Пташка и Змей

      Окутанная вуалью снега, она пылала под жарким взглядом Оберина, лукаво смотревшего на неё, такую прекрасную, только ступившую в залу, с порозовевшими от мороза щеками. Тирион всматривался разноцветными глазами в обоих, и почему-то скулы сводило. Она сняла шубу, которая была припорошена снегом, отдала её служанке и села рядом с Джоном, с которым прогуливалась вокруг замка, рассказывая все подробности и рассказывая о своих планах.  — Итак, раз вы уже пришли, я хотел бы спросить: почему Яра не должна знать о смерти Серсеи? Зачем мы вообще скрыли этот факт? Разве она не союзник? — спросил Давос, вопросы которого Змей и Бес полностью игнорировали, нарочито переговариваясь между собой, когда тот только смел открывать рот.  — Когда Серсея покончила с собой, всё это держалось в строжайшей тайне. Конечно, многим пришлось лишиться жизни или языков, чтобы не растрепали, но мы не могли допустить разгласки. — Что же вы, половину Красного Замка перерезали? — Давос Сирвот не представлял себе, как можно умолчать о таком. Вещи о смерти важных персон, да еще и в замке, словно мухи подле говна — быстрее ветра.  — Ну не половину, но об этом знало не так много слуг и одна фрейлина. Далее контроль ведёт Джейме Ланнистер, который не позволит Тиреллам сидеть на троне. Терять ему уже нечего, безопасность Томмену и Мирцелле гарантирована Дейенерис Таргариен, более того. Мирцелла будет женой Тристана Мартелла, Томмен и лорд Тирион займут Кастерли Рок, если, конечно, мой лорд-муж не захочет остаться на Севере. Выбор уже за ним. Судьбу Джейме решит Дейенерис, но я думаю, что, учитывая его помощь нам — всё сложится простым изгнанием на стену.  — Вы так спокойно говорите об убийстве невинных людей?  — Вы меня осуждаете? — спокойно спросила Санса, приподняв остренький подбородок, повернув голову к нему. Сир Давос запнулся при взгляде на Джона.  — Я не смею вас осуждать, но убийство невинных людей — это больше в стиле Серсеи. А раз вы поступаете так же — вы ни чем не лучше неё.  — Я вижу, жизнью вы не дорожите, — ядовито усмехнулся Оберин, — сле… — Понятия «убийство во имя благих целей» для вас не существует, я это поняла, — Санса бесцеремонно перебила Оберина, на что тот сцепил зубы и иронично усмехнулся, скрестив руки на груди, — но это игра престолов, а в каждой игре есть фигура, которой приходится жертвовать, чтобы выиграть бой, вам ли об этом не знать. Не пожертвуй я какой-то фигурой — сама ей окажусь. Мой справедливый отец стал пешкой, моя добрая и отважная мать стала пешкой, мой благородный брат стал пешкой. А вот жестокая Серсея пешкой не была и посадила на трон сына, избавившись от врагов. Я — Старк, волки никогда не были пешками. Если нужно кем-то пожертвовать, чтобы защитить свою стаю, я отдам тысячу людей в пекло Меллисандры, и пусть весь мир меня осуждает. Побеждают те, кто не даёт волю чувствам во имя игры. Вы, как стратег и опытный воин, должны знать это хорошо.  — Не могу с вами не согласиться, леди Санса, но война и интриги — разные вещи. Убивать врагов и убивать невинных — это то, что сравнивать нельзя. Вы верно заметили, я — воин, но душа во мне всё еще осталась.  — В этом и разница, сир Давос, — Санса повернулась на стуле в правую сторону всем телом и пронзительно посмотрела на мужчину, — вы — воин, а я — женщина. Мне кажется вы должны понимать важность и значение этого слова.  — Ты многому научилась у моей сестры, — пробормотал Тирион, не выдержавший напряжения.— Надеюсь, вы не против, — он налил себе вина, не дождавшись, когда на стол принесут все блюда, — я вам постараюсь объяснить… Начнем с того, что Яра не должна об этом знать. Если она узнает, что Серсея мертва — какой смысл ей присоединяться к драконьей королеве? Баратеоны править не будут, следовательно — Железные острова не находятся под чьим-либо подчинением. Ей тогда независимость подавай! А Дейенерис согласилась на условие Сансы только с учетом того, что Яра преклонит колено.  — Какое условие?  — Север получит независимость. Но тогда Яра посчитает, что железнорожденные ничем не хуже и тоже захочет независимости.  — Что-то я ничего не…  — Наша задача состоит в том, чтобы привести Яру к Дейенерис, любым способом. Преклонит она колено или умрет — не наше дело, но у Матери Драконов свои способы убеждать, так что, думаю, с этим проблем не будет. Главное привести её в Миэрин тогда, когда нам будет сказано.  — Звучит как-то странно, запутано и неубедительно.  — Скоро сам всё поймешь.  — Да и заманивать Грейджоев в столицу обманом… Это как-то…  — По-женски… — приподнял бокал Тирион.  — Просто немного подождите, скоро вы сами всё увидите. Уверяю вас, я смогу доказать вам, что женщина — это тот же стратег и воин.

***

      Санса резко вздрогнула, когда игла больно впилась в палец — пяльцы она уже не использовала. Вышивать ей нравилось всегда: раньше это успокаивало, сейчас — напоминало старые времена, да и к тому же она могла очистить мысли, подумать… но не сейчас. Почему-то грудь сжимало, словно старая Нэн опять затянула корсет слишком туго. Ощущение чего-то пугающего её преследовало… Словно вот-вот что-то случится, и Санса уже догадывалась что, только думать об этом никак не хотела. Лучше не думать о будущем и наслаждаться тем, что происходит сейчас — так ей сказал Оберин когда-то. Она вздохнула и отшвырнула от себя платок, на котором вышивала синие розы. Затем еще раз вздохнула, поднялась со стула, подняла платок и аккуратно положила на стол. Ощущение тревоги никак не покидало её. Санса схватилась за кулон, висящий на груди, и стала его нервно теребить, всматриваясь в окно. Старк нервно сжалась, когда услышала приближающиеся шаги. Дышать стало еще тяжелей. Она налила себе воды с сушеными травами каких-то полевых цветов, что дала ей когда-то Рос.  — Я к леди Сансе, она звала меня… — послышалось из-за двери.  — Она велела никого не…  — Ты чем больше дорожишь, членом или головой? — Санса улыбнулась, едва не поперхнулась водой, а затем отложила кубок и обернулась: перед ней стоял он — как всегда прекрасен, с таинственно-опасной аурой. Только выглядел он ничем не лучше самой Сансы — напряженный, с какой-то опасной тревогой в глазах. Он молча смотрел на неё, а она на него. Но тишину нужно было чем-то заполнять, и Санса не выдержала первой.  — Ты встревожен.  — Ты тоже.  — Что тебя гложет? — спросила она, медленно подходя к нему. Он устало вздохнул, и Санса мысленно ужаснулась: Оберин выглядел так, словно он устал, и не в физическом смысле. Словно что-то в нем вышло их строя и вот-вот готово сломаться. Видеть её сильного мужчину таким ей еще не доводилось.  — Что ты имела в виду, когда сказала, что Тирион может остаться на Севере? — Сансу словно водой холодной облили. Она всё поняла: пришло время. Пути назад нет.  — Он может быть полезен как десница.  — Чья? Джона? Арьи? Кому перейдет Север? — Оберин намекал, вытягивал из неё признание. Или объяснение? Нужно было решить всё.  — Седьмое пекло… Как же я не хотела начинать этот разговор… Ты же сказал не смотреть на перед…  — Вечно тянуть мы не можем. Пришло время поговорить. Ты знала, что когда-то нужно будет это сделать. — Санса замотала головой в разные стороны, позволяя себе опять стать той глупой плаксой, коей её справедливо называла Арья. Оберин смотрел твердо, не обращая внимания на слезы и покрасневшие, но такие любимые васильковые глаза.  — Нет… не н-нуж… Обе…  — Итак, единственный вопрос решающие всё: что будет с нами дальше?