Ты со мной?

- Опа, кто тут похмеляться пришёл? Добрейшее утречко! – встретил бодрым голосом Сид немного помятую Хельгу. - Прекрати паясничать и скажи мне, где тут, в этой дыре, взять кофе? – раздражённо ответила Хельга. - Как бы это сейчас стрёмно ни прозвучало, у меня в комнате. Не боись, подкатывать не буду, нет настроения сегодня. Хельга спокойно на это среагировала, и спустя минут десять она сидела за столом в комнате Гифальди, потягивая кофе из самой красивой кружки, что была у него. За окном сгущались синие тучи. - У тебя какой-то ужасный график, приятель. В ночь работаешь, а потом утром? - Не-е-е, я просто подумал, что будет стрёмно, если ты встретишь Сьюзи после вчерашнего. Хельга широко распахнула глаза. - Ты всё-таки меня раскусил? - Ты прости, но надо быть слепым мудаком, чтобы это не увидеть. Ну или Шотменом. Хельга хохотнула, чуть не подавившись глотком кофе. По этой фразе она сделала вывод, что Сид Арнольду ничего не сказал. Ну или почти ничего. Сид молча смотрел на Хельгу, ему казалось, что она не совсем горела желанием говорить. Хельга потягивала кофе. Молчание сначала казалось обоим очень даже комфортным. Посидев, Сид тоже сделал себе кофе. - Мы вчера не спросили, как ты тут вообще оказался, - задала вопрос Хельга. - Это длинная, нудная история, на самом деле, - Хельга заметила его взгляд. И на самом деле, ей стало не по себе. А затем он с натянутой улыбкой выдал: - Давай я лучше расскажу анекдот про американца и русского в аду? А то загрузил я тебя вчера. Не хочу делать этого сегодня... В общем, попали как-то америк... - Я не спешу. Несколько секунд помолчав, он сказал: - Это бар друга моего отца. Он рассказал, что после того скандала в его семье отца посадили, а мать, бросив его, укатила в Канзас к любовнику. - Хоть мой батя и самый пропитый алкаш, но принципы у него всегда были. Как бы комично и парадоксально это ни звучало, ему хотя бы не было на меня наплевать, как матери, хотя я её не виню. Уже мне плевать. На чужих людей не обижаются. Отец не мог ничего, правда, сделать после того, как его посадили. Ты знаешь, он хотел, чтобы я стал врачом… - в этот момент его голос дрогнул, хотя он рассказывал эту историю довольно беспристрастно, как будто это случилось ни с ним и ни с кем-то из его близких друзей – в каком-то тупом сериале. Нотки тепла проявлялись лишь тогда, когда он говорил об отце. - Когда он узнал, что я остался совсем один, он обратился за помощью к бывшему однокласснику Генри, которому случайно когда-то спас жизнь. Тёмная история, я мало что из неё понял. Тот обещал ему любую помощь. И час пришёл. Отец рассказал Генри про все сбережения, которые были у него и которые он ещё не пропил. Генри забрал меня к себе, а став постарше, я решил ему помогать в баре. Учился в школе в городишке рядом, но потом мне стало в падлу туда ездить. Убирался тут, а потом уволили бармена, и я попросился на эту должность, хотя по возрасту мне нельзя. Так я в пятнадцать стал барменом. Хельга внимательно смотрела на Сида. Ей очень хотелось, чтобы это всё было преукрашено, чтобы всё это было выдумкой с целью произвести впечатление. Но было понятно, что Сид не врёт. Он достал пачку сигарет, взял себе и предложил Хельге. Сейчас перед ней сидел совершенно другой человек – не тот, что с задорной улыбкой обслуживает гостей и травит пошлые анекдоты. Если в свете барных вывесок кажется, что глаза его сияют, то здесь они были цвета бездонного озера, в котором можно захлебнуться от безысходности. - А что было потом? Отца ведь ненадолго посадили? Сид сильно затянулся и на выдохе ответил: - Он не дожил до своего освобождения. Что-то не поделил с остальными урками, и его зарезали. Я как будто это знал, ну, в смысле, что так всё и кончится. Батя мой - чистокровный итальянец, горячий темперамент, все дела. Я всегда боялся, что он нарвётся на неприятности, но если бы я знал... Ком внезапно подкатил к её горлу. - Извини. - Ничего. Ты же не знала. Они сидели некоторое время тихо, вслушиваясь в мелодию, проигрываемую патифоном. Комната была задымлена. - Ты, если вдруг будешь в Хиллвуде, дай знать. Мои двери для тебя всегда открыты. - Патаки, меня не нужно жалеть, хотя предложение очень лестное, - он потушил сигарету и ухмыльнулся. - Я не жалею. Я просто предложила. Он внимательно посмотрел на неё. - Тогда спасибо. Они поговорили о школе: Сид спрашивал, как поживают Гарольд и Стинки. Потом Хельга сделала вывод по какой-то мимолётной фразе, что Сид был в кого-то очень сильно влюблён. Хельге тоже не хотелось лезть в душу – она подумала, что это точно Ронда и не стала уточнять. Всем так казалось. В Ронду были влюблены все. Сид сказал, что первое время адски тосковал по школе, по этой девушке. Хотел даже написать ей письмо, но потом понял, что бессмысленно - она была влюблена в другого. Да и у неё есть ещё все возможности: и мозги, и деньги, чтобы не угодить в какое-нибудь дерьмо и жить счастливо. - Знаешь, Патаки, мне иногда грустно осознавать, что моя жизнь уже не поменяется. В какой-то мере ненавидя свою работу, я при этом её люблю за то, что это самое постоянное, что у меня есть сейчас. То, что мне не страшно потерять, - закурив, сказал Сид. Хельге очень захотелось обнять Сида. Его состояние пугало её, она попыталась подавить в себе малейшую сентиментальность, но в этот раз у неё не получилось. Она пододвинула свой стул к нему, обняла его за шею. Сид положил свою голову на её плечо. Так они просидели некоторое время. Хельга думала, что она должна сказать в этом случае. - Должен же быть выход! Сидни, возьми же себя в руки! Что-то же надо с этим делать! Только ты сам можешь вытащить себя из этого дерьма. Нельзя так просто плыть по течению! Он глубоко вздохнул, освободившись от объятий Хельги, и спокойно ответил: - А ты веришь в то, что человек способен побороть течение? Все сложности, которые мы переживаем - Хельга, это и есть течение! Течение - это сама жизнь, то, что прописал кто-то там наверху, и мы не в силах его победить. Если нам повезёт, оно подарит нам причал. - А если нет? - кофе в кружке уже остыл, Хельга взяла сигарету из своей пачки. - Ну, Патаки, на нет и суда нет. И чёрт с ним. Будешь ещё кофе? - Ты просто невыносим, Гифальди! Твоя ирония меня убивает! Сид налил ей кипяток. Внезапно он ухмыльнулся: - Ну что: отмутузила Шотмена за вчерашнее? Или вернее сказать "отшлёпала"? За свою колкость Сид получил шутливый пинок. Но Хельга всё равно поделилась своими мыслями, не задумываясь, насколько Сид надёжен. Она не могла разобраться в своих эмоциях, казалось бы, всё прекрасно, но она в это не верила. Не могло так всё хорошо получиться. Должен быть какой-то подвох. - А что, если подвох - это иллюзия? Что если мы сами их придумываем, теряя своё счастье? - Сид сам удивился тому, что он вдруг сказал. Бывают же такие простые мысли, такие очевидные, но поражают они, словно пули. - Какой передо мной сидит великий философ, однако! А я скажу проще: мне кажется, что мы просто вчера перепили. Сид хотел было что-то возразить, но в дверь постучали. Это был Генри: - Эй, Сидни, ты бар закрыл? Чего ты не предупредил? Я бы подменил, - Сид извинился и сказал, что отошёл ненадолго попить кофе с подругой детства. - А это случайно не та девушка, которую тут уже час по всей территории ищут? Выяснилось, что Арнольд очень испугался, не увидев Хельгу утром. Пока они спускались в бар, она спросила: - А почему ты вчера сказал, что от таких, как я, не уходят? Что ты имел в виду? Сид чуть ускорил ход и, не поворачиваясь к ней, ответил: - В тебе есть огонь, Патаки. И люди к нему тянутся. Они молча дошли до дверей бара. - Ну что, Патаки, не раскисай! – сказал он с улыбкой. – Не забывай старину Сидни, привет Гарольду и Стинки передай. - А Ронде? - заговорчески улыбнулась Хельга. Сид поднял одну бровь и через пару секунд ответил: - Пфф, и ей тоже передавай! И Лайле, и кто там ещё остался... - Ты приезжай как-нибудь. Наведём шороху! Он ничего не ответил. Только грустно улыбнулся. Хельга обняла Сида. К её удивлению, он обнял её крепче, чем она его, и объятие немного затянулось. - Будь счастлива, Патаки! Удачи тебе. - И тебе, Гифальди. Хельга обернулась у входа в мотель. Сид всё ещё стоял у дверей, смотря ей вслед. Заметив её взгляд, он со стёбом изобразил воздушный поцелуй и исчез за дверями бара.