Куколка

В больнице мне не нравилось категорически. В первую очередь потому, что в палату ко мне пускали кого попало, и на второй день приперлась взбешенная Наська. Нагло вкатилась в мое личное пространство и долго, со вкусом, рассказывала мне, какой я дебил и как она чуть не родила от волнения. — Нашла о чем переживать, — фыркнул я, жалея, что Ромка ушел — уж он-то не позволил бы сестре капать мне на мозги. Он местный персонал касаемо меня выдрессировал — любо-дорого взглянуть. И палата у меня одноместная, и медсестры со мной предельно вежливы. — В первый раз, что ли? — В том-то и дело! — раздраженно отозвалась Наська. — Я уж начала думать, что в последний. Мне ж Куколка твой позвонил. Ты, видно, пока тебя везли в больницу, отключился, а он перепугался. Звонит мне, голос дрожит. «Макс, — говорит, — того». Я, пока ехала, такого себе надумала! — Матери-то, надеюсь, не сказала? — Я беременная, а не больная на голову. — Ты мне-то чего высказываешь? — возмутился я. — Ромка тебя напугал, вот ему и высказывай. — Так я и хотела! Я пыталась, но как-то не вышло, — со вздохом призналась Наська. — Начинаю понимать, что ты в нем нашел. Вот стоит он, смотрит на тебя глазищами своими, а ты таешь, как шоколадка на солнце, хотя мозгом осознаешь, что перед тобой первосортный пиздюк. Знаешь, я бы его вместо котенка к себе взяла. Ходил бы по квартире у меня, мурлыкал. — Голос у сестры сделался мечтательный-мечтательный. — Щас, — оборвал я ее восторги. — У тебя муж есть, пусть он тебе и мурлыкает. — Злой ты. Ой, а что это у тебя на подносе? Каша? А ты не будешь? М-м-м, вкусно. Блин, я столько жру, что мне начинает казаться, что когда я рожу, буду выглядеть так, словно я ещё беременна. — Можно подумать, ты обычно меньше жрешь, — подколол я. — Наелась? Теперь и идти можно. — Чего ты меня выгоняешь? Тем более я твоему Роме обещала у тебя посидеть, пока он не придет. Расскажи лучше, как ты тут. — Пока не сдох. — Злой ты, — вздохнула сестра. — А из полиции-то приходили? — Приходили, — кивнул я. — И что? Сдал им этих уродов? Я вздохнул. Вообще-то у меня не раз мелькала позорная мысль сдать Олега вместе с его шайкой массовиков-затейников. Пришлось себе напомнить, откуда я родом и что данный поступок не сделал бы мне чести. Попросту говоря, не по-пацански это. Последнюю фразу я произнес вслух, заставив Наську возмущенно засопеть: — А лежать тут, в потолок глядеть, по-пацански? От дальнейших расспросов меня спас шумно ввалившийся в палату Ромка с шуршащим пакетом в руках. — Привет! — не стесняясь моей сестры, он плюхнулся рядом со мной на койку и звонко чмокнул меня в щеку. Я потянул его на себя и поцеловал уже по-настоящему, глубоко и страстно, как давно хотелось. — Вау! — выдала Наська. — В смысле, фу, педики. — Может, тогда и пойдешь уже? — с надеждой спросил я. — Шикарная женщина, — хмыкнул Ромка, когда недовольная всем и вся, а в особенности своим братом Анастасия ушла, грозно рассекая воздух животом. — Меня, кстати, твои коты чуть на британский флаг не порвали. А мелкого я поймал возле своего ботинка, стоял там, тужился, хвост вытянул — еле успел! — Кто успел-то? — хмыкнул я. — Он или ты? — Я. Ну как ты, Макс? — Жить буду. А ты? — А что я? — Меня это и интересует. Я хочу знать, чего мне ждать от тебя, чего ты хочешь, как тебе будет лучше, — выпалил я. Ну а что, раз выдался момент поговорить по душам, почему бы и нет? Иначе мы вечно будем ходить вокруг да около, не решаясь прояснить ситуацию. Ромка посерьезнел сразу, нахмурился. За пакет схватился, мандарины оттуда вытащил, красиво сложил на тумбочке. Почистил один, засунул себе в рот, прожевал, оглушительно чавкая и зарождая во мне желание стукнуть его головой о стенку, и наконец-то спросил: — То есть если я сейчас скажу, что мне лучше с Олегом, то ты меня отпустишь, пожелав нам счастья? «Нихуя подобного», — мрачно подумал я и сказал: — Ну, наверное… Нет, нифига. — Ну, Слава Богу, а то я подумал, что ты совсем вообще уже… — выдохнул Рома. — Совсем вообще уже что? — подозрительно прищурился я. — Я, конечно, ценю то, как ты относишься ко мне. Ценю твою поддержку, твое понимание, но еб твою мать, Макс, ты мужик или где? Ебнул бы по столу кулаком, рявкнул бы: «Никакого, блядь, Олега!» — и в квартире бы меня запер, чтоб я не делся никуда. — Ты что, поклонник садо-мазо? — отшутился я, слегка ошеломленный его представлениями о том, как все должно быть, но ловя себя на мысли, что мне это нравится. — А пусть даже и так! А то «люблю тебя, Ромка!», а сам? Хоть бы разок приревновал по-человечески. — И всё-таки ты блядская кукла Барби, Ромка. Королева драмы. Тебе не достаточно того, что тебя просто любят. Тебе нужно, чтоб с огоньком, с мордобоем и скандалами. Эмоциональный ты наркоман. — Ну… и если так, то что? — шмыгнул носом Ромка. — Всё, прошла любовь, завяли помидоры? — И не писай в мой горшок, ага. Дурак ты. — Значит, мы вместе, а? — Если ты этого хочешь. — Хочу. Только давай собаку заведем? — На кой-она тебе нужна? — Двум счастливым педикам положено иметь собаку, ты фильмов не смотрел? — Ладно, будет тебе хоть собака, хоть морская свинка. Хотя знаешь, отличная идея с собакой! Только мы ее Олегом назовем. — Зачем? — Я тут подумал, что мне будет доставлять неебическое удовольствие наблюдать за тем, как Олег ест во дворе какашки чужих собак. — Макс!