Шалуны

Снейп измерял шагами свой кабинет. Даже став директором Хогвартса, он предпочитал проводить время в кабинете декана Слизерина, который находился в подземелье. Узкое и длинное помещение, вдоль стен — стеллажи с ингредиентами и готовыми зельями, единственное окно под арочным сводом освещало стол, заваленный рукописями и манускриптами. Он бесцельно ходил туда-сюда, пытаясь унять волнение, сегодня кабинет зельеварения виделся ему гробом, в который он сам себя загнал заживо. Сколько прошло лет, как он заставил свое сердце замолчать? Сколько лет кровоточила рана, а он, чтобы не показывать своей боли, скрылся за маской язвительного циника, со временем она приросла к его лицу, став неотъемлемой частью. Ему казалось, что сердце больше никогда не встрепенётся, ведь в душе царил холод и одиночество. Он не стремился к отношениям, замершее сердце не болело, но могло кровоточить от тепла, вот и не хотел с кем-то сближаться. Самое большее, что он себе позволял, так это ни к чему не обязывающий трах со случайным любовником, снятым в магловском баре. И вот появились два белобрысых шалуна и перевернули его жизнь — при мысли о близнецах Северус улыбнулся. Вчера, мазнув равнодушным взглядом по ученикам, он еле сдержал удивлённый возглас, увидев, как Люциус заходит в большой зал. Ему даже показалось, что он сошёл с ума и это выверты подсознания выдают желаемое за действительное. Именно таким Малфой был в выпускном классе, и тогда Северус влюбился в этого неприступного холодного красавца. Он со всеми вёл себя холодно и отрешенно, а вот с ним наедине позволял себе улыбку, и в такие моменты Северус чувствовал себя счастливым. Когда рядом с Люциусом возникла его копия, он понял, что пора навестить больничное крыло, в это время к нему наклонился Драко: «Надеюсь, братцы попадут на Слизерин». Сердце Северуса пропустило удар, он понял, что влип, снова влюбившись. Сидел, пожирая близнецов взглядом, прячась за иллюзией отстранённости, и еле сдержал улыбку, услышав, что они попали на его факультет, теперь они будут часто видеться. Он даже собирался придумать причину для их ежевечерней отработки. Но, кажется, боги услышали его молитву, и ничего выдумывать не пришлось. Надо же, первый день, и такое разрушение в классе при варке столь безобидного зелья. Северус специально задал то, что они проходили в прошлом году, чтобы выйти из класса и прийти в себя. Близость Малфоев будоражила, он плескал ядом, пряча своё волнение. И побоявшись, что нервы учеников не выдержат его напора, предпочёл удалиться. А когда раздался взрыв, сердце пропустило удар, он от волнения забыл, что может аппарировать. Несясь сломя голову по коридору, он готов был заавадить нерадивого ученика, подвергшего жизнь близнецов опасности. Теперь вот ходил, измерял свой кабинет шагами и пытался понять, как он так влип, влюбившись с первого взгляда и, кажется, сразу в обоих. Или надо будет выбрать? А может, просто вырвать это зарождающееся чувство из груди? Какая любовь? Что он выдумывает, разве ответят они на его чувства? Вздохнул, пытаясь понять, а готов ли он снова испытать боль безответной любви, выгибающую до судорог, вымораживающую душу… *** Пока Снейп предавался раздумьям, близнецы при помощи Тинки перенеслись в женский туалет и, очаровав плаксу Миртл, выведали, где именно расположен вход в Тайную комнату и как его открыть. Теперь они брели по бесконечному коридору вниз, не ведая, что за их передвижением следит одна неугомонная богиня. Она просто периодически присматривала за своим протеже — Драко, вот младшие Малфои и попали в поле её зрения. Она сидела в удобном кресле, воплотившись юной девушкой, и задумчиво вращала сферу судьбы одной рукой, а в другой держала пульсирующий сгусток. Лёфи размышляла: послать неугомонную душу на перерождение или дать ей шанс, тем более эта странная душа так сокрушалась, что умерла, не успев испытать светлого чувства любви. Лёфи, покровительствующая влюблённым, не могла не откликнуться на мольбу этой души. Выловив её из потока перерождения, села возле сферы, подыскивая подходящее тело, а тут такие страсти. Ах, как близнецы поедали взглядом своего профессора, да и он к ним неравнодушен. Она сидела, умилялась зарождающемуся чувству, позабыв, собственно, зачем подошла к сфере. Вдруг сфера пошла рябью, границы мира пересёк маг, но не аккуратно раздвинул покров мироздания, а буквально влетел, отдавая защитному барьеру жизненные силы. «Не жилец», — поняла богиня и провела по сфере рукой, из любопытства решив посмотреть на этого смертника. Он нашёлся в парке Малфой-Менора. Может, против её протеже замышлял что-то? В кровавом месиве трудно было рассмотреть незадачливого мага, она как раз успела к моменту отделения души. Погрузила комок плоти в стазис, а душу призвала к себе. Перед ней появился призрак, в первые часы смерти душа повторяет контуры тела, пытаясь сохранить псевдожизнь. Это существо при жизни было нагом, поняла Лёфи. «Я умер?» — мысленный посыл. — Да. «Я рад, что пытка закончилась». — Что случилось? «Если я вам расскажу, вы позволите мне продолжить путь перерождения?» — Я даже могу вернуть тебя обратно, излечив тело, — предложила богиня, но наг, задумавшись, отказался. «Не стоит, я сполна заплатил за свою глупость и просто хочу покоя. Меня звали Шуруш, как вы поняли, госпожа, я наг. Нашей расе не дано чувство любви, присущее людям, но боги смилостивились над нами и подарили возможность испытать отголоски этих чувств — запечатление. Стоит нам только пожелать, и мы можем влюбиться в того, кого захотим, а не спонтанно как другие расы. Я ведь не просто наг, а принц. И пусть наше королевство совсем маленькое, ограничивающееся одним городом, но рос я в роскоши и комфорте, не зная отказа ни в чём. А тут встретил его и захотел влюбиться, только ему это не нужно, у него, оказывается, был другой. Я даже подружился с его возлюбленным, предлагал ему деньги и почести, обещал, что закрою глаза на их связь… Но всё оказалось безуспешно, они уехали, а я остался со своим чувством. Отец просил — распечатлись, душа ныла, а я не хотел избавляться от этой тяги, мне казалось, это будет предательством. Я заперся в своей комнате, лежал на кровати, рассматривая медальон, который стащил у него в первый вечер знакомства, когда пьяный полез с ним обниматься. Это был не простой медальон, а разовый портал. Я верил, стоит его активировать, как окажусь рядом с ним. Всё откладывал этот момент, изводя себя и теша напрасной надеждой. А однажды не вытерпел и активировал его… А потом пришла боль, моё тело выламывало в судорогах и, казалось, это длилось вечность. Даже поклялся распечатлиться, лишь бы кончилась эта пытка. Я распечатлился, предал свою любовь. И теперь хочу одного: просто забыться и обрести покой». — Хорошо, — печально вздохнула Лёфи. Она провела над призраком рукой, придавая душе истинную форму в виде пульсирующего сгустка и отправила на перерождение. Эта история опечалила богиню, и она, покрутив в руке оставшуюся душу, отложила решение её судьбы. И пока поместила её в тело нага. Лёфи призвала тело, привязала к нему душу и сняла стазис. К её удивлению, кровавый кусок мяса, который она собиралась восстановить, превратился в змея и даже попытался на неё зашипеть. Лёфи погрузила его в стазис, решив, что выяснит попозже, что произошло, но пока этого змеёныша надо спрятать. А то ещё увидят братцы, и станет она посмешищем среди пантеона богов. Вернулась к сфере судьбы, там как раз близнецы бродили по костяку огромного змея, увидела тайник, в котором находилась замершая кладка, вот в одно яйцо она и поместила свою «ошибку». Как раз успела, в комнату вошёл Локи, и она крутанула сферу, чтобы скрыть свои манипуляции. *** — Никогда не видел таких огромных змеев, — удивлялся Атракс, ходя внутри костяка василиска. — Это василиск, — шёл рядом Оробас, — я читал, что он появился из яйца петуха, высиженного жабой. — Вот ты загнул! Ой, не могу, яйцо петуха! — Так в книжке написано. — Не читай больше таких глупых книг. — Да почему глупых? — возмутился Оробас. — Я из неё узнал, что ход в Тайную комнату находится в женском туалете, а это правда. И василиска Гарри Поттер убил, раз мы идём по его костям. Думаю, и дневник Тома Риддла, который повреждён клыком василиска, здесь найдём. — Братец, ты мне эту книжку читал. Там написано — уничтожен клыком василиска. — Дословно: «Клык пробил тетрадь, раздался душераздирающий крик, и тёмная сущность покинула своё вместилище, развеиваясь на его глазах. Гарри откинул тетрадь». Сейчас дойдём до головы и будем искать, надеюсь, он его не очень далеко зашвырнул. Задача эта оказалась не из лёгких, весь пол был устлан чешуёй, и им пришлось буквально перетряхивать чешуйки в поисках покорёженной тетради. — Напомни мне, зачем мы роемся в пыли, — сел Атракс на пол, поднимая тучу пыли. — А кто хотел прочитать дневник Тёмного Лорда? — продолжал ползать по полу Оробас. — Если это была моя идея, заавадьте меня! — Атракс упал на спину, шевеля руками словно крыльями. Его рука за что-то зацепилась, он поднял покорёженный блокнот. Оробас осмотрел находку и пришёл к выводу, что это и есть дневник. Подойдя к голове василиска, он положил его на пол и активировал артефакт возврата. Яркая вспышка, хлопок, и вместо искорёженной тетради оказалась целая. Атракс схватил дневник и раскрыл его. — Э… Ты уверен, что настроил артефакт правильно? Он, кажется, перенёс тетрадь ещё до того, как Том начал сюда что-то писать. — Странно, — Оробас провёл рукой по чёрному кожаному переплёту с металлическими уголками, пролистал чистую тетрадь и хотел её зашвырнуть. — Отдай мне! Я буду вести дневник, что мы зря корячились! — Слушай, я вот думаю, раз змей такой огромный, может, у него где-то здесь кладка, можно было бы вывести себе фамильяра. — В книжке писали, что он змей, а не змея. — Чисто гипотетически, может, у него была пара? — Что там со временем? — Думаю, ещё пару часов нас не кинутся искать, но я предупредил Тинки, он стоит на стрёме и, если что, перенесёт нас. Зал был огромен, с колоннами, поддерживающими свод, с множеством ниш и округлых ходов, по одному из которых они пришли. Нашли ещё несколько комнат, но обследовать их не было времени, уже собирались вызвать Тинки, когда Атракс, облокотившись о стену, привёл в действие механизм, открывший проход в тайник. В нём находились поросшие мхом бочонки, Оробас дотронулся до одного, и он треснул, опадая на землю тёмно-зелёной черепицей. — А вот и кладка, только сомневаюсь, что из неё что-то вылупится. — Жаль, — разочаровался Атракс, и тут же на его лице расцвела озорная улыбка. — Зато как бахают! Он стал дотрагиваться до «бочонков» и они, издавая характерный треск, осыпались на пол. Одно яйцо не треснуло, и братцы, призвав Тинки, дали ему задание переправить его в их комнату, но сперва вернулись в кабинет зельеварения. Как раз вовремя — в класс зашёл профессор Снейп. — Вижу, вы справились, — класс сиял чистотой, в отличие от близнецов. — Очищающие чары вам не знакомы? — съязвил Снейп, окинув их взглядом. — Очищающие сушат кожу, а она у нас с братом очень чувствительная, — усмехнулся Атракс. — Профессор, можно воспользоваться душевой в вашем кабинете? И пока Снейп впал в ступор от их наглости, они выскользнули из класса. Хлопнувшая дверь отрезвила Северуса, он помотал головой, отгоняя наваждение. Ему показалось, что Малфой заигрывает с ним: вкрадчивый рокочущий голос, закушенная губа… Нет, он просто выдаёт желаемое за действительное — Северус видел с утра себя в зеркало, его морок безупречен, и хотеть такое невозможно. Осознав это, сжал руки в кулаки до побелевших костяшек, борясь с желанием сбросить с себя иллюзию престарелого волшебника и шагнуть вслед за Малфоями в душ. Тут страшная догадка озарила его: близнецы догадались, что они ему не безразличны, и теперь насмехаются над ним. Перед глазами пронеслись школьные годы и всколыхнули память болью. Он больше никому не позволит над собой насмехаться. Он больше не презренный полукровка, не Соплиусус! Затравленный, преданный, прячущийся за маской язвительности профессор Снейп умер от яда Нагайны, перед смертью покаявшись перед сыном своего злейшего врага. Невзирая на то, что отец отравлял его жизнь в школе, Северус тайно оберегал мальчика. «Искупил», — рассмеялась пустота, в которую он попал после смерти. «Он достоин! Истинный лорд! Дать второй шанс!» — одновременно говорили в пустоте голоса, разрывая его сущность пронзительной болью. Воспоминания нахлынули стремительным потоком… Очнувшись на полу Визжащей хижины, он предпочёл исчезнуть, на время затаиться, чтобы осознать, что с ним произошло и принять себя обновлённого. Он создал себя с нуля, определился с приоритетом, решив потратить свой второй шанс на самосовершенствование в зельеварении, но вот появились Малфои, и вся его жизнь рушилась, словно карточный домик. Северус подошёл к учительскому столу, достал из его недр флакон и осушил одним глотком, чувствуя как отступают сомнения. Сейчас он пойдёт и поставит мальчишек на место, показав своё безразличие. Но вся его решительность схлынула, когда он увидел в приоткрытую дверь обнажённых близнецов, ласкающих друг друга. Не было сил уйти, оторвать взгляд, но не хватало решительности и войти. Северус стоял, поедая Малфоев взглядом, а те слишком увлеклись и не заметили, что за ними наблюдают. Близнецы почувствовали, что у них появился зритель, от осознания этого их начало потряхивать. Атракс поймал ртом протяжный стон Оробаса, чувствуя как спину прожигает взгляд, отдавая в пах болезненным возбуждением. Вжался в пах брата изнывающим от возбуждения членом. Оробас обхватил их члены и начал медленно оглаживать. Мало. Быстрее. Резче. Хочется боли, чтобы вынырнуть из патоки желания. Атракс повернулся к брату, прогибаясь в спине, завел руку за спину, направляя член меж своих ягодиц. «Сейчас», — сдавленный хрип. Нет сил на ожидание, хотелось ощутить его внутри до головокружения и нехватки воздуха. Член с трудом протолкнулся внутрь, боль отрезвила, а осознание того, что за ними наблюдает Северус, заставило захлебнуться вожделением. Резкий толчок. «Тугой. Горячий. Желанный», — пророкотал Оробас в затылок, обхватил голову за подбородок, повернул к себе и слизнул выступившие слёзы. Дал привыкнуть к наполненности и начал поступательные движения. Зад саднило, а душа ликовала. Северус смотрел, он не мог отвести взгляда. Атракс опустил руку на свой член и начал его ласкать, представляя на нём губы Северуса. Позвоночник пронзил разряд, он с остервенением нанизывался на член брата, стараясь продлить этот кайф, резко передёргивая член. Оробас перехватил его руку: «Сегодня только от моего члена, покажи Северусу, какой ты отзывчивый». Рокот брата сладким ядом дурманил разум, член выбивал воздух, не давая вдохнуть, а в голове набатом пульсировало желание излиться. Оно бежало по кровотоку, стремясь к развязке. В ноздри ударил запах семени… Чужой, незнакомый. Он что, ласкал себя, глядя на них? Это завело до безумия, и Атракс содрогнулся, сжимая и выдаивая до капли член брата. Отдышавшись, они обернулись, но комната оказалась пуста. Оробас подошёл к двери, смахнул пальцем капельку семени и потянул в рот. «А он вкусный», — повернулся к брату, а в глазах заплясали смешинки. Северус стоял посреди директорского кабинета и пытался внушить себе, что это ему лишь привиделось, но собственное семя в руке говорило об обратном. Тяжело вздохнув, он опустился в кресло, бездумно вытирая руку о подлокотник и размазывая по обивке следы своего грехопадения. Спохватился, применил очищающие чары. Но что делать с воспоминаниями, которые сладкой истомой отдавали в пах?