Родственные души

Джин морщится, судорожно вздыхает, сжимает в руках пододеяльник, тревожно мечется во сне. Кошмары снова мучают ее, возникая в голове вспышками боли – своей и чужой, ярким алым пламенем и невероятной силой, способной уничтожить все живое. Девушка наблюдает за теми разрушениями и смертями, причиной которых становится, и ничего не может сделать – ни пошевелиться, ни закричать. Она как будто вросла в землю, а голос куда-то пропал, и лишь горячие слезы текут по щекам, опаляя их и оставаясь свидетельством того, что она все еще жива. Ужас сковывает все естество телепата, от него некуда деваться, кажется, будто он сейчас разорвет ее изнутри. Кошмар все набирает и набирает силу, доходя до своего пика, своей кульминации, как вдруг… Все резко и неожиданно исчезает, отчего Джин облегченно оседает, прикрывая глаза и вздыхая. Напряженное во сне тело немного расслабляется, вырывающаяся сила снова поддается контролю, а потому, повинуясь хозяйке, отступает, возвращаясь назад. Жуткий кошмар окончательно покидает девичью голову, а вместо него перед глазами мелькают другие образы. Размытые, нечеткие, обрывочные, но такие родные и смутно знакомые, что Джин, не раздумывая, жадно вглядывается в них, пытаясь разглядеть, пытаясь поймать обрывки фраз, пытаясь понять, что это вообще такое. Подобные сны приходят к Грей каждую ночь столько, сколько она себя помнит. Они всегда отгоняют кошмары, помогают отвлечься от них, сосредотачивая все внимание на себе. Девушка пытается их разгадать, пытается вспомнить, но когда разгадка, кажется, уже у нее в руках, она выскальзывает из них, просачиваясь песком сквозь пальцы, дразнясь и уходя от ищущей ответы Джин. Что невероятно злит ее. Впрочем, за столько лет Грей все же удалось выяснить кое-какую, достаточно скупую, однако, информацию. Она точно знает, что подобным образом изводят ее воспоминания прошлой жизни, где она была дочерью какой-то очень знатной семьи. Она была влюблена в молодого слугу, работающего у нее в поместье, которого из-за несправедливой клеветы отправили в тюрьму, а оттуда прямиком на фронт Второй мировой. И девушка не знает, что с ним случилось дальше. Она же устроилась в госпиталь медсестрой, но проработала там не особо долго: во время бомбежки один из снарядов попал прямиком в их госпиталь. Джин знает, что ее смерть была быстрой и безболезненной, однако судьба молодого слуги, которого Грей нежно и сильно любила, беспокоит ее жутким интересом. Но девушка не знает, где и как она может добыть нужную информацию, да и может ли вообще. А потому приходится довольствоваться лишь снами, каждой ночью надеясь, что в этот раз она увидит и узнает больше, чем положено. Джин сама не замечает, как тревога и озабоченность каждое утро печатью накладываются на ее лицо. Телепат кажется отстраненно-задумчивой, серьезной, молчаливой, что немало волнует профессора Ксавьера, одинаково заботящегося и переживающего о всех и каждом, живущем в его доме. Он украдкой наблюдает за девушкой, отмечая, что вот уже какой день подряд она о чем-то усердно думает. Ее явно что-то беспокоит, но Джин не спешит обращаться за помощью, а Чарльз не спешит ее предлагать, терпеливо ожидая и наблюдая. В конце концов, если проблема не такая уж и большая, то, возможно, Грей сама сможет ее решить без чьего бы то ни было вмешательства. Однако какие-то сомнения все же закрадываются в душу профессора, и он молча качает головой своим мыслям, бросая незаметные взгляды на Джин. Он бесконечно уважает личное пространство своих учеников, практически никогда не заглядывая в их головы, но тревога за юного мутанта с такими ужасающими способностями все-таки берет верх, и Чарльз пытается осторожно войти в чужое сознание. Он знает, что практически всегда на мыслях Джин стоит блок, ограждающий не только от чужого проникновения, но и от того, чтобы девушка сама ненароком не залезла туда, куда не надо. Однако сегодня разум Грей, на удивление, открыт, что только укрепляет зерно сомнений директора, и он уже более уверено шагает в чужие мысли. Чарльз быстро находит причину беспокойства Джин, и она его, мягко говоря, удивляет. Старые, размытые воспоминания встают перед его глазами одновременно в двух местах – в голове Джин и в его собственной, наконец-то складываясь в полноценный пазл. Она – богатая дворянка, он – бедный слуга. Их любовь изначально была неправильной, обреченной на погибель. Его обвиняют в преступлении, которое он не совершал, и отвозят в тюрьму к уголовникам. Они лишь успевают переброситься парой долгих, тоскливых взглядов на прощание, прежде чем черный полицейский автомобиль навсегда разлучит их. Он – рядовой солдат на фронте Второй мировой войны, она – медсестра в госпитале. Все, о чем они мечтают, выжить, чтобы снова встретиться после войны. И они вдвоем лелеют надежду, что любимый человек жив. Он умирает от лихорадки в холодном окопе, она погибает от разорвавшегося снаряда. Им больше никогда не суждено встретиться. По крайней мере, в этой жизни… Джин резко распахивает глаза. Рука, подносящая ко рту вилку с картошиной, замирает в воздухе. Перед глазами проносится чужая, своя, жизнь, та жизнь, постичь тайны которой она так хотела. Мысли хаотично роятся в голове, девушка опускает руку, тревожно оглядываясь по сторонам. Что это было? Как такое возможно?.. - Значит, мы с тобой вдвоем погибли тогда, - рядом раздается голос, и Джин тут же поворачивает на него голову, натыкаясь взглядом на профессора Ксавьера. Он выглядит спокойным, но на его губах горькая улыбка, а в глазах печаль. Джин не знает, что сказать, лишь поджимает губу. На глаза наворачиваются слезы, она наконец-то нашла того, кого так долго искала.