-Ты чувствуешь, как тебя тянет ко мне? — Да, ведь я думаю о тебе, даже когда не желаю о тебе вспоминать…
Мужчина простонал и повернулся. Голова раскалывалась на части, а желудок болел, словно кто-то медленно, но уверенно выкручивал его, вызывая острую тошноту. Но все это меркло и бледнело на фоне адской, жгучей боли в боку. Да, в этот раз Тёмный Лорд постарался на славу. Несмотря на то, что проклятье было снято, его последствия остались. И даже зелья, которые всегда были при нем в маленькой коробочке во внутреннем кармане мантии, не могли избавить его от физических мук. Снейп вновь повернулся и медленно приоткрыл глаза. Через тонкие, омерзительного болотного цвета занавески пробивались первые лучи восходящего солнца. Нужно было вставать и убираться из этого проклятого дома Блэков. Как и у каждого члена внутреннего круга Ордена Феникса, у него была своя комната, но он в ней никогда не ночевал. Эта ночь была первой. И восторга от неё маг не получил. Из-за сильной слабости мужчина не мог аппарировать домой, поэтому был вынужден остаться. Но и сейчас, спустя несколько часов, силы по-прежнему были на нуле, и он вынужден был смириться с этим фактом и, сжав зубы, ждать, когда ему станет легче. Северус взял палочку и попытался наколдовать графин с водой, но ничего не вышло. Магические силы были истощены из-за снятия проклятия, и теперь любая форма магии, способная поддерживать в человеке жизнь, в ближайшее время была ему недоступна. Горло пекло от сильной жажды, во рту было сухо, и даже слюна выделялась с трудом. В такой момент он был готов согласиться на чужую помощь, но сам просить он бы не стал. Перед глазами сразу возник образ буйных коричневых кудрей, больше похожих на воронье гнездо. И сердце тут же отозвалось мучительной болью, в мгновение заглушившей все его физические муки. Да, именно такую реакцию зачастую вызывала в нем гриффиндорская заучка. Боль и ненависть. Но причина была вовсе не в её всезнайстве и принадлежности к ненавистному факультету, а в том, что стоило ей взглянуть своими огромными янтарными глазами, и он тут же вспоминал маленькую девочку, весело смеющуюся у него на руках. Она была похожа на Мию, очень похожа. Те же глаза, те же волосы. И это мучило, страшно мучило мужчину. Впервые, когда он увидел её на распределении, сердце замерло в тайной надежде, что это его маленькое сокровище, девочка которая стала ему как родная дочь. Но стоило МакГонагалл произнести «Гермиона Грейнджер», как его хрупкая надежда рухнула и разлетелась на миллионы осколков. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как он в последний раз видел Мию. Но и то только издалека. Когда Северус покинул дом Джейн, он несколько раз хотел навестить их, но так и не решился. Страх, что он может навлечь на них беду, оставался. Тогда было слишком много последователей Тёмного Лорда, желавших его смерти, но добраться до него они так просто не могли. Покровительство директора Хогвартса, да и сами стены школы надёжно его защищали, и заманить его в ловушку было весьма проблематично, хоть они и пытались это сделать не один раз, но безуспешно. Облегчать же им задачу, да еще и таким способом, мужчина не желал. Ведь стоило бы им узнать о ребёнке и женщине, которые были для него столь дороги, и проблема бы решилась сама собой. Он не мог этого допустить. Но несмотря на все страхи и сомнения, через год после падения Волан-де-Морта он все же навестил деревушку. Они гуляли у озёра. Мия с венком из луговых цветов на голове кружилась в только ей понятном танце под смех и хлопки Джейн. Девочка смеялась, её глаза, как и глаза матери, излучали радость. Они были счастливы… Он аппарировал, даже не подойдя к ним. Из-за малодушия, как он позже сам себе в этом признался. В тот день мужчина так и не увидел, что с криком «Сев!» девочка побежала на звук аппарации и, не найдя, но почувствовав его магию, стянув венок с головы, заплакала. Она помнила его и ждала, а он об этом так и не узнал… В следующий раз, через три месяца, он вновь оказался в деревне с точным решением встретиться с Мией. Но дом уже был пустым. Он опоздал. Соседи сказали, что они переехали в город два месяца назад, но по указанному ими адресу их тоже уже не было. Ни хозяйка, ни новые квартиросъёмщики не знали, где они. В тот день Северус страшно напился и был готов перевернуть весь мир, лишь бы найти Мию, но на утро, когда алкоголь отпустил его разум, он понял, что это к лучшему. Чем они дальше от него, тем дальше от беды. С тех пор единственным утешением для зельевара был кулон с рубином. Он знал: она жива, здорова и наверняка счастлива. А большего он и не желал. Со временем тоска по ребёнку стала затухать, и рана затянулась. Все было хорошо, пока порог Хогвартса не переступила Гермиона Грейнджер. Противная, несносная девчонка, которая одним своим взглядом расковыряла так долго заживавшую рану. И он её за это возненавидел. А когда она ещё вписалась в роль подружки Поттера и его прямой обязанностью стало вечно вытаскивать их задницы из переделок, жизнь в конец превратилась в ад, и он стал делать все, чтобы та, из-за которой он так мучается, испытывала то же. Снейп так надеялся, что девчонка возненавидит его и станет меньше привлекать к себе его внимание, но нет. Мало того, что она грузила его вопросами при любой возможности, так эта активистка защищала его, заступаясь за него, стоило кому-то из студентов высказать своё мнение о нем. Он сам не раз становился свидетелем этого тупого гриффиндорского благородства. И это его жутко раздражало. Что бы он ни делал, как бы себя ни вел, она не меняла своего отношения к нему. Так и сегодня ночью. Нет, чтобы испугаться и уйти, она ринулась ему помогать. И это его злило, хотя отрицать он не мог, что её помощь действительно была полезна. Но помимо всех поверхностных чувств, которых Северус, в принципе, не скрывал, было ещё одно. Оно сидело глубоко у него в душе и медленно терзало, так как он не мог толком его объяснить. Его тянуло к Гермионе. Несмотря на всю ненависть и злобу, которую он к ней испытывал, тянуло, как магнитом. Но он боролся. Боролся с этим чувством, и иногда это получалось у него хорошо, а иногда он готов был лезть на стенку от желания просто увидеть её. И зельевар не мог понять, с чем это связано. В начале, мужчина думал, что причина в её сходстве с Мией. Но шло время, и понимание, что это что-то ещё, прокрадывалось в душу. Это чувство абсолютно не было похоже на то, что он чувствовал к Лили. То была любовь, а это маг объяснить не мог. Он просто хотел видеть её, знать, что девочка жива и здорова. Большего Северус не желал… Да и сама мысль, что он мог каким-то неведанным ему способом влюбиться в малолетнюю девчонку, приводила его в ужас, от которого волосы на голове становились дыбом, и поэтому волшебник был безумно рад, понимая, что он испытывает к ней какие-то дикие, чуждые ему, отдалённо похожие на отцовские, чувства. Из-за всей этой каши, творившейся в душе, постоянных переделок, в которые встревала Грейнджер, из-за Поттера, Северус все чаще выходил из себя. Ведь он одновременно начинал ненавидеть Гермиону, и в то же время в глубине души он начинал жутко бояться за нее. Волшебник никогда не забудет ту ночь на Хэллоуин, когда он увидел ее рядом с распростертым троллем и двумя гриффиндорскими остолопами, посчитавшими себя героями. В первую минуту, прежде чем Снейп успел взять над собой контроль, он чуть не поседел. Северус злился на себя из-за этих чувств, и от этого он все больше начинал ненавидеть себя и девчонку, которая раздражала его абсолютно всем, даже фактом своего существования. Мужчина застонал и потер ладонью лоб, когда в дверь тихо и неуверенно постучали. Маг замер от удивления: как узнали, что он здесь? Чары он, конечно, не накладывал, сил не было, но пришёл он ночью, неужели кто-то ещё, кроме Грейнджер, его видел? Волшебник разозлился, он не хотел ни с кем говорить и уж тем более не желал, чтобы кто-то видел его в таком виде. — Убирайтесь, — прохрипел осипшим голосом Снейп, — я не желаю никого видеть. Но гостя угрозы не остановили, и, когда дверь с тихим скрипом отворилась, его взгляду предстало целое шествие. В начале, как только проход стал больше пяти дюймов, он увидел мохнатую приплюснутую морду, которая, тут же показав себя во всей красе, с громким мяуканьем пробежала через спальню и под шипение Снейпа перенесла в прыжке свою тушу прямо на кровать. Затем под крик «какого черта?!» мастер зелий увидел вплывающий в комнату огромный поднос, полностью заставленный посудой, а за ним парящую стопку полотенец, от некоторых из которых шёл пар, и уж потом улицезрел виновницу всего этого балагана — всезнайку Грейнджер. Девушка неуверенно зашла и, закрыв за собой дверь, робко улыбнулась. — Доброго утра, сэр. А мы тут с Глотиком решили вас навестить. Как вы себя чувствуете? Конечно, вы ещё до конца не поправились, но это временно. Симптомы проклятья скоро пройдут, но вам понадобятся силы. Я принесла все необходимое… — Грейнджер, какого лешего вы здесь делаете?! Кто вас сюда звал?! — Никто, сэр, я сама пришла. — Великолепно! Раз сами пришли, сами и убирайтесь. И заберите все, что приволокли, в особенности прихватите свое мерзкое мохнатое чудовище, пока он не загадил мне всю постель. — Глотик не мерзкий! — девушка обиженно надула пухлые губки и, подойдя к кровати, взяла кота на руки. — Я, между прочим, пришла вам помочь. — Мне не нужна ваша помощь. Выметайтесь! Мне не нужны в комнате разносчик инфекций и лохматые студентки, так что повторяю: убирайтесь вон, пока я сам вас не вышвырнул обоих за шкирку. — А вот и нужна! — не сдавалась гриффиндорка. Колкости профессора её давно не обижали. Наоборот, представить доброго Снейпа было так же дико и невозможно, как убивающего Пушка Хагрида. — Вы хотите пить. Я точно знаю! А ещё у вас болит голова, ноет все тело, вас бросает в жар, и вы хотите есть. Но самому вам в ближайшие часов восемь со всем этим не справиться. — И откуда же такие познания о моём состоянии и нужде? — мужчина приподнял бровь и изучающе взглянул на студентку. — Прочла в той книге. Там все подробно описано. Так что ничего особенного. — И почему я совсем не удивлён? — маг хмыкнул и прищурился. — А жажда? Там об этом не было и слова написано. — Ваши губы, сэр, они сухие. — Великолепно, Грейнджер! И это лучшая ученица школы. Не нужно быть знатоком и читать книги, здесь и идиоту бы стало ясно, что чёрное проклятье и не менее чёрное контрзаклятье вызовут общее недомогание и упадок магических сил. А перечисленные вами симптомы — основные составляющие. Хотели блеснуть своей ученостью? Поздравляю! Вы с треском провалились. Мужчина замолк, и в комнате повисла тишина. Девушка стояла посреди спальни и молчала, она крепко держала кота, будто это была её спасительная соломинка, и пыталась сдержать подступившие слёзы. — Уходите, Грейнджер, вы мне противны, и ваша жалость в том числе. — Почему вы меня так возненавидели? Чем я вам так досадила? — Ничем. Просто вы меня раздражаете и вызываете отвращение. — Я вам не верю, сэр. Этого не может быть. Снейп привстал на локтях и удивленно посмотрел на волшебницу. — А что, по-вашему, я должен вас любить? Бегать за вами и молиться на великую Грейнджер? — на этих словах девушка вздрогнула и согнулась в плечах, от чего несколько прядей упали ей на лицо. — Да, Грейнджер. Вы либо имеете раздутое самомнение, либо в конец тронулись. — Зачем вы меня оскорбляете, профессор, я лишь хотела вам помочь! И я никогда не требовала от вас любви, я лишь хотела… — девушка замялась и отвела взгляд на окно. Она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, и продолжила. — На подносе тосты, вода и ваш любимый кофе с корицей и миндалем. Поешьте, вам нужны силы, — гриффиндорка уже развернулась к двери, когда до неё донесся удивленный голос Снейпа. — Грейнджер, откуда вы узнали про кофе? — если бы девушка не стояла спиной к кровати, то зельевар бы увидел, как у студентки от ужаса расширились глаза и вытянулось лицо. Волшебница начала лихорадочно искать способ, как ей выкрутиться, но, не найдя подходящего, лишь нервно крикнула: «Сказали». Она выбежала из комнаты, оставив мужчину с недоумением смотреть на закрытую дверь.***
— Дура! Дура! Какая же я дура!!! — Гермиона вышагивала по небольшой комнате и под взгляды сонной и ничего не понимающей Джинни недовольно фыркала, размахивая руками. — Гермиона, что случилось? — Ничего! — рявкнула гриффиндорка и тут же осеклась.- Ой, прости, Джинни, я не хотела. — Больно надо, — девушка встала и, накинув халат, вышла из спальни. Гермиона застонала и села на стул, впутав пальцы в непослушные локоны. Ведьма злилась на себя, она не могла себе простить такой ошибки. «А что, если он узнает? Если догадается?! Что тогда?!» — Грейнджер охватили ужас и паника. Она не могла допустить, чтобы Снейп узнал правду. Пусть думает, что хочет, пусть считает, что это тупое гриффиндорское начало, что она в конец тронулась, что угодно, лишь бы он не узнал правду! Она этого просто не переживёт…***
— Ну что ещё?! — Снейп убрал полотенце со лба и недовольно взглянул на дверь. — Я же сказал тебе, чтобы ты убиралась! — Ты о мисс Грейнджер? — Альбус вошёл в спальню и прикрыл дверь. — А, это вы директор. Проходите, да, я думал, это Грейнджер. — Ну я вижу, девочка постаралась на славу, — старик осмотрел прикроватную тумбочку с расставленными приборами и едой и довольно улыбнулся. — Мне кажется, ты с ней слишком суров. — Альбус, прошу, не вмешивайся. — Хорошо, хорошо, — волшебник приподнят ладони, — я просто предположил. — Давай ты оставишь свои предположения при себе. Мы с мисс Грейнджер сами разберемся. — О! Я в этом не сомневаюсь! — Альбус, зачем ты пришёл? — Я принёс тебе конфет, — волшебник опустил руку в широкий карман небесно-голубой мантии и достал небольшую картонную коробочку. — Это не дольки, просто шоколад. Такое ты ешь, я знаю, — старец улыбнулся и поставил коробку около тарелки с сэндвичами. — Спасибо, но мне кажется, причина не только в твоём желании скормить мне конфетку. — Северус, ты бы мог не язвить хоть сейчас?! Маг приподнял левую бровь и, удивленно посмотрев, ухмыльнулся, а директор лишь вздохнул и, отмахнувшись от волшебника, возвел взгляд к потолку. — Как ты себя чувствуешь? — Уже лучше, думаю, через пару-тройку часов я покину это злосчастное место. — А мне кажется, дом весьма милый. — Не выводи меня. — Не буду, — наигранно испуганно проговорил старец, но тут же вздохнул и серьёзно посмотрел на мужчину. — Что произошло? — Магглы, — Дамблдор зажмурился и, сняв очки, сжал переносицу. — Сколько? — Десять. — Все? — Слава Мерлину, да. Лучше смерть, чем-то, что ждёт рабов. — Ты убил? — Нет, вчера меня не удостоили этой великой чести, — на последних словах маг скривился в отвращении. — Это он тебя? — Дамблдор встал со стула и, наклонившись, приподнял одеяло, чтобы осмотреть шрам. — Да, он ждёт полезных сведений о Поттере и жаждет узнать, где находится штаб, но, как и прежде, я говорю, что ты не доверяешь мне настолько, чтобы поведать все секреты. — Ничего, в следующий раз ты утолишь его жажду знаний. — Альбус, ты серьёзно? — маг приподнялся на локтях и удивленно посмотрел на волшебника. — Я никогда не скажу ему правду, чтобы бы сохранить свою жизнь. — Успокойся, Северус, я это знаю. И о правде никто не говорит. По крайней мере, о большей её части. — Ты уверен? — Да. Нам нужно, чтобы к Тому вернулось прежнее к тебе доверие. Это очень важно. — Может тогда сказать, что я проследил за кем-нибудь из Ордена и узнал приблизительное место штаба? — Думаю, можно. Но для начала мы подкинем ему немного сведений о Гарри, — маг хитро улыбнулся. — Подлинные? — Как всегда, отчасти. — Просветишь? — Непременно, но только не сегодня. Тебе нужно окрепнуть. — Альбус, не возись со мной, как с маленьким, — недовольно пробубнил Снейп, вставая. — Ну, относительно моего возраста, ты ещё совсем ребёнок, так что поговорим завтра. Мне все равно нужно ещё обдумать детали. И потом… — Джинни! А ну отдай! Это моё!!! — на лестнице послышались топот ног и смех. — Секретики Рона! Секретики Рона! — раздалось за дверью вперемешку с девичьим смехом. — Ох, эта юность! — восторженно воскликнул Альбус, на что зельевар лишь презрительно фыркнул. — Раз уж ты не хочешь сейчас посвятить меня в суть дела, может тогда окажешь мне услугу? — Разумеется, мой мальчик! Чем я могу помочь? — директор встал и в предвкушении потер ладони. — Забери меня из этого дурдома, — прорычал Северус, косясь на дверь, за которой раздавались крики и гогот. — О! Если ты этого так хочешь. — Страстно желаю, — маг взмахнул палочкой, и все его вещи сложились в стопку. Взяв их и встав, Северус протянул старику свободную руку. — В Тупик? — Да, — и в комнате тут же раздался хлопок аппарации, стоило пожилому волшебнику коснуться руки зельевара. И лишь зачарованное, еще дымящееся полотенце и сэндвичи говорили о том, что ещё минуту назад здесь кто-то был.