вызвало большой резонанс среди придворных. Не желая стать объектом ненависти и возмущения, Мираэль прилюдно сняла с себя сапфировый обруч и спокойно сказала: — Я стала Хранителем трона лишь потому, что вас считали погибшим. Но вы живы. Город принадлежит вам, Хронгар. И я знаю, что абсолютно все в этом зале меня поддержат. Как бы хорошо я ни правила — это не даёт мне права дольше задерживаться на троне. Мужчина лишь укоризненно качал головой, но понимал, что Мираэль права, и если он настоит на своём — есть принципиальные жители, что выкажут недовольство, а это чревато проблемами. Для всех. И потому титул Хранителя был официально передан ему. Хронгар попросил Мираэль и дальше жить во дворце, приглядывать за детьми, а так же вернул ей звание первого тана долины. — Неужели это так осчастливило тебя? — тихо спросил Хадвар, видя так редко появляющуюся на губах Мираэль улыбку. Она хмыкнула. — Ну… у меня теперь появится чуть больше свободного времени для сна. — Резонно, — кивнул центурион.       Теперь все вопросы, касающиеся пребывания в Вайтране имперского отряда, перешли в юрисдикцию Хронгара, и Мираэль немного ослабила «хватку». Она по прежнему держалась довольно отчуждённо, но уже не возражала, когда Хадвар говорил ей «ты». Лучше, чем совсем ничего. Но хуже, чем было. Хадвар чувствовал желание немедленно вернуть в их общение прежнюю теплоту и доверие.       Впрочем, всему своё время. Прежде он отправил отцу письмо о «смене власти» в городе, и получил приказ немедленно возвращаться, оставив за старшего самого опытного гастата. Удивлённый такой переменой, центурион всё же не мог не подчиниться. Но прежде, чем начать собираться, он уведомил о приказе Мираэль и Хронгара. Оба испытали схожие с ним чувства — недоумение, некоторую растерянность, и смирение. Уж они точно не могли оспаривать приказы военного наместника, что бы ему там не взбрело в его седую голову.       Как когда-то давно, Мираэль проводила Хадвара до пригородных конюшен — хотя его конь всё это время стоял в дворцовой конюшне, девушка, пользуясь передышкой, составила центуриону компанию. Они шли бок о бок — Хадвар вёл своего коня под уздцы, сберегая его силы. И молчание между ними было каким-то неловким — оба пытались подобрать слова, подспудно ощущая, что очередное расставание не сулит им ничего хорошего. У конюшен Хадвар придержал своего аффингтона, и Мираэль тоже остановилась, вдыхая отдающий морозцем воздух. — Почему твой отец так поступил? — нет, не этот вопрос она хотела задать в первую очередь, но — слово не воробей… Хадвар заметно замялся. — Я не уверен, что ты хочешь знать ответ, — наконец вымолвил он, глядя, как вскинулись её брови. — Он тебе не понравится, а мне меньше всего хочется уезжать, будучи в ссоре с тобой. Вскинувшиеся брови тут же сошлись на переносице. — Всё же я бы предпочла знать, — сказала Мираэль. — Хотя после твоих слов не могу представить, что способно вызвать у меня такую реакцию, как ты описал. Хадвар покачал головой, шагнув вперёд, стискивая не ожидавшую такого Мираэль в бережных, но крепких объятиях. — Прости, Мираэль, — шепнул он. — Я отвечу тебе, когда вернусь. Обещаю. — Ну… раз обещаешь, — пробормотала Мираэль в укрытое металлическим наплечником плечо.       Они постояли так пару минут, прежде чем Хадвар разжал руки и отступил, перехватывая поудобнее поводья своего коня. Надев шлем, центурион отдал честь улыбнувшейся Мираэль и пришпорил жеребца. Мираэль проводила его насмешливым взглядом, покачала головой и вернулась в город, где была встречена донесением слуги о том, что её желает видеть Хронгар. Зайдя в кабинет, Мираэль увидела мечущегося из угла в угол Хранителя трона. — Господин, что случилось? — удивилась она. — А, Мираэль, вот и ты! — облегчённо вскрикнул он, обращая внимание на первого тана. — Прочти. — Он указал на развёрнутый свиток на столе. Мираэль подошла, взяла пергамент и погрузилась в чтение. Их разведчики в Пределе доносили, что дружественное Вайтрану владение медленно поддаётся давлению со стороны мятежников, в правящих кругах назревает переворот, а у границ активизируются ричмены. — Я так понимаю, это дело для меня? — мгновенно догадалась Мираэль, откладывая свиток. Хронгар кивнул. — Прости, что отрываю от заслуженного отдыха, — повинился он. — Но ты — одна из лучших воинов во владении, так что… — По́лно. — Отмахнулась его собеседница. — В конце концов, это моя работа.       Тем же вечером Мираэль, прихватив сумку с секретным письмом для ярла Предела от Хронгара, покинула дворец. Лидию она оставила со строжайшим приказом неусыпно наблюдать за безопасностью детей Балгруфа. Хотя сам Хронгар настаивал на том, чтобы она не уезжала одна, мотивируя это Изгоями, рыскающими в Пределе, тем не менее, Мираэль настояла на своём.       Тревожное предчувствие мучило Мираэль, но ослушаться Хронгара, которому присягнула в память о его брате, она не могла. Однако она не спешила покидать любимый город, медленно спускаясь с самого верхнего яруса и словно нарочно выбирая длинную дорогу к воротам. Осёдланный Кватч шёл рядом, подстраиваясь под её шаг и не нуждаясь в понуканиях. — Довакин… — хрипловатый старческий голос, окликнувший Мираэль, когда тан Вайтрана вышла с рыночной площади, заставил остановиться. Увидев, кто её позвал, Мираэль свернула к стоявшему на отшибе домику. В нём жила старая прорицательница, Олава Немощная. Мираэль понятия не имела, сколь верны предсказания этой женщины — они общались-то от силы пару раз, а большинство вайтранцев относились к старухе с почтением больше из-за возраста, чем из-за её способностей. — Что-то случилось? — поинтересовалась Мираэль у хозяйки дома, что сидела на лавочке, несмотря на мороз, в довольно лёгкой одежонке. — Нет, дитя Акатоша. Мне просто нужно тебе сказать кое-что. — Олава поманила её пальцем, и Мираэль пригнулась. Тогда женщина шепнула ей нечто непонятное: — Когда мёртвые возвращаются — жди беды. Запомни эти слова, и не ослабляй бдительности. — О… хорошо, — удивлённо протянула Мираэль. — Ну, я пойду? — Конечно, иди. — Кивнула прорицательница. — Больше мы не увидимся. Её слова запали в сердце Мираэль заставляя вспоминать их всё время, пока она рысью пересекала Вайтранскую долину, держа путь на запад. Что, во имя Девяти, это могло значить?! 8-е Начала морозов — 25-е Заката солнца