Hot Blooded

      Маленькая двухкомнатная квартирка. Кухня. Одиноко висящая лампочка над грязным кухонным столом. Мухи лениво летают по квартире. Ник сидит на крошечной квадратной табуретке и пьет вино из обычной кружки. С каждым днем Ник углублялся в свои мысли все сильнее и сильнее. Он думал о многом: о своей матери, Джуди, о том, какие хорошие времена были, о том, как они общались с Финником… И о том, что скоро он останется в полном одиночестве. Один на один с его внутренней пустотой, которую он никогда не сможет ни кем восполнить. Допив бутылку вина, Ник понял, что ему надо выйти прогуляться. Прогуляться за очередной бутылкой в сильный осенний ливень.       Ник не любил эту часть — выходить за бутылкой в ближайший бар или магазин. Выбегая на улицу, его сердце разрывалось на части. Ник видел, насколько сильно Зверополис привёл себя в упадок. Накидывая капюшон своего плаща на голову, проходя по грязным и серым улицам города, он видел только одну разруху и антиутопию. Дождевые капли стекали по капюшону вдоль плаща: «Этот город прогнил насквозь,» — думал лис — «Вокруг воцарились хаос и нищета. Сточные канавы Зверополиса наполняются грязью и кровью, в которой постепенно все жители и утонут, прося о помощи. Но я буду только смеяться им в лицо, ведь все эти уёбки, те кто упадут в эту канаву — заслуживают смерти. Мучительной смерти. Полиция делает вид, что все хорошо, что Зверополис — это место, в котором каждый может стать тем — кем хочет. Но это не так. Единственное, что вы получите от него взамен — это боль и страдания. Взяточничество, проституция, расизм, наркомания… Это еще не все пороки, которые стали главенствовать в этом городе. Но знаю я только одно — над всеми ими воцарилась, словно над миньонами и рабами, виновница всего этого „торжества“ — смерть».       Наконец, Ник добрел до бара. В темноте города светилась неоновая вывеска, которая выглядела как спасительный маяк, для тех, кто не мог разобраться со своими проблемами, тех кто не мог разобраться в себе, и для тех, кого потрепала жизнь, как Ника.       Дверной колокольчик зазвенел, когда Ник открыл дверь. Из кабака сразу же понесло запахом алкоголя. Зеленоглазый шел вдоль столиков и диванов, обитых красной кожей. Сев за барную стойку, Нику сразу же налили полный стакан скотча, и дали бутылку красного вина. Выписав чек, лис углубился в свои мысли снова…

***

      Тем временем в местном госпитале, под присмотром врачей, лежала Джуди. Кардиограмма медленно и тактично издавала пикающий и тактично издавала пикающий звук. Джуди не могла прийти в себя. Примерно двенадцать часов в день она тратила на сон. Единственного, кого ей не хотелось сейчас видеть, так это Ника. Он сказал ей, что с криминалом покончено, но он опять соврал. В который раз он ей это твердил. Что он «исправился», что он стал «честным». Все оказалось ложью. Огромной ложью, которую Джуди принимала за чистую правду. С другой стороны, ей было жаль своего друга, но все что он ее наговорил… Она не могла его просто так взять и простить. Через несколько минут в палату зашла медсестра. Джуди её называла «Мисс Морфин», потому что сейчас ей было нужно только обезболивающее. И посильнее.

***

      Ник сидел у барной стойки и допивал третий стакан скотча. Его отчаяние перешло в гнев. Он знал, что мордобоем делу не поможешь, но он должен выпустить пар. Его внутренние переживания прожигали в нем дыру. И эти переживания надо было выпустить наружу. Вдруг какой-то хорек толкнул его в бок. Лис упал на пол: — Смотри куда идешь, рыжий! — сказал хорек. Ник понял, что это хороший шанс нарваться на неприятности. Все же, его оппонент был низкого роста и имел более худощавое телосложение.       Поднявшись на ноги Ник ответил: — Что ты там вякнул, мелкотня? Извини, просто с высоты своего роста я не вижу твою смазливую мордочку.       Хорек сначала опешил от таких слов, но собравшись, не растерялся. Подойдя к Нику в упор, хорек посмотрел в его глаза и прошипел: — Я, конечно, все понимаю, но все лисы одинаковы. Когда дело доходит до конфликта — бросаются наутек.       Посетители не обращали на этот конфликт никакого внимания. Все просто продолжали заниматься своими делами: попивать алкоголь и мирно беседовать. Все уже привыкли к постоянным дракам в кабаке, потому что это им было не в первой — наблюдать за ссорящимися животными: — Если хочешь проверить стереотипы на деле, давай выйдем, — прищурив свои зеленые глаза, ответил лис.       Хорек утвердительно кивнул и направился к выходу. Завернув за угол здания, грызун повернулся и посмотрел в глаза своему противнику. И только сейчас Ник почувствовал, как ему сносит башню. Его внутренний демон проснулся и никак не унимался. Словно самый настоящий хищник, Ник начал рычать. Его шерсть впитывала капли дождя. Хорек встал в стойку и сказал: — Ну что, рыжий сучонок, посмотрим на что ты способен! — Я — кобель, придурок, — тихо ответил Ник.       Отойдя на пару метров, лис начал бежать на противника. Когти Ника блеснули в темноте. Драка началась. Хорек, увернувшись от первого удара, сразу же ответил ударом кулака по лицу. Пошатнувшись от удара, Ник разозлился еще больше. Его глаза загорелись, а загривок встал дыбом. Громко рыча, Ник разбежался, но грызун увернулся и повалил лиса на землю. Хорек полоснул лиса по лицу, отчего щека Ника стала кровоточить, пачкая мокрую от дождя рубашку. Лис понял, что он оказался в ловушке и попытался перевернуться, чтобы ублюдку вышло боком то, что тот его повалил. И у него это вышло. Грызун оказался в далеко не прекрасном положении: Лис прижал его шею своим коленом. Замахнувшись, Ник ударил хорька в лицо. Казалось, словно бешенство текло по его венам, вместо крови. Удар следовал за ударом. Хорек стонал и просил о пощаде. Но Ник не слышал его. В голове пульсировала кровь, а огромное количество адреналина не давало Нику остановиться Зубы, клоки шерсти, ошметки мяса- все, перемешавшись со слезами, слюной, кровью, грязной дождевой водой, стекало в канализацию. Ник не останавливался. От каждого удара он чувствовал небывалое наслаждение. Ему нравилось делать больно. Морда бедняги превратилась в кровавую кашу, а пульс остановился навсегда. Но Ник еще не останавливался. Ему это доставляло удовольствие. Через минут десять все прояснилось. Ник увидел, что он наделал. Широко открыв глаза и посмотрев на свои окровавленные лапы, Ник понял, что надо избавляться от улик. Кинув маленькое изуродованное тельце в мусорный бак, Ник сел рядом и тихонько заплакал. И только тихо, почти беззвучно, из подворотни, около местного кабака раздавались жалобные всхлипывания: «Что я наделал… Что я наделал…»