Жребий

Пробираюсь сквозь бесчисленные ряды огромного амфитеатра в кромешной тьме, придерживая шлейф длинного платья. Жаклин и Габриэль совершенно не ориентируются в пространстве и бестолково волочатся за мной. — Какие у вас места? — нервно спрашиваю у француженок, понимая, что придётся их сопровождать. Подсвечивая пригласительный билет Люмосом, Делакур читает незамысловатый набор цифр и букв: — Ложе А точка один. — У меня ложе А точка два, — добавляет Жаклин по памяти, глядя на меня с надеждой, что я помогу им найти места. Смотрю вдаль и вижу небольшой балкончик со скамьёй, рассчитанной на двоих. Предполагаю, что это и есть «ложе», но придётся проверить эту гипотезу. Строго приказываю француженкам стоять на месте, иначе они потеряются, и тогда все мои усилия напрасны. Спускаюсь ещё на несколько рядов и на внешней стороне балкончика вижу заветную букву «А». Машу шармбатонским принцесскам, пристально наблюдающим за мной издалека, и те мигом, как по команде, выдвигаются в мою сторону. — Можете не благодарить, — отмахиваюсь от француженок, осыпающих меня словами благодарности. С ужасом осознаю, что до начала торжественного вечера остаётся две минуты, а мне ещё предстоит пересечь половину стадиона, чтобы добраться до ложе «С точка два». Не горю желанием ходить по ногам зрителей, кидая во все стороны беспомощное «извините». По пути к своему балкону замечаю спины Макгонагалл и Снейпа, занявших ложе под буквой «B». К счастью, успеваю прийти вовремя и устраиваюсь рядом с Драко. Ловлю на себе его насмешливый взгляд. — Аж запыхалась, бедняжка. А мы пришли заранее. Ян с Петей в курсе всей этой толкотни… — Петей?? — не скрываю своего удивления. Что за фамильярность? — «Петар» звучит слишком коряво, — поясняет Малфой. У меня возникают новые вопросы, но я не успеваю их задать. Начинается представление. Звучит торжественная, но в то же время пугающая музыка. Зал стихает. Сцену освещают парящие в воздухе огненные буквы «DURMSTRANG», и их вполне достаточно для хорошей видимости. По крайней мере, мне всё видно прекрасно. Под ритмичное музыкальное сопровождение студенты Дурмстранга маршируют по центру арены с горящими посохами в руках. Дух захватывает… Каждое их движение – показатель высочайшей чёткости. Моё сердце бьётся где-то в горле, дублируя ритм их шага. Повсюду огни, и это создаёт особое напряжение. Вокруг выступающих всё горит, но их это ничуть не пугает. Темп музыки ускоряется, и на сцену выходят дурмстрангские девушки в кожаных серебристых плащах с тёмно-зелёными поясами. Ряд ассоциаций со Слизерином, не могу привыкнуть к Венери. Держа в руках огненные факелы, дурмстрангцы гордо маршируют по сцене в определённой последовательности, а затем разбиваются на четыре колонны, две из которых выстраиваются параллельно друг другу, а остальные — перпендикулярно им. Таким образом, общая картина представляет собой римскую цифру XXI — порядковый номер фестиваля искусств. Поворачиваю голову и вижу на ближайшем балконе восторженно аплодирующих финалистов Дурмстранга. — А они не выступают? — озвучиваю свои мысли. — Нет, — коротко отвечает Драко, взглянув туда же, и усмехается. — А то вдруг случайно прожгут себе что-нибудь, да так, что их снимут с конкурса. Его тоже напрягают эти бесконечные огни? Зачем они нужны, и как к этому возможно привыкнуть? Тем временем приветственный номер завершается, и на смену предыдущей мелодии приходит новая - такая же тревожная и волнующая, но в более нейтральном регистре. На сцене чемпионка мира по художественному использованию магии огня - хрупкая рыжеволосая волшебница, её имени не назвали. Под стать своему званию, она выполняет сложнейшие трюки со всевозможной атрибутикой, элементы которой объединяет одно — огонь. Артистка с необычайной ловкостью перебрасывает в руках горящие веера, подкидывает их в воздух, попутно проделывая акробатические трюки, а затем ловит. Блестяще. То, что происходит на сцене, не описать словами. Акробатка крутит по несколько обручей сразу: на талии, руках, ногах и шее, притом, что они беспрерывно горят. Выделывает всевозможные сальто и прыжки, умело манипулируя разноцветной искрящейся лентой, летающей по воздуху с неимоверной скоростью. В глазах пестрит, и я невольно зажмуриваюсь, чувствуя сильнейшее головокружение от такого сумасшедшего зрелища. Вновь перевожу взгляд на сцену, когда Драко, заострив внимание на выступающей, а не на фокусы с огнём, восклицает: — Это же подружка Крама! Не верю своим глазам и ушам, поэтому беру специальный бинокль, чтобы удостовериться в правдивости его слов. Ай да Николь, ай да молодец! Я предполагала, что эта таинственная особа в курсе предстоящих событий, но никогда бы не подумала, что скромная, внешне хрупкая девушка — чемпионка мира по стихийной магии и будет выступать на открытии. А главное, теперь возникает ощущение, что Николь ещё покажет себя настоящую. Тем временем на сцене происходит что-то из ряда вон выходящее, то, что называется «Не пытайтесь повторить это дома, опасно для жизни». Леди Ивайлова поднимается на трамплин, высотой с девятиэтажный дом, преобразует золотые искры в трёх хищных птиц, после чего те устремляются вниз, а Николь — следом за ними. По-хорошему, мне пора зажмуриться или схватиться за Малфоя, потому что я очень впечатлительная и панически боюсь высоты, но взгляд намертво прикован к сцене. Прочитав специальное заклинание, Николь замедляет скорость падения и приказывает огненным птицам виться спиралью вокруг неё, а сама делает двойное сальто в воздухе, пластично изменяя положение рук, подобно крыльям Жар-птицы, и сохраняя чёткое положение корпуса, чтобы не потерять равновесие. Её ярко-рыжие волосы развеваются на ветру, как языки пламени. Музыка на миг стихает, гремит резкий диссонанс, а за ним следует напряжённая трель. Звуковой хаос режет по ушам. И в этот момент огненные орлы стремительно падают на землю и разлетаются на множество искр. Зал ахает. Особо впечатлительные зрители отворачиваются, в страхе за смелую артистку. Николь летит вниз, следом за птицами, но в последний момент успевает изменить положение тела и приземляется на ноги. Моё сердце на грани разрыва. Увиденное вызывает во мне такую бурю эмоций, что все мысли сливаются в огромный ком нервов, заполняющий всё сознание. Звучит финальный аккорд, и зал взрывается аплодисментами. Малфой свистит у меня под ухом и выдаёт восторженную реплику: — Вот это уровень! Надо же… Какая не характерная для него эмоциональность. Николь с благодарностью раскланивается поражённым её талантом зрителям и убегает со сцены. Её провожает сияющий огненный шлейф. Фаер-шоу продолжается. Следующими в центр амфитеатра выходят два мускулистых дурмстрангца. В их распоряжении также разнообразный огненный реквизит: куб, булавы, цепи и небольшой кувшин. — Это случаем не Уизли? — усмехается Драко, рассматривая рыжеволосого юношу. — Хотя, нет… Вислый по сравнению с этим слишком тощий. Бросаю на слизеринца убивающий взгляд и подбираю подходящие слова для ответа. — А вон тот, второй — не твой двойник? — указываю Малфою на красивого светловолосого юношу, подкидывающего горящие булавы и успешно поймавшего каждую из них. — Он самый, Грейнджер. Я всегда знал, что безукоризнен, — самодовольно ухмыляется слизеринец, показательно поправляя галстук и усаживаясь поудобнее. Раздражённо закатываю глаза. Спорить бесполезно. И так же глупо будить в Малфое циничного мерзавца. Музыкальный фон идёт по нарастающей и достигает кульминации, когда рыжеволосый переходит к сложнейшей части номера: выдуванию огня. Для этого и нужен кувшин со специальной жидкостью. Первая огненная фигура изображает земной шар — символ единства трёх магических школ. За ней следуют горящие полотна с гербами, в небе появляются главные символы магических школ: феникс, лебедь и ястреб. Всё это беспрерывно горит, и я уже перестаю верить, что этот хаос огня когда-нибудь прекратится. Неконтролируемые искры прожигают глубину сознания и поднимают температуру моего тела на сотню градусов. Испытание ещё не началось, а я уже погибаю от перенапряжения. В заключение концертной программы происходит нечто неожиданное. Над сценой воспаряет гигантский огнедышащий дракон, величественно проделывает круг над ареной, периодически извергая пламя, и выходит за её периметр. — Это же опасно! — накрываю голову руками, я наслышана о том, как легко воспламеняются волосы. — Да ладно тебе, это круто, — успокаивает меня Малфой, с восторгом наблюдая за тем, как дракон возвращается в исходную точку и, взмахнув широкими крыльями, взрывается на тысячи искр. Издалека доносится недовольный писк, с французским акцентом: — Мы будем жаловаться мадам Максим! — Вот тебе и фейерверк, — усмехается Драко, смахивая приличный кусочек огненного дракона с рукава пиджака, а я с ужасом думаю о том, что упади эта штуковина на десяток сантиметров правее — она прожгла бы насквозь не только моё шёлковое платье, но и кожу. — Фейерверков и вспышек сегодняшнего шоу мне хватит на всю оставшуюся жизнь, — бормочу себе под нос, надеясь, что это был последний номер развлекательной программы. И в этом я оказываюсь права. — Дорогие дамы и господа! — звучит грубый мужской голос. У меня тут же возникает желание отыскать его владельца. Поскольку сцена пуста, осматриваю амфитеатр. Взгляд падает на противоположный балкон под буквой «Е», и именно там я обнаруживаю источник голоса. Игорь Каркаров воодушевлённо произносит приветственную речь, сверкая тёмными вороньими глазами. — Торжественная часть вечера завершена! Объявляется информационная. Большинство зрителей облегчённо выдыхают. Их жизни и здоровью больше ничего не угрожает. Но финалисты не столь спокойны, ведь нам предстоит узнать условия третьего испытания. — Я с радостью сообщаю вам, что третий тур посвящён актёрскому мастерству! Это совсем не то, чего я ожидала. И слава Мерлину. Мы с Драко обмениваемся короткими взглядами. — Но это ещё не всё, — интригующе произносит Каркаров, таинственно улыбнувшись. Мне становится не по себе, видимо, рано обрадовалась. — Это будет не обычный спектакль, а мировая премьера трагической поэмы Джозефа Зелинского «Агнесса». Очень интересно… Никогда раньше не слышала о такой поэме. Зал начинает активно перешёптываться, а я тем временем замечаю присутствие ещё одного человека, на месте которого, по моей версии, должна находиться мадам Максим. Спрошу об этом позже у шармбатонских финалисток. — Автор поэмы распределит роли между финалистами и будет присутствовать на всех репетициях лично. Завтра утром, на первом занятии, вам выдадут сценарий. На подготовку даётся три дня, так как наши уважаемые шармбатонские коллеги превысили время проведения второго испытания. Нервы. Нервы. Нервы. Ком волнения расщепляется в сгустки нервов, и они утюжат мой мозг. — Грёбаный Мерлин… — Драко тоже нервничает. — Чёртовы французы превысили время проведения, а мы должны за трое суток выучить огроменный том какой-нибудь бурды и при этом попытаться обыграть это? Вы серьёзно?? Не могу прокомментировать вышесказанное. То, что сейчас происходит – полнейшая ерунда. — Желаем успеха. А сейчас… Все приглашаются в трапезную на ужин, — завершает приветственную речь Каркаров и начинает активно обсуждать что-то со своим коллегой, сидящим рядом. Кто это такой - для меня по-прежнему загадка. Мне совсем не до еды. Бесчисленные огни, выступление Николь, дракон, тревожная музыка, поэма, репетиции, тот незнакомец — всё это перемешивается в перегруженной голове. Звучит ненавязчивый мотив вальса, и из глубоких размышлений меня выводит мягкий голос Виктора: — Позвольте пригласить Вас на танец, — болгарин галантно протягивает мне руку. Поначалу смущаюсь, но отвечаю согласием. Мы с Виктором кружимся в танце, как когда-то на Святочном балу в Хогвартсе. — Да не нервничай ты так, — улыбается он, заметив, что я высматриваю среди множества гостей Николь. Не могу найти ни её, ни Джинни. Я готова провалиться сквозь землю, когда ловлю на себе взгляд появившегося в дверях Драко. Слизеринец резко останавливается, его губы кривятся в недоброй ухмылке, а серые глаза темнеют. Я знакома с таким его состоянием и знаю, что ничего хорошего оно не предвещает. Танец завершается, я возвращаюсь к столу, где меня «с нетерпением» ждёт Драко, сверля взглядом. — Как потанцевали? — его тон способен остудить любое пламя. — Н-нормально… — поднимаю на слизеринца робкий взгляд. — Решили с Крамом вспомнить былое? — продолжает свои едкие реплики Малфой. — Да что значит былое? Это всего лишь танец! — меня начинает раздражать этот детский сад. Что за реакция? Почему я вечно должна ощущать себя виноватой? — Значит, раньше был не только танец? — сквозь зубы проговаривает блондин, изогнув бровь. Он так зол, что его бледная кожа начинает краснеть. — Да прекрати, Малфой! — не могу сдержаться. Я и так напряжена, а он устраивает скандалы из-за своей тупой ревности. Поднимаюсь с места и ухожу прочь. Слизеринец кидает мне вслед напоминание о завтрашней тренировке: — Девять утра, дуэльный зал, Грейнджер. Габриэль и Жаклин выходят из трапезной следом за мной, и нам приходится дожидаться Паркинсон, которая, как назло, сидит на ужине до самого конца. Мимо проходит Виктор. Он подмигивает мне и кидает короткую фразу: — До завтра. И почему он так уверен, что мы встретимся завтра? А где были Джинни с Николь во время ужина? Когда Малфой успокоится и возьмётся за ум? От огромного количества вопросов у меня взрывается мозг. В голове сумасшедшие огни и тревожная музыка. Какой-то синтез непреодолимого безумия. Чувствую сильнейшее физическое и моральное недомогание и, вернувшись в номер, сразу ложусь спать, чтобы окончательно не сойти с ума.