***
— Что ты творишь, Драко?! Что ты делаешь?? Отец вне себя от гнева, он готов наброситься меня, как разъярённый тигр, и разорвать на кусочки. — Это моё решение. Я похож на тебя упрямством, но не принципиальностью, — наивно полагаю, что отец сможет меня понять. — А что для тебя не принципиально? Осквернить нашу кровь порочной связью с грязнокровкой? Ты глупец, Драко. Неужели ты вот так просто наплевал на всё, что мы взращивали в тебе восемнадцать лет?! Вот так просто... Он думает, что мне было легко. Когда я умирал каждую секунду, обжигаясь о чувства к Грейнджер, дыша токсичным воздухом, непригодным для человеческого существования. Я кровью чертил никому неизвестные молитвы, чтобы она осталась жива. И мне было просто?! — Я не растение и не домашний зверёк, чтобы меня взращивать. Хватит! Довольно держать меня под своим каблуком! Я буду поступать так, как решу сам, и никто меня не остановит! — Ты — не мой сын, мой сын никогда бы не произнёс такое! — Я просто сказал не то, что ты надеялся услышать. Я не буду твоим отражением, я — Драко, а не Люциус, пойми уже. — Не хочу больше ничего слышать! Ты юный и глупый! Помяни моё слово, эта грязнокровка разрушит тебя, она уже тебя разрушила! Да. Разрушила. Научила жертвовать. И я доволен. Сталь расплавилась, защищая хрупкий фарфор. Без моего проигрыша она бы разбилась. Я никогда не видел отца таким рассерженным. Искры гнева в его глазах вот-вот разгорятся во всепожирающее пламя. — Это его выбор, Люциус. Он уже взрослый, — мама ласково, но печально улыбается и гладит мою руку. Почему-то сейчас её благосклонность режет ножом по сердцу. Я осознаю,что не прав. Извинения застревают где-то в горле. — Завтра утром нас увозят из Хогвартса. Возможно, до конца года, я постараюсь писать. — Уезжай, да подальше. И лучше навсегда, — не унимается отец. — Люциус! — Разве я могу уважать его выбор, когда он променял нас на грязнокровку! Ты сможешь жить с этим? Сумеешь спокойно спать с этой мыслью? — Нет, не смогу. Но смогу с мыслью о том, что наш сын счастлив. — Наш Лорд… — Он временно освободил его. — И будет мстить за предательство. Я предал. Предал всех ради грязнокровки, и это единственная истина. Мне теперь с этим жить. — Пусть мстит мне, я готов к этому и вовсе не боюсь. Идите сюда, все, кто думали что я трус. Отец бьёт кулаком по столу. — Ты не понимаешь, что творишь! Он от всех нас и пылинки не оставит! — Люциус, успокойся. В данный момент отец не способен мыслить рационально, мать понимает это. Она подзывает меня к себе, и мы выходим в коридор, подальше от взбешённого главы семьи. — Пожалуйста, береги себя, гнев Лорда страшен, ты знаешь это не хуже меня. Молю, Драко, подумай ещё раз, путь, на который ты ступил, очень опасен. Очень. Мне и самому паршиво от всего, что я делаю. Но я никак не могу заставить себя поступать иначе, мозг порабощён мощнейшей разрушительной силой. — Драко, милый… — слёзы наполняют тёмные как ночь, но удивительно-добрые глаза матери. — Ты сильно похож на своего отца, но так же сильно отличаешься. Главное твоё отличие в том, что ты можешь принимать решения сердцем. Это признак слабости. Раз она так думает, значит я действительно слабак. — У тебя доброе сердце, пусть оно никогда не черствеет. Поезжай спокойно, но всегда будь начеку. Я тщательно скрываю в себе это, но на то она и мать, чтобы видеть то, что не замечают другие. Мы с отцом совершенно не похожи. — Спасибо тебе. За всё. Я благодарен маме. Она - единственный луч света в этом тёмном царстве под названием Малфой-Мэнор. Отец, немного остыв, выходит в коридор, но уже поздно. Раздаётся хлопок, и от меня остаётся лишь мимолётная тень. «Душевно» побеседовал с родителями…***
— Где ты был, Малфой? — Дома. — И почему такой нервный? — С отцом разговаривал. Не надо, Грейнджер. Не допытывайся, не задавай вопросов. Не хочу, чтобы ты попала под горячую руку. — Вы ругались. Из-за меня, да? Он же всё знает… — Неважно, Грейнджер. Отстань, не выводи сейчас своими допросами. Всё. Я сорвался. И она обязательно подхватит эту волну негатива. — Могу вообще с тобой не разговаривать, — отрезает гриффиндорка, после чего захлопывает книгу и цинично направляется к выходу из гостиной. — Грейнджер! Но она даже не оборачивается. — Дурочка… Меня ожидает новый разговор со стенами, потому что этот человек не способен меня услышать. Гермиона Бегу на Астрономическую башню, запинаясь через каждые два шага и прекрасно понимая, что своим существованием ломаю жизнь нам обоим. Разбейте самый чистый хрусталь и пустите осколки по моим загрязнённым венам. Моя душа погрязла в придуманном грехе. Что за злая шутка судьбы? Лучше бы он убил меня по приказу Лорда и спасался. Чёртов Малфой. Было бы правильно всё вернуть на прежние позиции и продолжать друг друга ненавидеть, но теперь это невозможно. От мыслей, что хуже просто-напросто не бывает, взрывается мозг. Я устала. Невыносимо устала от напряжения, которому не нет конца. Вчера — пытки Кэрроу, Сегодня — разгневанный Малфой-старший и набирающий силу Волан-де-Морт, завтра — новый шаг в неизвестность. И главное — невыносимая привязанность к Драко. Вчера, сегодня и завтра… Я обрела то, в чём нуждаюсь больше всего на свете, и теперь боюсь это потерять. Этот страх сожрёт меня и обглодает косточки.***
Я совершенно не помню, как оказалась в своей спальне, но моё пробуждение вызвано стуком в дверь, который я упорно игнорирую. Хватит с меня, больше никаких состязаний. Спустя минуту раздаётся голос Малфоя: — Подъём!!! — Малфой, отвали, я никуда не еду! Мне плохо, я никуда не собираюсь идти. И вообще оставьте меня в покое. Надоело. Устала бороться и теперь буду капризничать. — Грейнджер, давай сейчас без шуток, ладно?? Если ты сейчас же не откроешь дверь, то теперь придётся разговаривать со Снейпом и Макгонагалл, которые стоят в коридоре и ждут, пока госпожа Гермиона Грейнджер соизволит снизойти на первый этаж вместе со своими вещами!!! Малфой в бешенстве, но я никак не реагирую. — Я уже сказала, что моё решение не изменится: никуда не поеду. Ищи себе новую партнёршу. Тебе это не составит труда, каждая хочет быть твоей напарницей! Успех Малфоя у прекрасного пола едва ли не превосходит Крама на турнире Трёх волшебников. Утыкаюсь в подушку, пытаясь утихомирить нарастающее раздражение. — Сама напросилась… Алохомора, — щёлкает замок, и дверь покорно отворяется. — Не рассчитала, что я волшебник, и мне не составит труда справиться с обычной щеколдой? — с наигранной досадой констатирует Малфой и уверенно выходит в коридор, взяв мои вещи. Не помню, чтобы я их собирала... Бросаю в него подушку, но Драко успевает скрыться с места, куда я так упорно целилась. — Шустрый, гадёныш! Верни мой чемодан на место, или будет хуже! Не знаю, чем могу ему навредить, и подействуют ли мои угрозы, но продолжаю защищаться. — Запоёшь так же, узнав, что из-за глупого каприза одну только тебя ждёт десять вагонов человек? Где же твоя культурность? Давит на жалость. Я тяжело вздыхаю, понимая, что последние реплики слизеринеца заставляют меня прекратить сопротивление. Одевшись в первое, что попало под руку, укладываю непослушные волосы и направляюсь к выходу. В коридоре ни намёка на Снейпа с Макгонагалл. Первый промах, новый упрёк моей наивности. Кидаю на Малфоя убийственный взгляд и останавливаюсь. — Ну что опять? — Ты меня обманул! Отдай мои вещи, я возвращаюсь в гостиную. — О, Салазар… — Драко разводит руками, — Грейнджер. Пока ты там копашилась, они ушли. Если не веришь мне, то пойдём на вокзал, и увидишь десяток вагонов, о которых я говорил. Идём молча. Я время от времени обиженно вздыхаю, а Малфой бросает на меня короткие насмешливые взгляды. Как ни странно, его рассказ о «десяти вагонах» оказался правдивым. — Ну что? — хмыкает слизеринец. — Что, «ну что?» — огрызаюсь я. — Может, прекратишь дуться и грубить, я сказал правду. — Я должна поклониться тебе за это и ноги расцеловать? — Ну… Ноги не обязательно… Можно выбрать местечко поинтересней… Шутка из золотой коллекции Забини. Мне доводилось слышать парочку... Они до невозможности дурацкие. — Обойдёшься! — перебиваю Малфоя и шагаю в первый встретившийся на пути вагон. — И вот куда ты направилась, деловая? Без меня найдёшь купе для финалистов? — Можно подумать, что я и на горшок без тебя не могу сходить. Не утрируй свою значимость! Не успеваю договорить, как слизеринец исчезает из поля зрения. В районе получаса плутаю по вагонам в тщетных попытках найти нужное купе, и в сто тридцатый раз жалею о словах, сказанных Малфою. По сути, в нужный момент я мало что могу сделать без его помощи. Мои беспомощные попытки доказать свою независимость пора запереть в сундуке и закопать поглубже. Иначе неуместная гордость закопает меня заживо. К счастью, по пути мне встречается профессор Макгонагалл, и на вопрос, всё ли в порядке, приходится ответить честно. Добравшись до нужного вагона, занимаю место напротив Драко и внимательно наблюдаю за ним. Слизеринец смотрит в окно. Его кожа - россыпь бриллиантов, искрящихся волшебным свечением, глаза - два ярких чисто-голубых сапфира. Изгиб тёмных бровей контрастирует с платиновыми волосами, сияющими в ярких солнечных лучах. Дементор в обличии ангела. Хочу запомнить это лицо наизусть. Глядя на него я попадаю в рай, и не важно, примет ли меня Мерлин. Оно божественно-прекрасно... Не могу понять, о чём думает Малфой. За пять минут не дрогнула ни одна мышца на его лице. Сложившаяся атмосфера молчания навевает тоску, становится тяжело на сердце, однако прервать тишину я не осмеливаюсь. За меня это делает Драко, внезапно сбросив взгляд с окна. — Зачем? — он негромко задаёт вопрос, будто не мне, а самому себе. Молча смотрю на Малфоя, зная, что он без труда прочтёт в моих глазах немой вопрос. — Зачем ты постоянно пытаешься противостоять мне, упираешься, обвиняешь в чём-то? — продолжает слизеринец диалог-монолог, но уже с большим участием. Вникая в суть вопроса, напрягаюсь и не спешу отвечать. Разгадка кроется слишком глубоко, чтобы найти её сразу. Пожимаю плечами и опускаю взгляд, но моего смятения Малфою недостаточно. Он облокачивается на купейный столик и, просверливая меня недобрым взглядом, практически кричит: — Почему ты так себя ведёшь, Грейнджер?! В чём я перед тобой вечно виноват?? Поднимаю глаза, и мне становится страшно. Кажется, Драко сейчас накинется на меня и серьёзно покалечит. — Скажи, за что?! — не унимается слизеринец, и я начинаю плакать. — Прости… — шепчу одними губами, — Я не знаю, правда не знаю, почему мы всё время ругаемся, не знаю, закончится ли это когда-нибудь, но… — Но что?! — слизеринец бьёт кулаком по столу. Я вздрагиваю и всхлипываю одновременно. — Ты убеждена, что я монстр, желаю тебе зла и извлекаю выгоду из всего, что делаю. Но знай, Грейнджер. Просто знай, что убивая Кэрроу, я не жаждал стать убийцей, разбивая сердце Пэнси, не кайфовал от её слёз и девчачьих сплетен, предав семью, не думал о своих амбициях, говоря тебе о любви вчера ночью в своей спальне, не пудрил тебе мозги. Но я не жалею ни о чём. И если бы мог промотать время на год назад - я совершил бы то же самое. Можешь ненавидеть меня, сколько хочешь, но эту правду знай. — Драко… — уже не пытаюсь сдерживать слёзы, ведь понимаю всё это не хуже его. — Молчи. Я хочу сказать ему о многом, признаться в том, что я бесконечно неправа. Постоянно ошибаюсь и совершаю какие-то глупости. Я действительно не хочу больше ругаться и не понимаю, почему так происходит. Мы должны всё исправить, искупаться в проточной воде, смыв с себя пятна крови. Вскрыть потоки боли, разливающиеся по венам... И лететь... Лететь на невесомых крыльях к нашему счастью. Но он говорит "молчи". И даже если бы не сказал это - я не нашла бы в себе сил заговорить. — Не желаете чего-нибудь купить? — раздаётся голос буфетчицы Хогвартс-Экспресса. Я отворачиваюсь, чтобы она не видела моих слёз. — Мне огневиски и мятные леденцы, — заказывает Малфой. — Вам, мисс? — И ей тыквенный сок. Сдачи не надо. Как только дверь купе закрывается, я начинаю возмущаться: — Ты в своём уме? Какое огневиски? — Жизнь тяжёлая… Не волнуйся, много не буду. — Ну уж нет… — бунтую я и хватаю бутылку со стола, а Малфой подвигает к себе стакан тыквенного сока. "Раз жизнь так тяжела — поможет тыквенный сок" - такова присказка отчаявшегося волшебника. — Ай-ай-ай, Грейнджер. И как я упустил этот момент, когда ты перестала быть хорошей девочкой и начала пить огневиски? — усмехается слизеринец. — Пожалуй, я найду ему применение получше. В результате несложных магических операций вместо огневиски у меня в руках появляется такой же стакан тыквенного сока. — Браво, Грейнджер. Браво! Очень умелое применение Трансфигурации. — Теперь всё честно, — мы с Малфоем чокаемся, — За тебя!***
Вечереет. Небо хмурится, и день постепенно утрачивает свои краски. Тусклое солнце не согревает землю. Расцветающая весенняя природа дышит последней теплотой, словно прощаясь. Идёт дождь, и птицы умолкли... Старый ельник неспешно покачивается, повинуясь ветру. Поля сменяются горами, от монотонного стука колёс клонит в сон... Поезд уносит нас всё дальше и дальше от Хогвартса… Сладкую дремоту прерывает резкое торможение поезда. Бокалы падают на пол и разбиваются. Небо за несколько мгновений покрывается чёрной мантией, поднимается ураганный ветер, дождь перерастает в ливень. Мне становится не по себе. — Что происходит? Разве мы должны были остановиться? — Может, неполадки из-за погоды, не знаю… Я тоже удивился. Пол стакана тыквенного сока, подери его Горгулья, оказалось на моём пиджаке, — бормочет Малфой, отряхиваясь. — Репаро, — лёгкое движение волшебной палочкой, и стаканы занимают прежнее место. За окном сверкают молнии, создавая каскады электрической энергии, ошеломительно ударяют раскаты грома. Я с детства боюсь, и трактую это стихийное бедствие как нехорошее предзнаменование. Смотрю на Малфоя. Его глаза, потемневшие до цвета стали, выражают тревогу. Кошмар, развернувшийся за окном, готов проникнуть внутрь поезда. Я хочу обнять Малфоя, но не могу пошевельнуться. Остановка по непонятным причинам затягивается, и слизеринец зашторивает запотевшее окно. Жёлтый свет в купе мигает, а затем лампочка гаснет с концами. Мы в полной темноте. Приходится использовать Люмос. Вжимаюсь в кресло и выжидающе смотрю на Драко. Он напуган не меньше меня. — Пойду узнаю, что там случилось, — предлагает слизеринец, а я не успеваю возразить. Мне очень страшно оставаться здесь одной. Как только Малфой уходит - моё сердце проваливается в пятки. Со всех сторон веет холодом, и дверь со скрипом отворяется. — Малфой? — дрожащим голосом уточняю я, но не получаю ответа. Поворачиваю голову и вижу у двери расплывчатое очертание. Остаюсь наедине со своим страхом. Силуэт бесшумно направляется в мою сторону, он уже совсем близко. В голове всё плывёт. Волшебная палочка вылетает из ослабевших рук, и поднять её не хватает сил. Осознав всю безнадёжность ситуации, истошно кричу.***
Я прихожу в сознание глубокой ночью. До рассвета остаётся всего пара часов. Голова жутко раскалывается, всё тело одолевает слабость. Рядом сидит Малфой, прикрыв глаза. Он не спит, я знаю это, но не хочу его тревожить. Начинаю судорожно вспоминать причину своего обморока. Что же произошло? В один момент стало очень грустно, в голове пронеслись самые тяжёлые и болезненные моменты жизни, а затем тьма поглотила мысли. В этот раз дементор подействовал на меня намного сильнее, чем в предыдущий. Вопрос остаётся лишь один, я даже не заметила, что произнесла его вслух: — Зачем он приходил? — Искал Поттера, вероятно. А нашёл тебя, — отвечает слизеринец хрипловатым голосом. Он явно утомлён. — Я тебя разбудила… Извини. — Да какой тут сон, если тебя и на пять минут нельзя одну оставить, вечно что-то случается… Малфой абсолютно прав. Я вечно попадаю в какие-то переделки. — Ты говоришь, что дементор приходил с целью найти Гарри, но… Но кто его прогнал? — Странный вопрос, Грейнджер. Хотя, если учесть, что твой визг слышал весь вагон, то это мог быть кто угодно… — Малфой, то есть… Если я правильно понимаю, ты опять спас мне жизнь? — Да чего уж там! — слизернец разводит руками. — Насколько я помню, пожиратели смерти не могут вызвать Патронуса. — Значит я исключение. Что я ещё могу сказать… Малфой опять спас меня. Он другой, совсем не такой, как они. Диалог прерывает неожиданное появление профессора Макгонагалл. Декан Гриффиндора выглядит крайне взволнованной и спешит ко мне. — Мисс Грейнджер, с Вами всё в порядке? Поступила информация, что Вам срочно нужна помощь. Я немедля отправилась сюда. Надеюсь, опасность миновала? — Эмм, профессор Макгонагалл, — мешкаюсь я, — всё в порядке. Благодаря Драко. — В таком случае, прошу Вас, мистер Малфой побеседовать со мной, а Вы, мисс Грейнджер, отдыхайте, завтра вам предстоит сложный день. Уходя, слизеринец добавляет: — Постарайся уснуть, ладно? И убери уже отсюда этот дурацкий сок!