Гарри должен выпроводить Луи из комнаты как можно быстрее. Это серьезнее любого ЧП.
В ужасе Стайлс замечает на прикроватной тумбочке у окна вибратор, забытый вчера после мытья. Словно декадентский трофей, он блестит в лучах солнца, и именно сейчас, в этот самый момент Луи заходит за ним в комнату, начиная быстро снимать с себя обувь.
Гарри замирает, панически начиная придумывать план, как выгнать Луи из своей комнаты. В принципе, он может сказать, что у него завелись муравьи или—
Слишком поздно. Томлинсон уже садится на кровать, снимает носки, удобно устраиваясь на подушках. Гарри настолько сконцентрирован на мысли о том, что делать дальше, что даже не находит в себе сил прокомментировать действия Луи.
Хорошо. Все нормально. Возможно, он не заметит. Гарри просто должен удержать внимание Луи подальше от той стороны его комнаты и быстро избавиться от вибратора, как только Томлинсон будет отвлечен.
— Ты так и будешь стоять и пялиться на меня этим странным взглядом?
Звук голоса Луи приводит Гарри в движение. Он чувствует, что его рот изгибается в какой-то безумной улыбке, когда он поспешно садится рядом с Луи таким образом, что теперь его спина повернута к тумбочке и злачно забытому вибратору.
Это пиздец. Как он мог забыть о нем вчера вечером.
Сейчас не время думать об этом, о чертовом вибраторе. Только теперь Гарри не может остановиться.
Не смотри, не смотри, черт возьми, на это.
— Я не кусаюсь, — говорит Луи, поглаживая себя по коленке, подзывая Гарри разместиться на них. Это своеобразный визуальный сигнал для Гарри, и, как бы он этого ни хотел, он определенно должен избежать этого прямо сейчас.
— Я облажаюсь! В смысле, —
перестань думать о минете, черт возьми, — я не… профи в этом.
Луи действительно не имеет права выглядеть таким мягким и нежным, когда Гарри паникует по любому поводу.
— Я знаю, милый. Вот почему мы это делаем. Не открываться немного — это, ну, неловко, мне кажется.
— Эй, — обиженно отвечает Гарри, чувствуя, как сердце предательски начинает стучать сильней, — ты думаешь, что у меня плохо получится?
— Конечно, нет. Просто мы никогда, ну, знаешь, не целовались. Ты и я. Ожидаемо, что мы не будем делать это синхронно. Таким образом, как бы неловко это ни было, мы должны попробовать, чтобы не опозориться потом, — добавляет Луи, нервно теребя край своей футболки.
Осознание того, что Луи тоже нервничает, делает все это немного менее страшным.
— Ты сильно нервничаешь? — спрашивает Гарри, опускаясь на кровать рядом с Луи.
Луи сдавленно смеется, смотря в пол.
— Да, конечно. Немного. Блять. Прости.
— Нет, не извиняйся. Например, я не хочу быть единственным, кто наложит кирпичей прямо сейчас.
Луи глупо хихикает в ответ, и Гарри хочет взять его лицо в ладони и любоваться им вечность.
— Это мы. То есть, ты и я. Все будет в порядке. Верно? — тихо спрашивает Луи, смотря неуверенно на Гарри, как бы ища успокоения.
Неважно, что Гарри чувствует прямо сейчас, он знает. Они будут в порядке. Они вместе, а значит, могут пройти через что угодно.
— Да. Мы будем в порядке. Я обещаю.
Луи кивает сам себе и пододвигается ближе, смотря на Гарри решительным взглядом. Это напоминает Гарри о том времени, когда Луи поклялся, что испечет печенье на тринадцатый день рождения Стайлса. Они не были особо съедобными, но Луи приложил усилия, и только это было важно тогда. Теперь то же самое.
— Как ты хочешь это сделать? — тихо спрашивает Гарри, садясь в ту же позицию, что и Луи, облизывая губы. Когда он замечает, как Луи нервно сглатывает в ответ, его сердцебиение удваивается. Вытерев ладони о бедра, он борется с желанием проверить, не слишком ли его губы сухие.
— Хм, ладно, — наконец отвечает Луи, вставая на колени и заползая на середину кровати Гарри, садясь на корточках рядом с ним. — Мы должны чувствовать себя удобно, то есть… хочешь сесть на меня сверху? Или можем сделать это наоборот?
Мозг Гарри полностью отключается.
— Я могу, — отвечает Гарри, с трудом сглатывая. — Я могу сесть у стены, и ты можешь, эм, сесть мне на коленки?
Гарри понимает весь бред сказанного только тогда, когда Луи удобно усаживается ему на бедра. У него всегда был кинк на то, чтобы быть немного пойманным в ловушке. Гарри даёт Луи еще пару минут поерзать у него на коленях, пытаясь держать свой ум в узде, краем глаза замечая, как Луи аккуратно поправляет подушку у него за спиной, чтобы можно было комфортно прислониться к стене.
— Посмотри на меня, — тихо просит Луи, скользя ладонью по щеке Гарри. — Ты нервничаешь, не так ли? Ты знаешь, что мы не должны делать этого вообще.
Гарри в ответ качает головой, шумно сглатывая, чувствуя, как его голос становится немного грубее.
— Я хочу. Честно. Просто… я не хочу, чтобы ты думал, что я настолько ужасен в этом.
— Я не думаю так, малыш, — нежно отвечает Луи, поглаживая кистью руки щеку Гарри. Люди, которые не знают Луи, часто думают, что он немного груб. Они не знают его, как Гарри, то, каким он бывает веселым, нежным и милым, то, как всегда он заставляет людей смеяться. — Все будет хорошо, если не будешь лизать мне лицо и не засовывать язык по самые гланды.
Гарри в ответ начинает громко смеяться, тем самым выпуская наружу напряжение, накопившееся за все это время.
— Никто так не делает.
Луи выгибает бровь.
— Увы, делают.
— Правда? — спрашивает Гарри, упираясь руками в бедра Луи, чтобы почувствовать, что он рядом.
— К сожалению, да, — улыбаясь, отвечает Луи, потираясь попой о джинсы Гарри, заставляя тем самым его забыть про то, о чем он думал пару секунд назад. — Когда я наклонюсь, просто закрой глаза и приоткрой немного губы. Пока никакого языка.
Пока?
— Что, — его затылок резко впечатывается в подушку, зажатую между спиной и стеной, большие пальцы Луи начинают нежно поглаживать края скул.
— Тсс, закрой глаза.
— Ладно, — шепчет Гарри в ответ, позволяя векам опуститься вниз, чувствуя, как Луи наклоняется вперед, слегка щекоча своей челкой его румяное лицо.
Подушечкой большого пальца Луи дотрагивается до рта Гарри, мягко потирая уголок.
— Оближи губы.
Гарри делает, как ему велено, сжимая бедра Луи настолько сильно, что даже немного удивляется, почему тот ничего не говорит ему на этот счет. Вместо этого юноша чувствует, как Луи большим пальцем прижимается к его влажной нижней губе, касаясь кончиком носа его щеки, наклоняясь настолько близко, что Гарри может буквально чувствовать головокружение от всего этого.
— Вот и все. Теперь позволь мне сделать это, — нежно говорит Томлинсон, проводя подушечкой пальца по нижней губе Гарри в последний раз, щекоча дыханием его приоткрытые губы, аккуратно сжимая дрожащие руки. — Целуй меня в ответ, пожалуйста.
Первое прикосновение их губ мягкое и нерешительное, и Гарри тут же задается вопросом, колотится ли сердце Луи так же быстро, как и его, чувствует ли он, как земля резко пропадает из-под ног, значит ли этот поцелуй тоже для него что-то большее?
Это не должно быть так.
Их губы начинают прижиматься друг к другу сильнее, горячее, влажное, электрическое дыхание вырывается наружу с мягким стоном, и Гарри не до конца уверен, был ли этот стон его собственным. Гарри едва может двигаться, слишком разбитый взрывом золотого сияния в груди, но в то же время осторожно, едва уловимо, он засасывает нижнюю губу Луи, чувствуя, как его нос наполняется еле уловимым ароматом лосьона после бритья Луи, который он так обожает.
Бедра Луи натянуты до предела под его ладонями, ткань джинсов грубо трется о край его футболки, Гарри шумно сглатывает и осторожно касается кожи Луи.
Черт возьми, как же это прекрасно. Он хочет чувствовать Луи везде. Наклонив голову вперед, Гарри жадно соединяет их рты вместе, сгорая от каждого прикосновения губ, пальцев до тех пор, пока их зубы неловко щелкают друг о друга.
Они рассоединяются с громким чмоком.
— Извини, — шепчет Гарри, чувствуя, как кружится голова. Облизав губы, он все еще ощущает вкус поцелуя Луи: кончик его языка нечаянно касается полураскрытого рта Луи, так как тот не успевает отстраниться достаточно далеко.
— Ты такой быстрый, — дразнится Луи, немного съезжая с колен Гарри.
Стайлс прикусывает изнутри щеку, чувствуя, как позорно начинают пылать уши.
— Это было, я не—
— Все хорошо, я знаю, — отвечает Луи, запуская пальцы в волосы Гарри, обхватывая его голову. Гарри хочется продолжения, хочется прижаться до неприличия близко и …. коснуться кончиками пальцев заветной сердцевины, спрятанной под поясом джинс.
— Мы, — неуверенно спрашивает Гарри, вздрагивая: — ты хочешь попробовать что-то еще?
Луи делает паузу, с трудом сглатывая.
— Нам не нужно.
— Я… — Гарри старается не заикаться, играя со шлевками джинсов Луи, — я не возражаю.
Прежде чем он успевает вздохнуть, Луи наклоняет голову и снова соединяет их губы вместе, осторожно проскальзывая кончиком языка внутрь.
Гарри чувствует, как легкий импульс скользит вниз по позвоночнику, оседая в животе, следом разбиваясь на тысячи осколков, когда их языки наконец-то касаются друг друга. Они целуются долго, влажно и глубоко, и Гарри знает, что больше ни один поцелуй никогда не заставит его чувствовать себя подобно этому.
Луи неожиданно отстраняется, вынуждая тем самым Гарри податься вперед. Его глаза по-прежнему закрыты, и, прежде чем он успевает прийти в себя, осознание того, что только что произошло, обрушивается на него с огромной силой, вынуждая тем самым отодвинуться и сжаться от страха, ожидая вердикта Луи.
Очень долгое время ни один из них не говорит. Гарри чувствует напряжение в теле Луи, и, в то же время, он не может не чувствовать себя неловко, что, возможно, не стоило заходить слишком далеко, что стало слишком очевидным то, как сильно ему понравился этот поцелуй. Что, возможно, Луи отстранился так быстро, потому что Гарри просто ужасен в этом.
— Я, — наконец выдавливает из себя Гарри, стараясь не дышать слишком быстро, чтобы не выглядеть, как будто у него только что был лучший поцелуй в его жизни, — я был таким ужасным, как ты и предполагал?
— Эй, — отвечает Луи, немного расслабляясь, запуская пальцы в волосы Гарри, — я никогда не говорил, что ты будешь ужасен, я… я думаю, что все вышло хорошо. Это было, ох… я думаю, на сегодня хватит. Все сделано. Репетиция прошла удачно. Ты готов в—
— Луи, — ладонь Гарри горит в том месте, куда он положил ее бедра Луи. Его штаны немного натянулись в области паха, хотя он чувствует себя так, будто его ступни наконец-таки коснулись земли после долгого плавания. — Я понял тебя.
Для Луи это было ничем иным, как театральным поцелуем. Тот, который он больше не захочет повторять снова.
Гарри чувствует себя посмешищем, чувствует себя глупо и стыдно, потому что его сердце все еще колотится с дикой скоростью, что, кажется, готово выпрыгнуть из груди.
— Прости меня, — неожиданно говорит Гарри, опуская взгляд вниз на горло Луи, не в силах больше смотреть в лицо.
— За что? — спрашивает Луи, прикасаясь к щекам Гарри почти нерешительно, как будто он не совсем уверен, что должен прикасаться к нему снова.
Гарри в ответ просто качает головой, потому что он не хочет лежать и притворяться, что это не из-за того, как Луи только что заставил его чувствовать. Он решает, что полуправды хватит, оборачивает руки вокруг талии Луи, притягивая его близко, достаточно близко, чтобы он смог спрятать лицо в изгибе его шеи и сделать вид, что все в порядке.
— Ты делаешь это для меня, и похоже, что ты даже не получаешь никакого удовольствия от этого. Это стремно, и целуюсь я тоже стремно. Ты ненавидишь меня целовать, да?
— Гарри, нет. Послушай. Конечно, я не ненавижу это. Как ты можешь такое думать? — добавляет Луи, кладя свою щеку на макушку Гарри, отчего тот не может не думать о том, что "
пожалуйста, не ври мне". - Это было приятно.
Приятно. Это приятно.
Гарри чувствует, что искра между их ртами, когда они разъединились и соединились снова, могла бы зажечь потухшую звезду.
Для Луи это приятно.
— Да.
— Гарри, — тихо зовет его Луи, как будто он может каким-то образом чувствовать боль, давящую на грудь Гарри. Это не так. — Ты расстроен. Пожалуйста, я не хочу…
— Я просто… — вздыхает Гарри. Почему с Луи он чувствует себя как дома? Когда он чувствует это и почему он так слеп? — Я ужасен в этом, не так ли? Ты просто не хочешь мне говорить. Я, скорее всего…
Вот почему ты не хочешь целовать меня снова.
— Нет, это не то, что я… нет. Я никогда не говорил, что ты ужасен в этом.
Может быть, Гарри просто не хочет слышать ложь Луи прямо в лицо. — Я понимаю, что не эксперт. Я не знаю, что делать. Я никогда не делал этого… в смысле французского поцелуя.
— Но он у тебя был. Джеймс, свидания, на которые вы ходили, я уверен, что вы зашли дальше—
Слизняк, живший в нижней части его живота долгие годы, наконец-то начинает шевелиться.
— Не совсем.
Гарри чувствует, как сердце начинает биться быстрее.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы не целовались, — защищаясь, отвечает Гарри, отчаянно желая избавиться от чувства, что сидит в его груди долгие годы, — я обещал Джеймсу, что не скажу, что мы не целовались. Я пытаюсь… я пытаюсь целовать людей, с которыми хожу на свидания, и все в порядке. Мне нравится. Я просто… мне сразу же становится неуютно, если они хотят большего.
Между ними нет связи. Это хорошо, приятно даже, но это не может быть ничем большим. Он не хочет давать неверное представление любому из них, а тем более двигаться дальше, если не чувствует себя комфортно.
Всегда есть что-то не то.
Он никогда не чувствует этого. Так, как в поцелуе с Луи.
Томлинсон хмурится и отстраняется. Гарри буквально может чувствовать его взгляд.
— Почему ты не рассказал мне… ты знаешь, я никогда не стану смеяться над тобой. Ни за что.
— Я знаю, но просто… я не знаю. Я не хочу, чтобы ты думал, что что-то не так со мной.
— Я никогда так не подумаю, идиот, — нежно отвечает Луи, убирая пару локонов с лица Гарри. Стайлс все еще не может смотреть на него, вместо этого он пристально разглядывает созвездие крошечных веснушек на левой щеке Луи.
Он чувствует, что разломан посередине.
— Знаешь, видеть то, как тебе грустно, — это самое хуевое чувство в мире.
— Я знаю, — тихо отвечает Гарри, вспоминая, как Луи сворачивался в кровати, тихо плача в подушку Гарри после того, как его отец ушел от них. Это был один из немногих случаев, когда Луи предпочел быть маленькой ложечкой, и сейчас Гарри чувствует что-то подобное, словно кто-то вырезал его легкие, втаптывая их землю до крови. — Я не грустный, правда, я просто… — «
чувствую, что у меня забирают пазл и ставят на место не так, как нужно».
Когда губы Луи неожиданно прикасаются к уголку его рта, сердце Гарри подпрыгивает к горлу.
— Мне жаль, что я такой олух. Это было не просто хорошо. Ты замечателен. Очень, очень замечателен. Я просто не хочу заходить слишком далеко, чтобы ты не чувствовал себя некомфортно.
Гарри в ответ крепко сжимает Луи в объятиях, чувствуя, как руки предательски дрожат на плечах.
— Ты не должен лгать мне.
— Я не лгу. Ты знаешь, я бы не стал делать этого. Я назвал бы этот поцелуй ужасным, если бы так и было, но это не так. Посмотри на меня, — шепчет Луи, сжимая подбородок Гарри, серьезно добавляя: — Твои навыки поцелуя великолепны, Гарри. Мне жаль, что я не могу описать тебе то чувство, что я испытал при поцелуе.
Трудно не поверить в слова, когда Луи выглядит безошибочно искренним.
Гарри не может не улыбаться, потому что это то, что Луи делает ради него. Он одновременно ненавидит и любит Томлинсона за это.
— Достаточно хорошо, чтобы можно было сделать карьеру? — пытается пошутить Гарри, чувствуя себя смущенно из-за сказанного. Он ненавидит то, что иногда ему нужно уверенности в своих словах.
— То есть, идея зарабатывать деньги на этом лучше, чем большинство работ, честно говоря, — шепчет Луи в ответ, прижимаясь к щеке Гарри.
Гарри громко смеется в ответ, зажмуривая глаза от удовольствия.
— Так ты никогда не, — начинает Луи, затем резко замолкает, лениво потирая заднюю часть шеи Гарри. — Не обращай внимания.
— Что? — спрашивает Гарри, назло самому себе, зная, куда
это приведет, не уверенный в том, хочет ли он поговорить об этом.
— Ты никогда не целовался, когда ходил на свидания? Я это имею в виду. Петтинг и все остальное.
Щечки Гарри становятся румяными.
— Ты имеешь в виду лапали ли мы друг друга под одеждой?
— Да, — нежно подтверждает Луи, запуская пальцы обратно в волосы Гарри, чувствуя, как грудь поднимается и опускается в неустойчивом дыхании. Гарри с трудом может управлять своим собственным. — Я просто… я имею в виду, ты никогда не говоришь мне об этом, и я не хочу спрашивать, поэтому просто пошли меня нахуй, если я слишком любопытен.
— Все в порядке, — отвечает Гарри, разрываясь между тем, чтобы выключить свет, скрыться в ванной и остаться здесь, но и в то же время неважно, насколько смущенно он себя чувствует, он всегда будет выбирать последний вариант, питая слабость к тому, чтобы быть центром пристального внимания Луи. — Нет, я не… Помнишь Даниэля—
Луи улыбается.
— В любом случае, — добавляет Гарри, чувствуя, как голос становится слишком грубым, медленным, как патока, — он попробовал. Это было… я не захотел. Я думаю, что был слишком молод тогда. А потом я просто, я не знаю… я хочу сделать все эти вещи с кем-то, кого я люблю, и это еще не произошло. Это глупо, я знаю.
— Это не глупо, — тихо отвечает Луи, нежно смотря на Гарри. — Ты сделаешь это, когда тебе будет удобно. Не нужно торопиться.
Наклонись на несколько дюймов ближе, и Луи бы понял, насколько сильно Гарри уже готов к большему, чем поцелуи.
— Я знаю.
— Гарри, — тихо говорит Луи, его рука лежит в волосах Гарри в том месте, где прикосновение может посылать искры прямо в позвоночник.
Гарри медленно моргает, чувствуя себя немного беспомощным в ловушке под таким Луи. Он не понимает, почему Луи вдруг начинает отдаляться.
— Ты куда?
— Извини, — отвечает Луи, вставая на колени, — не хочу раздавить тебя.
— Ты не такой уж и тяжелый.
— Да, но твои ноги, как правило, всегда быстро затекают, — добавляет Луи, скользя ладонью вдоль шеи Гарри, по привычке начиная большим пальцем разглаживать кожу. Луи отводит взгляд. — Подожди. Что—
Гарри внезапно подскакивает, почти отталкивая Луи полностью со своих колен, быстро находя то, что так заинтересовало Томлинсона.
— Это что, стоит вибратор на тумбочке?
Мысли Гарри отключаются.
— Эм…
— Эй, это тот, который я тебе подарил! — удивленно произносит Луи, и то, что Гарри пытался придумать в ответ, с треском проваливается.
Он тянется к Луи, но, увы, он слишком медлителен. Луи быстро карабкается вверх по кровати, чтобы добраться до тумбочки, словно он только что нашел свой Рождественский подарок.
Гарри хочет выкопать яму и просто лежать в ней до конца своей жизни.
— Это не то, что тебе кажется, — первое, что Гарри говорит после того, как его голос окончательно восстанавливается. Кончики его ушей практически пылают, и такое чувство что еще чуть-чуть — и они загорятся.
Лжец, лжец, лжец.
Луи смотрит на Гарри через плечо, слегка улыбаясь, как будто он может читать его мысли.
— Серьезно?
— Я использую его в качестве, эм… пресс-папье? Я уже говорил тебе.
— Хорошо.
Гарри прекрасно знает этот озорной взгляд. Он всегда появляется, когда Луи замышляет что-то плохое.
Гарри пытается схватить Луи за правую лодыжку, но тот проворно вскакивает с кровати, хватая с тумбочки ярко-розовый вибратор, тут же пряча его за спину.
— Так ты не будешь возражать если я сделаю
это?
Гарри чертовски стыдно.
Он слазит с кровати, готовый бороться за вибратор в руке Луи, потому что даже при том, что он использует презервативы и вымыл его, он был в его заднице всего несколько часов назад.
— Луи, не надо.
— Это просто пресс-папье!
Он шлепает Гарри по руке и отпрыгивает назад на матрас, маниакально усмехаясь, держа вибратор торжественно над головой.
— Луи, верни или я…
— Или ты что?
Прежде чем Луи успевает спрыгнуть, Гарри обнимает рукой его за бедра, громко крича:
— Я трахаю себя им, идиот!
Луи от смеха теряет равновесие, размахивая конечностями, и Гарри не долго думая хватает его за руку, опуская вниз. Он лежит на плече Гарри, импровизируя пожарника, и вибратор ударяет ногу Гарри.
Гарри вскрикивает и случайно ударяет Луи ладонью по заднице, еле успевая удержать его от падения. Они оба замирают, рука Гарри до сих пор покоится на заднице Луи.
— Боже мой, — шепчет Гарри, торопливо опуская Луи, не совсем уверенный в том, что его больше волнует: то, что он признался, что он регулярно трахает себя игрушкой, который его лучший друг подарил ему в качестве шутки, или то, что он отшлепал лучшего друга достаточно сильно, что их практически слышали в соседней комнате, или то, что он, возможно, чувствовал, как член Луи дернулся при ударе.
Он просто случайно отшлепал Луи по заднице, о боже, о боже.
Луи, покрасневший и взъерошенный, невнятно что-то бормочет в ответ, тут же отводя взгляд в сторону. Гарри внезапно хочется нагнуть Луи над столом и отшлепать еще раз.
Если Луи опустит взгляд вниз, он наверняка увидит то, что чувства Гарри далеки от платонических.
Они стоят лицом друг к другу, застывшие во времени, одновременно тяжело дыша, даже при том, что вибратор Гарри все еще у Луи в руке.
— Луи, отдай мне его.
Луи моргает, подскакивает к окну Гарри, открывает его и быстро выбрасывает вибратор, словно он сделан из огня.
— Черт, — сразу же говорит юноша, закрывая рукой рот, смотря широко раскрытыми глазами на неверящее лицо Гарри.
Луи просто выбросил его вибратор из окна.
— Луи!
— Прости!
— А что, если там кто-то стоял? — что, если Луи только что убил кого-то его вибратором?
Гарри пересекает короткое расстояние, тут же высовываясь из-за окна, выдыхая с облегчением, когда видит, что никто не лежит в отключке.
Гарри закрывает окно немного в оцепенении, сразу же поворачиваясь лицом к Луи.
Луи сглатывает.
— Я куплю тебе новый.
— Я не могу поверить, что ты, — шепчет Гарри, моргая. Потом снова моргает. Все напряжение, которое было ранее, начинает подниматься и подниматься вверх до тех пор, пока наконец не лопается.
Он подходит к Луи, сжимает его плечи, смеясь, его коленки подкашиваются. Он так глуп, так глупо влюблен в Луи, и… он просто не может ничего поделать.
Луи пытается устоять на ногах, но начинает смеяться тоже тем самым высоким кудахтаньем, которое он редко когда-либо позволяет кому-то услышать. Они опускаются на пол, живот Гарри начинает болеть настолько, что он начинает просто хрипеть без звука, открывая рот, как рыба, продолжая цепляться руками за Луи.
— Ты— задыхаясь, шепчет он, врезаясь лбом в Луи. Он может наложить в штаны прямо сейчас, но это нормально. Это прекрасно. Он не может перестать смеяться, не хочет думать о том, в какую путаницу он себя втянул.
— Я так, — Луи смеется в щеку Гарри, хрюкая, как свинья, — прости!
— Я не могу поверить—
— Мы просто—
Они смеются так громко, что кто-то из соседей начинает стучать им в стену.
Когда они успокаиваются, хриплый и со слезящимися глазами, Гарри наконец-то осознает три вещи. Первое — он отчаянно влюблен в Луи. Второе — он никогда не скажет ему об этом. И третье — единственная вещь, которая помогала ему не сойти с ума от сексуальной неудовлетворенности, была буквально выброшена из окна.
***
— Найл, я в полной жопе, — стонет Гарри сразу же, как закрывает дверь комнаты Найла за спиной.
Найл смотрит на него мутным взглядом из своей постели, одетый лишь в разные носки и боксеры со Спанч Бобом.
— Хорошо.
— Ты обкурился? — настороженно спрашивает Гарри. — Дашь и мне?
— Нет и нет, — жалобно отвечает Найл, перекатываясь на живот и что-то бубня в подушку.
Гарри ожидает, что Найл будет играть на своей гитаре или смотреть The Wire в сотый раз, но то, что он видит перед собой… это куча человеческой печали.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, усаживаясь на край кровати, начинает гладить волосатые икры Найла. Может быть, он должен сделать суп для него.
— Я думаю, у меня мужской грипп, — квакая, отвечает Найл. Не похоже, что он мылся сегодня, так как в комнате пахнет спертым воздухом и попкорном. — Лиам сказал мне сегодня, что у него был точно такой же. Спорим, я поймал его от него, и теперь я умираю.
— Какой еще нахрен мужской грипп? — спрашивает Гарри, сжимая лодыжку Найла, прежде чем отпустить. — Лиам никогда не болел гриппом. У него было что-то вроде простуды, но это было давным-давно. Ты не мог заразиться от него.
— Ох.
— Но ты мог бы все-таки предупредить, чтобы я не приходил или хотя бы не сидел так близко к тебе. Что, если я тоже заражусь этим твоим «мужским гриппом»?
Найл смотрит на него неодобрительным взглядом.
— Перестань надо мной смеяться.
Он даже не выглядит больным.
— Если ты приготовишь мне суп, я выслушаю твои жалобы, — бормочет в подушку Найл, медленно закрывая глаза. Они заключают выгодную сделку.
— Один помидор?
Найл довольно улыбается.
Пятнадцать минут спустя — и Найл выглядит подозрительно лучше. Гарри сидит за письменным столом ирландца, наблюдая за тем, как его друг проливает ложку супа себе на грудь.
— Прости, это не домашний. Не было продуктов для него.
— Все нормально, — отвечает Найл. Кто-то действительно должен поговорить с Найлом о его ипохондрии. Или о манипуляции людьми, которой он всегда пользуется, чтобы получить сочувствие и бесплатную еду.
Гарри очень надеется, что он не один из них. Если он устанет заботиться о ком-то, то это будет Луи.
— Вот теперь можешь жаловаться, — любезно говорит Найл.
Гарри нужно подумать, он немного боится и не знает, с чего лучше начать.
— Ты влюблен в Луи, что ли?
— Что? — Гарри чуть не падает со стола, ошеломленно застывая в молчании. Его рот открыт, и он просто не может закрыть его. — Как-
Найл вздыхает и ставит пустую миску в сторону, вставая с кровати, чтобы надеть мешковатые штаны и что-то похожее на не совсем свежую футболку.
— Давай прогуляемся, — говорит он, надевая толстовку с капюшоном, а Гарри лишь смотрит на него в панике.
***
Воздух на улице пахнет опавшими листьями и мокрой землей, но Гарри даже не может как следует насладиться этим, потому что Найл продолжает смотреть на него сознательно, ожидая разговора.
— Итак, — подталкивает его Найл, пряча руки в карманы толстовки с капюшоном. У нее на спине логотип «Дерби Каунти», и, если бы Луи был здесь, он бы точно заставил Найла снять ее. — Ты наконец понял это?
— Я, — шепчет Гарри, впервые вслух, — я люблю его.
Он не чувствует никакой разницы. Так же безнадежно и волнующе, как когда он понял это.
— Ты к этому шел достаточно долго.
Гарри опускает голову и пинает камешек на своем пути. Он летит вперед по тротуару и исчезает в луже. Магазины все еще открыты, и люди, проходящие мимо них, не обращали на них никакого внимания. Гарри задается вопросом, сколько из них тоже безнадежно влюблены в своих лучших друзей.
— Неужели это так очевидно?
— Для тех, кто не Луи? Да, дружище.
Он почти спрашивает, любопытный тем, что, возможно, Луи чувствует то же самое, что Гарри просто не может этого видеть. В конце концов, он не делает это. Он никогда не будет обсуждать Луи у него за спиной.
— Это неважно. Я не собираюсь говорить ему об этом. Это только все испортит.
— Эй, что за негатив? — спрашивает Найл, доставая руку из кармана, сжимая плечо Гарри. — Я бы сказал, что ты его можешь трахнуть, или отсосать ему, или что ты там еще можешь сделать, и вся ваша проблема решится.
Гарри улыбается, чувствуя, как глаза начинает пощипывать. Это просто ветер, вот и все.
— Я бы хотел поговорить с Луи об этом.
— Я бы сказал, я чертовски оскорблен, но это не так, — ударяет его по плечу в последний раз Найл, заходя в свой любимый музыкальный магазин. — Может быть, ты и правда должен. Поговори с ним.
Как будто это так просто.
***
Если Гарри думает, что у него не встанет, смотря на то, как Луи пытается влезть в обтягивающий костюм Человека-Паука, он глубоко заблуждается.
Он тут же сожалеет о том, что надел пальто, хотя на улице ветрено и холодно. Он весь вспотел. Он снимает его, складывая на крошечную табуретку, втиснутую в угол примерочной Луи, куда тот затащил его для объективного мнения.
Мнение Гарри прямо сейчас состоит в основном из «вау, блять».
— Я не думаю, что смогу застегнуть эту штуку! — извиваясь на месте, бормочет Луи, ударяя локтем Гарри в процессе. Эта раздевалка точно не для двух человек.
— Ты хочешь, чтобы я…
Луи вздыхает, как будто это то, чего он ожидает в течение всего времени, и Гарри просто слишком тупой, чтобы понять это.
— Да, пожалуйста.
— Ну, ты хотя бы говоришь «пожалуйста», — улыбаясь, отвечает Гарри, довольный тем фактом, что его манеры обучения Луи этикета не пропали даром. Хорошо. Самое главное не нервничать. Он может сделать это.
Гладкая и шелковистая кожа поясницы Луи встречается с костяшками его пальцев. Гарри тяжело сглатывает, молния почти выскальзывает из его пальцев, когда он начинает медленно тянуть ее вверх по позвоночнику Луи.
Плечи Луи хорошо садятся в костюм, будто маленькие крылья, голова наклоняется назад. Гарри задается вопросом, может ли Луи чувствовать, как его дыхание щекочет ему шею.
Блять, боди, надетое на Луи, не оставляет буквально ничего для воображения, подчеркивая каждое подергивание мышц Луи, видное под плотной лайкрой.
К тому времени, когда он достигает вершины позвоночника Луи, его руки трясутся, чешутся от желания потянуть молнию вниз и ласкать его кожу до умопомрачения.
— Как я выгляжу? — спрашивает Луи, оборачиваясь так резко, что Гарри даже не успевает сделать шаг назад. Флюоресцентные лампочки в магазине костюмов на Хэллоуин должны светить на коже Луи не так, как на других. Но, увы, это не так. Они разбивают синий цвет ирисов Луи на крошечные, микроскопические алмазы. Гарри не может сформировать связное предложение, даже если от этого зависит его жизнь.
— И как тебе? — игриво спрашивает Луи, задевая рукой бедро.
Сердце Гарри замирает в груди.
— Я не вижу… ты слишком близко.
— Верно, — отвечает с улыбкой Луи, отходя назад до тех пор, пока Гарри не начинает чувствовать, что дышать становится немного легче. — Тогда пошли!
Занавес примерочной открывается, и Гарри остается там в одиночестве, подготавливая себя для полного эффекта Луи в обтягивающем костюме.
Он выходит за Луи буквально через пару секунд, прислоняясь к стене, замечая, как Луи критически разглядывает себя в зеркале в конце узкого коридора. Он слышит Лиама, ругающегося в соседней раздевалке от них, и то, как несколько девушек хихикают в ряду напротив, смущенно смотря на Луи.
Он не может сосредоточиться на чем-то другом, потому что… задница Луи просто фантастична. Выпуклость непристойная, сексуальная и идеально округлая. Гарри хочется уткнуться лицом в изгиб поясницы Луи до покалывания в пальчиках.
— Ты смотришься красиво, — говорит он, краснея, когда Луи смотрит оскорбленным выражением на него в зеркале.
— Красиво?! — визжит он, поворачиваясь лицом к Гарри, и нет. Гарри определено не должен, не должен больше пялиться на задницу Луи, которая просто… он не должен думать об этом.
Луи обиженно надувает губы.
— Я ожидал чего-то большего, что-то вроде «Луи, ты выглядишь восхитительно, абсолютно секси». Вместо этого я получаю скудное «красиво».
Гарри понимает, что жестикулировать бесполезно, так как его рот ни в какую не хочет дружить с мозгом, а тем более сочинять монолог, достойный того, как чертовски горячо Луи смотрится в трико человека-паука.
— Ты выглядишь просто… вау.
— Я вижу, как ты просто пытаешься подлизаться ко мне, — хмурится Луи, поворачиваясь назад, чтобы посмотреть в зеркало на себя еще раз. Гарри видит, как у Луи начинают возникать сомнения, и он просто… он не может этого допустить.
Он подходит к Луи, пока не начинает чувствовать сладкий запах его тела, оборачивая руку вокруг грудной клетки, вставая сзади. Он утыкается носом в местечко за ухом Луи, чувствуя, как собственное сердце колотится словно сумасшедшее.
— Ты очень сексуален.
— Я знаю, — отвечает Луи, оправдываясь, даже при том, что его тело уже подается назад, чтобы опереться на Гарри.
Его губы сжаты в одну линию, а пальцы перебирают ткань на животе. Гарри останавливает его руку, оборачивая свободно пальцы вокруг запястья Луи.
— Лу.
Гарри знает Луи лучше себя, знает, что иногда Луи сомневается. Что хоть он и всегда уверен в себе, и яркий, и громкий, иногда он бывает немного застенчив. Он не может позволить Луи сомневаться в себе ни на секунду.
— Черт, Луи, ты, — он касается его бедра, обводя пальцем выступ косточек, — посмотри на себя.
Луи раздражённо вздыхает, но делает как ему велено.
— Что?
— Ты, — отвечает Гарри, опуская подбородок ему на плечо. Он может отдаленно слышать, как люди говорят у них за спиной, их невнятные звуки разговоров, выходящих на улицу с магазина. Но сейчас, в этот момент, все, что он видит, чувствует и слышит — Луи. — Никто не сможет отвести от тебя взгляд.
— Ну, я горячий, — неуверенно отвечает Луи, затем добавляя: — Ты тоже?
Сердце Гарри делает болезненный удар прямо в ребра. Он осторожно гладит большим пальцем предплечье Луи.
— Никто не будет пялиться на тебя больше, чем я.
Это даже не ложь.
Луи улыбается, но в уголках его глаз нет морщинок, когда он отстраняется от Гарри.
— Ну, тебе можно. С тех пор, как ты мой парень и все такое.
Гарри подходит к нему, на кончике его языка сидит «пожалуйста, скажи мне, что не так», когда их находит Лиам. Он улыбается, держа дешевую маску Бэтмена в руке.
— Все в порядке, ребята?
Гарри едва может улыбнуться в ответ.
Луи улыбается и начинает издеваться над Лиамом, как и всегда, а Гарри чувствует, что что-то от него уходит.
Это, возможно, первый раз, когда он не может сказать Луи, что он чувствует к нему.
***
Луи не покупает костюм Человека-Паука.
Гарри смотрит на то, как Луи сидит в кресле с лицом, окрашенным в белый цвет, в то время как он, развалившись, лежит на кровати Луи, думая над вопросами, которые еще чуть-чуть — и сорвутся с кончика его языка.
— Лу? — говорит он, чувствуя, как слова застревают в горле. Гарри даже не знает, что сказать, просто… ему нужно услышать звук голос Луи.
— Да? — отвечает Луи, фокусируясь на своем отражении в крошечном зеркале, которое он попросил у кого-то из соседней комнаты, на его глазах тени.
Гарри встает с кровати и садится на пол в ноги Луи, поглаживая пальцами разноцветные носки Томлинсона.
Он слышит небольшой звон зеркала, положенного на столе, и, прежде чем он успевает отреагировать, пальцы Луи скользят в его кудрявые волосы. Он опирается щекой на бедро Луи, не заботясь о том, что, возможно, его грим «Риццо из Бриолина» пострадает. Луи либо явно не против напудренной щеки Гарри на своих черных джинсах, либо он скажет ему об этом позже.
— Люблю тебя, — говорит Луи.
Гарри зажмуривается и обнимает Луи за ногу. Может быть, они могут остаться здесь на всю ночь, и Гарри притворится, что ничего не изменилось.
— Я тоже тебя люблю.
— Хорошо, — отвечает Луи, осторожно массируя раковину уха Гарри. Гарри думает, знает ли Луи, что он выбрал этот костюм, потому что однажды Луи сказал, что Риццо напоминает ему Гарри. — Ты меня пугаешь.
— Прости. Я не хотел.
— Нет, это не то, что я, — Луи слегка подталкивает голову Гарри локтем и скользит на пол, пока они оба не ложатся под стол Луи, и это выглядит слишком серьезно для двух людей со смешным макияжем.
Ни один из них ничего не говорит, и Гарри просто… он не в состоянии отвести взгляд от лица Луи, чувствуя, как сердце колотится в ушах.
— Поговори со мной, — просит Луи, прижимая к себе парня за розовый свитер, одна пуговица на котором не застегнута.
— Я хочу, — признается Гарри спокойно, ловя Луи за руку. Прикосновения Луи всегда делают его спокойнее. — Я хочу, но я не знаю как и… мне страшно, —
в принципе, это все, что он может сказать.
— Почему? — шепчет Луи в ответ, его рука обхватывает Гарри, ненавидя то, что его друг утаивает что-то от него. Это касается его чувств, того, что Гай больше не преследует Гарри.
Он эгоист, и он знает это, желая Луи, желая поцелуя, который будет сегодня вечером…. это последний шанс, он непременно должен им воспользоваться. Это чувство вины его просто убивает.
— Я не думаю, что смогу говорить об этом, — «
возможно, никогда», — добавляет про себя Гарри, опуская взгляд на сцепленные руки. — В этом нет ничего плохого, правда. Просто есть кое-что, о чем мне надо подумать.
Он не хочет, чтобы Луи беспокоился.
— Ты можешь рассказать мне все, и я надеюсь, ты знаешь об этом, — говорит Луи, обнимая Гарри. Вероятно, он испачкается в гриме Гарри, но это сейчас его волнует меньше всего. — Но если речь идет о сегодняшнем поцелуе, и ты передумал, пожалуйста, скажи мне об этом, хорошо?
— Я не передумал, — тихо отвечает Гарри, вдыхая химический запах Луи, смешанный с маслом какао и ванилью. — Сегодня вечером будет весело. Мы будем танцевать, напиваться и воровать косяки Найла.
Луи хихикает в ответ, потирая спину Гарри рассеянно через кашемир. На секунду Гарри задается вопросом, каково это чувствовать на обнаженной коже.
— Я знаю, что он уже кое-что прикупил для сегодняшнего вечера.
— Я знаю, что мы можем рассчитывать на него, — отвечает Гарри, чувствуя, как сердце Луи бьется о его собственную грудь. — Но ты забываешь о лучшей части этого вечера.
— Да? — спрашивает Луи, развязно намекая, упираясь подбородком в плечо Гарри, как он всегда делает, когда ему лень двигаться.
— Да, — сглатывает Гарри, неуверенно улыбаясь. — Всегда знал, что ты хотел поцеловать Риццо. Я собираюсь заставить твои мечты сбыться сегодня вечером.
Луи хрипло смеется в ответ, кончиками пальцев поглаживая спину Гарри.
— Говнюк.
— Ты слишком натурал для Риццо, — говорит Гарри, чувствуя одновременно тяжесть и легкость внутри, когда Луи смеется и обнимает его.
— Тут ты прав.
— Это потому что я знаю тебя, — улыбается Гарри, немного отстраняясь, потому что несмотря на то, как он любит обнимать Луи, еще ему нравится его улыбка.
В уголках глаз Луи появляются морщинки, руки сжимают талию Гарри. Его улыбка становится мягкой.
— Ты очень хороший Риццо, знаешь ли. Помада хорошо смотрится на тебе.
Луи проводит большим пальцем по нижней накрашенной губе Гарри. Дыхание Гарри слегка сбивается.
— Спасибо.
Луи смотрит на него спокойно и сосредоточенно, большой палец скользит по ямочке на щеке Гарри.
— Напитки перед вечеринкой? — спрашивает Луи, его ухмылка превращается в маньяческую. Гарри лишь моргает и берет Луи за руку.
— Да, пожалуй.
Если он хочет выжить сегодня, ему нужно больше, чем один.
