По приезду в особняк, Занзас в доступной зловещей форме объяснил гостям, где находятся их комнаты и удалился. А Цуна со своими хранителями остался ждать прибытия Рехея, который немного от них отстал.
Некоторое время спустя послышались тяжелые вдохи и выдохи. Из-за поворота появился… Луссурия собственной персоной. Весь такой измотанный, уставший и еле держится на ногах, такое чувство, что если на него дунуть то, он упадет. Наблюдая за этим зрелищем, Гокудеру мучил один вопрос:
- Все это, конечно, прекрасно, но где башка-газон?
- Что волнуешься за меня, осьминожья башка? – Рехей появился словно из ниоткуда, и на него мигом уставились шесть пар глаз (Луссурия не в счет, он уже на ходу дрыхнет). – Вы чего так вылупились на меня? Я уже вас здесь полчаса жду!
- Пфф, еще чего, - Гокудера сделал вид, что ничего не слышит и не видит.
- Старший брат, как ты так быстро? – Цуна не догонял конкретно.
- Потому что, это ЭКСТРИМ, Савада! – ну, вот Рехей как всегда в своем репертуаре. – Только на ЭКСТРИМальной воле можно добраться быстрее. Только ЭКСТРИМ, только БОКС!
- Ты сам-то понял, что сказал? – да уж, Гокудера долго не продержался и вновь ввязался в разговор.
- Ааа? Я ЭКСТРИМально забыл, что говорил, - Рехей, такой Рехей, только он может забыть, что говорил пару секунд назад.
- Вот придурок! Ты безнадежен, - Хаято в очередной раз осознал, что его товарищ полный идиот. – Джудайме, пройдемте в особняк.
«Ками-сама, а когда ж он перестанет меня так называть?» - Цуну уже коробило от той частоты, с которой Гокудера называл его «Джудайме».
Вся фантастическая семерка, хотя какая фантастическая? Короче, все они поднялись в свои комнаты. Таким образом получилось, что отведенные им комнаты располагались по две в разных частях особняка. Угадайте, кто как расселится?
Хибари же досталась комната в восточной части и к его счастью, ну, или к счастью остальных, она была, так сказать, без пары, без второй комнаты, которая бы находилась напротив. Интересно, что же задумал Занзас?
***
Леви по возвращению в свою комнату сел в кресло, чтобы успокоится и унять дрожь. Он всем сердцем ненавидел этого мелкого рогатого непоседу, но то, что тот сделал с ним в машине, переходило все рамки.
Грозомен не мог пожаловаться на свою психику, так как она была в порядке…до сегодняшнего дня…
Ламбо приставал к Леви со своей игрой, с которой он приставал ко всем и вся, босс и подчиненный. Леви же старался не обращать внимания на рогатое недоразумение внимания, но не тут-то было. Чтобы как-нибудь и чем-нибудь привлечь к себе всеобщее внимание, Ламбо покопался в своей безразмерной шевелюре и достал…обычный маркер. Воспользовавшись тем, что Леви абстрагировался от него, мелкий начал вырисовывать у варийца на лице, руках, короче, где попало, разные рисуночки: солнышки, цветочки, проще говоря, на что способна детская фантазия. Закончив сей проект, Ламбо, бодренько так, ломанулся к Цуне, ведь он же не даст ребенка в обиду.
Первым эти художества заметил Бел и начал по-тихому впадать в истерику. Ну, как по-тихому, ржал как мудак. И когда у него поинтересовались, чего он уссыкается, Бел не смог сказать ничего внятного и слитного и просто ткнул в Леви пальцем. Не, ну, никаких манер у него! И тут взорвался весь салон!
Леви смотрел на всех не догоняемым взглядом. Кроме мысли «Чего они ржут?» в голове хоть шаром покати. Грозомен посмотрел в зеркало заднего вида и ужаснулся. Мало того, что на лице распустилась такая необычненькая и яркая клумбочка, так еще и усы отливали розовым цветом. Леви впал в ступор. По приезду его пришлось вытаскивать из салона вручную, так как сам он был в состоянии не стояния. Но когда Бел вылил на него ведро
холодной ледяной воды, Леви стал прежним бодрым, как огурчик, такой же зеленый и с пупырышками.
Грозомен залетел в уборную и открыл кран. Он долго смывал с себя произведения искусства, которые так старался рисовать Ламбо. Спустя около часа Леви все-таки удалось избавится от цветущей клумбы, а вот усы отмыть не удалось, и он их просто сбрил. Это уже второй раз, когда он их сбривает. Первый раз это тоже кто-то над ним по-прикалывался и покрасил их в желто-зеленый цвет, но Леви так и не узнал, кто это сделал.
Теперь, когда он уже сидел в кресле и успокаивается, можно посмотреть записи босса, которые ему так и не дали почитать. Леви отыскал дневник в том углу, куда закинул в прошлый раз, и сев обратно в кресло, приготовился узнать о командире что-то очень интересное:
«Здарова, Мусор! Как жизнь? У меня тоже заебись! Вчера мне стало как-то скучно, пойду, думаю, прогуляюсь. Ну, пошел, прогулялся. Настроение, вообще, к херам съебалось. Ну, думаю, как же себе настроение-то поднять. И, о боже, я придумал! Насыпал Мармону в носки горчицы и радовался весь оставшийся вечер, наблюдая за тем, как мелкий насается из одного конца здания в другой. В конечном итоге он выбежал на улицу и… искупался в фонтане. Этого, как видимо, горчица не выдержала и потеряла свои адские способности. В общем, спать я ложился уже не в таком хорошем настроении, и я решил еще немного пошалить.
Взял немного краски, которая попалась под руку, а именно, желтая и зеленая, и крадучись по темному коридору, отправился к моему верному подчиненному – Леви. Конечно то, что можно ему разукрасить было не так уж и много, то я обошелся только его статными усами.
Закончив свое черное-черное дело, я со спокойной душой и мозгом-подъебщиком отправился спать. Вот так вот у меня прошел вчерашний денек. Все. Пока. Точнее, до встречи!
27.07.ХХ»
Что-то кому-то подсказывало, что кому-то не жить. Этот вывод можно было сделать, лишь мимолетом взглянув на Леви.
