Ты со мной?

Последовав совету Генри, Сид проспал до самого вечера. Проснулся он от холода, но апатия охватила его настолько, что коснувшись пальцами своего ледяного живота, он не счёл необходимым надеть майку, висевшую на стуле в паре сантиметров от его кровати. Завтра у него будет выходной, а впереди была целая ночь безделья. Как бы он ни блокировал размышления о своей судьбе, о судьбе Генри, они штурмовали его сознание. Ему хотелось выпить, но он и это желание подавлял. Он знал, что если начнёт, будет только хуже, да и наследственная предрасположенность к алкоголизму не была пустым звуком. Ведь у отца всё начиналось с аперитивов к каждому приёму пищи. А потом в алкоголе он нашёл универсальное решение любой проблемы. Чем больше Сид думал о Генри, тем больший страх его охватывал. Насколько человек беспомощен перед своей судьбой. Насколько он бессилен! Сид отодрал себя от кровати и включил все светильники - ему не хотелось оставаться в темноте. В нём часто просыпался этот детский животный страх перед темнотой. Она всегда означала тайну, в ней ничего не видно. Сид боялся темноты, и вместе с тем своего будущего, которое казалось ему парадоксально ясным, но скрытым за завесой тьмы. Он завёл патефон, подаренный Генри на день рождения, и ритмично-тягучий рок зазвучал в комнате. Надрывный голос заглушал некоторые мысли. Раздался стук. В отношении Сьюзи он придерживался принципа "Дают - бери". Он принимал её симпатию к себе как спасение от подростковых прыщей и отвлечение от пожирающих тоскливых мыслей по ночам. Иногда он думал, что на что-то более интересное ему рассчитывать уже не придётся, поэтому пара глотков чего-нибудь горячительного, и перед ним стояла не девушка-соседка Сьюзи (вполне симпатичная, к слову), а нимфа-мечта из его безрадостного детства, которой он посвящал целые главы своего простого и наивного дневника - наверное, к лучшему, что он его сжёг на заднем дворе за день до переезда к Генри. Ему иногда становилось стыдно за своё потребительское отношение к Сьюзи, и он пытался её поэтизировать, доказать себе, что она ему небезразлична, что её тоже можно полюбить. Её вьющиеся светлые волосы выглядели действительно ухоженными и блестящими. Самый большой плюс располагался чуть ниже - пышный бюст покрывал некоторые недостатки фигуры. Что было поистине грустно, так это то, что она не была обременена интеллектом. - Сьюзи? - Генри сказал, что ты не в духе, вот я и зашла поднять тебе настроение, - она похотливо улыбнулась и протянула Сиду бутылку вина. Сид не мог решить: рад он её появлению или нет. Но он посчитал это, по крайней мере, милым? - Ты опять накурил здесь? Дышать нечем! - она подошла к окну и распахнула его. Спустя пару минут она задвинула шторы, налила в стаканы вино и, взяв их, плюхнулась прямо к Сиду на колени. В нос ударил едкий сладкий запах духов, перемешанный с амбре дешёвого вина, которое он так ненавидел. Сид из некоего уважения к желанию Сьюзи поддержать его постарался не выдать своё отвращение. Молниеносная мысль поразила его - он вспомнил запах, стоявший здесь ещё утром: тучный удушающий запах сигарет, кофе и чего-то пикантно горького. Что-то кольнуло сердце. Тоска заполняла его. - Ты чего? - Да так, задумался, - Сид отвёл глаза, инстинктивно боясь, что Сьюзи сразу прознает истинную причину его тоски, которая была отчасти загадкой для самого Гифальди. Однако Сид имел дурную привычку судить людей по себе. Обладая феноменальной эмпатией, он мог безошибочно определить состояние своего собеседника - природное качество, усовершенствованное опытом работы. Но Сьюзи в этом отношении он переоценивал. Она ёрзала на его коленях, состроив соблазняющую гримассу. Сид не хотел делиться своими мыслями, зная, что сейчас понимания и внимания ему ждать не придётся. Однажды он проверил эту гипотезу. Он сначала был уверен, что Сьюзи также чувствует себя некомфортно время от времени. Он думал, что если ему что-то удастся, он попробует вытащить её за собой, что она хоть и не та Мечта, но именно с ней ему будет легко и просто, вместе с ней он, может быть, в далёком будущем создаст семью, и желанный причал будет найден. Но когда он выпалил свои идеи, она лишь, вздыхая и хлопая ресницами, стянула с себя майку. Нужно было снова забыться. Сид притянул к себе Сьюзи и начал расстёгивать её рубашку. Когда его холодные руки прикоснулись к её разгорячённой коже, она, закрыв глаза, томно вздохнула. Она страстно впилась в губы Сида, вцепившись ногтями в его спину. Он прижал её к себе ещё крепче. И вдруг! В голове возник образ. "Если будешь в Хилвуде - дай знать", - у Сида была доля секунды сделать выбор. Позволить затянуть себя с головой в болотную трясину, в противные ему отношения, в противную ему действительность, либо дать шанс тускло светящейся, но загоревшейся в нём искре надежды? Доля секунды - сейчас или будет поздно! ...Сьюзи вернулась в свою комнату обиженной и неудовлетворённой.