Summer love

      Дэн шел домой и думал только о том, что ему просто нужно дождаться сообщения Фила, в котором бы тот говорил, что все в порядке. Он думал об этом, когда открывал на автомате дверь в дом и когда шел в свою комнату, по пути расстегивая пуговицы рубашки, а потом, зайдя в спальню, бросая ее на спинку кровати. Он думал об этом, стоя в душе под прохладной водой, которую включил, надеясь, что она поможет отвлечься от плохих и навязчивых мыслей. Он думал об этом, сидя на подлокотнике дивана в гостиной, глядя на кактус, и лежа в кровати с телефоном в руках. Дэн пролежал в таком положении минут двадцать, постоянно тыкая в экран пальцем, не давая телефону заблокироваться, будто от этого оповещение о новом сообщении не придет.       Но оно не пришло, даже когда Хауэлл сердито включил и выключил телефон, проверил, работает ли сим-карта.       Давно ему не приходилось просыпаться без настроения. Точнее, до встречи с Филом так было почти каждый день, а теперь он просыпался и знал, что у него есть причина, по которой он дышит сегодня.       Вода из крана шла слишком холодная, кофе получился чересчур водянистым, а на любимой кружке обнаружился скол, и Хауэлл, как истинный перфекционист и эстет, просто не мог себе позволить пить из нее и дальше. С самого утра все не задалось, хотелось послать все куда подальше и просто сидеть перед ноутбуком, смотря сериал или еще что-нибудь, завернувшись в одеяло, как в кокон. И желательно вместе с Филом.       «Фил, Фил, Фил. Да сколько можно? Будто ты зависим от него. Как от наркотиков», — твердил Дэн, хлопая себя по лбу, каждый раз, когда попытки отвлечься от Фила приводили к мыслям о Филе. Он жутко волновался. Он злился. Он считал, что Лестер просто не заслуживает такого отца и такой семьи. Он хотел забрать его к себе или уехать вместе с ним далеко-далеко, туда, где никто их не найдет и они будут жить вместе, пока не случится что-то, что разлучит их (но об этом он думать не хотел). Он просто хотел защитить Фила от этого жестокого мира, спасти его от проблем.       Проветрить мозги было, пожалуй, самым правильным решением на тот момент, и Дэн просто вышел из дома и позволил своим ногам нести себя туда, куда им угодно. В основном он смотрел вниз, лишь иногда поднимая голову для того, чтобы не врезаться в очередного человека, идущего навстречу или впереди него, или фонарный столб. Как только он вышел на улицу, ему в голову въелась кое-какая мысль. А почему бы ему не наведаться к Филу в гости? Скажет, что просто мимо проходил. Но потом Хауэлл пораскинул мозгами и решил, что после случившегося нагрянуть с внезапным визитом было бы неправильно и слишком рискованно. Мало ли что может случиться? И мало ли что уже случилось? Может быть Скорее всего, Филу снова досталось от отца, и его снова посадили под домашний арест, хотя ничего криминального, действительно требующего запереть сына в доме, не случилось. Разве любить так плохо?       Солнце светило слишком ярко, а окружающие люди были слишком счастливы. Черт знает, что Дэн забыл в парке, но он пришел именно туда и уже успел об этом пожалеть. Солнце, будто издеваясь и насмехаясь, светило прямо в глаза, ослепляло, и Хауэлл еле удержался, чтобы не начать ругаться на весь мир вслух. Он пошел прочь от людей, в глушь парка, в ту его часть, где мало кто бывает, потому что там нет дорожек из плитки и протоптанных тропинок. — Можно, я прилягу?

 — Эй, я даже слова не сказал!

— Ты бы все равно разрешил.

— Ладно, ты прав.

— Эй, перестань! Я ненавижу, когда у меня волнистые волосы.

— А мне нравится.

— Это ужасно.

— А еще у тебя на щеке две родинки и ямочка, которая появляется тогда, когда ты смеешься, выглядят, как грустная улыбочка.

— Что? Фил, ты серьезно?

— Абсолютно.

      Без Фила стало сразу одиноко и пусто внутри. Ни сообщения, ни звонка в течение половины суток — и Хауэлл уже поник духом. Как мало требуется, чтобы начать копаться в своих мыслях и искать недостатки и причины происходящего в себе. Не приди он на ужин, с Филом было бы все в порядке, Дэн был уверен. Но если бы он не пришел, Лестер бы расстроился, и его мама тоже. И как нужно было поступить в этой ситуации? Что было правильным решением?       Солнце все так же нагло светило в лицо, хоть иногда и скрывалось за облаками, за что Дэн был им очень благодарен.       Остаток дня он провел в полном одиночестве (что логично, учитывая, что кроме Фила у него, по сути, никого и не было). Он пытался дозвониться до Лестера, но тот сначала просто не отвечал, а потом и вовсе стал недоступен. Он писал сообщения, по несколько штук в минуту, но на них ответа тоже не последовало.       Дэн сидел перед ноутбуком в гостиной, забравшись на диван с ногами и накинув на себя легкий плед, когда сначала услышал какой-то шум за дверью, а потом и стук в эту самую дверь. Было около двенадцати ночи, и он даже сначала немного поколебался, прежде чем встать с дивана, но, когда стук повторился и стал чуть более настойчивым и громким, все же сделал это.       — Фил?       Хауэлл готов был послать какого-нибудь курьера, который ошибся адресом и доставил пиццу или роллы не по тому адресу, или не обнаружить никого на пороге в принципе, но перед ним стоял его Фил, старающийся отдышаться и упирающийся ладонями о колени.       — Фил!       Дэн буквально затянул Лестера в свои объятия, обнимая его так крепко, будто они не виделись несколько месяцев или год, но уж точно не сутки. Сразу стало неимоверно тепло, и следы дневной грусти и тоски испарились в ту секунду, когда руки Фила сомкнулись на спине Дэна.       — Что случилось? Почему ты не отвечал на звонки и сообщения? — Дэн был нетерпелив и, когда уже начал расспрашивать Фила, мысленно поругал себя за чрезмерную спешку.       — Я могу остаться у тебя? Ну, переночевать? Ты, конечно, можешь отказаться, просто… — брюнет замолчал, будто не хотел продолжать оправдываться. Он был уставшим, и даже не физически, а скорее эмоционально. Психологически вымотан. Просто хотел почувствовать себя действительно дома, но не хотел возвращаться в то место, которое привык называть домом, но которое, на самом деле, таковым не являлось.       — Я не могу отказаться, и ты, конечно, остаешься у меня, — ответил Хауэлл и начал пятиться назад, все еще не отпуская Фила и ведя его за собой. Он был так рад увидеть собственными глазами, что с его Лестером все в порядке, что просто не хотел разрывать объятия, потому они так вместе и сели на диван, все еще обнимающиеся и просто наслаждающиеся близостью друг друга.       — Что случилось?       Вопрос Дэна завис в воздухе приблизительно на минуту, пока Фил собирался с мыслями и думал, как бы лучше ответить, что сказать, а о чем промолчать.       — Вчера папа устроил скандал и запер меня в комнате, даже телефон взять не разрешил. Утром снова ушел, а вечером снова вернулся. Снова не в трезвом состоянии, начал ругаться и все в таком духе. В общем, он хотел снова задвигать что-то про неправильные отношения и ориентацию, я не выдержал и убежал. Прости, что не отвечал на телефон, у меня не было возможности.       Дэн молчал, сжимая Фила в своих объятьях все сильнее. Не говорил ни слова, потому что боялся нарушить тишину. Эта тишина была такой уютной и приятной, что не хотелось делать что-либо в принципе. Потому что с Лестером даже молчать комфортно. Это самое лучшее, когда даже в абсолютном уединении с человеком не остается неловкости или чего-то еще в таком духе. Вам просто комфортно друг с другом, а все остальное неважно.       — Погоди-ка, я сейчас вернусь, — Хауэлл нехотя отпустил Фила, и ему даже показалось, что тот немного расстроился из-за этого. И это только послужило стимулом, чтобы поскорее вернуться из своей комнаты с пледом в одной руке и фонариком размером с ладонь в другой. Встретившись с вопросительным взглядом Фила, Дэн уверенно кивнул, как бы говоря: «Погоди, сейчас я все устрою», и сел на пол, стаскивая попутно с дивана второй плед. Он похлопал по ковру перед собой, приглашая Фила присесть, а затем, подвинувшись к нему еще ближе, накрыл себя с ним покрывалом. Зажег фонарик, положил его между ними и поднял взгляд на Лестера.       — Нужно поговорить о чем-то хорошем и отвлечься от проблем, — уверенно и с улыбкой проговорил Хауэлл, смотря прямо в глаза напротив. — Чем ты хочешь заниматься после окончания университета? Я знаю, до этого еще довольно далеко, но мне интересно.       — Ну, это нелегкий вопрос… — Фил задумался, прикусывая щеки изнутри и переводя взгляд из стороны в сторону. — Наверное, я бы хотел себе свой маленький магазинчик. Знаешь, с цветами, разными штуками, которые можно преподнести в качестве подарка, — в конце он слабо улыбнулся, и в приглушенном свете фонарика эта улыбка для Дэна была самой родной и самой прекрасной во всей Вселенной. — А ты?       — Мама хотела, чтобы я был юристом, но я, кажется, хочу быть фотографом. Или журналистом. Но если фотографом, то только пейзажистом. Портретистом — в самом крайнем случае. Как бы мне ни нравилось фотографировать людей, природа меня привлекает намного сильнее, — Дэн мечтательно улыбнулся, и для Фила эта улыбка стала ярче фонарика, лежащего на полу и освещающего их маленький мирок только для них двоих, ярче Луны и звезд, которые, возможно, не были видны из-за облаков, и даже ярче Солнца.       Они еще долго разговаривали, все так же сидя под одеялом, в своей импровизированной палатке, которую Дэн успел прозвать замком, хотя на замок она была похожа в последнюю очередь. Они разговаривали о планах на будущее, о вкусах и предпочтениях в еде, музыке, людях, о любимых предметах в школе и о нелюбимых учителях, о том, что любят делать по вечерам и чем предпочитают заниматься по утрам. Разговаривали о том, о чем им еще не довелось поговорить. Перебрались на диван, а Фил удобно устроился в объятьях Дэна, воспользовавшись его рукой в качестве подушки. Они мечтали о будущем, строя какие-то глупые и в большинстве случаев просто несбыточные планы, но кто им может запретить это? Кто вообще может запретить подросткам мечтать?       Дэн уже почти шепотом рассказывал о том, что, скорее всего, отучится в университете на юриста, как хотела его мама, или еще на кого-нибудь, а потом просто будет заниматься тем, чем ему нравится, и, спросив мнение Фила по поводу его планов, обнаружил, что тот уже уснул. Лестер выглядел таким беззащитным и таким спокойным во сне, что Хауэллу хотелось сделать для него все, что только потребуется, чтобы защитить его и чтобы сохранить его спокойствие.       Рука, на которой устроился Фил, уже начинала затекать и неприятно покалывать, а его локти немного упирались в бок, отчего становилось тесновато. Но Дэн терпел. Он был готов подарить этому мальчику целый мир, что уж говорить о месте на диване рядом с собой.