Зверомор

Никогда прежде Кос не ощущала себя настолько беззащитной. Конвойные цепи, тянущиеся от заключённого к заключённому, тяжёлый стальной ошейник, давящий её к земле, красная роба хищников — всё это заставляло ценить свободу, которую она потеряла. Всё это подпитывало её ненависть и злость, заставляло клокотать это изнутри, кипеть, бурлить, сердце биться чаще… Яркий огонёк на стальном хомуте вокруг её шеи вспыхнул жёлтым. — Да твою за душу мать, Кос! — рявкнул из конца колонны бурый медведь. А ведь ему достаётся меньше всех… Но это было последней каплей. Ошейник зажёг красный огонёк и разрядил всё, что в нём было, в крольчиху. Цепь послужила прекрасным проводником, передавая разряд дальше по колонне: сначала Шархану, потом Генри, Каа и лишь после этого — Олегу. Медведю было глубоко плевать на разряд ошейника крольчихи — он максимум колол его, но это заставляло нервничать самого Олега, а вот разряд его ошейника, скорее всего, стал бы летальным. — Двигаем, не задерживаемся! — заорал на хищников упитанный розовый поросёнок. — Волочите её, если нужно! Генри и Каа, успевшие привыкнуть к такому положению дел, оправились и поднялись с земли, беря скованными лапами бесчувственную крольчиху. Вообще, с этим мог прекрасно справиться и один из них, но из-за скованных лап приходилось действовать вдвоём. Дальнейший путь из застенков УСС они прошли без эксцессов, под строгим надзором тяжеловооружённых конвоиров. Гривистый волк и ягуар тащили под руки Кос, а Шархан оставался не у дел. Замыкал группу, бу́хая тяжёлыми цепями, вышагивающий в строгом стальном наморднике Олег. По идее, самое пристальное внимание должно было быть положено именно ему, однако спецназ УСС — слоны, носороги, бегемоты, — все как один следили за одноухой крольчихой. Она очнулась лишь когда её притащили к автобусу, и она даже не думала извиняться перед своими товарищами. — Стоять! — послышался приказ, и хищники остановились. — Встать в шеренгу! Звери выполнили приказы безукоризненно. Всех их взяли на мушку, и к Кос подошёл огромный слон, а вслед за ним — небольшой вомбат, который и отсоединил конвойную цепь от ошейника крольчихи. У неё нервно дёрнулся глаз, и почти все присутствующие представители травоядных с опаской, предупредительно подняли оружие, будто это был какой-то знак. Крольчиха лишь недобро усмехнулась в своём стальном наморднике. Ей пришлось неслабо постараться, чтобы в УСС специально заказали такое устройство на крольчиху: на её счету было как минимум четверо покусанных оперативников поменьше и даже кусок носа, который она умудрилась отхватить у неосторожного следователя-хряка. Это было сложно, но ей это удалось. Охрана строжайше приказала исключить любые обстоятельства, при которых ей позволялось бы снять наручники, ровно так же, как и остальные конвойные цепи и индивидуальный, специальный стальной ошейник. Но ей все равно удавалось сопротивляться, из-за чего террористка была покрыта запёкшейся на её шерсти коркой из пота, пыли и крови. Только лишь когда все убедились, что дёрганье глаза было просто нервным тиком, крольчиху через специальные разноразмерные наручники приковали непосредственно к слону. Кос задумчиво наклонила голову, но увидела, что к браслету спецназовца она была прикована через прочный керамический изолятор. Однако и то было ненадолго: слон сопроводил её в автобус, который грузно покачнулся от его веса, и там усадил её в клетку, больше напоминающую аквариум: большой стеклянный куб без малейших признаков отверстий, вентиляция была принудительная и тщательно защищённая — даже мышь не пролезла бы. Для всех остальных клетки в сером автобусе были предусмотрены куда более скромные: простые стальные решётки с небольшим жёстким сидением ровно посередине. Для Олега отгородили и усилили всю заднюю часть тюремного транспорта. Фактически машина была приготовлена специально для их банды. Предусмотрено было всё. Сбежать было невозможно. Скорее бы нарушились законы физики, чем такое произошло. Понимали это все, кроме главной зачинщицы. В автобус погрузилось втрое больше охранников, чем заключённых, и за руль уселся вооружённый и защищённый водитель. Заведя двигатель, он тронулся в путь, а за ним — машины сопровождения, включая мотоциклы, колёсные танки и броневики. Оглядывая всё это дело через зарешёченное окошко, Генри усмехнулся своим конвоирам. Те в ответ усмехнулись ему. — Серьёзная подготовка, — констатировал гривистый волк сидящему напротив барану. — Ждёте кого-то в гости? Охранник промолчал, держа дробовик на изготовку. — Не думаю, что у кого-то хватит сил на то, чтобы вытащить нас теперь, — посетовал Шархан. — Дело не только лишь в силе, — пробасил Олег. — Если приложить к этому ум — всё получится. — А ну, заткнулись все! — рявкнул на заключённых командир конвоя. Тишина воцарилась ненадолго. Первым, как ни странно, заговорил сам командир. — Что это за чертовщина? Никто не учёл, что камера Кос была ещё и прекрасно звукоизолирована. Крольчиха, видя, как бесится командир, медленно засунула указательный палец между прутьями намордника, облизав его, а потом провела им по окровавленной шёрстке у себя на морде. Когда палец окрасился алым, она нарисовала им согнутую черту, а потом поставила две точки над ней. Получившийся смайлик, намалёванный кровью, ничего, кроме брезгливости, у капитана не вызвал. — Я всегда говорил, что у неё талант, — признался Генри, наблюдая за немой картиной. Кос продолжала смотреть на своих конвоиров со злобой и адреналиновой радостью обречённого через окровавленное стекло своей камеры всю дорогу через Город, к залу правосудия. Остальным приходилось ехать молча, и шансов нарисовать что-то у них не предвиделось. Оставшуюся часть пути арестанты сохраняли могильную тишину. Автобус остановился у бокового выхода из Дворца правосудия. Тут же внутрь ввалились штурмовики УСС. Заключённых провели прямиком в здание, не светя перед толпой пострадавших, их родственников и простых зевак в окружении многочисленных журналистов. Первым вывели Олега и тут же передали на руки двум слонам, которые, нещадно заломив ему лапы высоко за спиной и принудив его согнуться, повели бурого медведя по коридорам Дворца правосудия. За ними пошли все остальные, и самой последней — Кос. Её маленькую тюрьму с нарисованным смайликом, который откровенно поднимал крольчихе настроение, окружили сразу несколько спецназовцев. — Разряд, — послышалось среди них. Все они увидели, как Кос, абсолютно беззвучно, будучи в звукоизолированной камере, свалилась от удара током, который принудительно активировали в её ошейнике. Камеру сразу же открыли, после чего носорог матёрой рукой в толстой резиновой перчатке взял крольчиху за конвойные цепи и, почти бездыханную, вручил в крепкие лапы двух вомбатов чуть крупнее неё. Наручники заключенной перековали за спину, и лишь за это короткое время Кос успела прийти в себя и наконец-то поднять мордочку, поставив ухо торчком. — Я слышу овации в свой адрес? — спросила она, улыбнувшись. Ответа она не получила, и посему немного разговорилась. — Я всегда хотела почувствовать себя принцессой, ребята! — Ещё почувствуешь! — злобно процедил один из конвоиров, рывком задирая лапки в наручниках в потолок, одновременно загибая крольчихе голову вниз. — Пошла! Обычно звери уже орали от боли в таком положении, но только не Кос. Казалось, боль лишь забавляла её. В таком состоянии её выволокли из автобуса и стремительно протащили за массивные деревянные двери Дворца. Где-то сзади раздались предупредительные крики охраны и многочисленные вспышки фотоаппаратуры папарацци. Но охрана успела внести крольчиху в здание. — Час моего триумфа пробил, парни! — вскрикнула она, как только уличный шум стих за её спиной. — Интересно: сколько из них пялились на мою задницу?! Вы меня выставили в таком ослепительном ракурсе! — Заткни ей пасть! — прошипел один из рогатых конвоиров. — Пускай треплется! — усмехнулся вомбат. — Ей уже недолго осталось!.. — Да уж!.. И конвоиры пакостно захихикали. — Смейтесь-смейтесь, — протянула как можно вызывающе Кос. — Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! В ответ конвоиры зашлись хохотом, будто бы крольчиха очень удачно пошутила, и потащили её дальше. Как оказалось, в зале заседаний всё было готово. Несколько рядов в зале занимали здоровяки — кабаны, носороги, зубры и буйволы — со значками агентов УСС. Будь тут Атлас — он без проблем узнал бы некоторых из них. Деловитый подтянутый олень в строгом сером костюме о чём-то перешёптывался с оленихой — судя по всему, прокурор. Напротив скучал грустный барашек в протасканном пиджаке — адвокат. А во главе зала возвышалась судейская коллегия: миниатюрная бобриха, антилоп и толстый розовый хряк. Антилоп с бобрихой сидели по краям стола, а по центру блестел розовой ряшкой свин-председатель. Банду Кос затолкали в специальные стеклянные кабины, расположенные вдоль стены. Крольчиху как зачинщицу посадили по центру ряда клеток. В отличие от всех остальных, с неё наручники так и не сняли. Генри с лёгким осуждением посмотрел на свою подопечную через бронированное стекло. Охранники разделились — пара спецназовцев встала по сторонам от клеток, а ещё двое заняли пост у входа. В присутствии заключённых олень прекратил шептаться с подружкой и с довольным видом взглянул на них. С таким же видом ребёнок глядит на свой именинный пирог. — Судья Фелиз, сэр, — обратился он к свину, — можно приступать? Тот, флегматично сложив перед собой копытца, кивнул: — Конечно, мистер Лесли, — и тут же, приподняв брови, продолжил: — Надеюсь, вы понимаете, что процесс закрытый и здесь, в отличие от обычного, вы не сможете восхитить слух журналистов своим красноречием? — Разумеется, сэр, — широко улыбнулся олень и, поправив пиджак, цапнул со стола бумаги. Судья тем временем лениво взглянул на барашка-адвоката. — Мистер Вудроу, у вас есть что сообщить суду? Барашек отчаянно замотал головой, так что только пушистые бакенбарды зашуршали и взметнулись вверх тонкие розовые ушки. — Хорошо… — протянул хряк, усаживаясь поудобнее. — Удивлён, что вы не заявили самоотвод. Глядя на них, Генри чётко понимал, что они сейчас в самом сердце Города Травоядных и судить их сейчас будут по правилам травоядных. А при таком раскладе они были обречены. — Судья Фелиз, сэр, — шагнул вперед прокурор. Он не смог отказать себе и по привычке толкнул пламенную речь о том, что цивилизация основывается на законах, дарующих мир, покой и безопасность для всех, даже для самых маленьких и слабых представителей разумного сообщества. А затем он, не скупясь на краски, рассказал, что именно творилось на Ферме. Не забыл он описать и гибель полицейских — причём из повествования прокурора получалось, что это Кос и Генри привели полицию в засаду под пулемёты Ямала. Следом шло перечисление всех преступлений по статьям. Тут было всё: от незаконного оборота оружия до терроризма и убийств. Его выступление завершалось просьбой о смертном приговоре. Судя по его голосу, просьба не подразумевала отрицательного ответа. Затем слово предоставили адвокату — барашку. Мистер Вудроу согласился со всем сказанным прокурором, а также признал, что ему неизвестны какие-либо смягчающие обстоятельства. Генри хмуро улыбнулся вполне предсказуемому поведению предоставленного им адвоката, а Кос заявила, что будь у неё свободны лапы — она бы обязательно ему похлопала. Свин флегматично взглянул на Кос и, снова сцепив копытца перед собой, безразлично поинтересовался: — Обвиняемые, вам есть что сказать в своё оправдание? — Ещё как есть! Это был не терроризм! — выпалила Кос, вскочив в своей клетке. — А что же? — усмехнулся судья. — Социальный эксперимент, — упрямо тряхнула ухом крольчиха. — Мы хотели дать травоядным смысл их жизни! Свин взглянул на Кос так, словно перед ним был неописуемо смрадный экскремент. — Пра-авда? — с издёвкой протянул он. — И в чём же он заключался? В пытках и издевательствах? — Уж кто бы говорил про пытки и издевательства! — фыркнула Кос, картинно покосившись на своих компаньонов в намордниках и ошейниках. — Это предосторожность, — перестал ухмыляться свин. — Ты и твои друзья — опасны! — Пра-а-авда? — в тон ему же протянула Кос. — Так вас же вроде в десять раз больше? Не? И именно численностью вы оправдываете унижения хищников. Разве нет? Морда судьи Фелиза окаменела. — И если уж на то пошло, то сама природа всё за нас придумала! — глядя прямо судье в глаза, заявила Кос. — Что ты имеешь в виду? — растерялся свин. — Смерть в зубах хищника не позорная, а наоборот — продуктивная. — Замолчи! — возмущённо вскинулся Фелиз. — А что, разве нет? — вскинулась Кос. — Мы ушли от природы, но разве это лучше, чем тратить жизнь на протирание штанов в офис… Свин, нахмурившись, поджал губы и, стукнув молоточком, решительно указал на Кос. Крольчиху тут же сложило пополам от шокового удара. — С меня довольно! — высохшим голосом выдохнул свин. — Я видел много тошнотворных и больных уродов, но таких, как вы, — ещё ни разу… Глядя на скорчившуюся крольчиху, судья Фелиз крутанул толстой шеей, словно бы его воротник был слишком туг. — Я бы отправил тебя в какую-нибудь дурку, — прошипел он, — там тебя бы привели в чувство лопатами галопередола и мокрыми простынями… Но я не вижу смысла в такой трате денег налогоплательщиков. Он тяжело вздохнул, словно после подъёма тяжести, и повысил голос: — Обвиняемые, я нахожу вас виновными по всем пунктам обвинения! И настоящим приговариваю к исключительной мере наказания: смертной казни через повешение! Свои слова он огласил ударом молотка. — Подсудимым приговор понятен? Выдержав драматичную паузу, судья Фелиз хмуро кивнул. — Вот и славно! — и тут же мотнул мордой УССʼовцам у двери. — Уведите их с глаз долой! Сейчас же! И не глядя, как осуждённых бьют током и в полубессознательном состоянии вытаскивают из клеток и выволакивают из зала, свин с коллегами покинул помещение. Банду Кос вели лапами вверх через тот же самый коридор с той же самой охраной к автобусу, на котором они сюда прибыли. Под громогласный свист и гам их вывели из Дворца правосудия и, точно так же, со всеми процедурами и долгой передачей из копыт в копыта рассадили по клеткам обратно. Для охранников конвоя не изменилось ровным счётом ничего — они расселись в автобусе, не спуская глаз с заключённых. Конвой медленно собрался вместе и тронулся в последний путь для Генри, Кос, Шархана, Каа, Банзая и Олега. Конвой выстроился согласно ордеру и без задержек двинулся по улицам Города. Машины мерно урчали двигателями, а за зарешеченными окошками проплывал мимо город травоядных. Всё было организовано безупречно: въезды и выезды с трассы были надёжно перекрыты машинами СКХ. Генри, пытавшийся найти хоть какую-то лазейку для побега, лишь разочарованно вздыхал, понимая, что ненавидящие их травоядные не оставили им ни единого шанса. Свет снаружи пропал: машины въехали в длинный туннель, и Генри утратил всякий интерес к пустым бетонным стенам. Но лишь на одну минуту… Внезапно впереди конвоя что-то громыхнуло, и через секунду мимо тюремного автобуса прокатилась горящая покрышка. На миг морду гривистого волка посетила улыбка, как и всех остальных заключённых, кроме Кос, которая не слышала ничего происходящего вокруг. Но все взгляды были прикованы к гривистому волку, который одними губами приказал всем своим бойцам, и его послушал даже безумный гиен: — Все на пол! — неслышно крикнул гривистый волк, скатываясь со своего места на заплёванный металлический пол клетки. Точно так же поступили и все остальные — даже Олег рухнул на пол, пошатнув своей тушей весь автобус. В ту же секунду бронированные стёкла их транспорта покрылись ветвистой сетью трещин, расходящихся от пулевых попаданий. Кругом рокотали тяжёлыми карабинами несколько бойцов, завязалась драка — даже Кос в своей стеклянной камере прекрасно понимала, что происходит, и встала в предвкушении уже почти потерянной свободы. Дверь в салон автобуса выбило мощным взрывом, от которого у всех заложило уши. Не успели опомниться охранники, как внутрь влетел тяжеловооружённый бурый медведь диковатого вида и с размаху воткнул исполинский нож-боуи в живот слона, со смачным звуком провернув его внутри. Следом за ним в салон поднялся ещё один такой же мишка, и Генри оторвал морду от пола. — Блэр? — тихо спросил он, не веря своим глазам. Но вслед за его старинным знакомым по лестнице влетел маленький, по сравнению с ним, зверь. Он был хорошо одет, а на морде висел платок с рисунком хищного черепа, скрывающий большую часть его морды, из-за которого его было сложно узнать. Рыжий хвост выдавал в звере лиса, который тут же направился к стеклянной клетке Кос. Крольчиха приникла к стеклу, на котором нарисовала смайлик из чужой крови, и внезапно её фиолетовые глаза расширились то ли от ужаса, то ли от удивления: под глазом у этого лиса был очень знакомый ей лично шрам. Атлас стянул с морды свою маску, смотря на крольчиху так, как лис смотрит на кролика. — Они, — коротко кивнул он медведям. — Пакуйте одноухую. *** Шурша широкими беговыми покрышками, пыльный Казадор с муаром из размазанных насекомых на бамперах и лобовом стекле, мирно порыкивая, въехал в ворота заброшенного депо. Здесь, возле блестящего новенького «бандита», мерил шагами двор серый кролик в чёрной байкерской одежде. — Ну наконец-то! Я тут чуть с ума не сошёл! — кролик бросился к мягко кивнувшему пикапу. — Выжал всё, что было! — Карбон вылез из-за водительской двери. Атлас с Редом перевалились через пыльный борт пикапа и, отряхиваясь, смотрели на ушастого связного. Гепардица подскочила к Чёрной Бетти с небольшим опозданием — пробираться через заброшенное депо на роликах было не самым простым делом. — Это все? — кролик, словно не веря своим глазам, оглядел лисов и гепардицу и обернулся к Карбону. — С вами есть ещё кто-нибудь?! — Нет, — тряхнул мордой жеребец. — Вы сказали взять новичка и ещё кого полегче, чтобы не нагружать машину. Ну, вот все, кто есть. Долетели, как могли. — Это плохо… — высохшим голосом сообщил Багз. — Очень. — Почему? — не понял жеребец, а Ред кивнул, соглашаясь с вопросом. Багз замялся: — Единственная группировка, у которой достаточно сил, чтобы напасть на конвой УСС, и которая умеет ориентироваться в Городе, — Багз выразительно посмотрел на Карбона, — это бригада Блэра. — Карамба! — конь потрясённо скосил глаз на кролика. — Зачем Тео связываться с этими психами? — Конгломерату никак не успеть к окончанию суда. А его боевики постоянно в Городе. Кролик взглянул на лисов: — И вести переговоры с ними придётся вам. — Почему нам? — обалдел Ред. — Почему не вы или Карбон? — Эти ребята, — вздохнул Багз, — настоящие фанатики. Они не переносят травоядных на дух! Если они увидят нас — сразу убьют. В отличие от Конгломерата, они не ведут с нами никаких дел. Кролик с сожалением взглянул на лисов: — Доставить ещё кого-то мы не успеваем, так что тут только вы. — Я не умею трепаться! — испуганно отскочил на шаг назад Ред. Джеки молча отошла на два шага назад, подняв лапы, и отрицательно помотала головой. Багз грустно взглянул на лисёнка. — Придётся тебе, Атлас. — Мне?! — разволновавшись, фальцетом пискнул Атлас. — Никого лучше из хищников у нас нет, — покачал головой Багз, оглядывая лиса-автоматчика и гепардицу. — К тому же у тебя огромный опыт переговоров. Ты даже с УСС справился. — Но… Но я не уверен… — жалобно протянул лисёнок. — У нас нет выбора, — сухо и коротко отрезал кролик. — А-а… А что мне им сказать? — промямлил Атлас, растеряно прижав уши. — Если придётся торговаться, то обещай им оружие, как только они вытащат Генри и всех остальных. Тео согласен на любое количество. Если добьешься их согласия — считай, что мы уже в плюсе. Кролик глубоко вдохнул носом и вскинул лапку в сторону остатка ремонтных цехов депо. — Там, вниз по лестнице, — дверь в бомбоубежище. Идите. Нам туда дорога заказана. Лисы переглянулись. Гепардица снова помотала головой и отошла ещё на пару шагов. Всё было понятно и без слов. Ред и Атлас робко, словно опоздавшие на урок первоклашки, побрели к темнеющему зёву лестничного проёма. — Только не тяните! — крикнул вслед кролик. — Время против нас! Пробежав рысью остаток пути, лисы парой пушистых рыжих комочков скатились по огромной бетонной лестнице вниз. И замерли — бронированная дверь возвышалась над ними как древний, ржавый монолит. Атлас неуверенно поднял лапу с кулачком, но тут же опустил. Ему было страшно — кто может быть за такой дверью, если даже Карбон и Багз испугались. Он снова поднял кулак, но тут же снова опустил. Вперёд высунулся Ред и, коротко постучав в дверь, тут же нырнул обратно, за Атласа. За дверью кто-то заворочался. — Кто? — прорычали из-за двери. — Мы из Конгломерата! — протявкал Атлас. После короткой паузы послышались лязг ключа и тяжёлый звон цепей, и массивная дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель выглянул бурый медведь и внимательно уставился на лисов. Атлас собрался с духом и шагнул вперёд: — Нас послал Теодор Гуэрра! Морда исчезла, а дверь с лязгом открылась шире. Спустя минуту Атласа с Редом уже вели по сумрачным коридорам со сводчатыми кирпичными потолками и пучками проводов вдоль плохо покрашенных стен. За это время Атлас успел рассмотреть своих проводников — пару бурых мишек. Оба были одеты в чёрную армейскую обувь, штаны-карго и серые толстовки, поверх которых красовались плотно забитые снаряжением и боеприпасами разгрузочные жилеты. Вооружены они были такими же автоматами, как и белые медведи, которых Атлас видел в качестве телохранителей Тео. По большому счёту, различие между ними было только в том, что у одного на голове была бейсболка, а у второго вязаная шапочка. В конце концов мишки привели их в центральный зал древнего бомбоубежища. Под сводчатым потолком, в свете одиноких ламп под стальными абажурами располагался штаб неизвестной Атласу и откровенно подпольной организации. В самом ярком месте стоял высокий стол, застеленный, судя по свисающему углу, картой Города, а вдоль стен возвышались ряды ящиков характерной военной формы и расцветки. Стоявший у стола мишка, одетый точно так же, как и сопровождающие Атласа, взглянул на лисов: — Что тут у нас? Голос у медведя был под стать его размерам — грубый, громкий бас. Ред прижал уши и выразительно покосился на Атласа. Лисёнок уверенно втянул воздух носом и чуть поклонился, выражая почтение. — Сэр, я прибыл к вам с предложением от мистера Гуэрры, — начал он осторожно. — Я знаю, с чем ты прибыл, — медведь смотрел на Атласа с откровенным недовольством. — Этим «чем-то» уже все новости забиты! Я умею читать между строк — они не просто так упоминали о «непричастии» к каким-то известным группировкам. И, судя по всему, Конгломерату понадобилась эта… Одноухая Бестия? — Мистер Гуэрра за неё заплатит! — поспешно парировал Атлас. Медведь раздражённо фыркнул: — Позволь я тебе кое-что поясню, Мистер Лис: мы, в отличие от Конгломерата, не якшаемся с травоядными! Уяснил? А ты приходишь ко мне и просишь спасти вашу зарвавшуюся травоядную тварь?! Последние слова медведь почти прорычал, опёршись на стол своими мощными пятипалыми лапами. Атлас сглотнул ком, подступивший к горлу. Краем глаза лисёнок заметил, как Ред прижал уши и испуганно осел. Но сам Атлас с виду остался спокоен — на Комбинате на него орали много и часто, и он очень четко различал все оттенки недовольства и злобы. А также он чётко понимал разницу между риторическим и провокационным вопросом. Сейчас ему задали как раз второй. — Вы правы, — спокойно кивнул Атлас, заметив, как напрягся Ред, — но у этой монеты есть и другая сторона. Травоядные ненавидят крольчиху не меньше, а может, даже больше, чем меня, вас или мистера Гуэрру. Мы наслышаны о вашей нелюбви к веганам. И именно поэтому мы обращаемся к вам. Спасти её — это всё равно что вогнать добела раскалённую кочергу им под хвост. Ни одна ваша операция не вызовет такой взрыв ненависти у копытных. Атлас говорил, напряжённо и с предельной тщательностью подбирая те слова, которые могли понравиться медведям. И внимательно и неотрывно следил за реакцией. — Спасая её, вы действительно докажете, что вы их злейшие враги. А если вы этого не хотите — то прекратите прикрываться идейностью своей борьбы, не надо лицемерия, — спокойно заключил рыжий хищник, успев на ходу сделать все необходимые ему размышления. У Реда отвисла челюсть. Замолкнув, Атлас замер: он видел, как начала наливаться тяжестью морда медведя. Мишка хмурился и хмурился, но потом вдруг откинулся назад и довольно захохотал: — А я всё думал: кого же мне прислал Тедди Гуэрра?! — весело хмыкнул он. — Но старый прохвост в своём репертуаре!.. Атлас облегчённо выдохнул, угловым зрением заметив, как облегчённо распрямился Ред, медленно поднимая уши. — Как вас зовут, Мистер Лис? — медведь с явным интересом смотрел на Атласа. — Атлас, — лисёнок решил, что пора уже перестать упоминать свой городской номер. — Очень приятно, а меня зовут Блэр, — без тени сарказма отозвался медведь. — Итак, мистер Атлас, что же вы мне предлагаете? Атаковать конвой в лоб? — Я надеялся, что вы предложите что-нибудь, — уклончиво протянул лисёнок, стараясь не упоминать, что стратег из него не очень. — Н-ну… Вообще не вижу вариантов… — Блэр распрямился и сложил лапы на груди. — Атаковать Дворец Правосудия — чистое самоубийство. Есть две точки выхода из подземелий: на окраине центрального парка — но там нас разорвут снайперы УСС, сидящие на крышах высоток, — и выезд с двадцать второй улицы. Там сразу три поста УСС. Тоже жопа. Атлас убедился, что у мишки на столе карта, поэтому, чтобы видеть, о чём с ним говорят, лисёнок подошёл к стулу и, подпрыгнув, забрался на сидение. Тут его подхватил за шкирку стоявший рядом медведь и бережно опустил на стол — теперь карта Города с карандашными отметками была у Атласа под ногами, а загривок неприятно ныл с непривычки. Лис, названный в честь книги карт, начал разглядывать одну из них. Неграмотность ему совершенно не мешала — лис прекрасно ориентировался по картинкам: карта была снята с городского туристического путеводителя и все достопримечательности на ней были изображены довольно подробно и красочно. Медведи, будто зная заранее, уже проложили маршрут следования конвоя из точки с большим прямоугольником, к другому — помельче, почти на самой окраине Города. Ни один из них не был помечен как какая-то достопримечательность, но на пути, отмеченном чёрным, как смоль, и жирным маркером, Атлас заметил знакомую форму: он никогда не видел её сверху, но углы странной, огороженной зоны показались ему удивительно знакомыми. — А что это за синий прямоугольничек? — он подбежал и постучал по указанному месту задней лапкой. — Он разве не на пути конвоя? — На пути, — кивнул Блэр. — Это туннель Освальда — проходит под проливом. Почти идеальное место для засады, но туда не попасть. На въезде — посты УСС. — Попасть, — кивнул Атлас, глядя на карту под ногами. Медведь приподнял бровь. — Вот отсюда, видите? — Атлас перебежал на пару шагов и снова постучал лапкой по столу, по месту со знакомыми углами. — Это вентиляционная шахта на окраине Комбината, — вскинулся Блэр. — Это режимный объект! Никто из нас там никогда не был. Мы не сможем там ориентироваться. — Я проведу, — уверенно кивнул лисёнок. Медведь вопросительно-недоверчиво взглянул на Реда. — Проведёт, — уверенно кивнул второй лис, стоящий внизу. — Если уж он для их ошейников коды из УСС выкрал, то это для него — вообще пустяк! Блэр скосил глаза на лисёнка на столе — в глазах мишки было удивление, смешанное с почтением: — Должен сказать, мистер Атлас, что я серьёзно недооценил уровень подготовки вашего мероприятия! Я-то полагал, что ваше появление — это жест отчаяния, а не просто сбоя в отдельном пункте! Атлас не смог удержать в себе кривоватый смешок, который, по счастью, никто не заметил. Медведь уже довольно взглянул на карту: — Да я тогда им не то что кочергу — я лом раскалённый вставлю, да ещё и от души пошурую! — с угрозой в голосе закончил он. — Время, мистер Блэр, — кивнул Атлас. — Что мы за это получим? — так же резко насторожился медведь, уже всё разрешив. Атлас помнил, что ему сказал Багз — любое количество. Поэтому он постарался принять вид смущенного аристократа: — Сроки поджимают, а мистер Гуэрра понимает всю сложность операции — назовите свою цену. — Тридцать карабинов SR-375H и шестьдесят ящиков патронов. И взрывчатку! — скороговоркой выдал Блэр. — Сто пятьдесят кило! Лис взглянул сверху вниз на своего соплеменника, стараясь сохранить как можно более ответственное выражение морды, потому что не понял ни слова из того что сказал Блэр. А вот Ред ответственно кивнул. — Сделаем, — подтвердил он. — Мы согласны, — смиренно вздохнул Атлас. — В таком случае, — медведь распрямился перед столом и вскинул подбородок, — я и мои ребята переходим под ваше командование, мистер Атлас! Обернувшись к входу, лис заметил, как у Реда вытянулась морда: он явно был растерян. — Ну, тогда, может, нам стоит выдвигаться? — осторожно предложил Атлас, складывая ладошки перед собой. — Да! — согласился Блэр и, звонко хлопнув своими гигантскими лапами, прикрикнул: — Всем подъём! И кивнул мордой стоявшим в дверях медведям, приведшим Реда и Атласа: — Всех сюда! У нас операция! Медведи с топотом начали собираться в комнате — на свет появились дополнительные магазины, гранаты. Пулемётчик, жуя зубочистку, вешал на шею, как шарф, петли пулемётных лент. Рядом пара медведей распихивала по карманам брикеты взрывчатки, чуть дальше — пара медведей помогала друг дружке проверить, плотно ли сидят разгрузки. — Командир! — весело подначивая, спросил медведь с подствольным гранатомётом. — А если я геройски погибну, то вы меня похороните в горящем корабле? Ну, как великого воина — как по каналу Сайнз показывали? — ПиДжей, единственное судно, на которое ты можешь рассчитывать, — это больничное! — в тон ему отозвался Блэр. — Не-е!.. — вздохнул остряк. — Это некрасиво! — Почему? — усмехнулся пулеметчик с зубочисткой. — Если надеть тебе его на башку — станешь похож на адмирала Нильсена! — Или на восточного фараона — смотря как повернуть, — поддержал его Блэр. Лисы с улыбками наблюдали, как собираются свежие силы для спасения их друзей и попутно шутят, явно разряжая обстановку перед предстоящей непростой операцией. Атлас даже позволил себе смешок, чем ненароком привлёк внимание одного из бойцов, не принимавших участие в общем веселье. Заметив Реда с его карабином, один из медведей насмешливо спросил: — Ты пойдёшь с этой пукалкой? — Это хороший ствол! — огрызнулся лис, обидевшись на покровительственный тон медведя. — Против бобров — возможно! — усмехнулся медведь. — Но вот по слонам-носорогам нужно такое… — он тряхнул в лапе короткий, большущий медвежий карабин, с магазином, напоминающим видеокассету. — Зато у меня патронов больше! — с едва уловимым рычанием ответил Ред. — Ага, — хохотнул мишка. — И весят они все как десять моих! В этот момент Блэр коснулся Атласа лапой. — Мистер Атлас, может быть, дать вам оружие? На всякий случай… — Не думаю! — отшатнулся лисёнок. — В прошлый раз, когда мне дали пистолет, я случайно выстрелил одному свину в голову. — Правда?! — оживился Блэр и тут же мило улыбнулся. — Бодрит, да?! Атлас вымученно поморщился: вот бодрости он от этих воспоминаний явно не ощущал. — Так, все готовы? — Блэр повысил голос, расправляясь и оглядывая своих бойцов, успевших собраться меньше чем за пять минут. — Да! — Тогда пошли! ПиДжей, несёшь лисов! Атласа и Реда синхронно за шкирку поднял в воздух медведь-юморист с подствольником и усадил к себе на плечи. Цепочка из ощетинившихся вооружением великанов прошла по узким для них коридорам, затем вышла к пролому в бетонной стене — по краям пролома ещё торчала ржавая арматура. Подсвечивая себе фонариками, медведи спустились вниз. Пройдя по явно заброшенному туннелю, мишки нырнули в ещё один пролом в бетоне — с такими же обломанными краями с обрезками арматуры. Тут их ждала пара старых моторизированных вагонеток, поставленных на ржавые рельсы заброшенной ветки метро. На двух тележках разместилось почти три десятка мишек, и вагонетки с лязгом и дребезгом покатились, набирая скорость, по туннелям. — А мы никого не встретим? — Атлас помахал лапой перед кепкой Блэра. — Нет, — медведь довольно усмехнулся. — Это старые, заброшенные туннели. Ещё довоенные. Атлас не понял, что говорил медведь, но его успокоил один лишь тон Блэра. Через десять минут вагонетки с лязгом и шелестом затормозили прямо посреди туннеля. — Всё! Дальше идём пешком! — сообщил Блэр. — Мы уже под территорией Комбината. Атлас широко раскрыл глаза от испуга. Раньше он никогда не был под этим местом, которое считал домом семнадцать лет своей сознательной жизни. Бойцы попрыгали с тележек и побрели дальше по прогнившим шпалам, освещая себе путь фонариками. Все, кроме последнего: тот завёл движок последней вагонетки и покатил обратно. Атлас, сидящий на плече у великана-гранатомётчика, посмотрел ему вслед и тут же — вниз. ПиДжей наступил на одну из шпал, и та с неприятным хрустом рассыпалась под его весом в труху. Лис уже откровенно радовался, что его несут так, даже несмотря на то, что ему хотелось опробовать в деле ботинки, выданные ему манулом в Конгломерате. У бетонных ступенек, ведущих к железной двери, вояки чуть задержались, закрывая морды: кто-то раскатывал вязаную шапочку в маску, из которой торчал только нос, кто-то натягивал на морду бандану и опускал ниже козырёк кепки-бейсболки. Даже Ред повязал на морду платок. Заметив растерянность Атласа, ему на помощь пришёл мишка-юморист с подствольником: — Держи! — он протянул лису маленькую чёрную бандану с белым узором. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это был рисунок черепа не то росомахи, не то волка. По размеру она как раз подошла лисенку. — Спасибо, — прогнусавил в ткань Атлас, поправляя маску на морде. Теперь он тоже был готов к операции. У двери один из мишек вставил в замок отвёртку, ударом лапы вогнал ее «по самое не могу», а затем, натужившись, провернул, выворачивая замок с потрохами. Дверь жалобно хрустнула и с лёгким скрипом плохо смазанных петель приоткрылась. И толпа вооружённых здоровяков незаметно проникла на территорию Комбината. Атлас даже растерялся от нахлынувших чувств — ещё неделю назад он и представить себе не мог, что вернётся сюда во главе маленькой армии медведей. А ещё он не мог представить себе, что запертые двери могут быть вскрыты настолько просто. Он не раз видел эту дверь и никак не мог предположить, что она ведёт в совершенно другой, незнакомый и, возможно, — свободный мир. Однако шестерёнки промывки мозгов на Комбинате работали настолько идеально и без запинок, что хищных зверей почти даже и не сторожили — особенно таких, как он. Но это совершенно не помешало Атласу оперативно сориентироваться и повести своих новых друзей в нужном им направлении. Стараясь не шуметь, мишки прокрались по подземельям к выходу наверх. Несмотря на позднее утро, во дворе практически никого не было. Тщательно избегая по подсказкам Атласа камер видеонаблюдения, отряд добрался до наружной стены Комбината и снова упёрся в дверь. Но, когда мишка-взломщик возился с замком, из-за угла раздалось пластиковое дребезжание, и спустя несколько секунд появился рысёнок в красной робе с синим пластиковым ведром и щёткой. На вид ему было лет четырнадцать-пятнадцать; он устало смотрел себе под лапки, гремя своим скарбом уборщика. В последний миг он поднял усталую мордочку и замер перед толпой вооружённых боевиков в масках, бронежилетах и с оружием. Котёнок, не двигаясь, несколько раз пробежался глазами по толпе, и индикатор его ошейника вспыхнул ярким жёлтым светом. Атлас сориентировался первым — он шагнул навстречу котёнку, плавно подняв лапы, в успокаивающем жесте: — Спокойно, приятель! Не стоит создавать проблемы друг другу! Рысёнок опустил испуганный взгляд на лиса в военной форме, с мордой, закрытой чёрным платком с черепом. — Ведь, если ты дёрнешься, — нам придется стрелять, — как можно ласковее и спокойнее предупредил Атлас. — Но, даже если ты уцелеешь, — травоядные тебя всё равно не похвалят. А вот если ты просто промолчишь, то никто ничего не узнает. И у тебя, и у нас не будет проблем. Идёт? — задушевно спросил он. Рысёнок часто и быстро закивал. — Хорошо, — убаюкивающим тоном продолжал Атлас. — Сейчас ты идёшь в туалет за углом и закрываешься в последней кабинке. Если тебя спросят, что случилось, то скажешь, что слопал всю тарелку похлёбки шефа и теперь переживаешь последствия. Понятно? Рысёнок снова закивал — на этот раз уже больше удивленно, чем испуганно. По выражению морды было видно, что его удивило знание хищников о расположении туалетов на территории Комбината и тем более о местной кухне. В этот момент медведь-взломщик хрустнул потрохами замка, и мишки начали по одному скрываться в сумраке дверного проема. Последним в дверь вошел Атлас, на прощание ткнув в сторону котенка указательным пальцем. — Думаешь, он нас не вложит? — хмуро спросил Блэр Атласа. — Не вложит, — уверенно покачал головой лисёнок. — Ему слишком страшно — поверь. Они без проблем добрались до неприметной бетонной будочки вентиляционной шахты с железной дверью для технического обслуживания. Спустившись вниз, мишки оказались перед незапертой дверью, за которой раздавалось жужжание моторов машин и шелест колёс. Аккуратно выглянув наружу, Блэр прикрыл дверь и довольно осклабился: — Мы на месте! — И что теперь? — поинтересовался Атлас. — А теперь мы будем ждать, — фыркнул Блэр. — Чего? — не понял лисёнок. — Когда они перекроют дорогу для пассажирского транспорта, — усмехнулся медведь. И действительно — через несколько минут шум оживлённого движения стал стихать, а потом полностью затих. — Перекрыли! — напрягся Блэр и кивнул своим. — Пошли! Мишка-взломщик и юморист с гранатомётом вынырнули наружу с катушкой проводов и парой здоровенных баулов. — Куда они? — напрягся Атлас. — Готовить сюрпризы, — Блэр оскалился. Атлас откинулся к двери — всё вокруг поплыло в адреналиновом мареве. Казалось, что он сам сидит где-то на задних рядах своего черепа и через свои глаза, как в кинотеатре, созерцает то, что ему показывают. Но это не он. Это не может быть он. Наконец, где-то вдалеке раздался специфический звук — натуженное гудение двигателей больших машин. — И-и… Что те-еперь?.. — дрожащим голосом спросил Атлас, физически ощущая мерзкую, липкую слабость. — Ждём сигнала. — Какого? — растерялся лисёнок. Но вместо ответа медведь прорычал своим бойцам. — Приготовились! — и здоровяки дружно защелкали затворами. За дверью, гудя двигателем, проехал колёсный танк, за ним БТР и ещё один. Медведи хищно собрались, держа оружие на изготовку. Атлас нервно потер шею — будь на нем ошейник, он бы его уже давным-давно коротнул. Неожиданно раздался грохот, и бетонная коробка вокруг него содрогнулась — да так, что лис услышал, как лязгнули канализационные люки в туннеле, и шорох осыпающейся побелки. — Вперёд! — прорычал Блэр, и мишки мгновенно высыпали в туннель, бисером рассыпаясь между машинами останавливающейся колонны. Выскочивший последним, Атлас крутанул головой — бойцы Блэра разделились на три части: десяток ушёл направо, десяток — налево, а последняя группа, во главе с самим командиром, подскочила к замершему автобусу. Справа от мишек укатывался, устало гудя мотором, горящий колёсный танк — из выбитых люков к потолку туннеля под давлением вырывались многометровые языки пламени. Шедший следом броневик откинуло в стену, практически развернув поперек туннеля — и теперь тот мирно шипел паром из разбитого двигателя. Слева, вдалеке, в клубах дыма скрывался замыкающий колонну второй колесный танк — из него, с истошными криками, прямо через борт перекатывались и падали на дорогу живые факелы. Крайние команды синхронно закидали начало и конец колонны дымовыми и зажигательными гранатами — с хлопком и шипением, скрывая всё, что было справа и слева от конвоя, в плотной пелене серого тумана и ярко-белых вспышках термитных костров, агрессивно постреливающими во все стороны пушистыми огненно-раскалёнными «хлопьями». Это полностью отсекло возможные подходы помощи конвою, оставляя травоядных наедине с отрядом Блэра… В этот момент ближайший мишка рывком вскинул свой здоровенный карабин, и у него перед стволом с низкочастотным, басовитым клокотанием затрепетало пушистое облако пламени. От грохота Атлас, судорожно согнувшись, схватился за уши: ему было просто больно. И он хотел, чтобы стало тише! Но вместо этого в туннеле вспыхнуло ещё несколько таких огненных всполохов. Держась за уши, Атлас видел, как у грузовичка слева на лобовом стекле расцвело созвездие «паутинок» пулевых пробитий. Мишка одним движением выкинул опустевший магазин и, рывком заправив следующий, ударом лапы закрыл затвор и снова вскинул оружие. Дверь броневика распахнулась, и из-за неё выскочил носорог в полной штурмовой выкладке с винтовкой в лапах. Но на двери тут же, в один удар сердца, материализовалась россыпь пулевых отверстий, а носорог растерянно отшатнулся от фонтана искр в лапах — от удара тяжёлой медвежьей пули его винтовка, звякнув, отлетела в сторону. И одновременно лязгнул пустой автомат мишки, который тут же выбросил из оружия пустышку и рывком вырвал из подсумка полный магазин. Поняв, что сейчас будет, носорог кинулся на медведя и, сбив его плечом, как игрок в регби, с размаху приложил о стену туннеля. Однако удар, который убил бы зверя помельче, лишь разозлил медведя — тот с ревом выхватил из-за спины здоровенный нож-боуи и молниеносно вогнал носорогу под край бронежилета — в почку. Носорог замер и охнул — этого хватило, чтобы медведь с рёвом несколько раз, с металлическим звоном и влажным мясным шелестом, вогнал нож в бок УССʼовцу, перенеся удары в подмышечную область. Носорог тихо завалился на бок, а мишка добавил серию ударов под забрало каски. В то же время из развёрнутого броневика выпрыгнул массивный бегемот в штурмовой экипировке. Но ПиДжей с оглушающе резким и звонким хлопком выстрелил в него из подствольного гранатомета. Граната попала гиппопотаму точно в забрало — брызнуло стекло, а через миг с коротким, злым хлопко́м с него сорвало каску, а его самого мешком отбросило на стену. Следом из-за броневика показался носорог в таком же тяжёлом снаряжении — Атлас краем глаза заметил специфическое движение — пулемётчик резко развернулся и зажал спуск от бедра. Очередь с грохотом ударила по бетону, хлестнула по ногам УССʼовца, подрубая их и накрывая уже летящего вниз здоровяка. Рухнув на борт броневика, в окружении искр и хлопьев краски, носорог безвольно задёргал головой от пулевых попаданий с кроваво-алыми брызгами вперемешку с осколками забрала. Отпустив спуск, пулемётчик перенёс ствол чуть правее — вдаль туннеля. И снова озарил колышущимся неровным факелом туннель, посылая над «бенгальскими» кострами зажигательных гранат линию трассеров. На бетон туннеля гильзы летели так, будто кто-то сыпал их из ведра. Очень большого ведра. К этому моменту мишка уже вытирал здоровенный нож о форму затихшего носорога. А медведь-юморист, выскочив вперед, швырнул пару ярко-красных гранат в даль туннеля. Через пару секунд гранаты с хлопком распустились шипящими термитными «цветками». Атлас удивленно повернул голову — справа шипели такие же «цветки», похожие на помесь бенгальского огня и огненного одуванчика. К этому моменту мишка, вскрывавший двери, отскочил от разбитого автобуса и, нырнув за его корму, крикнул: — Запал! Блэр проорал: — Огонь! Автобус вздрогнул и отсалютовал вырванной дверью. Внутрь тут же влетело два медведя со здоровенными автоматами, и салон с грохотом пробудившегося вулкана осветился изнутри оружейными всполохами. — Идём! — рявкнул на Атласа Блэр. Лисёнок, до поры до времени думавший, что ему не так давно сказали о том, что он теперь главный, беспрекословно подчинился и через несколько мгновений оказался у автобуса. У него даже не появилось одышки — сказывался бешеный, пьянящий разум и кровь адреналин. Он взошёл на борт автобуса и увидел перед собой потрясающую картину: Генри, Каа, Банзай, Шархан и Олег лежали в своих камерах, расположенных вдоль стен автобуса, а ровно посередине, на небольшом постаменте, в кубике из пуленепробиваемого и очень толстого стекла, на внутренней стороне которого был нарисован странный, бурый смайлик, сидела Кос. Внезапно даже для самого себя Атлас почувствовал, что в глубине души очень давно хотел увидеть её именно такой — беспомощной, скованной, потерявшей всякую, даже самую крохотную надежду, но главное — откровенно изумлённой. Несмотря на то, что кругом всё ещё гремела стрельба и бригада Блэра зачищала остатки сопротивления, попутно собирая трофеи, он довольно медленно прошёл к её клетке, наклонился и взглянул в её фиолетовые глаза, стянув маску со своей морды. — Они, — коротко кивнул он медведям. — Пакуйте одноухую. *** Со всего маху мишка воткнул свой исполинский нож в стекло камеры, но вошёл он не глубже чем на пару миллиметров. Блэр развернул свой пулемёт и со всей дури врезал по рукояти ножа прикладом. Остриё вошло ещё глубже в стекло, и то заметно затрещало. — Ещё! — рявкнул мишка, доставший нож. Третьего удара прикладом не потребовалось — уже на втором стекло растрескалось, и вся стеклянная тюрьма одноухой бестии рассыпалась мелкой крошкой. Кос попыталась прикрыться, но наручники с неё снимать не спешили. Замки́ на клетках других зверей попросту отстрелили. А через миг наружу, в лапы ожидающих медведей, начали выкидывать заключённых — первой, словно детский мячик, вылетела скованная Кос, следом небрежно, без всякого почтения, выкинули Генри, за ним — всех остальных, включая бешеного Банзая. Единственный, кто вышел сам, — Олег. Медведь подставил свои наручники и другой бурый мишка, замахнувшись ножом-боуи, перерубил цепь на его лапах. На Генри оковы попросту разорвали — тащить их никто не собирался. Исключением, как обычно, послужила Кос — Блэр лично стиснул её в своей лапе, другой сжимая рукоять пулемёта. Мишка, сражавшийся с носорогом, уже сунул нож за пояс и двинулся к броневику, на ходу заряжая подобранный карабин. Подскочив к распахнутой двери, он вскинул автомат, заглядывая внутрь, — но тут же с рыком сложился на дорогу. Из салона раздались короткие, пистолетные хлопки. Мишка, лежа на асфальте, звякнул выдернутой чекой и закинул в салон гранату. Судорожно лязгнув водительской дверью, на дорогу мешком вывалился перепуганный барашек в форме УСС. Броневик со звонким хлопком и короткой вспышкой изверг стеклянную пыль из оконных проёмов, и тут же из салона повалил серый дым. Барашек, судорожно скребя копытцами, пролетел по мокрому асфальту и вжался в заднее колесо тюремного автобуса. — Ты цел? — Блэр хмуро и обеспокоенно глянул на мишку, бережно придерживающего окровавленный рукав. — Жить буду, — кивнул тот. Блэр перевёл взгляд на трясущегося травоядного. Барашек вскинул копытца, прикрывая мордочку: — Нет-нет-нет! Не надо! Блэр сунул лапу в карман и вынул её плотно сжатой в кулак: — Да ты у нас настоящая звезда… — процедил он, и в его лапе со звонким щелчком открывающейся металлической крышки появилась зажигалка. Только тут барашек понял, отчего был мокрым пол туннеля: сзади него с тихим журчанием стекали струйки из пробитого осколками бензобака автобуса. И он сейчас сидел прямо в натекшей луже. Барашек бешеными, безумными от страха глазами взглянул на свой слипшийся от бензина мех, от которого буквально несло сладковатым запахом 95-го. Он поднял глаза на Блэра. — Не надо! — заскулил он. — Пожалуйста! У меня семья! Дети! — Дети?! — с неожиданной ненавистью процедил Блэр и чиркнул кремнем — над серебристым корпусом зажигалки вспыхнул ярко-оранжевый огонёк. — Ну, тогда ты, наверное, знаешь такую колыбельную? Ты мигай, звезда-а ночна-ая!.. — затянул медведь, глядя на барашка. — Где ты, кто ты — я не зна-аю. — Не-е-ет… Ну пожа-а-а-алуйста!!! — барашек пытался вжаться в колесо автобуса. Взрывы разбили часть освещения, и теперь полутёмный туннель освещался только остатками ламп и пламенем зажигательных гранат и полыхающих броневиков. Дым, застилающий оба края туннеля, окрашивался багровыми тонами, и на фоне всего этого раздавался практически ласковый, басовитый, с хрипотцой голос бурого медведя. — Вы-ысоко ты надо мно-ой, — протянул мишка, опуская лапу с огоньком к луже. — Как алмаз во тьме ночно-ой. — Не-е на-а-до-о!!! — мордашка барашка скривилась в гримасе детского плача. — Не-е-ет!!! — Только солнышко зайдет… — лужа вспыхнула до того, как огонёк коснулся бензина, и пламя молниеносно распространилось красивой, полукруглой волной, мгновенно накрывая барашка. Тот истошно закричал и судорожно заметался, пытаясь вырваться из полыхающего топлива. Блэр смотрел, как мечется надрывно кричащий факел, с каким-то злорадным удовольствием. Он даже пару раз глубоко вдохнул всей грудью, словно бы запах палёной формы и жжёной шерсти был ему необычайно приятен. — Босс! — отвлёк его ПиДжей. Блэр коротко тряхнул головой, словно замечтавшись, и оставив затихающего на полу барашка, взмахнул лапой: — Отходим! — весело проревел Блэр, взмахнув лапой. ПиДжей на ходу подхватил Атласа, и вся команда рысью бросилась в промежуток между бетонными стенами, разделяющими встречное движение в туннеле, где их уже поджидал расстрелявший пару своих барабанов Ред. Первым к технической двери на противоположной стороне туннеля подлетел медведь-подрывник и с ходу вырвал замок привычным способом — отвёрткой. Он же нырнул последним, оставляя за собой разбитый конвой, в полутёмном туннеле, разукрашенном багровыми брызгами и освещённом кроваво-красным заревом горящего бензина и вспышками термитных «костров». Отходя последним, мишка-сапёр то и дело бросался к какому-нибудь темному углу и оставлял там самодельную мину или растяжку на тонкой полупрозрачной капроновой леске — совершено не заметной в полутьме коридора даже для тех, у кого было хорошее ночное зрение. Нырнув в очередное ответвление, мишки заскочили в комнатушку технического помещения, пробежались по лестнице и спустились в железный люк в полу — прямо в водный поток, стекающий по дну кирпичного туннеля. Подсвечивая себе фонарями, медведи и уже бывшие пленники со всплесками побежали навстречу потоку. Атласа вместе с Редом просто скинули прямо вниз — в лапы уже спустившемся бойцам, и дальше понесли как Кос, на руках. Через пару сотен метров Блэр замер и подсветил себе карту фонариком: — Тут! — он задрал голову и направил луч фонаря вверх — на своде, скрытый тенью от кладки, виднелся ржавый люк. Самый высокий медведь откинул люк в сторону и, подтянувшись на лапах, исчез в тёмном отверстии в потолке туннеля. Следом пролез ещё один — потом они за лапы втянули туда остальных. Сверху оказался заброшенный туннель метро — здесь даже не было рельсов, только пустые бетонные шпалы, а со шпангоутов туннеля свисали сталактиты из ржавчины. Подняв за лапы последнего бойца, мишки захлопнули люк и водрузили на него пару бетонных железнодорожных шпал. — Пошли! — Блэр двинулся в сторону старого заброшенного перрона и играючи забрался на платформу. Мишки последовали за ним. Тут Атласа и Реда просто поставили на платформу, позволив идти самим. Фонарики медведей выхватывали из тьмы расколотый кафель с грязными потёками и ржавые балки там, где должны были быть потолочные панели. Везде, куда падал луч фонаря, была пыль, грязь, мусор и ржавчина. Станция была заброшена очень давно. Когда все собрались на середине платформы, захваченных пленников поставили у стены — всех, кроме Кос: здоровенный мишка-юморист продолжал держать её за шкирку на весу. Блэр довольно оглянулся назад: — Давненько мы так не метелили вилорогов! — медведь, сверкая, как начищенный пятак, легонько, по-приятельски шлёпнул Атласа по плечу. — Поздравляю, мистер Атлас. Отличная операция! В темноте заброшенной станции изумлённо поднялись два знакомых Атласу светящихся глаза гривистого волка, но Атлас старался не думать об этом. — Сэр, стоит ли нам тут задерживаться? — нервно поглядывая на край платформы, из-за которого они пришли, спросил Атлас. — В смысле, нас сейчас наверняка преследуют… — Можете не беспокоиться, мистер Атлас, — довольно осклабился Блэр. — Здесь мы в безопасности! Сунувшись за нами, они снимут пару-тройку «сюрпризов» Гудвина… Медведь коротко ткнул пальцем в сторону мишки, который вскрывал двери. — А так как УСС не подряжало на операцию своих сапёров, то их придется вызывать из штаба. Это полчаса минимум. После чего саперы метр за метром пройдут путь до спуска в сток. А затем так же осторожно пройдут и его до конца, и наверняка пропустят наш люк, так как этой станции нет на картах. Вообще ни на каких новее, чем пятидесятилетней давности. Так что они найдут люк в лучшем случае после того, как поднимутся по течению того стока и убедятся, что нас там никогда не было, и пойдут назад. Это ещё — от пятидесяти минут и более. Так что, мистер Атлас, — Блэр поднял лапу в сторону заваленного шпалами прохода, — этот люк они подорвут в лучшем случае через час. Так что у нас есть время отдохнуть. Лисёнок вымученно улыбнулся в ответ. А Блэр обернулся к своим: — Видали? — он мотнул головой в сторону лисёнка. — Этот говнюк Гуэрра всегда отбирает себе самых лучших! А нам остаётся самый шлак — типа тебя, Смайли! — А чё сразу я?! — обиженно вскинулся пулемётчик с зубочисткой. — Чё как чё, так сразу Смайли? Пользуясь тем, что они отвлеклись, Атлас шагнул к пленникам, доставая из кармана бумажки с кодами. Казалось бы — настал его час триумфа, однако он, не меняясь в морде, прочёл лишь один код на бумажке — тот, рядом с которым было много нулей и одна единица. Всего семь цифр, которые лис без проблем запомнил, а остальные коды он отдал Реду. — Помоги им, — сказал он лису, и тот смело кивнул, включив красный фонарик и осветив им распечатку. Сам Атлас повернулся к главарю банды. Заметив, как лисенок подходит к бесчувственно висящей в лапе ПиДжея Кос, Блэр довольно хмыкнул: — Осторожнее, мистер Атлас, эти твари очень не любят, когда кто-то трогает их уродливые уши! А эта тварь, поди, вообще вас укусит! — Я в курсе, — грустно вздохнул лисёнок и, обернувшись к Блэру, ткнул пальцем в шрам под глазом. — Это её работа. Кос, находясь в положении, в котором очень сложно дать достойный отпор, заметно напряглась, но благоразумно молчала. — Серьёзно? — протянул Блэр, каким-то странным голосом. И прежде, чем Атлас успел понять, что происходит, не глядя, властно вскинул лапу в сторону: — Паркер, нож! — Что?! Нет! Не надо! — встрепенулся Атлас. Но медведь, уже вынув со звонким шипением здоровенный боуи из протянутых ножен, встал перед беспомощно свисающей крольчихой. — Что вы собираетесь делать?! — Атлас обежал мишку и встал сбоку. — А что вы хотите, чтобы я сделал, мистер Атлас? — с тихой угрозой в голосе прорычал медведь и с готовностью взглянул на лиса у своих ног. — Можно выдавить ей глаз. Или оба. Можно подравнять уши. Или снять шкуру, — Блэр подался вперёд и, уперев острие скошенного лезвия ножа в подбородок крольчихи, задрал её мордочку кверху. Атлас никогда не видел настоящего страха Кос, но был уверен, что сейчас это был именно он. И, собравшись с духом, резко выпалил: — Мистер Блэр, мне это не нравится! — Атлас предупредительно поднял лапки. Лисёнку тоже было страшно: ему вовсе не нравилась крольчиха! И он был бы не против, если бы она получила пару смачных оплеух, но то, что предлагал медведь, — это был перебор. Смотря на то, как крольчиха, которая была уже не в силах даже дрожать, скована по всем своим лапкам, да ещё и в наморднике, с окровавленной мордочкой, Атлас подумал лишь одно: с неё достаточно того, что он смог её по-настоящему изумить. — Почему? — удивился медведь и обернулся, взглянув на лисёнка. Атлас глубоко вдохнул, стараясь подобрать достаточно весомые для медведя аргументы: — Потому что, мистер Блэр, я не хочу уподобляться самим травоядным! — медленно и членораздельно произнёс лисёнок. — Это в их привычках унижать тех, кто не может ответить. И именно поэтому я бы попросил вас оставить её, — Атлас коротко стрельнул глазами в сторону крольчихи, — целой и невредимой. Я вас очень прошу. С неё уже достаточно того, чего она натерпелась от тех, кто мог быть на её стороне… Медведь растеряно опустил нож. А потом беспомощно всплеснул лапами: — Вы думаете, она это поймёт, мистер Атлас?! Она же просто тупое травоядное животное! Унижать любого, кто не может дать ей отпор, — это её сущность! — Её, — кивнул Атлас, и тут же мотнул мордой. — Но не моя! Блэр с уважением посмотрел на лисенка: — Красивое решение, мистер Атлас, благородное… Но она всё-таки не поймёт. Мишка обернулся к Кос, некоторое время созерцая крольчиху с плохо скрываемой неприязнью. После чего упёр ей в грудь лезвие своего ножа. — Ты будешь жить, травоядная! — зло, на грани ярости, пророкотал он. — Видишь этого лиса?! Каждый раз, как будешь его видеть, помни — это он подарил тебе жизнь сегодня! Знай это! Живи с этим! Атлас замер, боясь вздохнуть. Медведь некоторое время смотрел на Кос, после чего рывком убрал нож и, развернув его в лапе, вернул владельцу. — Открывай её ошейник! Мы пойдём через Город, и в них ещё есть заряд, а нам совершенно не нужно получить удар током, особенно если мы будем по колено в воде! Атлас обернулся к Реду, который пока что не открыл ни одного ошейника, хотя очень старался. Ему даже Генри помогал возиться с Каа, которому ошейник явно затянули слишком быстро. Глубоко вздохнув, он потянулся лапами к ошейнику на Кос, которая совершенно не отреагировала на такое. Атлас по памяти набрал код на совершенно другом — цельнометаллическом — ошейнике для хищников, но ничего не произошло. Тогда лисёнок быстро попробовал ещё раз, но начал набирать цифры на кодовом устройстве в другом порядке. С третьей попытки ошейник Кос предупредительно пискнул несколько раз, и огонёк на её шее погас. Одноухая крольчиха посмотрела на своего спасителя молча, но её взглядом можно было плавить гранит. Атлас, наконец-то почувствовав её настроение, поднялся с одного колена. — Пока не снимайте с неё наручники, — сказал он Блэру. — Кто сделал тебя главным, Капустник? — подала голос крольчиха. Рядом с Каа Атлас замер и опустил уши. Он даже начинал скучать по странному прозвищу, которым его наградила крольчиха. — Я! — грубо отрезал Блэр. — И тебе стоит проявить уважение, морковка! — Я Компас, — представилась крольчиха, изумительно важно держась, будучи закованной в наручники, — и мне плевать с самой высокой башни Метрополии на то, кто меня спас. Атлас не слушал крольчиху. Расстегнув ошейник Кос, Атлас бросился к Генри — волк опустился на колено и, опираясь рукой в пол, нагнулся, чтобы лису было удобнее. Когда Атлас снял ошейник, благодарно кивнул ему и тут же раздражённо дёрнул намордник — теперь, когда на нем не было проклятого шокера, Генри мог позволить себе злиться. Заметив его возню с намордником, на помощь пришёл Гудвин — медведь-сапёр. — Помочь? — поинтересовался он у волка. Генри, зажмурившись, уверенно кивнул. Мишка цапнул Генри за намордник и с флегматичным выражением морды уже знакомым движением вогнал в замочек отвёртку. И, скривившись от усилия так, что под шкурой вздулись бугры мышц, с протяжным хрустом провернул инструмент. Намордник слетел с Генри, оставшись в лапе Гудвина. — Спасибо, — кивнул волк, вытирая тыльной стороной лапы лишнюю слюну с морды. — Обращайся, — пожал плечами мишка и так же безразлично посмотрел на ягуара. — И тебе?.. Стараясь отдышаться, волк поднял морду, взглянув на второго лиса в команде: — Ред, и ты тут? Так это вас босс прислал? — Типа того, — согласился лис. — А он тогда зачем? — Генри стрельнул глазами на Атласа, который набирал код на ошейнике гиены. — Ну-у… — неуверенно протянул Ред. — Это он достал в УСС коды для ваших «ожерелий». И ещё это он подписал этих ребят, — лис обвёл взглядом медведей. — Так кто руководил нашим спасением? — опешил волк. — Он, — Ред кивнул на лисёнка. Генри с отвисшей челюстью наблюдал, как Атлас справлялся с последним ошейником на шее Банзая. Гиен, казавшийся до этого абсолютно безумным, спокойно лежал на боку, укутанный в смирительную рубашку, тихо хихикал и пытался то ли лизнуть, то ли откусить лапу Атласу, так что его морду пришлось держать Олегу. Через пять минут команда с Фермы была освобождена от ошейников и намордников. Блэр, дождавшийся окончания этой операции, хмуро мотнул головой в сторону противоположной части станции: — Пошли! Дальше они двигались по старым туннелям метро — Атлас даже и не подозревал, что их так много и они такие длинные. Некоторое время шли молча, после чего ПиДжей начал насвистывать какую-то мелодию. Он явно помнил только кусок, возможно припев, поэтому то и дело по циклу гонял один и тот же бодрый и довольно боевой мотив. Через десять минут в конце туннеля блеснул свет. Остатки путей кончались в пустыне: стоило выглянуть наружу — и глаза, привыкшие к темени подземелий, начинало резать от яркого дневного света. — Где мы? — прикрывая лапой глаза спросил Генри. — В паре километров к северу от окраин Хеппитауна, — отозвался Блэр. Он взглянул на Атласа. — Звоните своим, мистер Атлас: пора рассчитаться. Мишки начали скидывать сумки и рюкзаки; Смайли брякнул свой пулемёт на сошки — стволом наружу. Кос недовольно смотрела на Атласа. — Тоже мне! — раздражённо процедила она. — Как был Капустником — так и остался! — Хватит! — нахмурился Генри. — Что?! — удивилась Кос. — Этот, как ты выражаешься, «Капустник» выбрался из Города сам. Без посторонней помощи. И с деньгами. В отличие от нас, — волк с видимым недовольством смотрел на крольчиху. — И более того, судя по всему, ухитрился найти Конгломерат и произвести впечатление на самого Тедди Гуэрру. А потом нашёл этих ребят и ухитрился вытащить нас. Волк наклонился к растерянной крольчихе. — И после этого всего ты продолжаешь думать, что он идиот? — многозначительно протянул он, понизив голос. И, оставив оторопевшую Кос, волк распрямился и отошёл к самому выходу из туннеля, небрежно кинув ей через плечо: — И сейчас ты МОЛЧА будешь следовать любому слову, которое тебе скажут, или клянусь собственным хвостом: я лично нацеплю на тебя твой хомут обратно! — С шокером-то? А что, это бодрит! — усмехнулась скованная крольчиха, пробежав за ним. — Ты в тюрьме совсем умом тронулась, Кос?! — зарычал на неё волк. — Когда-то было не совсем? — очень удивилась крольчиха. — Я спрошу это у Рокса, когда мы с ним снова встретимся. А ещё расскажу ему о твоём поведении. Снаружи туннеля мелькнула быстрая и едва заметная тень. Ред встрепенулся. — Джеки? — И на кой вы её вообще с собой тащили? — Она же сама прицепилась, не? — удивился Ред. Атлас лениво махнул лапой: он даже не заметил гепардицу, когда Карбон гнал по трассе со всей мощи, на которую был способен семилитровый двигатель его Чёрной Бетти: пятнистая кошка прицепилась к кузову пикапа и места не занимала, да и машину особо не тормозила. Он лишь знал, что она была вооружена и вполне могла сыграть роль дополнительной охраны при необходимости. Бригада Блэра наконец-то разместилась рядом с туннелем, немного окопалась на входе и расселась отдыхать. Через несколько минут Атлас дёрнул ушами, услышав приближающийся звук двигателя чёрного поникара. Оставив Блэра и всю остальную компанию, он поднялся выше, к верхушке туннеля, из которого вышли медведи. Ред, завидев его, двинул за ними. Карбон и Багз оставались в машине, а в кузове Казадора сидела гепарда. — Как всё прошло? — поинтересовался кролик, свешивая локоть через открытое окно автомобиля. — Они справились, — ответил им лисёнок, подходя ближе, — но хотят оружие, как вы и говорили. — Что-то конкретное или им просто пригнать грузовик со всем, чем попало? — Конкретное, — выдохнул Атлас. — Ред! Другой лис по памяти перечислил требования Блэра, а Багз, щёлкнув телефоном-раскладушкой, не глядя набрал номер и передал требования в трубку. Выслушав короткий ответ, он быстро пояснил, где они находились, и сложил телефон. — Расчётное время — полтора часа. Тео не хочет светить свои машины так близко к Городу, так что надо найти другие грузовики и всё им перевезти. Можешь идти и сказать им, что они получат свою оплату сегодня же — в обмен на спасённых зверей. Атлас кивнул Багзу и вместе с Редом спустился вниз, где передал благие новости командиру мишек. Он спокойно улыбнулся и поблагодарил за сотрудничество. Другой лис поинтересовался, не станет ли проблемой то, что им придётся ждать почти два часа на одном месте, но Блэр спокойно махнул лапой, сказав, что всё будет в порядке. После безумного, ослепительно-бешеного дня Атласу наконец выпала возможность просто присесть и подождать, а главное — помолчать. С утра он провёл столько переговоров и пережил не одну, а целых две спасательные операции. Он мог спокойно поговорить со спасёнными им зверями, но Генри занимался разборками с Кос, всё-таки снимая с неё наручники. Вообще, почти вся команда крольчихи спешила избавиться от стальных браслетов на своих лапах и от красной робы, в которую их нарядили. Покрутив мордой в поисках компании, Атлас увидел, как один из мишек поднимается выше — как раз туда, где он встретился с Карбоном. Помня о жестоком нраве членов отряда, он поспешил за ним и вскоре понял, что это был не кто иной, как сам командир бригады. Поднявшись за ним, он понял, что Чёрная Бетти исчезла, причём неожиданно тихо, и бурый медведь не заметил никого из травоядных. Блэр вышел на улицу и побрёл куда-то в сторону. Заинтересовавшись этим, Атлас решился оставить команду и побежал за ним. Прыгая с камня на камень, он бежал за Блэром — медведь поднялся на остатки старого шоссе, проходившего над туннелем. Отсюда были видны только блики небоскрёбов даунтауна, возвышавшиеся на фоне голубого безоблачного неба над невидимой отсюда городской стеной. Тут, на краю старой, забытой всеми дороги, уходящей своими краями к горизонту, мишка сел. Он просто сидел, свесив лапы в перчатках между колен, и хмуро смотрел на Город. Атлас тихонько подошел сбоку: — Мистер Блэр? — осторожно обратился он. — Всё в порядке? — Абсолютно, — мотнул мордой медведь. — Просто вы ушли, и я подумал… — Атлас почувствовал себя дураком. Медведь обернулся к нему, не меняя позу: — Знаете, о чём я сейчас думаю? Что доставляет мне удовольствие? — Блэр искоса взглянул на лисёнка. Атлас растеряно помотал мордочкой. — Мысль о том, что у всех этих травоядных, которых мы сегодня… встретили. Что у них у всех были близкие, которые их любили. Атлас удивился тому, что медведь, ненавидящий травоядных, думает о таком! Но Блэр продолжил: — Я нахожу в этом силы. Мне хочется думать, что их всех ждали дома. Что сейчас где-то в Городе агенты стучатся в дверь, а им открывает нарядно одетая домохозяйка. Ведь она ждала своего любимого мужа — офицера УСС! А они говорят ей, — тут голос медведя стал мечтательно-издевательским, — «Мисс Толстожопая Носорожиха, ваш муж, Мистер Криворожий Носорог, сдох на задании! Его мозги, со всеми вашими романтическими и трогательными воспоминаниями, стекают по грязным бетонным стенам!» Последние слова медведь прорычал от ярости и швырнул метров на двадцать попавшийся под лапу камень размером почти с голову Атласа. — Вот что меня радует! И я надеюсь, что будут зарёванные вдовы у закрытых гробов! И что в их осиротевших детишках будет клокотать слепая ненависть! Я хочу, чтобы они её ощущали! Чтобы она их жгла изнутри, переполняла их и чтобы они ею захлёбывались! Лисёнок растерянно заморгал. А медведь с ненавистью буравил взглядом яркие небоскрёбы в дали. — Я хочу, чтобы они почувствовали всё то, что чувствовал я… — устало произнёс он. — Что они вам сделали? — растерялся Атлас. Медведь смотрел перед собой невидящим взором: он ушёл в себя: — Моему мальчику сейчас было бы почти столько же, сколько и вам, мистер Атлас. Если бы какой-то овце не показалось, что он слишком расшалился, и она не ударила его током. У него было слабое сердечко, — безэмоционально произнёс Блэр. — И оно дало сбой. В больнице его мама пыталась убедить травоядных, что нужно снять ошейник, что ещё один, пусть даже случайный, удар может его убить. А когда они её проигнорировали, то она в отчаянии попыталась сама его снять. Я не думаю, что ревущая от горя мать может показаться чем-то страшным, но они решили иначе… Тогда они фактически забили её током. Прямо на глазах у сына. Он не перенёс вида умирающей матери — и сердце отказало совсем. Блэр отрешённо-медитативно кивнул. — Так они отняли у меня всё. Всё, без чего весь этот сраный мир перестал быть таким… — медведь скривился и презрительно процедил: — Прекрасным. Блэр помолчал, перебирая лапой камешки в пыли, и, набрав пригоршню, продолжил: — И тогда я понял, что мне нужно делать. Нужно уничтожить всех травоядных, — он говорил спокойно, но очень выразительно. — Вообще — и маленьких, и больших. Как паразитов. — Но это же невозможно… — растерялся Атлас. — Их же больше в десятки раз! — Как и любых паразитов, — безразлично мотнул мордой медведь. — Клопов, вшей или глистов… Но почему-то никто не называет курс глистогонных — геноцидом. Медведь раздражённо кинул в сторону ещё камешек. — Собственно, поэтому я согласился спасти вашу крольчиху… — он мотнул головой назад, в сторону выхода из подземелий. — Во-первых, получилось хорошо набить УССʼовцев. Медведь плотоядно улыбнулся Городу. — А во-вторых, ваше оружие и взрывчатка, мистер Атлас, помогут мне и дальше нести тепло и любовь моего сердца травоядным, — злорадно прорычал он. Атлас на всякий случай ещё раз обернулся и присмотрелся, не стоит ли где-нибудь за углом чёрная приземистая машина на два места, оба из которых были заняты как раз этими самыми «паразитами». — Не все же они такие плохие, — попытался возразить Атлас. — Да? — поднял брови мишка. — Ну, тогда пускай хорошие умрут хорошей, быстрой смертью. Атлас покачал головой, не соглашаясь с Блэром. — Я не помню своего отца, а самое раннее моё воспоминание о том, как я проснулся с матерью… которая уже не просыпалась. Я всю жизнь прожил на Комбинате, не снимая ошейника травоядных. Медведь, молча кидавший камешки вдаль, пожал плечами: — И что они тебе дали? Почему ты их защищаешь? — Жизнь, — коротко ответил Атлас. Блэр насмешливо покосился на лисёнка, но лишь на пару мгновений. Аргумент Атласа дошёл не сразу. — А что случилось с твоей матерью? — Тогда я думал, что она просто не могла проснуться. Очень-очень долго. Сейчас я понимаю, что случилось на самом деле, но только легче от этого не становится. Медведь понимающе мыкнул что-то. — А всего несколько дней назад я снял свой ошейник, поехал посмотреть на свой родной дом — ну, по крайней мере, я так думал — и попал в передрягу, из которой до сих пор не могу выбраться. Атлас устало усмехнулся. — А ведь всего лишь хотел посмотреть на родную мне нору… Хотя, знаете, тот рысёнок, которого мы встретили на Комбинате, отдал бы всё, что имеет, чтобы пережить то, что пришлось пережить мне. — А ты нет? — спросил у Атласа Блэр. Лисёнок поднял глаза и ответил огромному хищнику, глядя прямо в глаза, абсолютно честно: — Уже не знаю. Долгое время они молчали, глядя на окрашенное в пастельные тона, темнеющее небо над городом травоядных. Когда ночь полностью вступила в свои права, их позвали снизу. На горизонте показались яркие огни фар грузовиков. Во временном лагере бригады Блэра поднялась непривычно организованная суета. Конгломерат приехал за своими.