Слепая

      Не успев задуматься о том, кому принадлежал этот крик, Эсмеральда почувствовала, как что-то со свистом пролетело возле нее, коснувшись нежного плеча стремительным потоком воздуха. Это была упавшая рядом стрела. Не понимая до конца, что происходит вокруг, девушка внезапно ощутила, как чьи-то сильные руки, подхватив ее, стремительно понесли куда-то. Лишь спустя мгновение цыганка узнала в них руки Квазимодо - всегда такие робкие и осторожные, теперь они держали хрупкую девушку крепко и решительно. Значит, произошло что-то серьезное, подумала Эсмеральда.       Он не сразу опустил испуганную цыганку на землю. Пометавшись возле казармы, он все же унес ее внутрь, подальше от стрельбы, скрыв за обветшавшими стенами ее драгоценную жизнь. Отыскав укромное место за нагроможденными друг на друга старыми сундуками, горбун аккуратно спрятал Эсмеральду в этой закрытой от посторонних глаз нише. - Прошу, только не уходите никуда, - Квазимодо торопился говорить. На улице послышались выкрики Клопена, он звал Аугусто. - Это за нами? - Эсмеральду охватил парализующий страх. Девушка, поджав ноги и обхватив их руками, вся съежилась, словно так она могла себя защитить. - Не оставляй меня одну!       Ее голос дрожал и звучал настолько пронзительно, что, если бы звонарь мог слышать, то наверняка не смог бы уйти, поддавшись столь щемящей сердце просьбе. Хотя и без того бедняга никак не решался оставить беспомощную девчушку, убеждая себя в том, что там, в открытой борьбе против настигнувших их группу солдат, он будет нужнее. Двадцать солдат в полном обмундировании против девятерых слабо вооруженных бродяг - здесь каждый человек был на счету. - Ничего не бойтесь. Просто оставайтесь на месте! - глухой и тревожный голос Квазимодо удалялся, и вскоре девушка осталась совсем одна. Все то, что слышала несчастная гитана, рисовало в ее воображении страшную картину: оголтелые крики, призывы сдаваться, безудержное ржание лошадей. Где-то кто-то падал на землю, издавая предсмертные стоны. Свистели стрелы. Преисполненная невообразимым ужасом, проклиная свою слепоту, Эсмеральда сложила руки для молитвы, которой не знала, в отчаянии шепча свои слова: - Боже, если ты есть на самом деле, прошу тебя, помоги моим любимым!.. Я, только я виновата в том, что случилось, прости мою незрячую душу, мою глупость! О, если бы все вернуть назад, я бы никогда не взглянула на Фебуса! Я бы не позволила Фролло даже приблизиться к себе! Увидев один лишь только взгляд его одержимых глаз, я бы тут же покинула Париж!.. Господи, пусть они живут, не дай им погибнуть из-за меня!       Содрогаясь в приглушенном, едва сдерживаемом рыдании, она сбивчиво повторяла одни и те же слова, ощущая, как по телу пробегает холод. Ее молитва была бесконечна и спонтанна, и она не могла представить, сколько времени провела в ней. В один миг, за неизменным фоном из сплошных криков, грохота и стенаний, Эсмеральде почудилось, будто кто-то проник в казарму, но приближался тихо, будто крадучись. Шаги звучали то громче, то затихали вовсе. Все еще держа руки сложенными, цыганка задержала дыхание, обреченно понимая, что скоро ее обнаружат, и все будет кончено. Девушка задрожала и еще больше сжалась, спрятав голову у себя в коленях: выбежать из своего укрытия она бы не посмела. У того, кто вошел сюда, было самое главное преимущество - глаза. "Где ты, Квазимодо?" - беззвучно вопрошали ее губы.       Что произошло дальше, цыганка не успела осознать, словно все слилось в один молниеносный миг. Резкий топот, чей-то посторонний вскрик совсем рядом, звук непродолжительной возни и отрывистого, хлюпающего удара. Кто-то упал прямо у ног онемевшей от страха Эсмеральды, слегка задев ее. - С этим покончено... Уходим, скорее! - цыганка облегченно выдохнула, узнав голос верзилы Луи - лучшего из всех карманников Двора Чудес, приставшего к кочевникам сразу же после их побега из Парижа. Но радость в сей момент сменилась нарастающим волнением: - Что происходит? Кого-то убили из наших? Где Квазимодо?       Луи проворно взвалил девчонку на плечо, дав четкий ответ: - Убили. Королевские псы ушли в леса, наша четверка пока отбивается. Клопен велел увезти тебя немедленно!       Почувствовав давящую, невыразимо острую скорбь, Эсмеральда не нашла что сказать.