Жребий

Я выхожу из автобуса и не успеваю пройти двух шагов, как чувствую, что промокла насквозь. Крупные капли холодного дождя бьют по хрупкому телу, словно пытаясь оживить его. Но мне становится только хуже. Одежда неприятно прилипает к коже, в голове звучит шум колёс, хотя я отчётливо вижу, что дорога пуста. Ещё очень темно, и асфальт походит на гладь чёрного озера, в котором отражается пасмурное ночное небо. Я не могу заставить себя двинуться с места, а мимо проходят люди в чёрных плащах. В один миг их силуэты сливаются в один, а спустя мгновение - растворяются в воздухе, гаснут уличные фонари. Меня передёргивает от ощущения, что я оказалась в одном из ночных кошмаров. Мне хочется бежать, но ноги будто прикованы к земле. Нужно попасть в закрытое помещение, укрыться от дождя, поспать хотя бы немного - за всю ночь я не сомкнула глаз. Но в голове ни одной ясной мысли, я ничего не вижу. Где я нахожусь? Не могу прийти в себя из-за секундной паники, вызванной богатым воображением, мне явно нужно успокоиться. Отворачиваюсь от дороги, и взгляд встречается с домом; в окнах первого этажа горит свет. Вздыхаю с облегчением. Ясность мыслей тут же возвращается, я знаю это место и была здесь много раз. Паб «Дырявый котел». Так и называлась моя остановка, но я кажется пропустила объявление водителя мимо ушей. Шагаю вперёд и, оказавшись возле двери, толкаю её от себя. Она тяжелая, мне приходится потратить на это последние силы. От резкого повышения температуры начинает кружиться голова, мне приходится на несколько секунд задержаться у входа, чтобы сохранить равновесие. Взгляд падает на часы. Четыре утра. Хозяин заведения Том сидит за барной стойкой и разговаривает с мужчиной в чёрном плаще. Вновь появляется желание уйти, но я быстро подавляю его, ведь сейчас у меня нет выбора. Я шагаю тихо, надеюсь, мне лишь кажется, что под ногами скрипит пол, не хочу помешать разговору и привлекать к себе внимание. Молча, занимаю столик неподалеку и, взяв в руки меню, прислушиваюсь. — Ты же знаешь, что это опасно? Вы себя подставляете, — пугливым голосом бормочет бармен. — Не тебе решать, как нам поступать. И неужели ты ещё не понял, что я привык к риску? — от холодного тона посетителя паба по всему телу пробегают мурашки. От осознания того, чей это голос, мои глаза вылезают из орбит, и я прикрываю рот ладонью от ужаса. Молю Мерлина, что бы мне лишь показалось… — Осторожность никогда не бывает лишней. Вам следует опасаться… — нервно продолжает Том. — Чего чистокровному волшебнику, который на стороне победителя, опасаться? — Мужчина в чёрном плаще явно издевается, а от его последующих слов меня и вовсе начинает тошнить. — Или кого… Может быть, Тёмного Лорда? Или же эту чокнутую помешанную-Лестрейндж?  А Том от услышанного дважды подскакивает на месте, как ушибленный током. — Ааа, — с дьявольской усмешкой протянул неизвестный, — должно быть, вы имеете в виду малолетнюю грязнокровку, что сидит здесь и нагло шпионит? Меня охватывает злость, я едва нахожу в себе силы молча проглотить это оскорбление, а затем застываю в испуге. Беловолосый маг развернулся ко мне лицом резко вытащил из-под мантии палочку, направив прямо на меня. В голове всё ещё звучит «малолетняя грязнокровка». Страх сменяется ненавистью к этому выскочке и желанием напомнить, что я уже совершеннолетняя, и что его кровь вовсе не голубая, как ему кажется. Но я лишь подаю повод для усмешки: выпученные сонные глаза, растрёпанные волосы, намокшая одежда, приоткрытый рот, едва не начавший выражать недовольство, и повисшая в воздухе, словно в оцепенении, рука. — Сделайте лицо попроще, Грейнджер — ухмыльнулся Малфой-старший и, не отводя от меня бесчувственного, стеклянного взгляда, поднялся с места, поправил плащ и, крепко пожав руку бармену, отчеканил: — Приятно было пообщаться. Затем он отдал бармену небольшой мешочек с галлеонами, после чего вышел из «Дырявого котла», победно вскинув голову. Какой уж тут теперь сон, Гермиона? Я даже не заметила, как подошёл Том. Он протягивает мне бокал вина, но я хмурюсь и качаю головой. — Ну, смотри, — бубнит бармен и сам его опустошает. В моём взгляде можно прочесть долю упрёка, но, кажется, Том этого не замечает. Это помогает мне направить разговор в нужное русло. — Что здесь делал Люциус Малфой? — с неподдельным интересом спрашиваю я. — Тот же вопрос могу задать тебе. Тебе что, жить надоело? Пожиратели вовсю орудуют в Косом Переулке, только и ждут, кого подловить. Не боишься за свою нечистую кровушку? — в его голосе слышится беспокойство, но, должно быть, это хмель ударил в голову Тома. Для "нормального" по нынешним меркам волшебника сочувствие к грязнокровке не просто нехарактерно, но и непозволительно. Я пускаю слезу над очередным эмоциональным рассказом Тома, больше половины которого прослушала, продумывая, что мне нужно разузнать. — Вы правы… То, что сейчас творит министерство — ни в какие рамки не лезет! Поэтому я прошу Вас ответить, мне очень важно знать, зачем сюда приходил Люциус Малфой? — я незаметно отодвигаю полупустой бокал собеседника в сторону, ведь это может помешать моему плану, но тот и не собирается больше пить. — Малфой всё ещё считает себя выше мира сего, хотя всем известно, что он давно у Лорда в немилости. Видно, пытается наверстать упущенное. Сейчас Тот-Кого-Нельзя-Назвать не проводит заседания. Его не интересуют грязнокровки… Я вновь хмурюсь. До сих пор не могу привыкнуть к этому гнусному прозвищу, но заставляю себя успокоиться. Тем временем Том продолжает: — И тем более их родители-маглы. У него сейчас иная цель. А Малфой, имеющий влияние в министерстве, руководит грязными делишками с маглорождёнными. Он главный в «чистке». Хотя, Малфои крысы ещё те… — бармен переводит взгляд на золото, что отдал ему Люциус, а затем добавляет. — У них есть деньги и власть. Они покупают то, что им выгодно. — Ну, это мне и без вас известно, — вздыхаю я. Как-никак, я учусь на одном курсе с Драко Малфоем — сыном, достойным своего отца. От одних воспоминаний о ненавистном слизеринце к горлу подступает тошнотворный ком, и я наигранно закатываю глаза. Мои мысли явно завернули не туда, и я гоню их, ведь мне нужно продолжать спрашивать, пока Том ещё в состоянии отвечать. — О Малфоях я знаю не понаслышке… А не могли бы Вы сказать, мистер Малфой приходил сюда один? Как ни странно, этот вопрос интересует меня больше всего. Услышав его, бармен взглянул на не задвинутые стулья, мне не удаётся прочитать эмоции в его взгляде, он какой-то пустой и отстранённый. Должно быть, это действие алкоголя. — Ууу, никак нет. Целой шайкой явились. А я им сразу сказал, что не самое лучшее здесь время и место проводить заседания именем Тёмного Лорда. Когда через несколько часов студенты отправятся в Хогвартс, да и Орден сейчас активен… Но как-то не хочется, чтобы какой-нибудь Кэрроу запустил в меня Круцио или Аваду, — Том нервно хихикает, а моё сердце на мгновение останавливается от ужаса. — Да уж, кому бы хотелось… — я выдавливаю из себя эту реплику и складываю руки в замок, чтобы Том не увидел, как сильно они дрожат. Но он всё равно смотрит на меня с подозрением. Должно быть, чёткое понимание того, кто были те люди в чёрных плащах, и все вытекающие из этого мысли отражены у меня на лице, я побледнела. — Тебе повезло, девочка. Приди ты пятью минутами раньше — клянусь, мы бы сейчас не разговаривали. Я и сама это понимаю. Меня охватывает такое чувство страха, что я начинаю не только жалеть о заданном вопросе, но и вереница последующих растворяется в нём. — Тебе нужно поспать. Не жди, что в Хогвартсе будет легко. Сейчас там начнётся кровавая борьба за власть. Особенно это касается таких, как ты. Я снова понимаю, к чему он клонит. Но Том прав не во всём. Вряд ли просто отыскать такую, как я. Мало того грязнокровая, так ещё и правая рука Поттера. Однако я благодарна бармену. В его словах я ощущаю поддержку и полное отсутствие презрения ко мне. — Ладно. Заговорились мы… Отведу тебя наверх — поспишь пару часов. Я лишь киваю в ответ и направляюсь за Томом. На втором этаже — в гостиничном комплексе паба - кромешная тьма. Поднимаясь по лестнице, я держусь за перила обеими руками, а оказавшись на этаже, хватаюсь за мужчину. Мне всё равно, какой номер достанется, только бы поспать. От усталости я едва волочу ноги. Вскоре предстоит важный разговор с Гарри и Роном — мне нужны силы, которые может подарить только сон. Наконец, мы сворачиваем в одну из небольших комнат. Она явно рассчитана на двоих, и мой сосед спит на одной из двух кроватей, укутавшись одеялом с головой. Я прислушиваюсь и с радостью отмечаю, что этот номер - самый тихий на всём этаже. Из остальных доносится храп, топот, гул грубых мужских голосов, непонятное жужжание и треск. Дверь захлопывается, и всё умолкает. Том уходит, я даже не успеваю его поблагодарить. Света Люмоса достаточно, чтобы найти положенное мне место и, едва коснувшись головой подушки, я засыпаю.

***

Меня будит удар посуды об пол, затем мой сосед шипит что-то нецензурное. Открыв глаза, я вижу, как он нервно вытирает свой дорогой пиджак салфеткой. Я вижу его со спины, и могу лишь оценить мужественность его широких плеч, но кто это - рассмотреть невозможно. Меня удивляет, что волшебник очищает одежду по-магловски, и в этот момент он, словно прочитав мои мысли, достаёт из внутреннего кармана пиджака волшебную палочку и приводит его в исходный вид. Гость паба резко оборачивается. Я узнаю эти серые ледяные глаза, вечно дурацкую ухмылку на его аристократичном лице. Одежду, которая всегда подобрана строго и со вкусом. Неестественно-бледную чистую кожу и аккуратно уложенные светлые волосы. Передо мной никто иной, как Драко Малфой. Он сильно изменился за лето, повзрослел, и всё больше походит на своего отца. Однако в Малфое-младшем присутствует некий шарм, острота — то, что может зацепить. Кого - другой вопрос. Разумеется, во мне это «что-то» вызывает лишь отвращение и ненависть, но, должна признать, явно не оставляет равнодушной. — Привет, Грейнджер, — приветствие Малфоя звучит как плевок в лицо. Лучше бы он молчал. Я вспоминаю инцидент с Малфоем-старшим, произошедший несколько часов назад, и чувствую себя полной неудачницей. Мало было напороться на Люциуса, так я ещё и ночевала в одной комнате с его драгоценным сынулей-пожирателем. Единственная цель сейчас — достойно ответить. — Малфой, признаюсь, не ожидала… Думала «Дырявый котёл», — я нарочито акцентирую слово «дырявый», — заведение ниже твоего достоинства. И снова я выгляжу глупо. Сижу неумытая и лохматая, с одеялом в руках, и пытаюсь язвить Драко Малфою. Хотя в глубине души прекрасно понимаю, что в его лексиконе непременно найдётся словечко, способное отправить меня в нокаут очень быстро, и когда ему вздумается. — Советовал бы тебе попридержать язык, грязнокровка. Уж поверь, я тоже не прыгал от радости, завидев тебя здесь, — Малфой нервничает, он явно не ожидал от меня такой наглости. Слизеринец раздувает ноздри, делая вид, что принюхивается, и театрально морщится. — Здесь, Грейнджер, так грязью несёт, что придётся проветривать год, а то и больше, — Малфою недостаточно уже высказанных оскорблений в мой адрес, он будет говорить гадости до тех пор, пока не увидит, что моё настроение испорчено безвозвратно. Я прокручиваю его слова в голове, и улавливаю в них такую лошадиную дозу фальши, что не могу сдержать усмешку. Малфой резко меняется в лице. Не знаю, о чём он думает, но явно замечает перемену в моём характере, и ему это совсем не нравится. Мне и самой интересно, с каких пор я научилась парировать оскорблениям мерзкого слизеринского хорька. Он озадачен и молчит. Моё поведение явно шокировало его. Мы оба понимаем - ему не в чем меня упрекнуть. Я довольно симпатична, умна, авторитет для многих. Разумеется, Малфой может придумать множество несвязных оскорблений, не имеющих никакого отношения к реальным фактам, но какую реакцию это вызовет? Он больше не позволит грязнокровке насмехаться над ним. Единственное, чем он может задеть меня — родословная. И словно считав с меня эту слабость, слизеринец продолжает словесную атаку. — А где твои магловские родители, Грейнджер? Или, может, в них запустили Авадой или стёрли память, и они вместе с Лонгботтомами в больнице Святого Мунго? Ах, какая жалость… В Мунго принимаются только волшебники. А им, чтобы вспомнить свою лохматую дочурку придётся загреметь в психушку. Или как там у вас это называется? — слизеринец театрально закатывает глаза, а моё сердце сжимается от боли. Почти как вчера, после слов его отца, но всё же гораздо сильнее. Чёртов Малфой. Невзирая на всю его фальшивость, знал бы он, насколько близко попал, говоря о потере памяти. Разве он мог додуматься, что я добровольно лишила себя семьи? Рана слишком свежа, чтобы вновь проигнорировать колкость этого мерзавца. Я чувствую, как от ненависти пылают щёки, швыряю одеяло на пол, поднимаюсь с места и кричу, что есть сил. Вполне возможно, мой визг слышен внизу, но мне всё равно. Я не буду терпеть, я должна защитить свою семью от его поганого языка. — Проваливай отсюда! Ты, жалкий, мерзкий хорёк! Я ненавижу тебя, слышишь?! Малфой ошарашен второй раз за день. От моего крика его волосы встают дыбом. Поделом. Его реакция неожиданна для нас обоих. Ведь уже в следующую секунду он забирает свой чемодан и пулей вылетает из комнаты. Кому расскажешь — не поверят. Гермиона Грейнджер послала Малфоя к чертям, заставила замолчать, унизила, и он ушёл без возражений.

***

Девять, тридцать две! Мало того, что моё настроение в корне испорчено слизеринским принцем, так по его милости я ещё и опаздываю на встречу с друзьями. Просто прекрасно! Супер! Замечательное начало дня! Торопливо переодевшись в джинсы, свитер и кроссовки, я быстро застилаю кровать, забираю все свои вещи и выхожу из комнаты. Затем молниеносно мчусь вниз по ступенькам и ловлю на себе удивлённые взгляды посетителей паба. Пролетаю мимо Тома, прямо под его носом, и наконец, выбегаю на улицу. Сегодня я веду себя довольно странно, но всё это объясняется чередой проблем, навалившихся на меня за слишком короткий промежуток времени Малфой-старший, Малфой-младший, рассказы Тома, собрания пожирателей… От всего этого голова идёт кругом. Я уже устала и крайне измотана. Что же будет дальше, в Хогвартсе? Я отгоняю от себя тревожные мысли и неуверенно движусь по переулку в надежде увидеть дом с цифрой девяносто три. Но «Всевозможные волшебные вредилки» — не то заведение, которое узнают по номеру дома. Магазин «весёлых штучек» видно издалека и его непросто с чем-либо спутать. Шаг, ещё шаг. Дом двадцать четыре, двадцать два, двадцать… Мерлинова борода! Я понимаю, что иду не только по противоположной стороне улицы, но и в обратную сторону. Людей вокруг становится всё больше. Взрослые волшебники таскают своих детей по магазинам, одиннадцатилетние будущие первокурсники останавливаются на каждом метре, открывая рты от изумления. Встречаются ребята, которые никак не реагируют на окружающий шум. Должно быть, они бывали тут уже много раз, и здесь им всё уже знакомо и привычно. Темноволосая волшебница направляется в магазин волшебных палочек «Оливандерз», крепко схватив зеленоглазую дочурку за руку. Девочка одета «с иголочки» и походит на симпатичный аксессуар. Я практически уверена, что это чистокровная семья. Отношение той ведьмы к своей дочке настолько напоминает мне жёсткость и холодность Люциуса по отношению к маленькому сыну, что я не могу ошибиться в своих догадках. Моё сердце внезапно наполняется жалостью к таким детям. Безусловно, они получат прекрасное образование, будут жить в достатке, им гарантирована безопасность и неприкосновенность извне, но они никогда не почувствуют той родительской любви и ласки, которую посчастливилось испытать мне. Их выдрессируют как собачек и будут таскать с собой, словно сумочки из лучших бутиков… Но в этом ли счастье? Мысли уносятся далеко, всё дальше от реальности и уличной толпы... А что, если бы я не была волшебницей?Закончила бы магловскую школу, в которой проучилась четыре года, поступила бы в институт… Не знаю, сколько мне удаётся простоять вот так - посреди улицы, утонув в посторонних мыслях, но я дождалась момента, когда в меня кто-то врезается. Столкновение едва не сбивает меня с ног, но я удерживаю равновесие. Миниатюрная девушка с огненно-рыжими волосами спешит поднять выпавшие из рук книги. — Прошу прощения, — машинально вырывается у обеих. И я не сдерживаю счастливой улыбки, увидев, что передо мной стоит Джинни Уизли. Она улыбается в ответ, а затем мы тянемся друг к другу и крепко обнимаемся. — Джинни! Как же я рада! — эмоции вырываются наружу, и я сильно прижимаю к себе подругу. — Куда же ты шла, пока тебя не атаковали мозгошмыги? — Джинни смеётся, её звонкий заливистый смех - одна из вещей, которые остались при ней с детства. Как и все мы, она заметно повзрослела и во многом изменилась. Это неизбежно. — Я уже не знаю, насколько опоздала, но мы с Гарри и Роном должны встретиться в «ВВВ», я потерялась. — Так если опаздываешь — чего стоим? Пойдём-ка быстренько! Я опять узнаю в этой повзрослевшей девушке жизнерадостную и обожаемую всеми Джин, которая заряжает окружающих своей нескончаемой позитивной энергией и неподражаемым обаянием. Она всё та же. Не проходит и пяти минут, как мы оказываемся в лавке позитива. Терять время, которого и так уже нет, на изучение изобретений Фреда и Джорджа я не буду. Джинни отвлекается на своих обожаемых карликовых пушистиков, и отрывать её от этой увлекательнейшей возни я не стану. Дальше пойду одна. Прибавляю шаг, чтобы поскорее пересечься с друзьями. Они, должно быть, меня заждались. Гарри с Роном стоят неподалёку и примеряют плащи-щиты. Я рада, что ребята нашли способ скрасить томительное ожидание. Но всё равно чувствую за собой вину, ненавижу опаздывать. Интересно, грызёт ли их совесть так же за то, что они без объяснений оставили меня в одиночестве на всё лето? — А, Гермиона… Не волнуйся, мы тоже недавно пришли, — Рон подходит первым и сразу замечает моё беспокойство. Рядом с ним останавливается Гарри. Радостные лица друзей, их тёплые улыбки заставляют обиду отступить, и я готова расплакаться от счастья. Наконец-то мы увиделись. Я обнимаю их обоих - тепло и крепко. Неважно, что было, не время думать об этом. Сейчас, когда эти двое рядом, всё остальное кажется таким мелочным… — Прости, что не выходили на связь, — мямлит Гарри. — Ведь письма могли перехватить… — Мы очень боялись за тебя, Герм… — добавляет Рон, смущённо опустив рыжую макушку. — Я вас понимаю и не обижаюсь… Но может, вы мне уже расскажете, что там без меня решили? — мои слова явно заставили друзей напрячься. Должно быть, мой нравоучительный тон напомнил им профессора МакГонагалл. — Гермиона, тут такое дело... — Гарри снова мешкает, и это начинает действовать мне на нервы. — Мы с Роном решили… По его голосу мне понятно, что решение принял Гарри, а Рон, как всегда, не имел ничего против. — Ну же. Не томи, — моё терпение на исходе. Почему я должна так мучительно вытягивать информацию, ради которой мы здесь собрались? — В общем, мы с Роном не вернёмся в Хогвартс… — Гарри тяжело даются эти слова, он с трудом сумел их произнести. Но мне от этого не легче. Я ждала чего угодно, но только не этого. Они снова хотят оставить меня. — Что? — я не успеваю открыть рот, как Гарри перебивает меня, активно жестикулируя. — Гермиона, пойми! Мы с Роном должны отправиться на поиски сама-знаешь-чего, иначе нам никак не побороть Волан-де-Морта! Как смешны оправдания. Даже если они - правда. Объяснения некоторых поступков лишь режут по живому, в данном случае они просто ни к чему. Мне так обидно, что хочется лишь одного - уколоть в ответ. — Ах, значит, вы отправитесь на поиски крестражей, а заучка-Грейнджер пусть сидит в Хогвартсе и ждёт своей смерти? Верно. Не достойна какая-то там грязнокровка идти с «избранным» и чистокровным… Безусловно, я перегибаю палку, но мной сейчас движет обида. Они должны меня понять. Пусть хотя бы на миг почувствуют себя виноватыми, я уже не могу остановиться. — Я для вас только мозг ходячий, а как что-то важное, это уже меня касаться не должно? Рон не выдерживает и хватает меня за плечи, придумывая на ходу оправдания. — Гермиона, не говори так! Ты сама знаешь, что это неправда. Мы же хотим тебя уберечь! В Хогвартсе намного безопаснее, там МакГонагалл, там… — Кто там? Директор Снейп? Малфои? Лестрейнджи? Ты считаешь Хогвартс безопасным, когда там властвуют люди Волан-де-Морта? Рон закусывает губу, ведь в этом я абсолютно права. — Гермиона, ты же знаешь, мы желаем тебе только добра. И твоё возвращение в Хогвартс вовсе не значит, что ты чем-то слабее или хуже нас, наоборот. Ты будешь под защитой всего замка. Собирать Отряд Дамблдора и руководить им вместо Гарри, — Рон продолжает подыскивать нужные слова. Я знаю, что он говорит всё это искренне, но не могу смириться с тем, что мы можем вот так разделиться. Просто потому что так решил Гарри. Я качаю головой в знак протеста. Странно, ведь всё лето моей главной целью было вернуться в Хогвартс. Я кропотливо готовила материал для ОД, была совершенно счастлива, узнав о своём назначении на должность старосты. А теперь всё это рассыпалось прахом… Я выпрямляю спину и расправляю плечи, отчего руки Рона беспомощно падают вниз. Мне хочется сгорбиться, сжаться, провалиться сквозь землю, но я напротив - гордо вскидываю голову и с новыми силами вступаю в диалог. Но теперь во мне говорит нечто другое, далёкое от обиды. — Это невозможно. Вы не можете так со мной поступить! Вы снова хотите оставить меня одну, зная, как мне непросто! — я смахиваю ладонью слезинку, стремительно скользящую по щеке, и сомнений не остаётся - во мне трепещет искренность. — Думаешь, нам было просто? — Гарри хмурится и говорит так, будто пытается упрекнуть меня, делая вид, что это не их решение, и я сама заставляю их уйти. — Судя по тому, что вы бросаете меня второй раз подряд — вам это труда не составляет вообще. Разве так должны поступать друзья? Этому нет оправдания! — я говорю с надрывом и чувствую, как начинают трястись руки, подбородок, всё, что только можно, а глаза застилает пелена слёз отчаяния. Я ищу в глазах друзей понимание, но вижу в них только жалость и сочувствие. Они не могут ничего изменить, никто не может. — Ты не понимаешь, Герм… — тараторит Рон. Я больше не могу это слушать, потому что понимаю слишком много. Надеюсь, он замолкнет, заметив, что обращается к отдаляющейся от него спине. — Счастливо, — шепчу я дрожащими губами и выхожу из «ВВВ», громко захлопнув за собой дверь. Это их выбор. Они решили за меня. Я поспешно вытираю слёзы и уверенной походкой направляюсь в сторону вокзала. Никто не должен видеть моей слабости. Спустя час я размещаюсь в купе с Невиллом и Джинни. Мне совершенно не хочется разговаривать, но мы перекидываемся парой слов про старост. Выяснилось, что Невилла не назначали старостой, хотя это было предсказуемо. Если не Гарри, не Рон не Невилл, кто же тогда? В голове крутится этот вопрос. Может, кто-нибудь с Равенкло или Хаффлпаффа… Мне совсем не хочется забивать этим голову, клонит в сон, и под монотонный стук колёс я растворяюсь в волшебных объятиях сна. Джинни хлопает меня по плечу, до прибытия остаётся полчаса. Я сплю чутко и тут же открываю глаза. Рядом лежит новенький комплект формы для старосты — в ней мне предстоит ходить на дежурства. Джинни кидает на меня короткие обеспокоенные взгляды, затем отводит глаза. Её аккуратные ноготки стучат по столу. Я не могу понять причину её волнения. — Джинни, что-то случилось? — Заходил Снейп, просил передать тебе форму и ещё пару слов, — глаза младшей Уизли бегают справа налево, она не спешит заканчивать свою мысль. — Ну, не томи! — я не хочу, чтобы Джинни превращалась в своего брата, поэтому сразу прошу говорить, как есть. — В общем, Гермиона… Твой напарник… — голос Джинни дрожит, договорить ей не хватает воздуха. Дверь купе отворяется, и мы обе теряем дар речи.