Дочь Дракона

flashback 27 -е Заката солнца. Мрачный замок, резиденция военного наместника Империи в Скайриме — Генерал, к вам приехал центурион Хадвар. Просит его принять. — Хадвар? — повторил седовласый мужчина, которого оторвали от просмотра планов по укреплению одного из восточных лагерей Империи. Сына он не ожидал увидеть в ближайшие несколько недель, но он ни единым жестом не выдал своего удивления. — Что ж, пусть зайдёт. Солдат отдал честь и скрылся за дверью. А спустя полминуты в неё же зашёл центурион. После короткого приветствия он вытащил из поясного кошеля сложенный вчетверо лист пергамента и протянул генералу. — Что произошло, генерал? — спросил он. — Вы так срочно меня вызвали, что я подумал, будто Солитьюд в осаде. — Я? — вскинул брови Туллий. — Что за глупости, я не… — он смолк, глаза его заскользили по строкам письма, ясно указывающего Хадвару оставить Вайтран и вернуться в Солитьюд. Недоумение и растерянность бились о каменное лицо, но так и не смогли прорваться и изменить его выражение. — Сын мой, неужели ты до сих пор не запомнил, как выглядит мой почерк? — недоумённо поинтересовался генерал. — За тебя нередко пишут писцы, — повёл плечом Хадвар, и на лице его проступило понимание. — Погоди… Так это не…? — Нет. Я не посылал тебе никаких писем. — Кто тогда? — растерянно спросил в пустоту Хадвар. Генерал Туллий ещё раз пробежался взглядом по письму — почерк был ему незнаком. — Тот, кому выгодно, чтобы ты покинул Вайтран, — сказал он. — Хранитель трона, например? — Это странно, — сказал Хадвар. — У Хронгара не так много воинов, чтобы отсылать меня. — А при чём тут Хронгар? — спросил генерал. — Я думал, он погиб…? — Мы тоже так думали, — кивнул Хадвар. — Но он оказался жив. Рассказал, что его покалечило, и он выжил, благодаря отшельнице-целительнице. Мираэль передала ему бразды правления. — Как… вовремя, — пробормотал генерал. — О чём ты? — Хадвар нахмурился. — Отец, ты опять подозреваешь её невесть в чём? Сколько можно? — Сколько нужно! — отрезал Туллий. — Да что с тобой?! — всплеснул руками Хадвар. — С того момента, как Мираэль стала Хранителем трона Вайтрана, ты сам не свой! Отдал глупый приказ прислать ей 150 малолеток, якобы для проверки, подозреваешь во всякой ерунде! А им, между прочим, Братья Бури со всех сторон угрожают! — Не смей мне дерзить! — рявкнул генерал. — Не дорос ещё, оспаривать мои приказы! Совсем распустился оттого, что любовная пелена глаза застила! — Люб… Что? — У Хадвара буквально отвисла челюсть. — Что ты несёшь, отец?! Мираэль — мой друг! Она бесконечно преданна Вайтрану, она, в конце-то концов, спасла нашего Императора! А ты устраиваешь ей дурацкие проверки именно сейчас, когда она осталась наедине с множеством врагов! — Генерал! Генерал! — в комнату ворвался запыхавшийся солдат, и отец с сыном отпрянули друг от друга. — Генерал! — Что случилось, рядовой?! — гаркнули они разом, да так, что солдат шарахнулся прочь. — Что случилось? — повторил генерал. — Что заставило тебя вломиться без разрешения? — Вайтран… — проблеял уже не так смело солдат. При этом слове у Хадвара засосало под ложечкой от недоброго предчувствия. — Что «Вайтран»? — поинтересовался генерал, в какой-то степени разделявший опасения сына. — Вайтран отдан Братьям Бури. Первый тан Вайтрана сама открыла ворота. — Что… ты… Что ты сказал?! — прорычал Хадвар, враз забывая о дисциплине и выправке. Он шагнул к солдату, хватая его за грудки и припирая к стенке. — Что ты, чёрт тебя подери, несёшь?! — Хадвар, отпусти его! — вмешался генерал Туллий, видя, что рядовой вот-вот грохнется в обморок. — Центурион Хадвар! Это приказ! — гаркнул он. Хадвар, скрипя зубами, подчинился, но выглядел так, словно готов придушить солдата в любой миг. — Рядовой, какие доказательства ты принёс? — спросил Туллий, зорко следя за сыном. — Доклад легата Квентина Сципия, мой генерал, — точно так же косясь в сторону Хадвара, отозвался солдат. — Давай его сюда, — получив свёрнутый в трубку пергамент с официальной печатью, генерал кивнул. — Вольно. Свободен. …спустя пятнадцать минут… — Не верю… — пробормотал Хадвар. — Не верю! — Какие ещё доказательства тебе нужны? — поинтересовался генерал. — Отец, ты правда думаешь, что, будь Мираэль мятежницей, ей было бы выгодно помогать Императору? По-твоему, она настолько вжилась в свою роль? Да она едва не погибла на «Катарии»! Я сам видел её раны! Это, по-твоему, игра?! Часть плана?! — рассвирепел Хадвар. — Одно письмо ничего не решает, слышишь?! Она не может предать Империю! Да я скорее поверю, что Квентин свихнулся и потерял зрение! — Твоя горячность не делает тебе чести, сын, — холодно осадил его Туллий. — Я не знаю, каковы причины и мотивы, но я вижу доказательство её измены. Я был бы рад ошибиться, но неужели ты полагаешь, что вот это — он указал на письмо — часть какого-то плана? Плана по опорочиванию чести Мираэль? Кому нужно так ухищряться? — Ульфрику Буревестнику, которому она отказала в союзе! — рявкнул в сердцах Хадвар. Генерал Туллий приподнял брови. — А это тебе откуда известно? — Она сама сказала. Когда Хронгар вернулся, перед моим отъездом мы поговорили. Она многое мне рассказала, и я многое видел своими глазами, отец. Нет, самого письма я не видел — Мираэль порвала его в клочья. Но я ручаюсь за её верность своей головой, если тебе так угодно. — Хадвар уже взял себя в руки, говорил спокойно и размеренно. — Неужели ты не поверишь мне? Генерал Туллий тяжело выдохнул, размышляя. Не то чтобы он подозревал дочь Милтона во всех смертных грехах, но по его мнению, она привлекает слишком много внимания. Что, если такова её цель — отвлекать их всех от мятежников? Но правда, к чему тогда спасать Императора? Без него моральный дух имперских войск упал бы настолько, что хоть голыми руками Имперский город бери. Или всё это лишь случайность? Неприятные совпадения? — Мне нужны веские доказательства твоих слов, Хадвар, — в конце концов сказал генерал. — Возможно, я сужу поспешно, но ты знаешь, отчего так. К тому же последние недели выдались весьма нервными. — Знаю, — смягчился Хадвар. — Но всё же это не повод обвинять во всём… её. Я найду доказательства невиновности Мираэль. — Как военный наместник, я не могу не уведомить Императора о происходящем, — сказал генерал Туллий, видя, как эти слова наполняют взгляд его сына ужасом. — И сделать это я должен в ближайшее время. Так что тебе придётся очень постараться, сын. Чтобы доказательства её невиновности были на моём столе до того, как письмо Императору будет отправлено. Я даю тебе две недели. Затем отправлю Императору отчёт и начну собирать армию для того, чтобы отбить Вайтран у мятежников. Так что советую приступить к разработке плана немедленно — если ты и впрямь намерен её оправдать. — Хорошо, — севшим голосом отозвался центурион. — Приступим. end of flashback — Слышишь? — Бьяр остановился, прислушался. — Не глухой. А ты чего дёргаешься? — поморщился Эйвар. — Заболела и заболела, переживёт. А не переживёт — хер с ней, ртом меньше. Комендантше похер, мне тем более, а тебе ли не похер? — Хорошо, что Роны нет, она бы тебе в ухо за такие слова съездила, — осклабился Бьяр. — О да, в кои-то веки отлучилась, мегера! — хохотнул Эйвар. Стражники двигались в сторону самой дальней в Сидне камеры, откуда доносился надсадный кашель, становясь всё громче по мере приближения. Вот уже четвёртый день, как узница, обитающая здесь, выказывала все признаки заболевания. Кожа её была горячей, но при этом девушку явно морозило, и она всё чаще кашляла. Периодически сменяющуюся охрану это не особо волновало, хотя постоянный кашель и хрипы раздражали, так что о болезни донесли Урзоге. Комендант пообещала «что-нибудь предпринять», дабы пленница не откинулась — прошёл слух, что ищут доказательства её невиновности, да и ярл не спешил отдавать приказ о казни, так что девчонку следовало поберечь. Но все хлопоты коменданта ограничились чуть более горячей пищей. О переводе в другую, чуть более комфортабельную камеру, и речи не шло — Урзога всё ещё помнила силу Голоса, и испытать его на себе снова при случае не хотела. К тому же, в Сидне бал правит Серебряная Кровь, а им, насколько поняла орчиха, здоровая и сильная Драконорождённая была ни к чему. Так что если ярл чего-то не узнает — ничего страшного. Холод, сырость, мрак и недоедание день за днём делали своё чёрное дело. Мираэль сильно похудела, осунулась, и казалось чудом, что она не падает под весом двимеритовых оков, когда отстёгивали цепи. — Хреново она выглядит, — выразил своё мнение Бьяр, поднимая факел повыше, чтобы осветить лицо девушки. — Пожалуй, даже хреновее, чем вчера. Обстановка в каменном узилище за прошедший месяц не поменялась. Разве что многократно прибавилось вони от отправления естественных потребностей пленницы. И это несмотря на то, что стражники раз в две недели закапывали всё это в специально вырытую у дальней стены яму. Поэтому, заходя сюда, они морщились и недовольно бурчали, мечтая побыстрее избавиться от узницы и следов её пребывания тут. Прикованная у стены девушка не отреагировала ни на свет, ни на голоса. Глаза её были прикрыты, и только кашель давал знать, что она в сознании. — Кажется, есть она не будет, — с сомнением сказал Эйвар. — Ты забыл? — сердито зашипел Бьяр. — Нам нужно, чтобы она это съела! Хочешь, чтобы она тебя Криком размозжила? — Ничего я не хочу! — огрызнулся Эйвар. — Как ты её накормишь, если она практически в отключке? — Сейчас включим! — пообещал Бьяр, делая шаг вперёд. — Именем ярла, остановитесь! — разнёсся голос под каменными сводами. Стражники рефлекторно шарахнулись от девушки, но поняв, что это не её слова, развернулись к выходу. А там, в проёме, стояли капитан Бьорн, Урзога и ещё несколько стражников. — Вы что наделали? — сдавленно прохрипел капитан, заходя в камеру и рассматривая в неверном свете факелов пленницу. С трудом верилось, что ещё месяц назад она могла затрещиной отправить в нокаут взрослого мужчину. — Мы ничего не делали! — вытягиваясь по струнке, проблеял Эйвар. — Молчать! — рявкнул капитан, и теперь в его голосе явственно звучала угроза. — Сняли кандалы, немедленно. — Девчонка опасна! — возразила угрюмо Урзога. — Если… — Если ты сейчас же не расскажешь мне, по каким причинам Мираэль находится здесь, я лично отрублю тебе голову, — перебил капитан Бьорн, разворачиваясь к ней. Им овладел гнев, капитан понимал, что этот месяц здесь вершилось непозволительное самоуправство. Ярл Игмунд хоть и вспыльчив, но справедлив, и ему очень не понравится то, что сделали с и без того несправедливо заключённой в темницу Драконорождённой. А реакцию лорда Эрондила вообще лучше не представлять. Когда Игмунд сказал, где держат Мираэль, у всех присутствовавших при разговоре людей создалось ощущение, что воздух в приёмном покое резко исчез. Всё пространство заполнил душный страх, вызванный уже абсолютно не скрываемой яростью альтмера. Это было ещё удивительнее в связи с тем, что отношение представителей этой расы к нордам обычно варьировалось от безразличия до отвращения. Урзогу же, похоже, угрозы капитана не особо напугали. Орчиха стояла, скрестив руки на груди, с видом полноправной хозяйки положения. — Напоминаю, что именно я здесь комендант, — процедила она. — И как поступать со строптивыми узниками, решаю я. Она оказала сопротивление и поэтому была наказана. Или не ваш ярл приказал упечь её за решётку? — Ярл Игмунд не давал приказа держать Мираэль в таких чудовищных условиях! — возразил капитан Бьорн. — Ей была выделена камера на верхнем уровне, и она должна была содержаться там вне зависимости от поведения. Или вы тут, в Сидне, совсем отупели без неба над головой и оттого не понимаете прямые приказы ярла? — Да срать я хотела на ваши приказы! — выплюнула Урзога, щеря клыки. — По-вашему, если бы она убила кого-нибудь из моих людей своими воплями, то ей бы это сошло с рук? Пока я тут командую — не бывать этому! — В таком случае командовать тебе осталось недолго, — пообещал капитан Бьорн, едва веря своим ушам. — Ты взяла на себя слишком много, Урзога, и понесёшь наказание. Заметив, что ни Эйвар, ни Бьяр не шелохнулись, он нахмурился. — Я не ясно выразился? Освободить пленницу. Сию же секунду. Вместо того, чтобы последовать повторно прозвучавшему приказу, стражники насупились, вынимая клинки из ножен, и медленно, почти демонстративно, двинулись на капитана. Краем глаза отметив, что ухмылка на лице Урзоги стала шире, Бьорн также заметил, что остальные четверо стражников, сопровождавшие их, вытаскивают мечи и обходят орчиху с явным намерением взять его в кольцо. — Что, опять? — процедил капитан, выхватывая меч. — Я смотрю, тут прямо процветает предательство. Кому же вы служите, собаки?! В ответ раздался болезненный крик, а камеру залила вспышка зеленоватого света, после чего все стражники застыли, парализованные. — Мне тоже хотелось бы услышать ответ, — послышался ровный голос со стороны входа. — Вы вовремя, милорд, — с облегчением сказал капитан Бьорн, вкладывая меч обратно в ножны и разворачиваясь к посетителю. — Не сомневаюсь, — отозвался альтмер, проходя в камеру. Капитан Бьорн увидел, что ещё секунду назад торжествовавшая Урзога теперь стоит на коленях в окружении пяти вооружённых эльфов, чьи клинки упираются прямо ей в тело со всех возможных сторон. В коридоре маячили ещё несколько эльфов. — Допрыгалась, — резюмировал Бьорн. — Ну что, теперь будешь говорить? Не думаю, что ярл обидится, если тебя выпотрошат тут же. В ответ раздался поток отменных ругательств, некоторые из них Бьорн вообще слышал впервые. Лорд Эрондил брезгливо поморщился, кивнул — и один из эльфов ударил орчиху рукоятью меча по затылку, отправив в глубокий нокаут. Удовлетворившись, лорд Эрондил снял паралич с Бьяра и одним лишь взглядом указал, что тому нужно делать. Стражник попятился к прикованной узнице, не решаясь повернуться к эльфу спиной. Двимеритовые оковы под его трясущимися руками медленно размыкались, выпуская Мираэль из своего плена. Когда они перестали поддерживать тело в вертикальном состоянии, колени тотчас подогнулись, и Мираэль съехала вниз по стенке. Глядя на то, как она безуспешно пытается встать на ноги, лорд Эрондил ощутил нечто, отдалённо напоминающее жалость. Интерес Первого Эмиссара к способностям девочки и его случайно заработанный Долг Крови привели к тому, что именно Эрондилу выпала сомнительная честь обеспечивать её безопасность. Кто ж знал, что проблемы настолько её любят? Глухой рык прорезал затхлый воздух камеры, и злоба исказила измождённые черты Мираэль. Поняв, что не может встать, она решительно ползла в сторону всё ещё находящейся в бессознанке Урзоги. И выражение лица Мираэль не предвещало орчихе ничего хорошего. Эрондил шагнул вперёд, без усилия вздёрнув Мираэль на ноги. — Тихо, тихо, — увещевающе сказал эльф. — Она ещё своё получит, не сомневайся. Мираэль дёрнулась — но слабо, и замерла, осознав, что даже из столь лёгкой хватки, больше похожей на поддержку, не вырвется. Но её взгляд, поднятый на парализованных стражников, горел лютой ненавистью. Она протянула руку, словно хотела достать ближайшего к ней стражника. Лорд Эрондил опустил её руку. — Ну что, мальчики, — сказал он, глядя на парализованных стражников. — Пришло время платить по счетам. Каждый из вас, кто решил, что может безнаказанно издеваться над Драконорождённой, ответит за это. Я сделаю так, что вас отдадут на её милость, а пока что вы посидите в камерах. Ах да, и коменданта вашего вы прикуёте к этой стене. А перед этим разденете до белья. Сейчас же. — Талморец снял паралич с Бьяра и Эйвара. Этому повелению нельзя — невозможно — было сопротивляться. В процессе раздевания орчиха очнулась, но реакция лорда Эрондила была безупречна. Почти мгновенно обездвиженная заклятием паралича с ног до шеи Урзога орала грязные ругательства, обещая всевозможные кары «вонючим остроухим». Мираэль сжала виски ладонями, жмурясь и мотая головой, словно крики вызывали у неё головную боль. Это было не совсем так, хотя толика нарастающей боли всё же присутствовала. От солнечного сплетения по её венам медленно, но верно расползалось пламя. Покрытая холодным потом бледная кожа с лихорадочным румянцем на глазах розовела, будто наливаясь огнём изнутри. И на смену всем мыслям и желаниям Мираэль в конце концов пришло лишь одно — взорвать всё вокруг к даэдровой матери. Её врождённая, усиленная годами тренировок магия, задавленная на месяц двимеритом, теперь скалила зубы, и, ничем не сдерживаемая, угрожала всем окружающим мощным выбросом. «Плохо дело», — подумал лорд Эрондил, почувствовав, как подскочила температура вокруг Мираэль. На судьбы людей ему было плевать, но своих бойцов подставлять не хотелось. Выбор был невелик, и он снял паралич с человеческих стражников. Всё равно он запомнил каждого из них, да и капитан Бьорн знает их поимённо — безнаказанными не останутся. — Вон отсюда, если жить хотите, — сказал эльф. Люди в панике ломанулись прочь. Эльфийская стража отступила более дисциплинированно, и лишь буквально брошенная на пол и по-прежнему парализованная Урзога продолжала сыпать ругательствами. Лорд Эрондил создал барьер, который должен был помешать высвободившейся магии разойтись слишком далеко, и тихо сказал, обращаясь к Мираэль: — Давай. Словно только этих слов она и ждала — выброс энергии ударил во все стороны, выбив каменные осколки из стен камеры, выворотив с корнем решётчатую дверь, рванул по коридору, натыкаясь на границу магического барьера и наполняя шахту-тюрьму сильным гулом, словно при ураганном ветре, и дрожью, как он землетрясения. Ни в тот день, ни много лет спустя никто так и не понял, почему надёжные скалы вдруг содрогнулись. Самые суеверные назовут это «гневом земли». Самые скептичные скажут — ошибка в конструировании, ненадёжные опоры, излишняя выработка. Правда никого интересовать не будет. ****       Три дня Мираэль находилась в объятиях целительного сна, в который погрузил её боевой маг Альдмерского Доминиона, лорд Эрондил. Однако всему приходит конец — пришло и ей время проснуться. Она очнулась глубокой ночью, но всё же была не одна в своих покоях. Лорд Эрондил, в который уже раз отодвинувший расовую гордость ради выполнения своей задачи, отлучался крайне редко — даже делами занимался здесь же. Вот и сейчас он просматривал важную документацию, сидя за столом в паре метров от каменного ложа. Натолкнувшись на мутноватый ото сна взгляд тёмно-голубых глаз, лорд Эрондил выдохнул — буквально. — Доставила я вам хлопот, лорд Эрондил? — просипела Мираэль, услышав в этом выдохе облегчение. Сама же она ощутила облегчение, поняв, что снова может говорить. Альтмер текучим движением встал из глубокого мягкого кресла, и тень улыбки скользнула по тонким губам. — Есть такое, — согласился он. — Но думаю, оно того стоило. Миру рано вас терять, леди Мираэль. — Ах, ну да, — она поморщилась, закашлялась, благодарно кивая, когда ей протянули кружку с водой. — Мой долг. Спасибо за напоминание. Промочив горло, Мираэль решила сменить позу. Мышцы слушались плохо, но она упрямо цеплялась за каменные борта кровати, подтягиваясь под внимательным взглядом Эрондила. Нарушать её личное пространство сейчас эльф не собирался — только если она попросит. И Мираэль чувствовала, что её благодарность к этому меру выросла. Она-таки смогла сесть более или менее удобно и уставилась на своего целителя немного нерешительно, словно не зная, что спросить. Хотя как раз оба они знали, о чём ей хочется спросить. И, не дожидаясь, пока Драконорождённая решится, Эрондил, вернувшись в кресло, начал свой рассказ.       Урзога чудом уцелела при обвале, но её участи это не облегчило. Под давлением Второго Эмиссара Игмунд сначала отдал орчиху талморским дознавателям. Эти ребята отлично знали своё дело — от неё узнали очень и очень много интересного. После ярл приказал вырезать орчихе язык — в отместку за то, что женщина, как оказалось, подмешивала в пищу Драконорождённой зелье, вызывающее многочасовое онемение и атрофию мышц языка. После этого Игмунд изгнал Урзогу из своих владений вместе с её братом Мулушем, надзирателем плавильни. Он даже не подозревал, сколь многим жителям своего города оказал услугу, сделав это.       Расправы над предателями, чьи имена выдала, корчась в муках, Урзога, были беспощадными, хотя Тонгвор, глава Серебряной Крови — клана, что поддерживал политику Братьев Бури — умудрился сбежать, прихватив с собой группку самых преданных воинов. Однако в его доме, равно как и доме его брата Тонара обнаружилось множество чрезвычайно интересных документов. В целом же дело Мираэль потянуло за собой множество других — скрытых, забытых, заброшенных, — открывая насквозь коррумпированную сущность правоохранительной системы Маркарта. Десятки стражников были заключены под стражу, Тонар прилюдно казнён за пособничество Братьям Бури, а его семья изгнана без права возврата. Также репрессии коснулись семьи некоего Непуса Носатого, оказавшегося Изгоем и работающего на Тонгвора и Короля-в-Лохмотьях, вожака Изгоев. Тонгвор был объявлен в розыск с немалым вознаграждением — хоть за поимку, хоть за голову отдельно от тела. — Жаль, я так хотела убить её собственноручно, — буркнула Мираэль, когда Эрондил рассказал про участь бывшего коменданта. Эльф с понимающей усмешкой поднялся, двигаясь удивительно бесшумно. Мираэль встретила его приближение внимательным взглядом, а когда холёные ладони осветили искры диагностического заклинания, выдохнула, закрывая глаза. Она чувствовала, как чужая магия осторожно, даже бережно прощупывает её, оценивая состояние. Некоторое время Мираэль молчала, раздумывая над чем-то, а потом пробормотала: — А вообще проблемы этого владения меня не касаются. — Под вопросительным взглядом лорда Эрондила Мираэль непримиримо нахмурилась. — Больше не касаются. К даэдра их всех. Игмунда, Маркарт, весь Предел, провались они в Обливион. Скорее бы уже уехать! — И куда же вы поедете? — с долей иронии поинтересовался эльф. — В Вайтран вам ход заказан. В Солитьюд, вполне возможно, тоже.       Мираэль недоумённо вскинула брови, и Эрондил протянул ей один из свитков, что холмиком возвышались на тумбе у кровати девушки. Это было письмо Лидии. Чем дальше по строкам скользил взгляд Мираэль, тем больше она бледнела. Под конец, когда её рука, сжимавшая пергамент, бессильно опустилась, на девушке вообще не было лица. Лорд Эрондил лишь благодаря острому эльфийскому слуху смог распознать едва слышное «Оставьте меня». Зная, что это далеко не все плохие новости, которые Мираэль предстоит узнать, эльф, тем не менее, послушался и вышел из комнаты. Закрывая за собой дверь, он бросил стражникам, что больная пришла в себя, но беспокоить её не стоит, и ушёл. — Как же так… — выдохнула Мираэль, глядя на измятый пергамент пустыми глазами. — Как же так, Лидия…? Перед её мысленным взором калейдоскопом сменяли друг друга любимые лица и обрывки воспоминаний. Труднее всего было поверить, что всему этому пришёл бесповоротный конец.       Осознание, что её подстава была не просто предупреждением, а частью масштабного плана, пришло чуть позже — когда Мираэль отошла от неизбежно грянувшей истерики и вновь смогла здраво мыслить. Мираэль даже представить боялась, что сейчас творится в вайтранской долине. И что успело произойти за те два месяца, что она проторчала в проклятом Пределе.       Раздался стук. Мираэль покосилась в сторону двери. Её истерика вылилась в небольшую магическую бурю, и теперь на двемерском металле красовались вмятины, на каменных стенах — пятна сажи, а кое-что из утвари было безнадёжно разрушено. Даже странно, что на шум никто не пришёл раньше. Мираэль с огромным удовольствием запустила бы один из безудержно рвущихся с рук файерболов в какого-нибудь маркартского стражника!!! В обеих руках уже теплилось готовое сорваться с пальцев пламя. — Ну что там?! — рявкнула Мираэль раздражённо. — К вам господин ярл, — доложили снаружи. Мираэль скрипнула зубами. Нет, в этого рано кидаться огненными шарами. Пока что. Мираэль не была намерена не то что встречать ярла — даже вставать с кровати. Как сидела на ней в позе лотоса, так бы и осталась. Но при виде трёх стражников-телохранителей, что шли за ярлом, Мираэль буквально подскочила. — Уберите их. — Голос Мираэль был глух и безэмоционален. И только взгляд, да вновь запылавшие ладони лучше всяких слов сказали, что без выполнения этой просьбы конструктивного диалога не будет. — Надо же, какая экспрессия. — Беззлобная насмешка в смутно знакомом голосе не затронула Мираэль — она даже не шелохнулась, продолжая буравить телохранителей ярла ненавидящим взглядом. Пламя верным псом вылизывало исхудавшие ладони, готовясь по малейшему движению сорваться с пальцев. — Леди Мираэль, держите себя в руках, — мягко, но настойчиво сказал лорд Эрондил, очень вовремя оказавшийся тут же. Да не один, а в сопровождении лорда Ондолемара. — А вы чего встали, болваны? Сказано — брысь отсюда. Правитель Предела, с беспокойством и жалостью смотревший на Мираэль, встрепенулся. — А, да, да. Оставьте нас, — приказал он своей страже, и облачённые в одинаковую форму люди вышли, ни словом, ни взглядом не выдав недовольства.       Мираэль ещё несколько секунд стояла в такой позе, словно готовилась к броску, а затем всё же медленно расслабилась, глубоко вздыхая и загоняя магию обратно. Ей не стыдно за этот порыв, и она не будет стесняться демонстрировать свою ненависть и неприязнь к каждому, кто носит герб Предела. За что боролись, как говорится.       А вот ярлу Игмунду вновь стало совестно. Ему ещё предстояло расспросить Мираэль о том, какие зверства ей пришлось вынести — чтобы по всей строгости наказать виновных, не допустив случайной поблажки. Правитель понимал, что это будут не те воспоминания, которые бережно хранятся в памяти. И пожалуй, только присутствие магов-альтмеров его немного успокаивало. Какая-никакая, а всё же гарантия его безопасности. — Милорд Ондолемар, — наклоном головы Мираэль поприветствовала Второго Эмиссара, и он ответил ей тем же. — Ярл Игмунд, — владыке Предела достался холодный взгляд и едва заметный кивок, но не то, чтобы он был против. — Леди Мираэль, — ярл откашлялся. — Прошу вас, присядьте. Вы наверняка понимаете, зачем мы здесь. — Предполагаю. Но может, мои предположения ошибочны, так что будьте любезны объяснить, что вам от меня нужно, — Мираэль села на край кровати, скрестив руки на груди и наблюдая, как визитёры рассаживаются по каменным сиденьям. Кресло, наколдованное лордом Эрондилом, боевой маг спокойно уступил эмиссару — не ярлу. — Прежде всего я бы хотел извиниться перед вами за произошедшее. — Ярл Игмунд выглядел несколько смущённым, словно не привык извиняться вообще. — Как за несправедливое обвинение, так и за то, что последовало за ним. Хочу заверить, что я не собирался держать вас в тех ужасных условиях, в которых вы оказались. — Это я уже слышала, — невежливо перебила правителя Мираэль. — Но мне как-то не легче. Скажите, ярл Игмунд, сколь много вы узнали, пока разбирались с моим делом? Как много других дел явились на свет божий, мм? Намёк был более чем ясен. Косвенно, но Мираэль обвинила ярла в полнейшем равнодушии к тому произволу, что творился в его городе. Впрочем, за прошедшие дни его в этом обвинили — и не единожды — талморцы. Только делали это куда более прямолинейно. Так что очередной справедливый, пусть и задевающий гордость, укол правитель Маркарта снёс, почти не дрогнув. — Много, леди Мираэль, — ответил он, вновь прочистив горло. — Я ничуть не отрицаю своей вины, и готов возместить вам причинённый ущерб. Семьи тех, кто несправедливо пострадал в результате произвола, уже получили контрибуции. Некоторые дела сейчас пересматриваются. С вас, как вы понимаете, полностью сняты все обвинения, потому я возвращаю вам всю вашу собственность. Ну… — ярл снова смутился. — Почти всю. Ваш доспех и заплечная сумка бесследно исчезли. — Меня больше интересует мой фиал. — Конечно, тот факт, что вещи попросту украли, был налицо и довольно неприятен, но доспех и сумку можно было купить. Хотя для этого нужно было достать деньги. Которые частично находились в той самой сумке, а частично — в покоях Мираэль в Вайтране. Вряд ли они остались нетронутыми. Мираэль мысленно выругалась. Хотя ярл однозначно пообещает компенсацию, и она стребует с него по полной, можно даже не сомневаться. — Он в целости и сохранности, — заверил девушку ярл Игмунд. — Равно как ваш меч, карта провинции, ваш сокол и лошадь. — И то хлеб, — иронично процедила Мираэль. — Всё, что возможно возместить, я возмещу, — заверил её ярл. Мираэль хмыкнула, получив подтверждение своим мыслям. — Не сомневаюсь. Но вернёмся к фиалу. Где он? — Стража, что была со мной, принесла всё вышеперечисленное. Я могу… — Нет, — даже не дала ему договорить Мираэль. — Пусть оставят в прихожей и уматывают. Если я в ближайшие несколько часов увижу поблизости хоть одного стражника — убью. — А если вам понадобится покинуть покои?       Мираэль немедля перевела взгляд на задавшего этот вопрос. Второй Эмиссар смотрел на неё изучающе, с толикой любопытства. Не то, чтобы Мираэль был приятен такой взгляд, под которым невольно ощущаешь себя неведомой зверушкой, но собственная интуиция безошибочно указывала ей, что ждать подлянки сейчас от этих двух представителей Доминиона не стоит. Мираэль прислушалась, тихо и глубоко втянула воздух, оценивая вектор магии обоих альтмеров. Их магическая сила незримо, но ощутимо струилась спокойным потоком, не только выдавая Мираэль их не враждебные намерения, но и привнося успокаивающие ноты в её собственную магию. Из-за пережитого она сейчас имела агрессивно-оборонительный вектор, в свою очередь выдавая готовность Мираэль нападать и защищаться. Оба эльфа, похоже, старались успокоить её, не прибегая к давлению. Она оценила этот жест по достоинству. — Как-нибудь сдержусь, — наконец ответила Мираэль, удовлетворившись «проверкой». — Но пока что восстановлению моего душевного равновесия не пойдёт на пользу мельтешение перед глазами тех, чью форму я наблюдала весь этот месяц в Сидне.       Это могло показаться наглостью, но лорд Эрондил кивнул, как бы подтверждая законность требования. Хотя диагностика следов сексуального насилия не выявила, но синяки на коже Мираэль не могли взяться из ниоткуда, а значит, что-то да было. Не удивительно, что Мираэль не чувствует себя в безопасности в присутствии стражников. В этих покоях девушке должно быть комфортно, тогда она быстрее пойдёт на поправку. А это, несомненно, плюс. — Что ж, это можно устроить, — поразмыслив, сказал ярл Игмунд. — Если у вас есть ещё какие-то пожелания… — он выжидательно взглянул на Мираэль. Девушка кивнула. — Мне нужна стопка пергамента и чернила. Пожалуй, это всё. Размер контрибуции мы с вами обговорим немного позже. — Согласен. А теперь придётся вернуться к более неприятной теме. Мне… вернее, нам — поправился ярл Игмунд, бросив взгляд на эльфов, — хотелось бы узнать от вас лично о том… что происходило с вами в Сидне. Это необходимо для вынесения приговора виновным стражникам.       Мираэль прикрыла глаза, усталым жестом потёрла переносицу, подбирая слова. Она знала, что эту тему затронут, поэтому смогла немного подготовиться морально. А вот конкретно интерес талморцев вызывал у неё справедливые сомнения. Лорд Эрондил уже ничего ей не должен, лорду Ондолемару вообще должно быть безразлично. Так что было похоже, что Игмунд искал поддержки меров интуитивно. Потому что боялся. Боялся её — не без злорадства отметила Мираэль. — Как вы можете догадаться — ничего хорошего, — сказала она, следя за тем, чтобы тон был бесстрастным, не выдавая ни злорадства, ни гнева, рождённого вынужденными воспоминаниями. — Кормили дважды… наверное. А может и один раз. Практически круглосуточно держали в двимерите. Унижали словесно, в физическом плане далеко не заходили. Ну… по крайней мере, большинство. Отличилась парочка, но не сильно. — Хм… может, вы слышали их имена? — осторожно спросил ярл. — Да, здесь мне повезло, — губы её скривились, лучше всяких слов демонстрируя, что именно Мираэль думает о подобном «везении». — Их звали Бьяр и Эйвар. И нет, я не буду дословно передавать услышанное и испытанное. Боюсь, ваши нежные уши не выдержат. — Мираэль заметила, как уголок губ лорда Эрондила дёрнулся, практически сложившись в усмешку, и продолжила: — Третьей в группе была некая Рона, пожалуй, наиболее адекватная из всех вместе взятых. — Значит, Бьяр и Эйвар, — сказала ярл Игмунд. — Они уже несколько дней сидят в темнице, как и ещё два десятка патрульных, так или иначе имевших доступ к вашей камере. — Лорд Эрондил, — Мираэль открыто встретила пронизывающий взгляд боевого мага. — Вы кое-что сказали тогда… когда пришли в Сидну. Могу я рассчитывать на это? — О чём идёт речь? — встрял ярл Игмунд, справедливо полагая, что имеет право знать. — Не то, чтобы мне позволено это решать, — альтмер даже головы не повернул, не отвёл взгляда от лица Мираэль, что в целом могло расцениться, как неуважение к правителю Предела. Но что боевому магу Талмора недовольство какого-то там человеческого ярла? — Но я обещал, что как минимум двое названных стражников понесут наказание от руки Драконорождённой, — ответил он.       Ярл Игмунд нахмурился, обдумывая ситуацию. Не то, чтобы требование Мираэль оказалось неожиданным, но шло вразрез с его собственными планами. Однако отказать — значило нажить себе серьёзного врага. Плюс Талмор явно поддерживает Драконорождённую, а это может создать дополнительные проблемы. И всё же… К принятию решения задумавшегося ярла подтолкнули слова лорда Ондолемара. — Полагаю, это будет справедливо. — Второй Эмиссар с какой-то благосклонностью кивнул явно удивлённой его заступничеством Мираэль. — Девушка помнит своих обидчиков и имеет полное право отомстить за себя. Что касается остальных патрульных, их уже можно будет судить в соответствии с вашими законами. Нормальными законами, ярл Игмунд. — Что же… мгм… Пожалуй, да, — сдался ярл. — Бьяр и Эйвар будут отданы в ваше распоряжение, леди Мираэль. Сделаете с ними то, что сочтёте нужным. Так же, если у вас появится желание, можете поприсутствовать на вынесении приговора иным обвиняемым. — Я подумаю, — отозвалась Мираэль. — У вас есть ещё вопросы? — Пожалуй, нет. Благодарю за сотрудничество, леди. — Всего доброго, ярл Игмунд, — с толикой иронии попрощалась Мираэль. — Лорд Эрондил, могу я с вами поговорить? Альтмер с любопытством взглянул на неё. — Приватно? — уточнил он. — Лорд эмиссар также может присутствовать, — подумав, сказала Мираэль.       Таким образом через несколько минут ярл Игмунд покинул покои Драконорождённой. И только когда за ним закрылась дверь, Мираэль проследовала в прихожую, где и обнаружила все свои вещи. В первую очередь она обследовала их магией. С мечом было что-то не то, а вот карта осталась нетронута. Да и Вокун выглядел здоровым. А самое главное — магия, запертая в ониксе, не убавилась ни на грамм, благодаря безупречной защите. Надев фиал на шею, Мираэль ощутила, как на неё нисходит умиротворение. Магия матери словно убаюкивала, изгоняя большинство негативных мыслей из бедовой головы. Вокун, выпущенный из клетки, приласкался к хозяйке, затем сделал несколько кругов по покоям, разминая крылья, и в конце концов уселся на спинку кровати, ничуть не смущённый присутствием двух тихо переговаривающихся эльфов. Забрав из прихожей меч, Мираэль направилась в спальню — Простите за задержку, — сказала она, вновь садясь на кровать. — Я хотела сообщить вам о своём решении поехать в Вайтран. — Я уже говорил вам, сколь это безрассудно, учитывая то, что сообщила ваш хускарл, — заметил Эрондил. — Верно, если меня узнают, то убьют, — кивнула Мираэль, вытаскивая меч из ножен и пальцами прослеживая очертания магических рун. Голос её стал вкрадчивым, когда она вновь заговорила: — А если меня не узнают? Талморцы переглянулись. Их не напрягал тот факт, что нордка перед ними сидела с оружием наголо. Она не угрожала, и даже не планировала — просто занималась своим делом, одновременно ведя с ними диалог. — Вы имеете в виду иллюзию? — поинтересовался Ондолемар. — Именно, милорд, — кивнула Мираэль. — К сожалению, я не слишком углублялась в школу иллюзии, отдавая предпочтение школам разрушения и восстановления. Поэтому я… — она вздохнула, словно ей было сложно говорить. — Я прошу вашей помощи. Знаю, что вам в целом безразлична судьба Вайтрана, но мне — нет. И не будем забывать, что в долине сейчас властвуют не абы кто, а Братья Бури — еретики, за которыми вы, если я не запамятовала, охотитесь. Так что, возможно, хоть немного, но Вайтран вас всё же интересует. Поправьте, если я ошибаюсь. Мираэль вдруг нахмурилась, вглядываясь в рунный узор на благородном эбоните, а талморцы тем временем вели мысленный разговор. Хотя ответ на слова Драконорождённой мог быть только один. — Вы совершенно правы, Мираэль, — переходя на чуть менее формальный тон беседы, заговорил лорд Ондолемар. — Но вы же не думаете, что Талмор не предпринял никаких шагов в этом направлении? Генерал Туллий оповещён о происходящем, так что со дня на день имперские легионы выступят к долине. — Вы уверены? — Мираэль хмыкнула. — Помнится, когда Вайтрану угрожала осада, я получила в помощь от генерала всего лишь сто пятьдесят юнцов, едва прошедших обучение. — О, этого она никогда не забудет. И не простит. — Уж в чём мы точно уверены, так это в том, что Талмору никогда не ответят таким образом, — отозвался лорд Эрондил. — Ожидаемо, — пожала плечами Мираэль. — И всё же. Я желаю лично принять участие в освобождении Вайтрана. Там гуляет некий маг, натянувший мою личину и портящий мою репутацию, так что я не собираюсь сидеть сложа руки, и отдать всё на откуп имперцам. — Это ваше право, — согласился Второй Эмиссар. — Но что же вы хотите от нас? Помощь магического рода? Не хотелось бы обижать вас отказом, но мы не рядовые солдаты Талмора, и слишком заняты, чтобы уделять время преподавательской деятельности. — Хотя есть у меня одна идея, — прежде, чем Мираэль ответила, в диалог вновь вступил лорд Эрондил. — Я могу отправить прошение советнику Анкано в Коллегию Винтерхолда. — Анкано не иллюзионист, — покачал головой Ондолемар. — Да и вопросы с поступлением решает не он. — Верно, Анкано не иллюзионист, — согласился его визави. — Но он может повлиять на решение о поступлении. И кроме того, советник — один из тех, кто может научить леди Мираэль контролировать… это. — Эльф указал сначала на следы разрухи в комнате, затем — на вновь запылавшие ладони девушки, сейчас судорожно сжатые в кулаки. — Мираэль, что случилось? — Какая-то сука, гори она во всех планах даэдра, испортила руны на моём клинке, — процедила девушка. — Простите за вольность. — Ничего, — милостиво сказал Ондолемар. — Лучше сразу высказаться, чем держать всё в себе. Но Эрондил прав. Вам нужно снова взять магию под контроль, иначе вы начнёте убивать при малейшей вспышке гнева. — И для этого мне нужно…? — выжидающе проговорила Мираэль. — Пока что — ничего. Эрондил, я согласен. Отправим прошение советнику архимага. Хотя он тоже довольно занятая личность, но думаю, время на вас найдёт. Заодно вы сможете пройти курс Иллюзии — на этот факультет и поступите. Кроме того, в Коллегии имеется мастер-зачарователь, который сможет выправить руны на вашем оружии. — Это будет просто здо́рово, — сказала Мираэль. — Но только мне нужен… прямо скажем, ускоренный курс. Неделя, максимум две, и я должна быть в Вайтране. Я и без того надолго задержалась, пока сидела в камере. — Две недели? — с сомнением повторил лорд Ондолемар. — А потянете? — Я, конечно, человек, и более того, мой народ не из магически одарённых, — медленно заговорила Мираэль, в упор глядя в золотисто-жёлтые глаза альтмера. — Но вы удивитесь, узнав, на что способны люди, у которых есть жизненно важная цель. Хотя, если вы сомневаетесь, я могу заявиться в долину не под иллюзией. И тогда — кто не спрятался, я не виновата. — Нет, такой вариант нам явно не подойдет, — хмыкнул, разряжая обстановку, лорд Эрондил. — Если помните, Мираэль, вы обещали всё же присутствовать на аудиенции Первого Эмиссара. Стоит ли мне упоминать, что будучи мёртвой, вы это обещание сдержать не сможете? Или лучше напомнить о вашей миссии? — Две недели, — отчеканила Мираэль, бросая вызов самим своим существом, вздёрнутым подбородком, горделивой позой, прищуром. Вызов не собеседникам, но всему остальному миру. — Или же я пойду по трупам. Пока сама не стану одним из них. Мне наплевать. Эрондил взглянул на покачивающего головой Ондолемара. «Ну, что я тебе говорил?» — читалось на лице боевого мага Талмора. — Ваше упрямство и раздражает, и восхищает, — сказал Второй Эмиссар, поднимаясь. — Что же, если вы так уверены в своих силах, то получите желаемое. Две недели вам на всё про всё — плюс срок вашего путешествия в Винтерхолд и обратно. Запаситесь тёплыми вещами. За сим, думаю, мы можем распрощаться. Мираэль тоже встала на ноги, чтобы проводить эльфов. Учитывая, что сделать этого для ярла она и не подумала, можно было сделать определённые выводы о том, кого Драконорождённая уважает больше. ****       Показательная казнь тридцати пяти участвовавших в заговоре стражников и деятелей Маркарта собрала немалое количество народа. Почти весь город пришёл на торговую площадь. Массовые «чистки» среди знати ожидаемо заинтересовали простой люд. Многие так или иначе пострадали в результате их деятельности, многие были реабилитированы после признанных незаконными репрессий. Хватало и тех, кто просто хотел «хлеба и зрелищ». Вся эта толпа волновалась, подобно беспокойной морской глади, шумела и переговаривалась, глядя то на выстроенных в ряд на эшафоте приговорённых, то на установленный поодаль пьедестал. Там стояло резное кресло-трон для ярла, были места для его приближённых, а чуть поодаль расположился засвидетельствовать работу машины правосудия Второй Эмиссар Талмора. Рядом с ними был ещё один эльф явно не последнего ранга, а также фигура, с ног до головы облачённая в чёрное. Этот некто был почти на две головы ниже талморцев, и это было единственной подсказкой для любопытствующих — становилось ясно, что это не саммерсетский эльф. Конкретнее же понять мешали капюшон и полумаска, скрывавшие лицо так, что видны оставались только глаза. Одного нечаянного взгляда хватало, чтобы любопытные тотчас отворачивались, а некоторые вздрагивали. В глазах чужака мрачным огнём горела непримиримая ненависть, направленная, казалось, на весь мир сразу.       Казнь была назначена на пятый день после того, как Мираэль пришла в сознание. К этому времени Горза сделала ей новый доспех и сумку. Работа целиком была оплачена ярлом. Мираэль лишь выразила особые пожелания, которые были учтены. Поскольку ничего более не мешало Мираэль выйти «в свет», то на казни она решила присутствовать. Это было необязательно, она и так знала, что Бьяра и Эйвара казнят — таков был её приговор. Но с психологической точки зрения ей необходимо было увидеть их конец. Убедиться, что больше никто — неважно, невинный или виновный — не пострадает от действий этих ублюдков. Проигнорировав приглашение советника Игмунда, Мираэль расположилась там же, где и талморцы. Эльфы ни единым словом не выразили ни удивления, ни недовольства. Словно этого и ожидали. Мираэль некоторое время блуждала взглядом по собравшейся на казнь толпе, а потом сосредоточила всё своё внимание на приговорённых. И мрачное удовлетворение, которое она излучала, возвращаясь в выделенные ей покои, можно было прочувствовать без особых усилий.       Стража на её пути расступалась — хотя больше было похоже, что шарахалась. Всем было строго-настрого запрещено не то, что заговаривать с Драконорождённой без её инициативы — даже смотреть и то было нежелательно. Убийственная аура, окружавшая Мираэль в моменты, когда она покидала свои покои, ощущалась на физическом уровне. К тому же сегодня было наглядно продемонстрировано, что случается с неразумно перешедшими ей дорогу. Потому стража от греха подальше заранее давала ей дорогу. Даже капитан Бьорн, присутствовавший сегодня, и тот не решился с ней заговорить. Его глодала собственная совесть, вина не позволяла просто подойти к Мираэль и извиниться. Последней же на метания капитана было плевать. Она получила желаемое, теперь ей нужно было собираться в Винтерхолд. Вокун, два дня назад улетевший с письмом для тех, кого Мираэль пока считала друзьями, ещё не вернулся — и это было единственной причиной для её беспокойства. Но тянуть дольше было невозможно — Вайтран достаточно настрадался. Скоро, — думала Мираэль, глядя на стремительно темнеющее небо. Потерпи ещё немного, Жемчужина Скайрима. Скоро ты сбросишь с себя мятежное иго. 24-е Утренней звезды — 1-е Восхода солнца