Жребий

Ноль… Обратный отсчёт завершён. Я не предполагала, что это произойдёт так быстро. Промчалась неделя, как один короткий день. Мы с Драко просыпаемся лишь к полудню в нежных объятиях друг друга. — Ну как, готова побеждать? — улыбается слизеринец, привлекая меня к себе. Его светло-голубые глаза сияют счастьем. — А то. Покажем класс шармбатонским курочкам, — угрожающе демонстрирую практически не существующий бицепс и смеюсь. Мы повторяем основные движения танца, чтобы заранее определить, как лучше связать элементы в импровизации, и отсчитываем каждый час до начала выступления. Время идёт быстро, что не может не радовать. Единственное, что огорчило нас в предвкушении второго тура — это вполне ожидаемый приход стилиста, как его теперь называет Малфой, Гомоэля. На этот раз он не столь придирчив. В дополнение великолепному сценическому наряду, стилист приносит мне те самые туфли из французского стекла, и моя благосклонность к нему возвращается. Полным чемпионским составом направляемся сторону Главного зала, привлекая внимание своим ярким внешним видом. — А что вы хотели? Это соответствует танцу, сценическому образу… — с заумным видом отмахивается Малфой, будто отменно разбирается во всём, «что к чему подходит». Скромно посмеиваюсь над его поведением. Ожидание длится час, ибо мадам Максим закатила вступительную речь на сорок минут, а остальные двадцать выступали наши соперники. Как повелось с начала конкурса, право завершать концерты предоставляется финалистам Хогвартса, это особенно ответственно. Несмотря на полную уверенность в том, что всё пройдёт удачно, в глубине души я чувствую толику волнения. В этом нет ничего сверхъестественного. Любой артист нервничает перед выходом на сцену. Жаклин и Габриэль завершают свой беззаботно-милый номер, предшествующий нашему — образно противоположному. Организаторы фестиваля рассчитывают на контраст, и это весьма разумный ход. Звучат первые ноты танго, и зал выжидающе замирает. Здесь к этому танцу особое отношение, он какой-то… священный, что ли. Именно так. Кому же ещё может достаться танец богов, кроме как повидавшей все невзгоды жизни паре – нам с Малфоем? Открывает номер моё блестящее исполнение сольной партии. Выхожу в бесформенном синем плаще, и зрители удивляются, предполагая, что я буду выглядеть так до конца. Но на самом деле в это заложен особый художественный смысл. Полностью накрываюсь плащом, отсчитывая нужное количество тактов до выхода Драко. Он приближается ко мне, выполнив несколько танцевальных па, и как только его пластичные руки касаются меня — синий плащ ниспадает, и из скромной, юной, но необычайно талантливой девушки, танцовщица превращается в роковую красавицу, умело разбивающую мужские сердца. Ярко-алый цвет моего нового наряда символизирует незыблемый, страстный и неугомонный характер героини, и в сочетании с чёрным костюмом партнёра создаёт потрясающий эффект. Начинается импровизация, и, чтобы воссоздать своё вчерашнее состояние, мне приходится представить, что перед нашим выходом на сцену Драко флиртовал с Делакур. Звучит глупо, но мне это необходимо, чтобы войти в образ. Мы снова чувствуем бесконтрольное взаимное притяжение и совершенно не стесняемся тысячи зрителей, бросающих восторженные комментарии на французском, английском и других языках. Мне вообще всё равно, что происходит вне сцены. Существует только Малфой и наш танец о любви. Мы не замечаем никого, полностью погрузившись в чёткий, постоянно ускоряющийся ритм танго, и растворяемся друг в друге. — Я думал, ты до конца будешь в синем, как Мишель из книги, — Малфой действительно не знал, каким будет наш номер. Мы слишком много раз всё переигрывали. — Нет, зачем мне повторять её судьбу? Я похожа на Мишель, но я не Мишель, — едва не спотыкаюсь на ровном месте, но, благодаря молниеносной реакции слизеринца, удерживаю равновесие. — Тихо, Грейнджер, мы ещё не дотанцевали, — с ноткой раздражения предупреждает Малфой. — Чем тебе не угодила её судьба? Не тороплюсь с ответом, ожидая окончания танца. Полностью отдаюсь последним звукам танго, выплёскивая остатки эмоций в движениях. Музыка затихает, зрители готовят ладони для аплодисментов, слизеринец аккуратно поднимает меня в завершающей поддержке. Закрываю глаза и шепчу Малфою, будто раскрываю ему тайну: — Она умерла… Отклоняю голову назад и на миг теряю сознание. Наша жизнь – сплошной театр. Нас ещё долго не отпускают со сцены, щедро одаривая аплодисментами, восторженными возгласами и засыпая букетами цветов. Покоя не дают даже в костюмерной. Единственная фраза, которую Малфой успел мне сказать - это очевидный всем факт: «Я едва сдержался, чтобы не раздеть тебя на этой чёртовой сцене». Именно это вызвало всеобщий восторг, зрителю нужно сумасшествие, дикая нетеатральная связь. Сотня людей стоит в очереди, чтобы пожать нам руки. Если бы все эти люди видели нашу подготовленность два дня назад — побоялись бы даже посмотреть в нашу сторону. А теперь мы герои. Мы с Драко принимаем заслуженную похвалу, время от времени переглядываясь между собой, и я впадаю шок, увидев в толпе знакомую рыжую макушку.

***

Я никак не ожидала увидеть здесь Джинни. Не могу сказать, что я не рада её внезапному появлению, но это слишком неожиданный поворот. Неужели к Джинни вернулись способности к колдовству? Почему младшая Уизли оказалась здесь именно сейчас? А вдруг армия Волан-де-Морта побеждена, пока я полностью погружена в деятельность фестиваля? Хотя… Драко, Снейп и Макгонагалл были бы в курсе этого. Тем для обсуждения множество, начиная от учёбы в Хогвартсе и фестиваля искусств, заканчивая крестражами и борьбой Ордена Феникса. У нас куча вопросов друг к другу, но, естественно, толпа новоиспечённых фанатов не позволяет нам поговорить дольше минуты. Обещаю подруге, что мы всё обсудим, как только я освобожусь. — Расскажешь ей? — спрашивает Драко, расписываясь на красочной колдографии. Я знаю, что он имеет в виду. — Ты против? Впервые вижу наш танец со стороны и с радостью отмечаю, что смотрится он великолепно. — Правильно сделаешь, если расскажешь. Всё равно она подозревает, — усмехается слизеринец. За смущённой улыбкой я скрываю внутреннее напряжение. Серьёзного разговора с Джинни не избежать, и придётся говорить о Малфое. Вскоре довольные зрители расходятся, позволяя нам с Драко выдохнуть с облегчением. Мы переодеваемся и идём на прогулку по окрестностям замка. Последний день, последний вечер в Шармбатоне. В душе возникает двоякое чувство. С одной стороны я рада, что всё завершилось на позитивной ноте, а с другой – хочу побыть здесь ещё немного и насладиться мимолётным спокойствием после длительного напряжения. Только сейчас мне удаётся сполна оценить необычайную красоту этого места. Целую неделю я не замечала ни завораживающих ледяных скульптур, которые не тают круглый год под действием особой магии, ни ухоженных клумб с нежными голубыми цветами, истощающими лёгкий аромат лета, ни жемчужного, приятного глазу света, сопровождающего каждый их наш шаг, ни необычайного пения таинственных красавиц-вейл. Из-за бесконечных проблем я была изолирована от прекрасного внешнего мира. Даже сейчас, сидя на берегу волшебного озера «Cristal»*** (франц. «Хрустальный»), я осознаю, что даже не подозревала о его существовании. — А ты веришь? — озвучивает окончание своей мысли Малфой. Я вопросительно смотрю на него. — Веришь в то, что эта история закончилась? — с ноткой печали поясняет блондин. — Ещё не до конца… — печально вздыхаю, — Но разве завершение прошедшей истории — не повод к началу новой? — улыбаюсь и беру слизеринца за руку. Мы идём вдоль берега, песок ещё тёплый, несмотря на то, что солнце давно зашло за горизонт. — Хотел тебе кое в чём признаться, — таинственно произносит Драко и останавливается. Удивляюсь и замираю в ожидании его дальнейших действий. Разумеется, слизеринец не достаёт бархатную коробочку с предложением руки и сердца и даже не признаётся мне в любви, ведь это Малфой. Он не романтик. Он вынимает из кармана вещицу, которую я ожидала увидеть меньше всего: бейдж с моим именем и фамилией. — Но… как? — изумляюсь, глядя на блондина с подозрением. — Да, да, Грейнджер. Всё это время он был у меня, пока ты наивно полагала, что потеряла его на ярмарке, — Малфой усмехается. — И зачем ты это сделал? — раздражёно бурчу я, высвобождая свою законную вещь из его шаловливых ручонок. — Всё равно они нам больше не понадобятся, — уходит от ответа слизеринец, смеясь, а в его глазах читается присутствие злобного плана. — Предлагаю кинуть их в воду, как это делают маглы. — Ничего себе, уж никак не думала, что ты разбираешься в магловских поверьях. — Конечно, не разбираюсь. Просто в детстве я любил вредительствовать. Почему бы нам немого не засорить этот идеально-чистый источник? Тем более если это приносит счастье. — Ну, давай попробуем, — хихикаю, поворачиваясь спиной к озеру. Малфой встаёт рядом. — Кидаем через плечо. — Правое или левое? — Без понятия. Пусть будет левое И, чур, кто дальше. Как следует замахиваюсь и отправляю утративший актуальность бейдж в воздух. Мы с ребячьим интересом наблюдаем, кто же победит. И всё же пропуск слизеринца опускается в воду немного дальше, чем мой. — Я победил, Грейнджер, — самодовольно улыбается блондин. — Но… — по привычке пытаюсь возразить. — Конечно, ты сейчас начнёшь мне втирать о том, что ты девушка и физически слабее. Но в душе-то мы оба знаем, кто настоящий победитель, — слизеринец улыбается и привлекает меня к себе для поцелуя. Нашу милую беседу прерывает вейла, неожиданно вылезшая из воды. Я могу поклясться, что, стоя на берегу озера, видела русалочий хвост. — Экипаж отправляется через пять минут, — сообщает нам таинственная незнакомка и направляется в сторону волшебной кареты. Должно быть, это вейла из шармбатонской группы поддержки. — Что ж, пошли. А то будет весело, если уедут без нас. В последний раз мы смотрим на вечерний пейзаж и ловим его прощальные краски, чтобы запечатлеть их у себя в памяти, затем берёмся за руки и присоединяемся к волшебному экипажу. У входа в карету меня ждёт Джинни. Макгонагалл разрешила ей забрать меня всего на полчаса, по правилам я должна всю дорогу находиться с остальными чемпионами. Тридцати минут для обсуждения всех накопившихся вопросов, конечно же, недостаточно, но и на том спасибо. Разумеется, первым в мою сторону вылетает вопрос: «Вы с Малфоем встречаетесь?» Ох уж эта сплетница-Джинни… Она всегда любила потрещать на личные темы, и никакие жизненные трудности не способны изменить её характер. Я признаюсь во всём, ведь отрицать очевидное просто бессмысленно. — Да уж… Чувствую, оторвалась ты без меня, дорогуша! — оживлённо произносит младшая Уизли, многозначительно взглянув на меня. Отвечаю лишь сдержанной улыбкой. Первое время мне было до невыносимости одиноко без Джинни, не хватало её поддержки, позитивного настроя. Но мне нужно было выжить, не сломаться, постоянно подстраиваться под резкие повороты судьбы, поэтому и произошло всё то, что Джинни назвала не самым подходящим словом: «оторваться». — Да ладно, всё в порядке, — подбадривает меня младшая Уизли, — только вот Рон… — Что-то с Роном?! — молниеносно реагирую и тут же хватаю подругу за руку. — Да нет, с ним и Гарри всё в порядке. Просто… он к тебе не ровно дышит, ты сама знаешь... Ревнует тебя к каждому столбу и всё надеется на взаимность. Мою душу наполняет печаль. Её так много, что она вот-вот выйдет из берегов и выплеснется наружу. Не хочу плакать. Не хочу осознавать, что виновата. Мне жаль, безумно жаль, что я не могу дать Рону то, что он ждёт от меня. Есть ли моя вина в том, что сердце сходит с ума по другому человеку, вопреки разуму? Я действительно давно знаю о чувствах Рона, и он очень дорог мне. Я люблю его как друга, как брата, как Гарри. Он всегда был рядом, разделял со мной все радости и печали, приходил на помощь в трудные минуты… Он один из немногих, кому можно довериться, зная, что меня не предадут. И всё это мешает мне испытать к нему хоть каплю того, что я чувствую к Малфою. Нельзя никого заставить чувствовать. Нельзя насильно полюбить. — Джинни, прошу, пожалуйста, не говори Рону. Придёт время, и я сама расскажу ему обо всём. Я не хочу брать на себя ответственность за разбитое сердце, не хочу причинять боль человеку, который совершенно ни в чём не виноват, кроме того, что он не Малфой. — Хорошо, не буду. Сейчас они с Гарри заняты мыслями об уничтожении четвёртого крестража — чаши Пенелопы Пуффендуй, так что Рону совсем не до слизеринского хорька. И слава Мерлину. Всем не до хорька, кроме меня. Экипаж, запряжённый дюжиной гигантских лошадей Абрацанской породы, летит высоко над землёй, уносится всё дальше от берегов Франции. Ночь царит над всем живым, и тысячи созвездий украшают тёмно-синюю гладь неба, отражённую в океанских водах. Сплю на плече у Драко и вижу очень странный, но в то же время реалистичный сон. Огонь. Сначала это всего лишь искра, перерастающая в пламя. Замок. Я не бывала здесь раньше. Вижу девушку и с трудом узнаю в ней себя, во сне также фигурирует Драко и остальные чемпионы, представшие в новом амплуа и в непривычной обстановке. Звучит музыка, создающая определённую атмосферу страха. Я пытаюсь запомнить все детали, особенно ту странную мелодию, предчувствуя, что это важный знак свыше. Дремоту прерывает резкое приземление экипажа. Мою первую мысль озвучивает сидящий рядом Драко: «Началось».