Жребий

По-летнему тёплая Франция встречает нас ясным солнечным утром. Цветущая природа благоухает свежестью и теплом, завораживая. Хочется останавливаться на каждом шагу, чтобы без спешки оценить всю красоту этого необычайного места. Наклонная дорога ведёт к замку — Академии «Шармбатон», и хочется как можно скорее подойти поближе и оценить его великолепие. Это похоже на начало магловской сказки или волшебной истории, о которой раньше я могла узнать лишь из книг. Малфой идёт рядом, и от этого создаётся щекотливое волнительное ощущение. Несмотря на ночное происшествие, слизеринец выглядит вполне бодрым. Присутствие неуверенности в нём выдаёт лишь некоторая задумчивость, с трудом различимая. — Выглядишь спокойной, с тобой всё в порядке, Грейнджер? — с долей пренебрежительности интересуется Малфой. — Ну, не вечно же мне паниковать и закатывать истерики. Хоть раз в жизни можно просто полюбоваться великолепными пейзажами, — усмехаюсь я, указывая на безоблачное синее небо и лесную гряду, расположившуюся на расстоянии ста метров от тропинки. Но затем в горле застревает неприятный ком переживаний за предстоящие события. Зря он это спросил. — Мы ещё успеем понервничать и потрепать нервы друг другу, тебе не кажется? — пытаюсь убедить себя в том, что не стоит волноваться раньше времени. Малфой отвечает сдержанным кивком. Несколько минут мы идём молча. — Драко?.. — на секунду замолкаю, взвешивая, стоит ли это спрашивать,— Дементор же больше не появится? Слизеринец резко мрачнеет и смотрит на меня с неподдельным беспокойством, но отвечает коротко:  — Не знаю. Драко Подери тебя морской чёрт, Грейнджер. Но вопрос о том, кого дементор искал в поезде, я ответил наугад. И, признаться, ни капли не удивился бы, узнав, что чёртова нежить разыскивала меня. — Ладно, не будем больше затрагивать эту тему, — заявляет Грейнджер, заметив, что мне стало не по себе, — я не успела тебя поблагодарить. Спасибо большое, Малфой. В который раз ты спасаешь меня от смерти… Неужели она это осознала? Как-то быстро, даже не верится. Игнорирую попытку гриффиндорки взять меня за руку. Дорога плавно переливается в широкий мост, его архитектура представляет собой сооружение удивительной красоты в стиле рококо. Прозрачная гладь воды отливается бирюзовыми и сапфировыми оттенками и приковывает к себе изумлённые взгляды. Далее мост сменяет лестница, которая плавно приближает нас к пункту назначения, вызывающему всё больший интерес у каждого. Издалека Шармбатон кажется чем-то недосягаемым, возвышающимся над землёй до самых небес. — Белоснежный кирпич с золотыми вставками, дурацкие голубые купола башен, высоте которых нет конца. Что за детский сад? — причитаю я. Всё это начинает меня сильно раздражать. — Лично мне это напоминает замок из магловских сказок… — с ностальгической улыбкой вздыхает Грейнджер, но затем быстро меняется в лице, — А тебе бы только сидеть в своём подземелье и критиковать всех вокруг. — Как хорошо, что я раньше ничего не знал о магловских сказках, — ухмыляюсь,— и, если ты не заметила, я уже давно живу в Башне старост. Ходить по подземельям и отбывать наказания у всяких Кэрроу, или бегать и жаловаться на нескончаемую несправедливость жизни и невыносимого Драко Малфоя Снейпу — это по твоей части, тебе не кажется? Не успевает Грейнджер открыть рот, как я добавляю: — А ещё мне кажется, что через три метра ты врежешься в высоченную колонну, если не перестанешь буравить меня взглядом и не сменишь направление движения. Естественно, гриффиндорка не успевает среагировать на мои слова и в конце концов оказывается жертвой злосчастного столба. Я коварно хихикаю, а она бьёт меня по голове удачно попавшейся под руку книжкой, с которой, кстати, в последнее время на расстаётся. Теперь перед нами огромные золотые ворота, украшенные живыми синими цветами. Мы не проходили их на Травологии, видимо, особый сорт. Со странной музыкой, представляющей собой череду высоких звонких нот, двери замка отворяются. Нам с Грейнджер посчастливилось оказаться в холле одними из первых — после директоров и деканов, наряду с другими финалистами. Шармбатон не имеет ничего общего с Хогвартсом. Вместе со створками ворот определённо открылось что-то ещё, более глобальное. Странная музыка прозвучала не просто так — это символическое вступление к новой песне. В голове сразу накопилась масса вопросов, на которые в дальнейшем должны последовать ответы. Они не просто помогут пережить этот период, но и найти в нём себя, сделать это время, короткое или длительное — пока неизвестно - частью своей жизни: неотъемлемой и незабываемой. Шармбатонцы встречают гостей радушно. Студенты Академии одеты «с иголочки», мило улыбаются всем и прямо в холле предлагают местный напиток странного цвета, разлитый в небольшие рюмочки. Такой оттенок получится, если смешать светло-сиреневый и ядовито-жёлтый, но, в отличие от пугливой Грейнджер, мне совершено наплевать на цвет напитка. Это не повод не попробовать его. Оценив размер предлагаемой порции, прихожу к мысли, что в нём присутствует алкоголь. Делаю глоток и двести раз жалею о том, как радостно и смело взял его с подноса у миниатюрной полу-вейлы. И этот ужас я надеялся выпить залпом... Грейнджер злорадно хихикает, наблюдая за моими попытками допить эту зловонную субстанцию, отчего мою скривившуюся физиономию перекашивает ещё больше. — Знаешь, что это, Грейнджер? — сверлю гриффиндорку взглядом и указываю на опустошённую рюмку. Гермиона Эта комичная ситуация начинает казаться мне ещё забавнее, когда я вспоминаю о разговоре с Флёр на Турнире Трёх Волшебников. Тогда она жаловалась мне на то, что мерзкий тыквенный сок скоро польётся у неё из ушей и спрашивала, неужели в Хогвартсе не существует других, более приличных напитков. И тогда же Делакур выражала своё глубочайшее огорчение по поводу того, что ей очень не хватает любимого напитка, который в Шармбатоне признают все без исключения. Это варево полностью подходит под описание того, что минуту назад с великим трудом и проглотил Малфой. Я прекрасно помню его название и с ехид ной улыбкой выпаливаю: — Фиалисэ. — Что? — слизеринец не понимает, о чём идёт речь. — Этот напиток называется Фи-а-ли-сэ, — повторяю, нарочито выделяя каждый слог, — он изготавливается из экстракта фиалок, цветочного мёда и настаивается под прямыми солнечными лучами трое суток. — Не знаю, Грейнджер, Хреналис это или ещё что-то, тем более не имею понятия, как его готовят, но на вкус это моча гоблина, в которую вбухали мешок сахара. В целом: моча единорога. — Ты так хорошо разбираешься в моче единорога, Малфой, что знаешь, какие ингредиенты потребуются, чтобы воспроизвести её вкус? — усмехаюсь, — И вообще, если ты не заметил, нас вызывают на ресепшен. — С чего это ты взяла? — раздражённо рычит Малфой, не понимая, откуда я столько всего знаю. — Посмотри налево и разуй глаза. — И что я должен, по-твоему, увидеть? — слизеринец мотает головой из стороны в сторону и никак не может сообразить. Тяжело вздыхаю, чувствуя, как нарастает раздражение, и повышаю голос: — Слева от нас находится табло, где крупными синими буквами написано ни на китайском, ни на французском, а на английском, Годрик подери, языке! «Г-жа Гермиона Грейнджер, Г-дин Драко Малфой — финалисты школы „Хогвартс“ приглашаются к стойке №2 для регистрации и размещения в замке „Шармбатон“ на время участия во втором туре состязания». — А если ты сейчас же не сдвинешься с места и будешь стоять здесь, как идиот, обшаривая глазами всё вокруг, то через полминуты какая-нибудь здешняя вейла заорёт в рупор на весь замок, что нас разыскивают! И плохо будет всем! — Не нервничай так, Грейнджер. Мы только что приехали. Если ты очень уж хочешь как можно скорее пройти так называемую «регистрацию», почему бы тебе не отправиться туда без меня? — Это на тебя так Фиалисэ подействовало, или ты и впрямь идиот? Значит так. Либо мы сейчас же идём, куда требуется, либо я иду к МакГонагалл и прошу отправить меня назад в Хогвартс. А ты уж как-нибудь сам, аккуратненько пройдёшь регистрацию и подыщешь себе партнёршу получше. — Ладно, ладно. Пошли. Только не выноси мне мозг. Кидаю в Малфоя убивающий взгляд и направляюсь к нужной регистрационной стойке, слизеринец следует за мной, недовольно закатывая глаза. На протяжении последующих двадцати минут пожилая рыжеволосая вейла задаёт нам совершенно дурацкие вопросы, не относящиеся к делу: об успеваемости, родословной, друзьях... Когда допросная процедура завершается, старушка выдвигается в сторону нашего с Малфоем будущего жилища, мы следуем за ней. Мы идём мудрёным путём, причём довольно долго. Это всерьёз напрягает меня, потому что я всегда с трудом запоминаю дорогу. Будто прочитав мои мысли, наша сопровождающая - Кассандра успокаивает тем, что путь территории Шармбатона укажет заклинание "Направление". Вскоре мы останавливаемся возле одной из дверей, не отличающихся друг от друга ничем, кроме ненавязчивой гравировки. На ближайшей красуется узор в виде хрустального шара с постоянно-меняющимися в нём изображениями. — Грейнджер, нас точно туда привели? Кажется, эта комната больше подойдёт психопатке-Трелони или звездочёту-кентавру. — Его зовут Флоренц, Малфой. — Дай Мерлин здоровья твоей памяти, Грейнджер. Ей-богу. — Ах, чуть не забыла, — прерывает "душевную" беседу Кассандра и выдаёт нам именные бейджи, — это вам понадобится, чтобы зайти комнату. Просто приложите бейдж к двери, и она откроется. — Фуф, — выдыхаю я, — хоть не придётся ломать дверь, если на нервной почве забуду пароль… — Что ж, мне пора. Ваши вещи уже доставлены в комнату. Обустраивайтесь, отдыхайте, а в девятнадцать часов ждём вас на открытии второго тура в Главном зале. Мы наконец узнаем, что ждёт нас дальше. Очень волнительно... — С-спасибо, — бормочу, прикладывая пропуск к двери, а тем временем вейла трангрессирует. — Что ж, посмотрим, на что это похоже. Надеюсь, обойдётся без крыс и тараканов. Мы-то этих французов очень достойно принимали. Неправда ли, Грейнджер? Я уже не в состоянии ответить, изумлённая увиденным. Я, конечно, предполагала, что комната будет приличной. Но назвать такую красоту чем-то «приличным» просто не поворачивается язык. — Это шикарно… просто необыкновенно! — поворачиваюсь к стоящему позади Малфою, — Этот ажурный тюль, позолоченные лампады, живые цветы на подоконнике, а какой потолок… как в Большом зале Хогвартса. Мне уже здесь нравится! — А ещё жутко скользкий пол, огромный стол, как раз, чтобы ты разложила на нём всю свою библиотеку. Я уверен, больше половины твоего чемодана — книжки, ты же не Пэнси, чтобы на пять дней брать двадцать платьев и пятнадцать пар туфель. А взгляни вон на ту кровать, такая просторная, как раз для… — Малфой. Ты же не думаешь сейчас… — Что нам придётся спать вместе. Веселье начинается. — Подожди, что-то тут не так. — Конечно, не так, ты же вынудишь меня спать на полу. Не надейся, Грейнджер. Говорю сразу. Даже не надейся. Кстати, как думаешь, мелочь-Делакур тоже будет спать со своей подружкой, а те два дурмстрангских мужлана? —  слизеринец невесело усмехается. — Ладно. С этим разберёмся, ещё не ночь. Надо разобрать вещи, осмотреться, — перевожу тему, пытаясь разбавить обстановку. — Осмотреться? А заблудиться в этих бесконечных узких коридорах не боишься? Или ты хочешь подыскать себе матрац, чтобы не спать на голом полу? Идея неплохая, разрешаю. — А я тебе не разрешаю стебаться и поднимать эту тему с кроватью до завершения сегодняшнего мероприятия! — вскипаю я и дёргаю застёжку чемодана так сильно, что она ломается. — Спокойней, Грейнджер, спокойней. Приключения только начинаются…

***

Время пролетает на удивление быстро, я не замечаю громоздкости нескольких часов за чтением любимой книги. Малфой устроился на удобном кресле напротив и релаксирует, изредка посмеиваясь над тем, как резко я меняюсь в лице. К примеру, сейчас я старательно борюсь со смущением: густо краснею и напряжённо улыбаюсь одними уголками губ. Естественно, моё состояние вызывает бурную реакцию Малфоя: — Что ты там такое читаешь, Грейнджер? — пытливым голосом мурлычет Малфой прямо над моим ухом. Зажимаюсь и тут же закрываю книгу. Он ни в коем случае не должен прочесть эту страницу. Но я сделала это зря, так как в следующий момент слизеринец прытко перебирается через спинку дивана, бесцеремонно усаживается рядом и выдёргивает увесистый томик у меня из рук. И что самое страшное — книга открыта именно на той странице, которую я так усердно от него прятала. — Итак, что тут у нас… — деловым тоном протягивает Малфой, внимательно рассматривая тёмно-синюю бархатную обложку книги, — Не расстаёшься с ней последние месяца три, Грейнджер. Что же тебя так заинтересовало? Не читай, умоляю, не читай... Какая же я неаккуратная! Малфой переходит к изучению титульного листа: — «Дорогой читатель, в твоих руках находится… — цитирует слизеринец, — кладезь знаний", бла-бла-бла... Это так скучно…Не верю, что научная статья, будь она про тролля или домовика, могла заставить твои милые щёчки так покраснеть, — усмехается Малфой, проведя пальцем по моей всё ещё не остывшей щеке,— поэтому взглянём на занимательную страничку номер… Малфой открывает злополучную страницу, которую не должен был увидеть ни при каких обстоятельствах. Сейчас я умру от стыда. — Номер триста семнадцать. Верно, Грейнджер? После этих слов краснею гуще прежнего, но почему-то не решаюсь высказать протест или полезть в драку, чтобы отнять у наглеца книгу. Пробежавшись глазами по нескольким строкам, слизеринец качает головой, а затем очень странно на меня смотрит. К ещё большему ужасу, он принимается читать вслух: — «Как лань, попавшая в капкан, Мишель была безнадёжно прикована к стене силой его увесистого тела, борьба с которой бесполезна. Она снова теряла контроль над разумом, когда чувства перехлёстывали всё — и остатки совести, и принципы…» Снова? Так это бесстыдство происходит на протяжении всей книги? Я тебя недооценивал. Господи, Господи, Господи... Какой ужас. Удивлённо изогнув бровь, Малфой продолжает: — «Её сердце билось так быстро, что она задыхалась от нехватки воздуха. А когда его губы — желанные, но запретные, накрыли её, Мишель поняла — они желают одного, и пути назад нет…» — Хватит!!! — не выдерживаю я, чувствуя, что если Малфой произнесёт ещё хоть слово из этой чёртовой книги - дело может дойти не только до слёз, но и до применения непростительного заклятия. — Василиск подери, Грейнджер. Никогда бы не подумал, что ты такое читаешь! А я вместо ответа, неожиданно для самой себя, буквально бросаюсь на Драко и целую его в губы. Этот поцелуй жадный и неистовый. На грани сумасшествия. Я копила в себе злость ещё на пути в Шармбатон, а эта ситуация подтолкнула меня на действие. Хочу, чтобы Малфой знал, чувствовал, до какого бешенства способен меня довести. Передаю ему всю свою ярость, пускай забирает в концами. Мяту с корицей перебивает металлический вкус крови, Малфой резко отталкивает меня. — Чёрт возьми, Грейнджер, ты меня укусила! Книжек перечиталась, или какого хрена сейчас было?! Но ответить я не успеваю: раздаётся стук в дверь, и на пороге появляется необычного вида молодой человек. — Добрый вечер! Меня зовут Даниэль, я ваш стилист и визажист на время проведения второго этапа фестиваля, — представляется он. — Добрый, добрый, — нехотя бубнит Драко, а затем шёпотом добавляет: — Надеюсь, можно отказаться от косметических услуг, а то мне совсем не хочется становится вашим двойником… — за что получает от меня тычок в бок. Хотя я подумала о том же самом, но держу себя в руках. Высокий худощавый юноша в круглых очках в ярко-оранжевой оправе, с очень необычным начёсом и серьгой в носу, аляписто одетый, не вызывает профессионального доверия. Будто почувствовав неладное, Даниэль уверяет нас в том, что мы отлично сработаемся и ежедневно будем сиять, как звёздочки. Желание отправить горе-стилиста туда, откуда он пришёл, усиливается в разы, но я культурно спрашиваю, что нам понадобится для работы. — Всё, что вам нужно — это доверие ко мне и хорошее настроение! — с улыбкой во все тридцать два отвечает Даниэль. У него идеально-ровные белоснежные зубы. Прямо как у Малфоя. Драко — Тогда у нас точно ничего путного не выйдет, — бубню себе под нос. Меня начинает тошнить от этого смазливого парнишки. Снова получаю тычок от Грейнджер, уже более уверенный. — Если ещё раз ткнёшь в меня, Грейнджер, я пересяду в другое место, — огрызаюсь, но гриффиндорка опережает меня, резко вскочив с дивана, где мы целовались пять минут назад, и занимает кресло напротив. Не подозревая о мотивах произведённой рокировки, стилист продолжает: — Драко. Думаю, следует начать с вас. Не привык, что лица мужского пола глядят на меня оценивающе. Но ничего, в этот раз потерплю. — Отлично, быстренько разберётесь со мной и перейдёте к Грейнджер. Даниэль усмехается. — Мадемуазель Гермионе потребуется больше макияжа, приведём её в порядок перед самым началом торжества. Кривимся мы оба. Не понимаю, что значит «больше». Какой вообще мне может понадобиться макияж? Не будет же этот ненормальный выщипывать мне брови, клеить накладные ресницы и наращивать шикарные белокурые локоны, как у куклы барби? Дёргаюсь от собственных мыслей. Гермиона Я возмущена высказыванием «приведём в порядок». Можно подумать, я вышла в люди после десятилетнего заключения в Азкабане или неделю прожила в клетке с докси. Больше не буду столь благосклонна к этому существу, прилетевшему с Марса. Он слишком высокого о себе мнения. Всю комнату напрочь завалило лаком для волос. Я вынуждена открыть окна, потому что спокойно сидеть и вдыхать этот «прелестный» аромат просто невозможно. Жуткая концентрация химии. Такое ощущение, что визажисту просто некуда девать увесистый баллончик лака, поэтому он «выпшикивает» больше половины используемого не по месту назначения: на пол или в потолок. Мне впервые не смешно, глядя на недовольные гримасы Малфоя. Ведь я прекрасно понимаю, меня ждёт тоже самое. Даниэль едва не сделал из Драко брюнета, но вовремя понял, что если решится на такое, то получит своими супер-стригущими ножницами в глаз. В контраст серебристому костюму Малфоя, чудо-стилист подобрал мне короткое золотое платье с тугим кушаком. Высоченные чёрные шпильки меня совершенно не устраивают, однако переубедить настырного стилиста мне не удалось ни злобными взглядами, ни жалостливыми уговорами. Я сболтнула, что не умею ходить на каблуках, и мне приходится перетерпеть урок хождения по подиуму. Не удержав равновесия, я уже второй раз валюсь на пол и мучительные полчаса терплю безостановочные насмешки Малфоя, который уже и сам не знает, смеяться ему или плакать, а также молюсь, чтобы эти ненавистные шпильки сломались, или чтобы злосчастному Даниэлю поступил срочный вызов от постоянного клиента. Но увы, терпеть это мучение мне приходится до самого конца, пока на ногах не образовались мозоли. К счастью, мысль о том, что моё лицо сейчас завязнет в тонне косметики, не оправдалась. Вместо пудры и тонального крема, которые я принципиально не использую, Даниэль наносит лёгкое, приятно пахнущее молочко, придающее коже упругости и сияния, а также нейтральные тени, коричневую тушь и нюдовую помаду. Наша «парочка» выглядит очень гармонично, но скольких нервов и моральных сил им стоила эта безупречность - представить не может никто, кроме нас с Малфоем. Драко До торжественного вечера остаётся десять минут, около тысячи человек толпятся возле Главного зала. Мы с Грейнджер по традиции стоим в первых рядах и исптывам неприятное волнение. Вспоминаю, что творилось с Грейнджер перед первым туром - думал, её придётся откачивать. Надеюсь, в этот раз всё обойдётся. Во мне рождается нездоровый интерес по поводу того, что нас заставят вытворять на втором этапе. Мысли на этот счёт совершенно разнообразны: вплоть до того, что нас вынудят ходить по подиуму на гигантских шпильках или изготавливать друг для друга наряды. Не просто же так здесь все ходят такие прилизанные, и не ради прикола припёрся этот псих в очках. Рядом стоят Золушка с Белоснежкой - так я люблю называть шармбатонских финалисток, а по другую сторону — два дурмстрангских бабая — Петар и Ян. Пока я не узнал, что у них разные фамилии - был уверен, что это два брата-близнеца. Естественно, каждая школа сделает акцент на задании, к которому готовилась заранее. Как мы с Грейнджер были в курсе, что нас ждёт на первом испытании, так знают сейчас Габриэль с Жаклин то, что будет на втором, а дурмстрангцы, по логике, полностью готовы к третьему. Я додумался до этого только сейчас, и обольщать двух симпатичных дурочек, чтобы выведать информацию, уже нет смысла, я сам узнаю всё в подробностях через несколько минут. А два вечно-хмурых соперника из Дурмстранга вообще никогда ни с кем не разговаривают. Если только найти другой способ разузнать… Мои глубокие размышления прерывает громкая торжественная музыка, напоминающая Свадебный марш Мендельсона. Толпа приглашённых резко выдвигается вперёд. На сцене у трибуны возвышается нарядная мадам Максим. В шумной толпе трудно разобрать её речь с французским акцентом, но в гряде несвязных реплик мне удаётся уловить основную идею: она рада видеть гостей в академии Шармбатон и просит всех занять любой приглянувшийся столик. Мне кажется, этот сумасшедший поток людей снесёт всё на своём пути. Никакое шоу не начнётся, потому что все эти милые столики просто-напросто сравняют с землёй. Тут уже не играет роли, чемпион ты или оказавшийся в ненужное время в ненужном месте домашний эльф. Всё перемешивается,и в такой давке трудно сохранить ясность ума. Крепко хватаю Грейнджер за руку, чтобы она не затерялась в толпе, и уверенно прорываюсь сквозь ряды идущих слева малолеток. Мы располагаемся за первым попавшимся столиком. Чутьё не подвело меня, он находится в довольно выгодном положении относительно сцены. — Дай Мерлин здоровья твоей наглости и шустрости, Малфой. Ей-богу, — передразнивает гриффиндорка мои слова, адресованные её памяти. — Благодарю, — не хочу дерзить. Кручу в руках десертную вилку, затем перевожу взгляд на гриффиндорку, — а этот псих — не промах. Клёво выглядишь, Грейнджер. Она ошеломительно-красива. Это факт. — Взаимно, Малфой, — бубнит Грейнджер, возмущённая тем, что из-за проходящей мимо толпы трясётся пол под ногами, и её табурет, стоящий на проходе, постоянно меняет своё положение. Наш столик рассчитан на четверых, поэтому появление пары незнакомцев, в обществе которых нам предстоит пережить этот буйный вечер, неизбежно. А вот и они. Незнакомцы... Стоп. Незнакомцы?