Родственные души

      Артур скрипит зубами, стискивая кулаки. Его глаз нервно подёргивается, но паладин всеми силами пытается держать себя в руках. Напротив него стоит Сюра, она щурит глаза, её поза напряжена, и кажется, что она вот-вот бросится на оппонента. Стоящий рядом с ними Лайтнинг издаёт смешок, за что тут же удостаивается двумя уничижительными взглядами, и благоразумно замолкает, поднимая руки в жесте примирения. Сюра и Ангел снова переводят взгляды друг на друга, Киригакуре щурится чуть сильнее, а потом надменно фыркает, разворачиваясь к мужчине спиной и демонстративно покидая его. — Мы ещё не договорили! — возмущённо бросает в спину паладин, на что экзорцистка, не оборачиваясь, раздражённо отрезает: — Нам не о чем говорить, Плешивый!       Артур прилагает титанические усилия, чтобы сдержать себя в руках, хотя со стороны кажется, что он вот-вот начнёт кипеть как чайник.       Сюра и Артур с самого начала их знакомства запылали друг к другу «страстной любовью», которая всегда выражалась в ссорах и подколах со стороны Киригакуре. Поначалу подобные пререкания сих «голубков» немного пугали и напрягали окружающих коллег, которым не повезло оказаться в радиусе ближайшего километра от этих двоих, однако все очень быстро привыкли и смирились с суровой реальностью, лениво закатывая глаза и делая ставки, наблюдая за «дружескими беседами» паладина и его наглой, острой на язык подчинённой.       Сюра не переносит начальника на дух. Он бесит её просто до невозможного своей важностью и постоянной надутостью, за которой, девушка была уверена, ничего нет. — И за что мне достался в шефы такой кретин? — вопрошала она у Небес, запивая своё горе пивом и бросая косой тоскливый взгляд на желтоватую фразу на своём запястье «Сюра, осторожно!»       «Я так надеялась, что это будут слова Широ», — она улыбается горько и тут же мотает головой, сама не замечая, как мысли всё равно возвращаются к ненавистному начальнику.       Ангел выбешивал до невозможного, до скрежета зубами, до нецензурных, колких слов на языке, постоянной язвительности и сарказма, без которых Сюра просто не могла общаться с начальником, доводя его до ручки и получая от этого странное удовлетворение.       Напыщенный индюк. Плешивый идиот.       Артур искренне не понимает, где и когда так нагрешил, что Господь послал ему в подчинённые Сюру. Паладин не мог её на дух переносить, она бесила и выводила из состояния равновесия одним лишь своим видом, а когда открывала рот, так и вовсе хотелось прибить это Божье создание. Её характер и манера поведения возмущали, но девицей Сюра была упрямой и своенравной, глубоко чхавшей на мнение большинства окружающих и в первую очередь на мнение своего начальника. А потому Артур скрепит зубами, из последних сил сдерживая рвущиеся наружу ругательства. И что во всей этой ситуации бесит его больше всего, это фиолетовые слова на запястье «эй, Плешивый!». Ангелу не составляет особого труда догадаться, кому они принадлежат, а потому всё, что может мужчина, это взвыть от безнадёжности и безысходности, проклиная чёрный юмор Судьбы, который связывает его ещё более прочной нитью с этой невозможной особой.       Наглая девица. Гадюка самолюбивая.       Лайтнинг качает головой, размышляя над тем, когда же противостояние этих упрямцев сойдёт на нет. «Лучше бы они направляли свою страсть несколько, кхм, в другое русло», — лениво думает он, скучающе наблюдая очередную перепалку, которая, кажется, вот-вот перерастёт в драку. Однако когда атмосфера накаляется до предела и опасения Левина грозятся воплотиться в реальность, происходит неожиданное вторжение демонов среднего уровня. Все весьма ошарашены подобным, однако Ангел умудряется первым прийти в себя и тут же взять руководство в свои руки. Пожалуй, впервые в жизни Сюра не спорит с ним, подчиняясь, и тут же бросается в бой, нападая на вурдалака. Бой оказывается весьма тяжёлым, потому что демоны значительно превосходят количеством, и каждому экзорцисту приходится отбиваться сразу от нескольких тварей. Сюра делает выпад, краем глаза замечая угрозу со спины для дражайшего начальника, а потому лишь цыкает и громко кричит: — Эй, Плешивый!       Ангел раздражённо оборачивается, а его меч рассекает воздух ровно в тот момент, когда вурдалак готов наброситься на свою жертву. Артур удивлённо смотрит на поверженного демона, а затем на ухмыляющуюся Киригакуре и тут же спешит отдать ей долг, неожиданно даже для самого себя выкрикивая: — Сюра, осторожно!       Девушка успевает уклониться в самый последний момент, а сердце мужчины как-то странно замирает, пропуская удар. Ангел мотает головой, отгоняя наваждение, и снова бросается в бой, который, благодаря титаническим усилиям, заканчивается даже без особых жертв. И когда доктора осматривают сражавшихся в госпитале, Сюра, как всегда ухмыляясь, подходит к паладину, скрещивая руки на груди так, что он видит обрывок фразы на её запястье. Последние сомнения и призрачные надежды улетучиваются, и мужчина тяжело вздыхает. — Кажется, ты ещё не скоро отделаешься от меня, — Киригакуре довольно щурится, а в её голосе нескрываемое веселье.       Артур тихо рычит в ответ что-то про то, что он обязательно усмирит и поставит на место слишком уж зазнавшуюся подчиненную, на что та громко смеётся, шутливо ударяя начальника в плечо и искренне желая ему удачи.