«Любовь побеждает время. Для тех, кто любит, миг может обернуться вечностью, а вечность — одним тиком часов. Сквозь границы времени и предопределенности судьбы любовь продолжает жить в наших сердцах и душах, даже если любимые уже не с нами. Любовь не исчезнет со смертью. (Мэри Пэрриш)
Гермиона бежала, а сердце гулко билось в груди. Вот и кабинет Дамблдора. Гарри точно будет там. Он точно пошел бы сюда, если бы захотел увидеть воспоминания Снейпа. Он должен быть там, должен, иначе она не найдет его вовремя. Но кабинет был пуст. Гарри там не оказалось, и теперь Гермиона не успеет его остановить. Он уже отправился в лес, а девушке оставалось лишь молиться каким угодно богам, чтобы хоть что-нибудь задержало Гарри, чтобы она могла догнать его и вбить хоть немного мозгов в его упрямую голову. — Гоменум Ревелио! — выкрикнула Гермиона, завернув за угол, и, не сбавляя скорости, пронеслась через холл замка. Заклинание заспешило вперед нее по коридору, выискивая признаки жизни, но ничего не нашло. Гарри не было здесь. Девушка продолжала бежать, дыхание сбивалось, под ребрами кололо. У нее почти не осталось времени — меньше пятнадцати минут, ведь час, отведенный Волан-де-Мортом, почти истек. Меньше чем через пятнадцать минут Гарри принесет себя в жертву, чтобы спасти их всех. Будто жизнь без него будет стоит хоть чего-то! Сбегая во двор по ступеням, Гермиона вдруг вспомнила их первую с Гарри встречу. Ей тогда было одиннадцать лет, почти двенадцать, и она впервые поднялась на борт «Хогвартс-Экспресса». Она уже практиковала несколько простейших чар дома и еще совершенно не представляла, что значит быть маглорожденной в огромном мире волшебников. Умная и полная жизни, сгорающая от волнения и нетерпения, окрыленная осознанием своей особенности, тем, что впереди ее ждал целый новый таинственный мир, частью которого она вот-вот станет. Увидев Гарри впервые, Гермиона что-то нервно затараторила. В конце концов, он уже тогда был знаменит. Даже будучи из семьи маглов, она знала его имя. О Гарри говорилось в «Восхождении и падении темных искусств» и «Великих магических событиях XX века», да и все остальные дети в поезде шептали его имя, будто бы он был каким-то героем… Таким, конечно же, он и оказался. Гарри был самым храбрым человеком, которого Гермиона встречала в своей жизни. Мерлин, он даже бросился на горного тролля, чтобы спасти ее! Герой до мозга костей. А теперь он умрет из-за этого. — Невилл! — крикнула Гермиона, подбегая к парню у подножия ступеней. — Ты видел Гарри? — Да, всего минуту назад. Что… — Куда он пошел? Невилл смотрел на нее широко распахнутыми глазами, пораженный чудовищной догадкой. — Я не… Не уверен. Он скрылся под мантией… — Что происходит? — спросил Рон, выходя из Большого зала. Увидев выражение на лице Гермионы, он спросил: — Где Гарри? — Змея… — проговорил Невилл едва различимым шепотом. — Он сказал, что если появится шанс, я должен убить змею… Что он имел в виду? Но Гермиона уже бежала к выходу, не замечая, что парни бросились вслед за ней. Она должна добраться до леса, найти Гарри, остановить его, пока не стало слишком поздно… — Гермиона! Постой! — Куда она идет? Не слушая их воплей, девушка мчалась через двор. Нет, нет, нет! Еще не поздно… У нее еще есть время… Она еще сможет его уговорить… — Гарри Поттер мертв. Гермиона замерла на месте. Голос, казалось, доносился отовсюду и ниоткуда конкретно, и от него холодок пробежал по ее позвоночнику. Это был голос Волан-де-Морта, который, усиленный магией, разносился далеко вокруг. — Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира. Ее руки тряслись. Краем сознания Гермиона осознавала рядом присутствие Рона, Невилла, Джинни и Луны… Дина и Симуса, профессоров Макгонагалл и Флитвика… Все они смотрели друг на друга обескуражено и с недоверием и видели те же эмоции на лицах товарищей… Стало вдруг холодно. Ненормально холодно. Гермиона поняла, что где-то неподалеку были дементоры. Они приближались, чувствовали их, ее надежду, за которую она столь отчаянно цеплялась и которая начала ускользать… Нет. Гарри не мертв. Она не верила ни единому слову. Убит при попытке к бегству? Даже Волан-де-Морт не мог ожидать, что хоть кто-то в это поверит. Нет, это все уловка, обычная уловка. У нее еще есть время остановить его… — Мисс Грейнджер, нет! Никогда раньше Гермиона не позволила бы себе игнорировать Минерву Макгонагалл, но сейчас не время делать так, как говорит учитель. Она должна спасти его… — Гермиона! — это был голос Рона. В нем звучало столько животного страха, что девушка замерла на месте, лишь на секунду, но сильная рука уже схватила ее за плечо и повернула к себе. Рон стоял прямо перед ней, положив ей руки на плечи, не давая идти дальше. Он неотрывно смотрел в сторону леса, и в его глазах застыл ужас. Девушка заколебалась — даже когда умер Фред, она не видела у него столь затравленного взгляда. Медленно Гермиона обернулась к лесу. Фигуры в черных мантиях приближались, на их лицах были надеты отвратительные серебряные маски. Пожиратели смерти триумфально шествовали вперед, а всю процессию возглавлял сам Волан-де-Морт. Они шли в сторону замка, к все возрастающей толпе защитников. Их враги рассредоточились, выстраиваясь в шеренгу, а в ее центре стояла огромная фигура, которая что-то держала в руках… — Нет… — прошептала Гермиона. Холод дементоров ощущался особенно сильно, и девушка едва могла двигаться от заполонившего ее отчаяния. В любую минуту она вновь окажется в поместье Малфоев и увидит, как ОН умирает… — НЕТ! — этот крик был потрясением, ведь никто никогда бы не подумал, что профессор Макгонагалл способна издавать такие звуки. Раздался сумасшедший смех, от которого Гермиону пробрала дрожь. Беллатриса Лестрейндж… Но она не могла сейчас думать об этом. Она должна знать… Огромной фигурой оказался Хагрид, из глаз его катились слезы. Великан рыдал и держал на руках безвольное и безжизненное тело мальчика… нет, мужчины с темными спутанными волосами и такими знакомыми очками, на которые сама Гермиона когда-то наложила заклятие «Репаро» в «Хогвартс-Экпрессе»… — Нет! — закричал Рон, и в его голосе смешались неверие и ужасающая потеря. «Не может быть, этого не может быть… Это какая-то чудовищная иллюзия, вызванная дементорами, » — дико подумала девушка. Это они показывали ей самые страшные из ее кошмаров… — Нет! «Это не он, не он… Волан-де-Морт что-то трансфигурировал, чтобы выглядело как он, вот в чем дело…» — Гарри! ГАРРИ! Фигура не двигалась, и теперь Гермиона смогла ясно разглядеть его лицо. Это был Гарри. Даже в поместье Малфоев она так не кричала. Потерять его было хуже любого Круциатуса. Хуже любой пытки. Вместе с ним умерло и ее сердце. Ее крик стал знаком для остальных, и толпа вокруг замка разразилась ревом и обвинениями в сторону Пожирателей смерти, пока… — МОЛЧАТЬ! — крикнул Волан-де-Морт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и все смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место! Рон крепко держал ее за руки, заведя их за спину, пока Гермиона кричала под чарами тишины Волан-де-Морта, которые не давали ей отомстить и послать в него Убивающее заклятие. Тело Гарри аккуратно опустили на землю. Рон всего лишь пытался защитить ее, спасти от смерти, девушка это понимала, но теперь ничего уже не имело значения… Гарри мертв. Больше ничего не имело смысла. — Видите? — сказал Волан-де-Морт, прогуливаясь взад-вперед. — Гарри Поттер мертв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него! — Он уже столько раз тебя побеждал! — выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса. — Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волан-де-Морт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь… И тут его речь оборвалась. Невилл вырвался из толпы, пуская проклятия. Послышались крики, потом хлопок, а затем вспышка света, и Невилл был обезоружен самим Волан-де-Мортом, а его палочка отброшена в сторону. — И кто же это? — спросил Темный Лорд своим мягким змеиным голосом. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву? Беллатриса залилась счастливым смехом: — Это Невилл Лонгботтом, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын авроров, помните? — Ах, да, припоминаю, — Волан-де-Морт взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. — Но ты ведь чистокровный, мой храбрый мальчик? — обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки. — И что из этого? — громко ответил Невилл. — Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течет благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Лонгботтом! — Скорее ад замерзнет, чем я к вам перейду! — сказал Невилл. — Отряд Дамблдора! — выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже чары тишины Волан-де-Морта. — Что же, — сказал Волан-де-Морт, и от звуков его голоса Гермиону охватила всепожирающая неконтролируемая ярость. Этот монстр убил того, кого она любила. — Раз таков твой выбор, Лонгботтом, вернемся к первоначальному плану. На твою голову, — негромко добавил он, — да падет мой гнев. Волан-де-Морт взмахнул палочкой. В следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то, похожее на уродливую птицу, и приземлилось в полумраке на ладонь Волан-де-Морту. Он приподнял пахнущий плесенью предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрепанная — Распределяющая шляпа. — В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявил Волан-де-Морт. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Лонгботтом? Он направил палочку на него, и тот застыл, словно окаменев. Волан-де-Морт нахлобучил на его голову шляпу, так что она закрыла парню глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и Пожиратели смерти, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться. — Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Волан-де-Морт и взмахнул палочкой. Распределяющая шляпа тут же вспыхнула ярким пламенем. Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой. Рон больше не мог ее сдерживать, потому что он сам оскалился и вскинул свою палочку. Гермиона тоже подняла свою, отчаянно надеясь предотвратить еще одну смерть… Дальнейшее произошло слишком быстро. Грохх выбежал из леса и кинулся на ближайшего великана с таким яростным воплем, что он мог поспорить с ревом дракона. Напали кентавры, их первый натиск посеял смерть в рядах Волан-де-Морта. Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от обездвиживающего заклятия, пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из нее что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой… Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, ревом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров — и все же глаза всех собравшихся обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Она подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Волан-де-Морта раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам. Заклятия и сглазы летали кругом, контрчары сверкали и трещали в воздухе. Ужасающий натиск дементоров наполнил ее слух криками и плачем боли. Гермиона с трудом понимала сама ли кричит, или же это звуки битвы вокруг нее… Кентавры мчались вперед, раненые волшебники и волшебницы падали и кричали. Рон выпускал заклятие за заклятием, кося приближающихся Пожирателей смерти с дикой жестокостью… Новый натиск заставил их отступить к замку, и знание ужасающее и пугающее наполнило Гермиону, дало ей последнее задание, последнюю миссию в жизни… Змея была мертва. Последний крестраж Волан-де-Морта уничтожен. Теперь Темный Лорд был смертен, а значит она могла его убить. Также как он убил любовь всей ее жизни. Такими уж были Непростительные заклятия. Нужно действительно «желать»… Гермиона никогда не считала, что способна наложить такое заклинание, ведь это противоречило всему, во что она верила… Но теперь у нее не было сомнений, в ней вообще больше ничего не осталось. Из нее вырвали все, что можно, вместе со смертью Гарри. Она убьет его. Лорд Волан-де-Морт падет от ее руки. Гермиона даже не задумывалась о том, что будет после — это уже будет потом. Девушка не хотела об этом думать, о той печали, что поглотит ее, когда свершится ее месть… Она не хотела вновь вспоминать труп Гарри, которого она баюкала в своих руках, ту боль, которую ей предстоит испытать… Пожиратель смерти прорвался вперед, направив палочку в Рона, и Гермиона отрезала ему руку отрубающим заклятием. Он взвыл от боли, но его крик потонул в воплях и взрывах битвы. Игнорируя все вокруг, она пробиралась сквозь мешанину тел и не сразу заметила, как оказалась в Большом Зале, где и разразилась настоящая битва… Гермионе вдруг вспомнились слова Рона, что он сказал ей на первом курсе. Она покажет Темному Лорду всю чудовищность его ошибки. Он забрал у нее то единственное, что было ей дорого, и она заставит его заплатить за это смертью. Он выучит свой урок — поймет, что ее стоит бояться. Темный Лорд будет бояться Гермиону, потому что она поистине страшна. Невероятно умна, и вместе с тем страшна. Волан-де-Морт был на другой стороне зала, разбрасывая темные заклятия направо и налево, и не было ему равных соперников. Макгонагалл попыталась победить его, как и Слизнорт, и Кингсли, но они явно уступали ему в силе. Но Гермиону это не волновало. Ей было все равно, что волшебники в десятки раз ее сильнее не смогли с ним справиться. Как и то, что в своих костлявых руках он сжимал Бузинную палочку… Даже она не защитит его против ее гнева. Гермиона промчалась мимо Джинни, которая в этот момент еле увернулась от смертоносной зеленой вспышки. Она не отрывала взгляда от Волан-де-Морта и с криком подняла палочку. По ее лицу бежали слезы, скорбь, ярость и безразличие трещали на ее коже подобно электричеству. Сделав вперед еще один шаг, девушка собрала свою магию, не отрывая взгляда сверкающих глаз от своего врага. За ее спиной послышался триумфальный и дьявольски визгливый смех Беллатрисы Лестрейндж, и Гермиона почувствовала как в спину ей ударил поток воздуха и увидела зеленую вспышку заклятия. Девушка стала заваливаться вперед… Последняя мысль перед тем, как тьма поглотила ее, была о том, что перед смертью ей так и не удалось еще раз взглянуть в глаза Гарри.***
«Конечно же все происходит в твоей голове, Гарри, но разве от этого, происходящее становится менее реальным?» Он выжил. Он стоял перед Волан-де-Мортом, смотрел ему прямо в глаза. Тишина, казалось, растянулась на вечность. Темный Лорд поднял палочку и направил на него. Потом была вспышка заклятия, и Гарри почувствовал, как падает… Но случилось чудо. Он оказался на станции Кинг-Кросс и посмотрел в голубые сверкающие глаза человека, спланировавшего свою собственную смерть. И он простил его. Невозможно было злиться на Дамблдора, когда он увидел его таким. Казалось, волшебник излучал радость как свет, как огонь. Гарри никогда не видел его настолько осязаемо счастливым. После всех обид было даже странно сидеть здесь под высоким сводчатым потолком и защищать Дамблдора от него же самого, когда директор сказал ему, что Гарри не смог бы презирать его сильнее, чем презирал себя сам волшебник. Дамблдор рассказал ему историю о смерти своей сестры, об ошибках молодости, о своей смерти от руки Снейпа и абсолютной надежде на жертвенность Гарри. Он вспомнил о ночи, когда Волан-де-Морт возродился, и увидел блеск чего-то похожего на триумф в глазах директора, когда парень сказал тому, что Темный Лорд использовал кровь Гарри для своего воскрешения. И наконец, он понял. Связь между ними работала в оба конца. Пока незапланированный крестраж Волан-де-Морта существовал внутри него, тот не мог умереть. Но пока его кровь текла в жилах Темного Лорда, не мог умереть и Гарри. И тогда Дамблдор предложил ему выбор: идти дальше, взойти на поезд и пересечь неведомую черту, или же вернуться в мир живых. Вернуться к ней. Восстать из мертвых. Они заставили Хагрида нести его. Это была одна из самых сложных вещей, что Гарри делал — не дать своему другу знак, что он выжил, вынести рыдания полувеликана, чувствуя как горячие слезы дождем падают на него. Их крики были ужаснее, чем все, что он когда-либо слышал. Макгонагалл, Рон, Джинни… А затем он услышал ее крик. Казалось, он принадлежал какому-то другому человеку. Отчаяние и неверие, потеря и страдание, смерть и надежда. Гарри так хотел положить этому конец, позвать ее по имени, показать, что жив, но заставил себя лежать смирно, тихо ожидая нужного момента. Скоро все закончится. Его несказанно поразила атака кентавров и бесстрашие Грохха, бросившегося в битву. И он никогда не был так горд Гриффиндором чем в тот момент, когда Невилл призвал меч Годрика и отрубил голову Нагайны, уничтожив последний крестраж. Гарри начал действовать. Вокруг царил хаос. Пожиратели смерти были повсюду, и из-под мантии невидимки Гарри метал в них заклятия. Защитники замка сражались с такой ужасающей отчаянностью, что его небольшая помощь была незаметна в жестоком битве заклятий. Поток тел отнес его в Большой зал, сопровождаемый боевым криком Кричера, который вел во имя него в битву домовых эльфов. Джордж и Ли Джордан повалили на пол Яксли, Долохов пал от руки Флитвика. Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра, тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Гарри видел, как Рон и Невилл сбили с ног Фенрира Сивого, как Аберфорт Дамблдор ударил оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бежали сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына. Волан-де-Морт сражался разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли, но никто из них не мог одолеть его. Когда Гарри уже собрался двинуться в центр зала, чтобы самому вступить в бой с Темным Лордом и навсегда покончить с ним, он увидел Гермиону, выскочившую из-за спин Джинни, Луны и миссис Уизли. Из ее глаз ручьями текли слезы, а лицо исказилось от такого множества противоречивых эмоций, что удивительно, как кожа на нем еще не треснула. Утрата, скорбь и животная невероятная ярость… В ее взгляде не было и тени страха, и к его ужасу Гермиона бросилась прямо к Темному Лорду. Вскинув палочку, она закричала, но в ту же секунду в спину ей ударил зеленый луч света от заклятия, выпущенного Беллатрисой Лестрейндж. Она упала. Мертвая. Его крик был полон такой животной тоски, что перекрыл все звуки вокруг. Битва остановилась, и все присутствующие пытались определить его источник. Гарри и не думал колдовать — в этот момент его поглотило всепожирающее желание мести. Он лишь хотел одного — чтобы эта сука умерла, и тут Бузинная палочка выскользнула из рук Волан-де-Морта и прилетела прямо к нему в ладонь. Он направил ее в сторону Беллатрисы, но к его удивлению нигде ее не увидел. Он завертел головой, выискивая ее среди замерзшей шокированной толпы, смотрящей на него в восхищении. Его мантия упала на пол и лежала там забытая. Гарри не понимал как, но… Беллатриса Лестрейндж лежала мертвая на полу зала, на ее лице застыла победная ухмылка. На трупе не было ни новых синяков, ни царапин с тех пор, как Гарри в последний раз видел ее в Запретном лесу. Очевидно, что в нее попало Убивающее заклятие. В этой мести ему было отказано, и Гарри резко обернулся к Волан-де-Морту, который смотрел на него с изумлением и ужасом. Не было ни искрометных шуток, ни финального диалога между двумя врагами. Гарри не стал ни издеваться, ни оскорблять злодея. Быстрый взмах волшебной палочки и вспышка зеленого света — и все закончилось. Далее была лишь звенящая тишина и недоверчивые взгляды. Он победил. Победил, но приз ему не достанется. Гарри выиграл войну, но потерял Гермиону. Они все смотрели на него… Множество знакомых лиц в толпе… Но Гарри не было до них дела. Глядя на Джорджа, Джинни, Луну, Хагрида, он не чувствовал ничего… И уже никогда не почувствует… — Гарри? В тишине ее голос был подобен звону колокольчика. Медленно и нерешительно Гермиона поднялась на ноги и посмотрела на него взглядом, полным чистейшего изумления. Он тоже глядел на нее, открыв от удивления рот. Ее глаза… Мерлин, эти глаза… Они заколдовали его, покорили своей власти, смотрели на него с такой дикой силой… Чужеродной, непроницаемой, пугающей, решительной. Он мог бы жить на одной силе этих глаз. Гарри знал, что эта сила — единственное, в чем они оба когда-либо нуждались, потому что он был уверен, что она видела в его глазах тот же водоворот эмоций. А потом Гермиона оказалась у него в руках, они заключили друг друга в объятия, его губы — на ее губах. Девушка выгнулась кошкой, углубляя поцелуй. И хотя Гарри до сих не понимал, как такое возможно, но похоже этой демонстрации хватило толпе, которая тут же разразилась ликующими криками и возгласами, сотрясая воздух. Даже когда они разорвали поцелуй, толпа не унималась. И вдруг Гарри и Гермиона оказались окружены людьми, тысячи рук пытались прикоснуться к ним, похлопать по спине, ухватить за руку, погладить по голове. Тысячи ликующих криков и слов благодарностей вырывались из их ртов… Гарри крепко сжал ее ладонь в своей руке, боясь отпустить. Он никогда больше не хотел этого делать. Ее ладонь была такой теплой и настоящей. Гермиона была настоящей, была живой. Она выжила, несмотря на то, что в нее попало Убивающее заклятие. И тут Гарри все понял. «Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь — такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль». Она была отмечена. Под защитой. И брошенное в нее Убивающее заклятие отскочило в ее убийцу, Беллатрису Лестрейндж, чей холодный труп теперь лежал на полу зала, и никто о ней не заплачет. Но как? «Это не имеет значения», — подумал Гарри. Поиски ответов подождут. Прямо сейчас он хотел лишь дышать с ней одним воздухом. Постепенно напор толпы отступил. Первые золотые лучи рассветного солнца проникли сквозь разбитые окна Большого зала. Все помещение бурлило жизнью и светом. В ушах Гарри все еще звенели радостные победные крики. Шум празднующих заставил замок снова ожить. Гермиона стояла рядом с ним, и ее улыбка наполняла его теплом тысяч флаконов Феликс Фелиций… Все требовали частицу его внимания, ждали наставлений, какой-нибудь речи, или просто его присутствия — эдакий символом лидерства и спасения, и прочая чушь. Но у Гарри были свои планы. Крепче сжав руку Гермионы, он потянул ее к выходу из зала. Рука об руку они подошли к главным ступеням, а толпа следовала за ними по пятам, не смея подходить слишком близко. Поднимаясь наверх, Гарри оглянулся через плечо и увидел Джинни. Она смотрела им вслед глазами полными слез и с выражением обиды на лице. Почувствовав легкий укол совести, Гарри пообещал себе, что завтра обязательно поговорит с ней. Сядет и спокойно все объяснит… Но сейчас для этого не время. Рон стоял рядом с сестрой. Выражение его лица менялось с зависти на облегчение от того, что все закончилось, но любовь к его друзьям все же превалировала. С улыбкой на устах Гарри и Гермиона кивнули, приглашая Рона к себе, и он заспешил к ним по ступеням. Гарри протянул ему ладонь, и Рон взял ее, и держась за руки втроем они направились в кабинет директора, оставив остальных людей позади. Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения:Наш маленький Поттер Умело расставил Волану капкан, А мы их побили — Поднимем за наше здоровье стакан!
— Да, начинаешь чувствовать масштаб трагедии, — заметил Рон, открывая какую-то дверь и пропуская Гарри и Гермиону. Молча они прошли по безмолвным коридорам. Портреты на стенах не сводили с них глаз, перешептывались между собой и бежали вперед, перепрыгивая из рамы в раму, чтобы не отставать. Горгулья, охранявшая вход в директорский кабинет, была теперь сдвинута в сторону; она стояла, скривившись набок, и имела оглушенный вид. «Интересно, — подумал Гарри, — она еще способна разбирать пароли?» — Можно нам пройти? — спросил он горгулью. — Пожалуйста, — буркнула статуя. Они протиснулись мимо нее на каменную винтовую лестницу, медленно двигавшуюся вверх, как эскалатор. Добравшись до верхней площадки, Гарри толкнул входную дверь. Он скользнул быстрым взглядом по каменному Омуту памяти, так и стоявшему на столе, где он его оставил, и вскрикнул от внезапного оглушительного грохота, мгновенно вообразив заклятия, возвращение Пожирателей смерти, возрождение Волан-де-Морта… Но это были аплодисменты. Директора и директрисы Хогвартса, глядевшие со стен, приветствовали его дружной овацией. Они махали шляпами, а иногда и париками, через рамы пожимали друг другу руки, а то и пускались в пляс. Дайлис Дервент громко всхлипывала, Декстер Фортескью приветственно размахивал слуховой трубкой, а Финеас Найджелус взывал своим тонким высоким голосом: — Заметьте, что и факультет Слизерин сыграл положительную роль! Наш вклад не должен быть забыт! Но Гарри глядел лишь на того, кто стоял в самой большой раме прямо над директорским креслом. Слезы текли из-под очков-половинок на длинную седую бороду. Гордость и благодарность, выраженные в них, проливались бальзамом на душу Гарри, как песня феникса. Его лучший друг и любимая девушка стояли рядом с ним и глядели с радостью на человека, которого Гарри уже давно считал частью своей семьи… Все закончилось. И он был этому несказанно рад. Хотя подождите, это еще не конец. Это только начало. У него впереди еще целая жизнь, и Гарри прекрасно знал, с кем хочет ее провести.