Пташка и Змей

И мы пошли против Богов. Мы стали проклятыми всеми Богами и новыми, и старыми. Нас прокляли и Семеро, и Утопший, и Многоликий… Мы пошли против Богов, когда они не стали за нас.       Маргери довольно кружилась в своём белом платье с зеленой расшивкой. Высокая прическа не позволяла передвигаться свободно, а из-за длинного шлейфа она постоянно падала, но тем не менее продолжала кружится. — Маргери, ты хочешь растрепать свою прическу? — Слегка строговато спросила женщина. — Бабушка, я стану королевой! Я такая счастливая, что испорченная прическа не испортит мне настроение, — Маргери улыбнулась, — Лорас станет десницей, я — королевой, Томмен — королем, а чудовище Джоффри сегодня умрет. Разве это не прекрасный повод для веселья? — Роза моя, тебе нужно научится осторожности. Это не Хайгарден, здесь даже стены имеют уши.       В дверь постучали и сообщили, что пора идти, в септе её уже ждут. Оленна Тирелл пошла вперед, а вот её внучка осталась. Маргери вдохнула полные легкие воздуха, и, настроившись, отправилась в септу.       Санса понимала, что она единственная, кто отсутствовал, кроме самой Маргери разумеется. Ей нужно было уже идти, но она никак не могла решится войти внутрь. Девушка уже жалела, что решила одеться в такое откровенное платье. Поняв, что деваться некуда, Санса сделала глубокий вдох и вошла в септу. Большинство, а вскоре и все взгляды были прикованы к ней. Некоторые смотрели с восхищением и обожанием, некие с желанием и завистью, но так же на неё смотрели с презрением. — Мало того, что дочь предателя, так еще и шлюха, — донеслось до неё. — Как для северянки, она выглядит слишком откровенно… — Шлюха! — Словно она не на свадьбу, а в бордель пришла! — Посмотри только, словно стыда совсем нет! — Позорит честь Старков! — Не лучше отца! — на эти реплики Санса старалась не обращать внимание, ведь это только зависть. Сама же Санса была в платье из легкого голубого шелка, с золотой расшивкой и вышитом на сердце лютоволком, но его прикрывали волосы, покоившиеся на груди. Декольте на платье было глубоким, было видно впадинку между грудью, и даже её полукруги, на которые пускали слюни мужчины в зале. Платье развевалось, и разрез от лодыжки, который был немного выше колена, открывал взору длинную изящную ножку. Сансе не было холодно, и это вовсе не из-за теплого климата, просто она — северянка, она знала холод страшнее легкого сквозняка.       Оберин ошарашено, но зачаровано смотрел на неё. Словно она идет к нему, и они сейчас вместе станут перед главным септоном, они скажут клятву, он накинет на неё плащ и скрепит союз поцелуем… Но это не так. Да и к тому же, у Дорна не такие традиции. Сейчас змей мог лишь смотреть на пташку… Смотреть именно таким взглядом, каким змей смотрит на свою добычу… А разве пташка — не добыча змея? Глаза Мартелла стали красными от желания, когда прядь волос соскользнула и приземлялась где-то между грудью, а Санса с легкостью смахнула её изящным пальчиком. Когда светлая кожа на её ножке открылась его взору, змей словно слетел с катушек. Он хотел опрокинуть её прямо здесь, прямо сейчас, перед всеми. Оберин хотел трахнуть Сансу перед глазами верховного септона, прямо перед лицами богов, перед всеми этими дамами. Мартелл представлял, как берет её на железном троне, как железо вонзается в её кожу, но она терпит и стонет от удовольствия, положив свои ноги на подлокотники трона. — Я возьму тебя здесь, на этом троне, намотаю на кулак твои волосы, и буду входить в тебя, глубоко и влажно… — Пообещал себе Оберин, сцепив зубы от напряжения в низу живота. Клятва красного Змея — непоколебима. Он дал себе клятву — он её сдержит. — М-м-м, мне нравится, — прошептала ему на ушко Эллария, подумав, что эти слова предназначались ей. Оберин лишь сжал её ягодицу, не обращая внимания на то, что позади него стоят люди. Он стоял с той стороны, где стоит семья, так как его племянник был зятем Серсее, ведь Мирцелла скоро расцветет, и тогда они сыграют свадьбу Тристана и Мирцеллы. Санса подошла к ним, и, миновав Оберина, стала между ним и Серсеей. Оберин вдохнул тонкий шлейф её свежих духов и прикрыл глаза от наслаждения. — Мята, зимнее утро, ландыш… Наверное, это мои любимые запахи… Когда-то я вдохну этот запах с её кожи — Мартелл усмехнулся своим мыслям. — Санса, ты хорошо выглядишь, — хитро улыбнулась Серсея, — С каких пор ты сменила стиль? Помню раньше ты копировала только меня, одевалась так, как одеваются в Королевской Гавани. — Благодарю, миледи, — скромно улыбнулась Санса. — Я хотела одеться по северному, но здесь слишком жарко. Всё таки свадьба Маргери, а она очень просила меня надеть это платье. Боитесь, что очерню вашего сына? Или же… Да нет, на Тириона вам плевать, вы боитесь очернить фамилию… — Мысли Сансы лились бесконечным потоком.       Стол был забит едой, не было свободного места даже для лишнего бокала. Самые изысканные блюда, самое дорогое вино, самое лучшее мясо, всё было дорого и изыскано, как любила Серсея Ланнистер. Несмотря на желание Маргери заняться делами собственной свадьбы, этим занялась Серсея.       Маргери светилась от счастья, и если бы Санса не знала её настоящую сторону, то подумала бы, что та счастлива, но Санса знала, она всё знала, и то, какая Маргери актриса, и то, что она жестокая, что ради трона, она убьет любого, даже глазом не моргнув. Санса усмехнулась, посмотрев на Маргери и опустила глаза в тарелку. Она даже не прикоснулась к еде, лишь положила себе немного лимонного пирога и какое-то блюдо, про которое ей рассказывала Маргери, но она не ела, она не могла, не сейчас, не тогда, когда должно произойти то, чего она так долго ждала. Санса даже есть не могла, она лишь сглотнула комок и тяжело дышала, в груди давило от предвкушения. Когда Оленна Тирелл подходила к ней за отравой, Тирион пытался отвлечь Серсею, ведь королева-регент вела себя подозрительно, словно в чем-то заподозрила их. — Моя леди, поешьте, вы сегодня еще не скоро поедите, — с намёком сказал Тирион, зацепив её палец своим мизинцем. Она тут же убрала руку со стола, но это скорее машинально. Естественно она сегодня уже не поест, ведь сегодня случится такая буча, что всем будет не до еды. — Я не хочу есть, но спасибо милорд, — вежливо улыбнулась Санса. Тот подсел ближе, и, поняв намек, Санса наклонилась. — Не вызывайте подозрений, хотя бы выпейте, — прошептал Тирион. Санса решила, что и правда, нужно привлекать к себе меньше внимания, и она уже пожалела о выборе своего платья. Она решила выпить, и Тирион налил ей вина, но вдруг Санса вспомнила о том, как она впервые перебрала с этим напитком. В ту ночь она была переполнена смелостью и поцеловала Оберина, в ту ночь, она была переполнена глупостью и показала свою слабость Мартеллу, в ту ночь, она была переполнена вином и позволила себе все эти глупости. От воспоминаний про дорнийца, Санса вздрогнула и стала искать его глазами.… И она его нашла, он сидел вместе с Элларией, и, приобняв её, гладил по плечу, оставлял мимолетные поцелуи на нежной коже, в этот момент Санса завидовала ей. Даже на королевской свадьбе он не стесняется… Бесцеремонный, страстный, горячий и неправильный, неподходящий ей, абсолютно. Она — скромная и вежливая леди, которая говорит только когда нужно, контролирует речь и скромно прогибается под гнетом судьбы. Он — беспринципный, делающий то, что хочет, бесцеремонный, нагловатый авантюрист, который сам выбирает свою судьбу и посылает к черту всех Богов.       Оберин почувствовал на себе чей-то взгляд, он отвернулся и сразу посмотрел на Сансу, словно понял, что на него смотрела именно она. Он поднял кубок, словно показывая, что пьет за неё, Санса отвела взгляд, и сразу уставилась в свой кубок с вином. Оберин ухмыльнулся, делая вид, что не видит взгляд Эллари. Дорнийка ревновала, что тут скрывать? Санса же взяла свой кубок с вином, и, приказав себе не смотреть в сторону Оберина, приподняла кубок на уровень груди, которая была наполовину открыта из-за глубокого и обтягивающего декольте. — Это дорнийское, красное, оно крепкое, не больше трех глотков, моя леди, — Сказал Тирион. Дорнийское… Дорн… Принц Дорна…. Оберин… А смотрит ли он на меня? А что если смотрит?       Санса была идеальна, идеальная осанка, ровная спина, красивое лицо и уложенные волосы. Она сделала это всё для него, что бы привлечь его внимание. Но тогда почему она хочет спрятаться от его взгляда? Волчица чувствовала себя обнаженной перед этим змеем, и дело далеко не в платье.       Санса не удержалась от соблазна и посмотрела на Оберина, он так и не отрывал от неё глаз. Посмотрев на кубок в руках Сансы, он усмехнулся. И это была не ухмылка, это была добрая усмешка, с ноткой насмешки, словно он насмехается над ней, хотя почему "словно"? Так и было! — Не переборщи! — прошептал он губами, но Санса поняла. Она слышала его немой шепот громче, чем крик любого другого мужчины. Санса посмотрела на него с вызовом и сделала глоток. Капельку, которая скатывалась по губе Санса слизала кончиком языка, но тут же поняла глупость своего поступка и покраснела. Но было поздно. Оберин слетел с катушек, когда увидел как влажный язык облизывает нежную, но пухлую алую губу. Подразнить меня решила? Пташка, ты еще юная для этого. Не с тем ты решила поиграть.       Оберин мокнул пальчик Элларии в мед, и начал медленно его облизывать: сначала один, потом второй, медленно… влажно… горячо… Санса чуть не задохнулась от такого зрелища, ей стало жарко, воздух стал до невозможности горячим, и его было катастрофически мало. Она резко выпила кубок с водой, который был у Тириона, что было странно, учитывая его страсть к вину. Санса хотела отвести взгляд, но не могла. Старк наблюдала за его прищуренными глазами и за лицом Элларии, которая от наслаждения приоткрыла рот. — Леди Санса, с вами всё в порядке? — Голос Тириона отвлек её. — Да… Всё хорошо… — Отдышавшись, сказала она. Но тут все обратили внимание на Джоффри. Начали вручать подарки, и Санса понимала, что началось то, чего она так ждала…