Реинкарнация

      Реджина ходила из стороны в сторону по гостиной своего особняка. Женщина не находила себе места, она подняла телефонную трубку и набрала номер.  — Грем, Генри пропал, он не вернулся домой после школы, он ушёл с утра и не вернулся до сих пор! — взволнованно говорила, обычно очень сдержанная женщина, обычно, но не сейчас. Она всегда была такой, когда дело касалось сына.       Грем был слегка обескуражен таким поведением женщины, раньше он такой её не видел. Мужчина примчался в дом мэра сразу после того, как она позвонила ему. Грем всегда так делал, даже когда особо-то и не хотел, но его будто что-то заставляло приходить сюда, будто что-то внутри приказывало ему это делать. Но сегодня он пришел в особняк Реджины не раздумывая, потому что понял по голосу, звонящей ему, женщины, что случилось что-то серьезное.  — Подожди, не волнуйся, может, он просто засиделся у друга и забыл позвонить тебе, — предположил Грем. Реджина изменилась в лице, её печаль сменилась гневом.  — У него нет друзей, — яростно произнесла она, стиснув зубы. Женщина и сама не знала, что её так разозлило в этот момент: осознание того, что её сын одинок, или, собственно, само предположение Шерифа. — Ты бесполезен, впрочем, как и всегда, — холодно произнесла Мэр. — Зачем я вообще сделала Шерифом?  — Прошлой ночью ты не говорила, что я бесполезен, — Грем и сам не понимал, зачем сказал это, но это происходило каждый раз, когда Шериф находился рядом с Миллс. Будто запрограммированный на секс.  — Серьёзно?! Генри пропал, а ты думаешь только об этом? Я вообще ничего прошлой ночью не говорила, раз на то пошло, вообще ни звука! — не выдержала Миллс. В воздухе повисло напряженное молчание.  — А что, если его похитили, за окном уже темно, может, его… — Реджина на секунду представила, что с Генри произошло что-то непоправимое, и не смогла произнести это в слух.  — Это Сторибрук, Реджина. Здесь не происходит ничего такого, о чём ты говоришь. Да и кто мог его похитить? Тут все друг друга знают, а посторонние сюда не заезжают, — пытался успокоить Шериф Мэра, в то время как со стороны улицы послышался звук подъезжающей машины. Реджина выглянула в окно и увидела старенький жёлтый «Фольсваген Жук». Сердце Реджины больно сжалось, когда она увидела, как из этой «машины» выходят Генри и какая-то женщина. Именно в этот момент Реджина поняла, что всё, что произойдет дальше, не принесет в её жизнь ничего хорошего, но, возможно, она ошибалась.

***

      Генри, Генри был всем для Реджины. До проклятья долгое время злость и ненависть — вот всё то, что было у Реджины в сердце, они стали её близкими друзьями, после наложения заклятья в сердце её осталась лишь пустота, проклятье не приносило больше никакого удовольствия, в жизни ничего не менялось, изо дня в день одно и тоже. Ссоры бабушки и Шапки у их кафешки, Хоппер и его вечный позитив, Снежка, которая больше походила на загнанного в угол серого мышонка, чем на врага. Не приносили удовольствия и ночные встречи с Гремом. В сердце Королевы пустила корни пустота и совершенно не собиралась уходить. Но после появления сына в её жизни для Реджины всё изменилось.        Генри стал лучом весеннего солнца в её беспросветной зиме. Ради него она готова на всё. Жизнь бы отдала за сына, но он всё равно считает мать «Злой Королевой». Он отдалился от неё, будто забыл все прожитые годы с ней. Будто забыл, как Реджина ночами не спала, когда он болел. Будто забыл все те разы, когда она делала с ним домашку, открывая через неё целый мир. Может, мальчик и забыл это, но Реджина — нет. Она не забыла, да и уже никогда не забудет его первую улыбку, первое «мама», первые шаги.       Именно поэтому, когда эта Эмма Свон ворвалась в жизнь Реджины белокурым торнадо, она её так яростно возненавидела. Реджина не хотела признавать, но она боялась. Боялась, что блондинка отнимет сына. Что Генри отдалится от неё ещё больше. Хотя на самом деле Эмма совершенно не хотела, чтобы Генри ненавидел мать. Она была счастлива, что у её сына есть всё то, о чём она могла только мечтать, скитаясь от семьи к семье, от приюта к приюту.       Эмма даже хотела уехать, но действия Реджины заставляли Свон остаться. Она, конечно, не верила в рассказы сына, в то, что Мэр маленького Сторибрука — «Злая Королева», но та явно что-то скрывала, и Эмму это настораживало.       И вот, когда блондинка всё же решила остаться, в Сторибруке начали происходить необъяснимые вещи. Именно это решение стало отправной точкой отношений Эммы и Реджины.

***

      После того, как Генри привез биологическую мать в город, та решила остановиться у «Бабушки». В ту ночь её мучил кошмар. В нем она была не собой, кем-то другим. Там её звали Айрис. Она видела девушку поодаль от себя, очень красивую девушку. Она была юна и прекрасна. Девушка бесконечно напоминала кого-то, но Эмма не могла понять, кого же она ей напоминает. И вот девушка подошла и притянула Эмму к себе, девушка поцеловала её. Поцелуй был смесью нежности и страсти. Брюнетка пыталась вложить всю любовь в этот поцелуй.       Но в следующий момент картинка сменилась. Айрис сидела на земле, и у её ног лежало бездыханной тело той самой девушки, которая буквально пару секунд назад целовала её.       По щекам катились слезы, девушка была разбита. Мозг Эммы не выдерживал такого напряжения, и женщина проснулась. Свон посмотрела на прикроватные часы, 8:15 утра. Эмма потерла вески. Осадок от странного сна все ещё оставался. Но больше всего Свон была взволнованна тем, что девушка кого-то напоминала, просто она не могла вспомнить, кого. Эмма готова была поклясться, что знала её когда-то.       Из мыслей её вырвал стук в дверь. Эмма, совершено не понимая, кто это мог быть, сонно поплелась открывать дверь. И какого было её удивление, когда она увидела перед собой то самое лицо из сна и не смогла поверить глазам. Мисс Миллс? Женщина протянула блондинке идеальное красное яблоко.  — Это яблоко сорта «ХанниКрисп». Самый стойкий сорт яблок. Они могут перенести даже самый сильный мороз. Попробовав их однажды в детстве, я больше не встречала ничего вкуснее этих яблок, — протягивая яблоко, сказала Реджина.       Эмма ещё не знала, что она тоже сегодня снилась Миллс, также она не знала, что женщина отнеслась к этому чуть более серьезно, чем Свон, которая расценила свой сон как игру разума, мол, слишком сильным было впечатление после их первой встречи с Мэром. Для Реджины же это стало некоторым предупреждением. Она понимала, что, возможно, это не просто сны.       Но сейчас Реджине было не до этого сна. Сын больше не хотел доверять ей. Генри вдруг перестал нуждаться в её любви, и в сердце вновь поселились ярость и гнев. Реджина вдруг увидела в Свон врага. Как же она хотела, чтобы белокурая девица исчезла из её жизни, она и помыслить не могла, что когда-нибудь в скором будущем сможет посмотреть на девушку другими глазами — совсем с другого ракурса.

***

 — Думаю, на сегодня достаточно, Лекса, — сказала Бека и исчезла, оставив девушку в некотором замешательстве, порой девушку выводило из себя такое поведение Беки.       И хоть Лекса и понимала, что эта история — часть её прошлого, она все ещё воспринимала это как начало какой-то сказки, нежели правду. Куда правдоподобней смотрелись её участившиеся сны.

***

      В то время как Хеда разбиралась со всем тем, что навалилось на неё каким-то градом, даже нет, не градом — лавиной, Линкольн тяжело отходил от того, что буквально день назад он был Жнецом. Он попросил времени на подумать у Октавии, которая хотела бы побыть с ним сейчас, но девушка не стала отказывать Линку в возможности разобраться во всем самому.       Мужчина достал свой дневник, не тот, что дал Октавии, в котором в основном были его рисунки, тот, в котором он записывал особенно важные для него события почти с тех времен, что он провёл в морском племени.       «Давно я тут ничего не писал. После того, как О освободила меня, прошло много времени и в наших отношениях с ней был огромный прогресс. Она что-то разглядела во мне, ещё тогда, когда я был связан на корабле Сотни. В девушке чувствовалась внутренняя сила — стержень. Она больше походила на землянку, чем на одну из детишек.       Наши отношения развивались с необычайной скоростью. И вот я уже готов признаться ей в любви. Она перевернула мой мир. Стала тем недостающим звеном в моей жизни, что заставляет двигаться вперед, несмотря ни на что, не оглядываясь назад.       Но счастье было недолгим. Сотня не могла усидеть на месте и, хоть они и не хотели войны, дети постоянно попадали в неприятности, и в конечном итоге Ане это надоело. Я хотел бежать с Октавией, но не вышло.       Теперь я предатель, который к тому же и бывший Жнец. Но бывший ли? Да, это вопрос дня. По венам чувствуются тяга и жгучее желание вновь получить пурпур. Но я не могу, ради Октавии нужно пересилить себя. Забыть о наркотике и быть сильным для неё.       Пока я был Жнецом, ужасные вещи произошли не только со мной, но и с моим народом. Я не хочу выяснять, кто прав, кто виноват. Потому что здесь нет ни тех, ни других.       Смерть. Я всю жизнь бегу от неё и насилия, а этот дуэт меня всё догоняет и догоняет. Всё таки нужно было забрать О и идти к Луне, она приняла бы нас…»       Линк прикрыл дневник и потер вески. Он был противен сам себе. Самым ужасным было то, что он прекрасно помнил всё то, что он делал, пока был Жнецом. Все те ужасные вещи, что он совершил. Убивал своих, да, именно таковым он считал тот факт, что он отлавливал Землян и отводил их на Везер. Ведь в любом случае он обрекал невинных людей на смерть.