Родственные души

      Сколько Фрида себя знала — она была воином. Её отец — один из знаменитейших и уважаемых военачальников Империи Грифона, дядя будущего короля, а значит, его дочь так же полностью должна соответствовать высокому статусу, дабы не посрамить честь семьи, не опозорить имя отца. Фрида делает всё, что в её силах, и даже больше. Она не жалуется, нет, потому что, откровенно говоря, магия, меч в руке и верный конь нравятся девушке гораздо больше пышных балов, роскошных нарядов и глупых сплетен. Военное дело, битвы, пускай даже тренировочные и ненастоящие, манят и пьянят свободой, а пышные платья, стесняющие грудь, отчего тяжело дышать, дарят ощущение загнанной птицы в золотой клетке. А подобного свободолюбивая Фрида терпеть не может. Равно как и совершенно не представляет себя в роли домохозяйки, хранительницы очага и смиренной супруги. Нет, девушка, конечно, не против семьи, верного мужа, детей, которых она обязательно обучит магии Света и основам нападения и защиты, но стандартная модель поведения имперской женщины не льстит ей никак от слова совсем. Ибо Фрида прекрасно понимает, что далеко не каждый муж смирится с её характером и нравом.       Молодая леди-воин тяжело вздыхает, подпирая голову рукой, отрывая взгляд от фолианта с заклинаниями Света. Она старается не думать о семье и замужестве, мечтая более о доблестных подвигах и ратных сражениях. Однако в то же время отчётливо понимает, что это неизбежно. Эльрат — великий Дракон Света — наградил всех своих детей прекрасным даром родственных душ, по задумке которого каждый человек где-то имеет свою вторую половинку, предначертанную ему самой судьбой. И распознать её можно по волшебным знакам — видениям, — являющимся каждому человеку, ведущим его и направляющим. У всех эти видения свои, и они непременно приведут к тому, кому надо.       Фрида честно до последнего надеялась, что её Эльрат обделил своим благословением. Молодой воительнице было как-то страшно осознавать тот факт, что она заранее принадлежит какому-то мужчине. Тем более, вдруг он окажется её совершенной противоположностью? По крайней мере, матушка часто любила повторять, что чаще всего родственными душами становятся именно противоположности. И он будет против всех её увлечений, запрёт дома, заставив сидеть с детьми и навсегда забыть о магии, мече и сражениях! Дочь Годрика отчаянно мотает головой, прикусывая губу и моля Дракона о том, чтобы он пожалел её. Но Эльрат остаётся непреклонен, и уже спустя пару дней Фриде является первое видение. К её огромному удивлению, оно совсем короткое — мимолётная вспышка — она лишь чувствует, что кто-то бережно держит её за руку, переплетая грубые, чуть шершавые, но тёплые пальцы с её. Фрида не видит лица мужчины, но чувствует его улыбку и прежде чем успевает повернуть к нему голову, видение заканчивается.       Фрида тяжело вздыхает, качая головой и откладывая древний фолиант в сторону. Заклинания запоминаться не хотят, а потому нет смысла мусолить их дальше. Девушка спрыгивает с библиотечного подоконника и задумчивая выходит на улицу. С её первого и, пока что, последнего видения прошло уже достаточно много времени, что, с одной стороны, радует её, а с другой — настораживает. Однако тяжёлые думы не успевают овладеть девой: она встречает на улице отца, и тот, как всегда тепло улыбаясь, предлагает ей дружеский поединок. За которым их как раз застаёт королева Изабель.       Фриде противны её компаньоны — этот жестокий садист Ласло, который спит и видит, как уничтожает и мучительно убивает как можно больше невинных, и этот гордец и мерзавец Аларик, только и ищущий повод, как подлизаться к королеве или сжечь на костре какого-нибудь крестьянина за мнимую ересь. Однако ослушиваться приказов Изабель себе дороже, а потому девушка, стиснув зубы, терпит общество этих двоих. Герцогство Оленя, куда их послали за головой мятежного герцога Дункана, встречает путников разоренными крестьянскими хижинами и небольшими отрядами демонов. Что только на руку упивающимся властью и страданиями инквизиторам, которые сжигают всё на своём пути, разоряя герцогство ещё больше. Фриде это совсем не нравится, но она лишь хмурится, поджимая губы, и молчит. Она не пытается вступать в беседу со своими спутниками, прекрасно понимая, что это бесполезно. И единственный раз, когда она идёт против их воли, когда настаивает на том, чтобы Дункана пока оставили в покое, отправив в тюрьму, мотивируя это тем, что убить они всегда успеют, а между тем он может ещё пригодиться. Фрида сдерживает злорадную и ликующую усмешку, глядя на разочарованное лицо Ласло, и высокомерное фырканье, когда с ней соглашается Аларик. Дункан, не ожидающий такой милости, смиренно склоняет голову, от всей души благодаря её. Дочь Годрика одаривает его долгим изучающим взглядом, в душе что-то тревожно волнуется и тут же затихает, она мотает головой, отворачиваясь от пленника и покидая его.       К своему стыду, воительница слишком поздно понимает, какую ошибку допустила, связавшись с Алариком и Ласло. Она скрипит зубами, уводя своих людей от гномьей погони и принимая твёрдое решение бороться против деспотичной «святой» королевы. И прежде всего она решает освободить Дункана, которому так кстати спасла жизнь.       Мятежный герцог не ожидает столь скорой встречи, но он кажется весьма довольным ею. Язык его развязывается, и он одаривает Фриду лестными комплиментами, которые неожиданно приятно греют душу. Но дева демонстративно закатывает глаза, отвечая не обидными колкостями, вызывающими у Дункана лёгкую усмешку. А потом он хватает Фриду за руку, и у той на мгновение замирает сердце. Рука тёплая, грубоватая и мозолистая, держит её аккуратно и нежно. Фрида широко улыбается, мысленно благодаря Эльрата, понимая, что с таким мужем ей нечего бояться за свою свободу, более того, она в этом уверена, они ещё будут устраивать соревнования за детей, кто же, в конце концов, будет их обучать. Девушка тихо хихикает, широко улыбаясь, и благодарно сжимает руку мужчины.