***
— Сестренка, только не говори мне, что ты всерьез собираешься отправить ей это? — немного скептически спросила Мирцелла, в то время как Луна запечатывала «письмо» для Айрис, предварительно сбрызнув его духами. — Я не собираюсь, я уже это сделала, — делая акцент на слово «собираюсь», ответила Луна. — Девочка достойна намного большего, чем краски и мольберт, но этого будет достаточно для того, для того чтобы сделать её хоть чуточку счастливой. — Какой тебе прок от этого? — Я же все-таки принцесса, эта моя работа — заботиться о счастье и благополучии моих подданных, — конечно, нельзя было сказать, что принцесса врет, скорее, недоговаривает. Девушку, конечно же, волновала жизнь ее подданных, но это в меньшей степени повлияло на такой её жест в сторону художницы. Прошла неделя после отправления подарка, но Ари все так и не появлялась у ворот замка, как этого ожидала Луна. Что не могло не огорчать. Принцесса приказала подготовить карету, она собиралась прокатиться по городу. К слову, она делала такие выезды достаточно часто. Народ любит свою принцессу, она всегда готова помочь людям. Иногда она приносила еду в бедные районы, а иногда приглашала особо понравившихся ей уличных артистов за деньги выступить на праздниках или важных званых ужинах, естественно, перед выступлением принцесса приказывала отмыть их и переодеть, позволяя оставить новую одежду артистам после выступления. И вот наконец, когда карета была подана, Луна вышла на улицу, она была одета не так броско, как подобает принцессе, да и сама карета не была помпезной, все лишь для того, чтобы не привлекать лишнего внимания, хотя, конечно же, все знали, кто едет в этой карете, но все же так было спокойней. В этот раз Луна собиралась вновь посетить бедный район, чтобы навестить приют для детей, созданный семейной парой, у которой никогда своих детей не было, так что они построили дом на все свои сбережения и пригласили всех желающих детей, конечно, их было не так много, как хотелось, из-за многочисленных войн сирот становилось все больше, они образовывали шайки и грабили людей, что, конечно, было нехорошо, но с появлением приюта краж стало значительно меньше, некоторые дети приходили сюда только поесть, в чем им никогда им не отказывали, а Луна, в свою очередь, привозила продукты и выделяла деньги. Выехав из замка и проехав всего пару кварталов, принцесса услышала какие-то крики, будто кто-то пытался что-то отнять. Принцесса приказала остановиться и чуть-чуть отодвинула шторку от окошка и увидела пятерых парней, за их спинами жертву нападения видно не было. — Отдавай деньги, глупая девчонка, не делай такой вид, будто не понимаешь, о чем мы. Вон сколько у тебя картин, небось, напродавала уже кучу, — тряся за руку художницу, говорил один из нападавших. Девушка ничего ему не отдала, тогда он ударил ее, а остальные начали топтать картины ногами. За всем эти действом они не заметил, как сзади к ним подошла принцесса с четырьмя вооруженными стражниками. Луна лишь кивнула, а бандиты уже были повержены и, кряхтя от боли, лежали на земле. Все это время Ари, которая и была той художницей, держась рукой щеку, по которой её только что ударили, да так, что девушка упала наземь, смотрела на все происходящее и была в полнейшем шоке, все произошло так быстро. Ари вернулась к реальности, только тогда когда к ней подошла Луна и протянула руку, дабы помочь подняться с мостовой. — С тобой всё хорошо? — взволновано спросила принцесса, художница лишь коротко кивнула в знак того, что все хорошо. Повернувшись к страже, девушка приказала: — Отведите их в темницу, а с рассветом казнить! — Ари заметила ужас в глаза налетчиков, на самом деле девушка даже могла понять их, она знала, каково это, быть бедным, и иногда ты готов на многое ради еды и денег. — Подождите, не надо. Отпустите их, — взмолилась девушка. — Но они могли убить тебя, — искренне не понимала принцесса. — Могли, но не убили, им нужны были деньги, которых у меня нет, я только пришла и еще не успела ничего продать. Отпустите их, не опускайтесь до их уровня, — не отступала от своего девушка. — Хорошо, — Луна махнула рукой страже, и они отпустили бандитов. — Но, если хоть раз еще увижу вас здесь, вам не жить, — грозно по-королевски сказала Луна, такой её вряд ли кто-то когда-нибудь видел. — Они уничтожили все твои рисунки, — с ноткой грусти в голосе произнесла Луна. — Ничего, я нарисую ещё, благо краски у меня теперь есть, кстати, спасибо вам, Ваше Высочество. Даже и не знаю, как вас и отблагодарить за подарок и теперь еще из-за спасение, — мягко улыбнувшись, ответила художница. — Даже и не знаю, о чем ты, — будто и не зная, о чем говорит Ари, сказала принцесса. — Но зато я знаю, как ты можешь мне помочь. Ты сейчас поедешь в «дом Марии» со мной, — принцесса, конечно же, могла и сама все сделать, как и собиралась, но все же. — В приют? Как прикажете, ваше Величество. — Вот и хорошо, и да, на сегодня можешь забыть о титулах. Сегодня я просто Луна.***
В приюте принцессу встречали как родную. Она сразу прошла с хозяйкой дома в какую-то комнату, чтобы обсудить какие-то бытовые вопросы по поводу улучшения дома, оставляя Ари с детьми, которые тоже вышли встретить Луну. Дом, в котором, собственно, и находился приют, был стареньким, но в хорошем состоянии, конечно, не роскошный замок, но жить можно. Ари смутили лишь голые стены, на них будто чего-то не хватало, но всерьез задуматься об этом ей не дала толпа детишек, которая подбежала к ней. Дети принялись расспрашивать девушку обо всем на свете, а Ари, в свою очередь, с удовольствием отвечала на вопросы детей. Когда принцесса вернулась, её глазам открылась прекрасная картина: Ари играла с детьми, будто сама была ребенком, была одной из этих сирот. Отчасти она таковой и являлась, девушка не понаслышке знала, каково это, когда тебе нечего есть, и чувствовать себя одинокой без материнской любви, но в отличие от этих детей у девушки были братья и отец, которые не давали ей грустить и всегда были рядом. — А вот и мы. Айрис, думаю, нам пора идти, — мягко произнесла принцесса после нескольких минут наблюдения за заигравшимися детьми и Айрис. Услышав голос Луны, девушка лишь утвердительно кивнула в ответ. Ари подошла к принцессе и хозяйке дома. Девушки уже хотели уходить, как к ним подошла девочка лет четырех. — Ари, а ты придешь ещё к нам? — стесняясь, смотря в пол, спросила она. — Конечно, приду, и знаешь, я даже придумала небольшой сюрприз для вас, который хоть чуть-чуть разбавит серость стен в ваше доме, — девушка улыбнулась малышке, и, попрощавшись с хозяйкой дома, девушки пошли обратно к карете. В карете повисло неловкое молчание. Ари все же на могла вести себя обычно в обществе принцессы, равно как и забыть о ее титуле. Первой тишину прервала Луна. — Думаю, ты немного запутала девочку, когда сказала ей про серость стен, — как-то по-особенному улыбнувшись, произнесла Луна. — Но я же не могла сказать ей, что их дом не очень, и если я нарисую для них картины, то, возможно, этот дом станет чуточку уютней, что ли, — ответила Ари, стараясь как можно реже смотреть на принцессу. — Этот дом — временное убежище для них, пока строится их новый дом, но они пока не знают об этом, это тоже будет для них сюрпризом, думаю, я как-нибудь покажу его тебе, и тогда ты сможешь развесить свои картины там, — все так же улыбаясь, продолжила Луна. — Можно спросить у тебя? — вдруг спросила она. — Да. — Ты могла бы нарисовать что-нибудь для меня? — Конечно Ваше Высочество. — Мы же договорились, никаких титулов, сегодня я просто Луна, и это не приказ, я хочу, чтобы тебе самой хотелось рисовать для меня, а не потому, что я заставила тебя. — Я с превеликим удовольствием сделаю это для вас, Ваше… Луна. В этот раз Лекса проснулась с приятной улыбкой на лице.***
Линкольн шел по лесу, когда услышал военный звук рожка. Это обозначало, что на Небесных людей объявлена охота, и теперь их можно убивать. Линк побежал на звук рожка, сам не понимая, зачем, он бы ничем не помог бы Сотне и уж тем более не стал бы помогать кому-то убивать кого-то. Пробегая мимо оврага, он увидел девушку — она упала и сейчас лежала на земле без сознания. Линкольн подошел ближе и увидел рваную кровавую рану на ноге девушки. Он понимал, если она так и останется здесь лежать, то, скорее всего, погибнет, так же как и его отец когда-то погиб в лесу. Вспомнив об отце, мужчина тяжело вздохнул и, взяв девушку на руки, направился к своему «дому». К слову, мужчина успел пожалеть о совершенном через несколько часов, когда брат Октавии решил взять Линка в плен. Его привязали жесткими ремнями и избивали, но Линк — воин, он привык к боли и старался не показывать своих эмоций. На любой вопрос детей ответом было молчание. Линкольн отметил для себя, что Сотня не очень-то отличается от племен землян, хотя среди детей и те были, кто пытался помешать Белами. В частности, Кларк и спасенная Линкольном Октавия. Но вскоре и Кларк взялась за оружие, узнав, что нож, которым Линк пронзил ее «парня» Финна, оказался отравленным. Девушка принесла сверток с пузырьками, найденный в вещах землянина, и раскрыла его перед ним в надежде, что Линк укажет на противоядие. Девушка почему-то была уверена, что оно где-то здесь, среди этих пузырьков, но она не знала, какой именно пузырек, а пробовать все подряд было опасно. Кларк было необходимо узнать, как помочь Финну, но землянин все так же молчал, делая вид, что не понимает, о чем его спрашивают, а Октавия все так же упрашивала брата отпустить пленника или хотя бы перестать пытать его. — Прекратите, ему же больно, — умоляла девушка. Она чувствовала себя виноватой, ведь землянин спас ей жизнь. А её брат так жестоко отплатил Линку за это. — Уведите её отсюда, — приказал Белами. Она была в ярости, она злилась на брата и готова была кричать в голос, но что-то останавливало. Она посмотрела в сторону Финна, который сейчас лежал без сознания и увидела тот самый нож, который Кларк уже вытащила из Финна. Девушка вдруг схватила нож и побежала наверх. У нее родилась глупая идея, что, если она поранит этим ножом себя, землянин укажет на противоядие. Так оно и случилось. Линк просто не мог позволить девушке умереть. Иначе все было зря. Зря спасал ее, зря терпел все эти пытки и в конечном итоги напрасно умрет, когда ее брат осознает все произошедшее. Линка удивило, что все прекратилось, как только он указал на пузырек с противоядием. Его перестали бить, и он отключился. Он пришел в себя лишь только тогда, когда почувствовал, что кто-то протирает его раны, оставшиеся после ударов ремнем безопасности с тяжелой железной пряжкой. — Меня зовут Октавия, — тихо произнесла девушка, даже и не надеясь, что землянин что-то ей ответит. — Лин… кольн, — тихо, почти не слышно с трудом произнес мужчина. Сил не было даже для того, чтобы говорить. Она была удивлена и теперь еще больше восхищена силой воли землянина, ведь она думала, что он не отвечал на вопросы, потому что не знал языка, а, как оказалось, он просто не хотел говорить. Еще через пару дней, когда Линк достаточно окреп, но все также был привязан, Октавия освободила пленника, дала ему одежду и, пока дети отвлеклись на какие-то галюценогенные орехи и ловили галлюцинации, по-тихому вывела Линка за территорию лагеря. Мужчина был, мягко говоря, удивлен такому жесту со стороны девушки. Возможно, сейчас это было ответное спасение — благодарность за то, что землянин спас ее, но это послужило началом чего-то большего, чего-то, чего уже давно заслуживали и Октавия, и Линкольн.