Клетка для души

Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Пришел! Ко мне! Ко мне ли? А факелы горели, Вычерчивая кровью защитный алый круг. И яростно запели, злой ревностью согрели, Отчаянные чувства, воспламенившись вдруг. Опять цветок отверг ты, глазами опровергнув Отказ свой безразличный, уже в который раз. Не веришь ты и веришь, анализу подвергнув, С кем был все это время я каждый день и час. *** Материк Камия. Страна Тариния. Небольшой городок на границе с Хёльдом. Сайшес за кулисами расчесывал морана перед представлением, усевшись тому на спину, когда к нему подошел Зак. - Сай! Тот вопросительно посмотрел на орка, моран недовольно заворочался, и Сай машинально продолжил терзать его расческой. - Он приехал… Орк еще не договорил, а Сайшес, вскакивая на ноги, уже знал, о ком идет речь. Вскочил и ринулся к кулисам. Он. Пепел. Он снова сидел в своем кресле, снова холодный и далекий, вот только теперь Сайшес знал… Знал, какими горячими могут быть эти губы, какими настойчивыми - руки, расслабленно лежащие сейчас на подлокотниках, и как может бешено биться в этой груди сердце, в наличие которого у такой ледышки многие вообще не верили… Он пришел! Пришел! Ко мне! А ко мне ли? Сайшес не мог пробиться через эмоциональный фон цирка, не мог ничего понять, и ему оставалось надеяться, только надеяться… Представление началось. Сегодня Ольгерд смотрел на все другими глазами: воспринимал все ярче, радостней, свободней. Музыка, блестки, смех – он наслаждался этим. А впереди… Можно было только надеяться… и Ольгерд надеялся... что Сайшес придет. И он торопил. Быстрее, время, быстрее! Ему нужен последний номер. Нужно увидеть, нужно поверить, что все было не сном, что все это действительно было! И вот… карны ушли со сцены, и свет погас. Ольгерд разволновался: в прошлый раз было не так! А на арене вспыхнул огонь! Нет, не свет, а именно огонь! Сайшес! И в руках у него факелы… Он ловко управлялся с ними, подбрасывая в воздух. Факелы летали, вычерчивая в темноте алые круги. Народ завороженно затих, и только слышно было слабое гудение раздуваемого огня. А Сайшес, взяв в одну руку факелы, уже поджег большой обруч. В темноте моран появился неожиданно, выскочив, казалось, прямо на зрителей из огненного круга, а раздавшийся рев добавил напряжения. На галерке заголосили, да и сам Ольгерд, отшатнувшись, спиной вжался в кресло. Ольгерд любовался циркачом: четкость, выверенность каждого движения, уверенность тренированного тела и дерзость, основанная на идеальном расчете и бесчисленном повторении номера. Он любовался, лаская Сая взглядом, и вспоминал… Видя, как сильные ноги сжимали бока морана, вспоминал, как они оплетали его собственные; наблюдая, как Сайшес обнимал зверя, сам вспоминал силу его рук… От этих воспоминаний бросило в жар, дыхание участилось, скулы порозовели, а руки непроизвольно гладили подлокотники кресла… - Успокойтесь… - на его руку сверху легла рука Бьёрна, а тихий голос заставил прийти в себя. - Да. И в этот момент зажегся свет, Сайшес с улыбкой обернулся к Пеплу... и застыл, вперив взгляд на руку гвардейца, лежащую… Убью! Сайшес никогда не думал, что способен на такую злобу. Она волной накрыла его, не давая вздохнуть. Да как он смеет! Пепел мой! И тут же, вдогонку, следующая мысль… А вдруг смеет? А вдруг Пепел не ко мне пришел? Моран, почувствовав этот ураган эмоций, зарычал, распушив шерсть; перья на загривке встали дыбом, и, прижавшись пузом к арене, он, рыча, двинулся к барьеру. - Назад! – Сайшес пришел в себя, рука легла на голову зверя, приглаживая перья, - мы еще работаем… - Моран нехотя пошел к тумбе, но по дороге оглянулся на хельдингов. – Не смей! – голос прозвучал резко и властно. И тогда зверь бросился на Сайшеса, опрокидывая его на песок арены. Зрители взвыли, в ужасе вскакивая с мест. Миг - и зверь уже стоял над распростертым человеком… - Ты что, взбесился? – сквозь зубы прошипел Сай. – Всю задницу из-за тебя отшиб! - Зато посмотри на хельдинга… К кому он пришел? Сам бы ты еще долго это выяснял… - моран, облизав лицо своего «дрессировщика», отошел в сторону, посмеиваясь про себя. Сайшес глянул и застыл: его ледяной красавец стоял возле барьера, бледный, словно смерть, а гвардеец рядом что-то говорил ему, но… кажется, тот не слышал. Значит, этот высокий хельдинг не нужен Пеплу! Мой! Мооой… Счастливая улыбка, появившаяся в этот момент на губах, так и не захотела их покинуть… Сердце... Ольгерду даже вздохнуть было больно, а сердце, оно билось где-то в горле. Сайшес в когтях чудовища, а он бессилен помочь… Барьер, будь он неладен… А в мыслях… Ольгерд смаргивал, стараясь прийти в себя и прогнать картину, стоящую перед глазами. Картину, увиденную в детстве. Морана, терзающего человеческие тела в зверинце. Казалось, забыл, казалось, все прошло, но один миг - и он снова ощутил горячую кровь на лице, кровь того, кто закрыл его собой. Но сейчас там, под этими когтями, был Сайшес… И внутренности свело выкручивающей болью. Бьёрн что-то говорил… Ольгерд видел его раскрывающийся рот… но и только. Все замерло, часы повернули вспять, перед глазами только кровь и боль, в ушах - крики... И это продолжалось, пока моран не отошел, пока не поднялся Сайшес. Ольгерд так и стоял бы, но Бьёрн увел его... Утянул наконец-то на место. Хорошо, что снова погасили свет. А затем к губам прижалась фляга. Глоток - и музыка обрушилась на уши приливной волной, а горло опалил гномий самогон. Застонав, Ольгерд закрыл лицо руками. Так забыться! Харальд… чтоб его… Не надо было приезжать… Не надо… Все. Надо успокоиться, чтобы, когда зажжётся свет, быть уже в норме. А Сайшес в это время на канате вставал на руки, и успокоиться опять не получалось. И этот моран... Он кружил и кружил рядом, и не получалось собраться, не получалось даже выглядеть нормально: в животе, казалось, намёрзла ледяная глыба, и от нее теперь трясло, не переставая... И даже глоток из фляги мало помог... А Сайшес, уже заканчивая номер, приземлился на манеж. Он снова смеялся и ловил руками цветы, падавшие на арену, и снова подошел к барьеру. Глаза в глаза - циркач и ледяной принц... И снова цветок лег на барьер... - Возьми... – во всеобщем шуме только по губам можно было это прочесть. - Не могу... – и шепот только для него одного. Ольгерд закрыл глаза, а когда открыл... развернувшись, медленно пошел на выход... Мрак! Опять он это сделал! Опять ушел! Ну, нет! Сай в раздражении подхватил цветок и рванул за кулисы, но у выхода налетел на Зака. - Ну, и что это вы сегодня на манеже устроили? – голос его не предвещал ничего хорошего. - Да это Фурр решил проверить, как ко мне Пепел относится... - Мальчишки! Оба! – прорычал Зак и, схватив Сайшеса огромной рукой за плечо, второй звонко шлепнул пониже спины. - Да что сегодня всё моей заднице достается! – взвыл Сайшес. - Это тебе за мою первую седину, сынок, - прокомментировал орк. А возле выхода из шатра Ольгерд задержался, чтобы еще раз, оглянувшись, посмотреть на Сая... Здоровенный орк, удерживая его, словно пушинку, по-хозяйски хлопнул по... И Сайшес не сопротивлялся! Ярость застлала глаза багровой пеленой... До сих пор Ольгерд не знал, что такое ревность, и вот сейчас... Бьёрн удержал его на месте, вцепившись в плечо... Да. Так лучше. Надо уйти. Он и так уже стал тут посмешищем. С чего он решил, что у парня никого нет? С чего он вообще мог подумать, что интересен ему? Ну, была ночь... И она прошла. Смешно было надеяться... Хотя, совсем не смешно... Больно. Ольгерд, не сопротивляясь, позволил увести себя из шатра... Вот и все... Он больше не придет... Ольгерд сам обрубил все нити. Вот что ему стоило взять этот паршивый цветок, и так уже засветился донельзя. Так нееет... В номере таверны Ольгерд сидел, почти утонув, в большом кресле, откинувшись на его спинку, но расслабиться так и не удавалось. Мысли все крутились и крутились, он прогонял их, пытался выбросить из головы, но они настырно возвращались снова. Кто тот орк, что так по-хозяйски вел себя с Сайшесом? Почему тот не возмущался? Значит, близкий... И опять по-новой... Кто он ему? Спрашивать так можно было до бесконечности, сидеть до утра... Но погрузиться в отчаяние с головой ему не дала тень, скользнувшая на подоконник...