Очередной толчок вернул её к жизни. Ухабы на дороге чувствовались особенно ощутимо, но казалось, что, как назло, грузовик едет плавно и аккуратно, словно в кузове хрустальные вазы.
Но было не так. Побитый в бою, расстрелянный, местами покрытый кровью трёхосный восьмитонник только-только начинал взбираться на снежную дорогу, ведущую в горы, таща в кузове оставшихся в живых хищных зверей и трупы их убитых товарищей.
И одного травоядного, заблаговременно запертого в деревянном ящике из-под оружия.
В очередной раз подпрыгнув на ухабе и тряхнув содержимым, грузовик заставил одноухую крольчиху судорожно раскрыть пасть, хватая зубами то, что осталось в ящике вместо чистого воздуха.
Когда-то давно Генри учил Компас, что травоядные очень легко сдаются. Выстрели самому грозному буйволу в ногу — и он ляжет на землю, прижав к груди белую лилию. Он не может ходить — всё, с жизнью покончено. Так устроены их мозги.
Крольчихе приходилось часто вспоминать эти слова, лёжа в поглощавшей её темноте ящика. Удушье наступало постепенно: ящик был сколочен на совесть и крышка закрывалась плотно, но когда хвостатая задница рыси поднималась с него, то открывались крошечные щели, к которым крольчиха подтягивала судорожно трясшийся носик. Она пыталась сделать всё, что было в её силах: постаралась успокоиться, дышать реже, минуту от минуты задерживать дыхание, но, перепробовав все приёмы, она поняла, что ей уже ничего не поможет. Силы стремительно покидали тело, и если вначале она хотя бы подтягивалась к открывавшимся щёлкам между крышкой и ящиком, то вскоре перестала бороться и свернулась, на грубых досках, в позу эмбриона. Сознание гасло, и Компас чувствовала, как тьма, окружавшая её, начинает, будто мазут, облеплять её маленькое тело, заползать, затекать внутрь... . Каждый толчок от подвески грузовика чуть-чуть отталкивал эту темноту, сознание возвращалось, веки крольчихи медленно поднимались, но никакой разницы — что с закрытыми глазами, что с открытыми, — она уже не чувствовала. Крольчихе казалось, что она ослепла, ведь, даже вытянув перед собой лапу, она не видела её и начала сомневаться в самой себе: а может быть, она и не вытягивала её вовсе? Может быть, и самой лапы уже и нет? Может быть, это и была смерть — не чувствовать ничего. Ни боли. Ни света. Ни даже собственного дыхания. Если это была смерть, то Компас решила, что она не так уж и страшна: стены этого ящика пропадут, будто выдумка разума, и она останется одна — таять в бесконечном океане тьмы.
Когда-то Рокс говорил, что помирать всё равно одному. Теперь она поняла его, и в сознании всплыл маленький тёплый островок из памяти: как она спасла его; как потом Рокс спас её, даже без нижних лап; как было хорошо потом; как в их жизни появился Генри и научил её сражаться с другими и побеждать саму себя.
А потом островок разлетелся в огненные дребезги, будто под ним вспыхнул вулкан. Рокс мёртв. Скоро она последует за ним.
Осталась только тьма и тишина.
Глаза крольчихи раскрылись от удивления: ей показалось, что она уже не лежит на дне деревянного ящика, а летит. Пропала тупая боль от пролежней на боку. Из последних сил она попробовала улыбнуться, но вдруг её затопил яркий искусственный свет, и бессмертную душу грубо впихнули обратно в ослабевшее серое тельце одноухой крольчихи. Больно стукнувшись головой о камень, она повернулась на бок и судорожно вдохнула полной грудью.
— А я ведь говорил: надо было хоть дырочки просверлить, — послышался ей знакомый, почти родной голос, принадлежавший рыжему лису.
Ответом ему было недружелюбное кошачье рычание. Не открывая глаз, она видела, как здоровенный рысь скалит острые зубы в сторону Атласа. Но лисёнок не боялся его. Даже наоборот — он абсолютно бесстрашно смотрел бойцу Конгломерата в глаза и был готов отпустить ещё одну фразу из разряда «
я же говорил», но вдруг Компас грубо оторвали от земли, взяв исполинской лапой её всю — от шеи до хвоста, после чего грубо сжали ладонь, сминая за её спиной всю скромную одежду и серую шкуру под ней. Было очень больно, но сил не было даже крикнуть, не говоря уже о какого либо рода сопротивлении. Подъём продолжился, и, как только она оклемалась, перед её всё еще расфокусированным взглядом появилась хмурая морда белого медведя с приподнятыми чёрными брюлями. Отчётливый и очень громкий для слуха кроликов рык одного из телохранителей Теодора заставил её непроизвольно прижать единственное ухо.
Послышался скрип петель на тяжёлых деревянных створках, и крольчиха смогла наконец проморгаться и посмотреть, куда её несут. Очень хотелось убежать, скрыться, провалиться под землю, но более всего — умереть. К этой цели она была ближе всего, но сознание медленно и уверенно возвращалось к ней после критического кислородного голодания.
Подняв глаза и оглянувшись, она увидела Атласа, Генри, ту рысь, который посадил её в эту душегубку, полевых командиров Конгломерата и самого Теодора Гуэрру. Кого она не смогла увидеть, так это одного из белых медведей — телохранителей мраморного лиса, который стискивал её, как плюшевую игрушку, так, что не получалась даже шелохнуться.
Вид у мраморного лиса был… бывалый. Его едва ли можно было назвать обычным словом, которым описывался безупречный костюм-тройка, вычищенная и расчёсанная серебристая шерсть, — идеально. Тео был очень далёк от этого идеала в этот раз: потрёпанный, в одной лишь не самой свежей рубашке и помятых брюках, с небрежно накинутым на шею галстуком, свисавшим двумя концами на груди. И это всё не учитывая опухших от недосыпа глаз и недовольного вида. Язык у него заплетался от усталости.
— Атлас? — спросил он, стоило закрыться за делегацией дверям.
— Да, — откликнулся лисёнок.
— Жив, цел? Все лапы, хвост — на месте? — беззлобно поинтересовался мраморный лис.
— Да, — тихо и скромно ответил рыжий.
— Хорошо... это хорошо, — заключил Теодор, выходя на пушистый ковёр перед столом, и цапнул небольшой стакан с бодрящим янтарным напитком на донышке. Отпив с половину, он воззрился на виновницу своего раннего пробуждения.
Воцарилась тишина, и крольчиха шкурой почувствовала, как на её серенькое тельце уставились несколько хищных глаз. Как бы ей ни хотелось продолжать висеть в лапе у медведя, отдыхать и наслаждаться свежим воздухом, вздрогнувший хвост выдал её с потрохами.
Понимая, что оттягивать неизбежное дальше смысла нет, она широко распахнула глаза, закашлявшись. Все терпеливо ждали, пока она прочистит пересохшее горло и осознает, где оказалась. Впрочем, это она уже осознала несколькими минутами ранее.
Висеть в такой тёплой и «дружеской» компании у мишки в кулаке было слегка непривычно, но она собралась с духом и уставилась на мраморного лиса. Подняла оставшееся ухо и разбила тишину кабинета всего одним словом:
— Тео…
Мраморный лис поставил треугольные уши торчком, наклоняя голову набок, как бы иронично показывая, как внимательно он слушает. Но у крольчихи не было что сказать. Она смотрела прямо ему в глаза, а он смотрел на неё, побалтывая в лапе стеклянный стакан. Внезапно уголки рта крольчихи дёрнулись в кривой усмешке.
— У тебя проблемы с алкоголем, Тео, — тихо сказала она.
Лис молчал всего секунду.
— Нет. У меня проблемы с тобой, — сухо ответил он, отходя чуть дальше и ставя стакан на стол, разворачиваясь к ней. — Но я тебя всё равно поздравляю! — с закипающей, судя по голосу, злобе процедил он сквозь зубы. — Тебе удалось умертвить приёмного отца и дело всей его жизни. И почти удалось обосрать моё!
Крольчиха нахмурилась:
— Не смей говорить о папе, будто…
Не успела она договорить, как мраморный лис сорвался с места, на ходу замахиваясь, подскочил к крольчихе и со всей своей силы ударил Компас по морде тыльной стороной ладони. Получившийся звук заставил всех в комнате прижать уши, а Генри — ещё и хвост. Атлас видел, как гривистый волк прижимался к стене, а после удара и вовсе отошёл в тёмный угол кабинета.
Как ни в чём не бывало, Теодор будничным тоном, сквозь который не ощущался гнев, продолжил:
— Рокс так и не смог вытравить из тебя твою кроличью тупость и веганскую упёртость! Это же ты приволокла машины без какой-либо проверки на Ферму. Это ты подставила беднягу Рокса и всех его ребят. Решила полакомиться мороженым, заодно перестреляв всех подряд. Это ты навязалась на «разведку», — Тео ехидно протянул последнее слово и изобразил пальцами кавычки, — ты сделала
всё, чтобы его убили. И если что-то может сравниться с твоей безграмотностью и непрофессиональностью, то это твой всепоглощающий эгоизм! Напортачив, ты решила сделать самое тупое, что вообще можно было только придумать, наплевав на то, что будет с хищниками, с твоими друзьями, с теми, кто помогал тебе!
— Но я о том… — вскрикнула было Кос, но тут же получила вторую оплеуху.
Мраморный лис поморщился, встряхивая кистью, но неприятные ощущения его не остановили. Он шагнул к столу, схватил стакан и опрокинул остатки янтарной жидкости в себя, поставил и тут же налил ещё.
Компас, оправившись от оплеухи, от которой звенело в ушах, едва успела подать голос, как Тео раздражённо зарычал и ткнул пальцем в сторону стены:
— Да хрен там!!! Сколько, ты думаешь, руководителей было в здании УСС в тот момент, когда ты его снесла? Один? Два? Те, кто убил Рокса, сидели по домам, глядели новости и хлебали виски! Ты убила мелких клерков, уборщиков и ночных сторожей! А заодно убийца Рокса получил бесценные аргументы для удара по хищникам…
Тео брезгливо поморщился, когда крольчиха не нашлась что ответить.
— Хотя тебе какое дело? Ты же эталонная травоядная — думаешь только о себе!
— Нет… — прошептала крольчиха.
Теодор оскалился и рванул к ней, замахнулся и сделал ещё один сильный удар. Одноухая голова болталась на ватной шее, как у куклы. Когти Тео оставили на морде Кос небольшие кровоточащие борозды.
— Твои дела кричат громче, чем твои слова, — фыркнул лис, — и кричат об обратном…
— Я сделала хоть что-то, пока ты со своей армией сидишь на жопе! — выпалила крольчиха, пока у неё не зазвенело в голове от очередной затрещины в исполнении мраморного лиса.
— Да, — спокойно кивнул мраморный лис и отхлебнул из стакана. — Поэтому мои ребята не попадают в плен УСС и не умирают в окровавленном номере. И я не воюю с хвостом змеи! — Тео помахал стаканом в воздухе, изображая волны. — Я бью её в сердце!
Лис оттопырил указательный палец и резко ткнул Кос когтем в грудь.
— Это называется «тактика», зайка моя, — ласково пояснил он, — но для тебя есть слова попроще: думать головой, а не жопой.
— Крольчиха, — огрызнулась Компас.
Тео отпил из стакана и хмуро посмотрел Кос.
— Даже возразить нечего? — процедила она, готовая рассмеяться после очередной оплеухи — это было видно в её глазах.
Тео, не раздумывая, замахнулся, но вдруг голос подал Атлас.
— Кос! — только и сказал он, и крольчиха будто опомнилась от его голоса и снова безвольно повисла в лапе белого медведя.
Теодор замер с занесённой лапой, ожидая подвоха со стороны Кос. Но крольчиха замолкла. Раздражённо фыркнув, Тео мотнул мордой в сторону:
— Убрать эту дуру! Маути!
— Да, босс…
— В камеру её! Глаз с неё не спускай!
— Сэр, я… — замешкался здоровый чёрный кот, но к нему уже повернулся мраморный лис:
— Какие-то проблемы?
— Она и есть проблема!
— Это приказ! — выпучив глаза страшно прорычал Тео.
Маути на секунду осёкся и кивнул:
— Да, сэр.
Выйдя из-за спины босса, пантер щёлкнул несколько раз пальцами, показывая на Стоика, державшего крольчиху, и Вала, показав им пальцем на дверь. Бойцы подчинились ему безоговорочно, и белый медведь утащил свою ношу в неизвестном направлении. Без большого телохранителя Теодора в его кабинете стало пустынно.
— Можешь быть свободен, Генри, — наконец сказал мраморный лис, и гривистый волк, молча кивнув, быстро скрылся за створками двери.
Атлас сопроводил его взглядом, потом глянул на безразличного Теодора и рванул было за волком, чтоб ему не влетело так же, но у самой двери услышал спокойный и немного усталый голос мраморного лиса:
— А вас, юноша, я попрошу остаться.
Лисёнок замер у двери с уже потянувшейся к ручке лапой и прижал уши. Сердце само собой скатилось к кончику хвоста, а к горлу подступил комок. Он молча развернулся к главе Конгломерата и испуганно посмотрел на чёрную маску, украшающую морду серебристого лиса.
— Поедешь со мной! — постановил Тео, ткнув в Атласа пальцем.
— Куда? — удивился тот.
— Увидишь, — отрезал Тео и, поправив свисавший галстук, принялся его ловко завязывать. — А пока — там, — Тео ткнул пальцем в сторону стены, — ванная, у тебя десять минут на то, чтобы ополоснуться. А я пока достану для тебя подходящий костюм.
Атлас облегчённо выдохнул.
Мраморный лис обратился к оставшемуся в кабинете тигру:
— Ямал, что у нас там со временем?
Здоровяк только и успел вскинуть лапу, как его часы на запястье недовольно пикнули.
— Точно по графику.
— Собирайся, — велел Тео, — мы с Атласом поедем вдвоём.
Ямал кивнул и чеканным шагом покинул кабинет, оставив лисёнка наедине с боссом. Тео между тем дождался, пока закроется створка двери в кабинет, и прижал на селекторе кнопку. Дверь за спиной у Атласа нехарактерно дёрнулась, лязгнули стальные затворы и стало ясно, что она наглухо закрыта. Снова пришло время испугаться — глаза округлились, а хвост безвольно лёг на землю. Но Тео вовсе не собирался исполнять самые ужасные фантазии рыжего лиса. Он просто вылез из-за стола и пошёл к ничем не примечательной стене кабинета.
Затянув узел, Теодор критично оглядел лисёнка.
— Давай-давай-давай! — он несколько раз повторил лапой вращательное движение, призывая рыжего поторопиться. — У нас мало времени!
Атлас решил не спорить. Судя по тому, как Тео метался по кабинету и нервничали его полевые командиры, что-то намечалось.
Незаметным переключателем в лучших традициях замка с секретами мраморный лис заставил мягко и бесшумно сдвинуться небольшую книжную полку, открывавшую секретный проход. Воображение Атласа опять сработало не в самую лучшую сторону — он немедленно вспомнил «комнаты интенсивного допроса» на Комбинате и, естественно, подумал, что в таком секрете Тео держит именно одну такую; но все эти страшные догадки быстро развеялись, когда мраморный лис вынес в кабинет несколько вешалок, на которых были аккуратно размещены светлые костюмы. Лис положил их на кресло и кивнул Атласу:
— Мне в основном идут светлые оттенки, так что выбор скудный.
Атлас кивнул Теодору издалека, не приближаясь к костюмам. Тео тяжело вздохнул и припомнил лисёнку кое-что:
— Особого приглашения ждёшь?
— Сэр, я не понимаю, чего вы от меня хотите, — честно и прямо сознался лис.
Как ни странно, Теодора этот ответ всецело устроил:
— Приводи себя в порядок.
— Хорошо, — кивнул Атлас.
— Потом выбирай себе костюм по размеру. Мы с тобой едем к сильным мира сего, и если Ямалу я могу позволить встретить их в камуфляже, то тебе — нет.
— Я понял. Хорошо, постараюсь, — уверенно кивнул лисёнок и отправился к комнате личной гигиены.
Теодор лишь коротко хмыкнул, наблюдая за ним, и ловко завязал на шее галстук любимым виндзорским узлом.
Атласу пришлось повозиться: поначалу он увидел в потайной комнате ещё и довольно хороший душ, но решил, что, даже несмотря на пыльную, свалявшуюся шерсть, сейчас было не время и не место для купания и заставлять Теодора ждать, тем более при сборе к «сильным мира сего», было, мягко говоря, неприлично. Он быстро умылся, причесал шерсть на морде и занялся поисками костюма. Уже собравшийся к этому моменту, опытный мраморный лис помог ему с выбором размера, на глаз примерив пиджаки из своего гардероба к рыжему. Тео был старше Атласа, а потому — немного больше, но его старая одежда прекрасно сохранилась. Выбор остался совсем маленьким, когда были выбраны нужные размеры, и в итоге Тео остановился на классическом неброском костюме-тройке нежно-бежевого цвета.
— Так, снимай свои рванины и надевай это.
Рубашку под него нашли быстро, и Атлас вылез из ободранной куртки. Аккуратно сняв чёрную бандану, подаренную ему ПиДжеем, он ловко влез в костюм и застегнул пуговки. Теодор в безупречном платиновом костюме обошёл его кругом и несколько раз отряхнул, разглаживая складки.
— Пойдёт, — буркнул он.
— Я оставлю одну вещь, — ответил Атлас и прихватил подарок ПиДжея.
Теодор брезгливо поморщился.
— Ты же не собираешься это поверх костюма носить?
— Она приносит удачу.
— Понятно… — загадочно протянул мраморный лис и властно протянул лапу. — Дай её сюда.
Атлас хотел поспорить, но всё же чёрную тряпочку протянул. Теодор расправил её и вытряхнул остатки тины, пыли, грязи и многого другого, но даже так он поморщился от её запаха.
— Видимо, многое она у тебя прошла.
Рыжий даже улыбнулся, пока мраморный лис начал её каким-то особым образом складывать, после чего подошёл к Атласу и одним движением вытащил из нагрудного кармана торчавший белоснежный платочек. Сложенная бандана с намалёванным черепом заняла своё новое место, на этот раз на груди у Атласа, дополняя его новый образ.
Рыжий скосил морду к зеркалу, висевшему на стене в секретной комнате, и обомлел от того, насколько он преобразился. Он думал, что в военной форме ему хорошо, но даже с ней он оставался сутулым запуганным лисёнком. Потом была чёрная куртка, в которой он щемился по подворотням Города, и вот теперь ему хотелось расправить плечи и встать прямо, высоко подняв нос. Он не раз и не два видел лисов-адвокатов в дорогих, чёрных костюмах с иголочки, забегавших на Комбинат, чтобы выгородить кого-нибудь, но на каждом из них был ошейник. А на нём его сейчас не было.
«
Мистер Атлас», — почему-то вспомнилось обращение медведя, и на морде, незаметно для лисенка, расцвела довольная улыбка.
Из мира грёз его вернул голос Теодора:
— Так, идём, а то опоздаем.
Атлас на прощание взглянул на себя в отражение и уверенно зашагал следом за главой Конгломерата. Он не знал, что ждёт его в обозримом будущем, но был уверен в том, что всё будет не хуже, чем есть сейчас.
Через Конгломерат лисы прошли в гордом одиночестве: Теодор махнул дежурившему медведю у дверей и тот не стал их преследовать. Сам Тео двигался по территории цитадели Конгломерата с уверенностью ледокола, идущего по лёгкому льду. То и дело кто-то салютовал главе организации, вскидывая лапу к морде, а Тео в ответ лишь слегка кивал.
Никого из тех, кто почтительно приветствовал Тео, Атлас не знал, но даже при этом он отмечал, что боевиков Конгломерата стало намного больше. В гараже творилось нечто невообразимое: лёгкие машины стояли в два, а местами в три ряда, работы смотрителю гаража прибавилось катастрофически, а вот среди гантраков некоторых стало не хватать, хоть их места тут же заняли другие. Впрочем, долго ходить и узнавать, что тут изменилось со времён последнего визита Атласа, ему не пришлось: к лисам вырулил огромный лимузин, из которого вылез Ямал, открывая дверь для дорогих гостей.
— Спасибо, — поблагодарил тигра Теодор, залезая внутрь и приглашая следом Атласа.
Лисёнок без проблем устроился на противоположном сиденье от крайнего заднего, на котором расположился мраморный лис. Машина чуть покачнулась: на переднее сиденье сел полосатый кот и лично отдал приказ незнакомому ягуару за рулём:
— Трогай, — и тут же накрыл лапой наушник гарнитуры. — Всё, двигаем!
Атлас старательно смотрел в окно, чтобы не сталкиваться с Теодором взглядом, но там лишь плыли бетонные стены и скучные машины — больше в гараже ничего не было видно. Но, поднявшись по бетонным эстакадам, кортеж выехал наружу, и тут в Атласе взыграло любопытство: как такой лимузин выберется из снежных завалов? Но всё оказалось прозаично и очень просто.
Лисёнок с трудом разглядел через затемнённое стекло огромную сочленённую гусеничную машину с мощным снеговым отвалом, после чего все ненужные вопросы у него отпали. Легендарный Бронелом вёл за собой процессию автомобилей главы Конгломерата, словно ледокол. Теодор не питал к этому никакого интереса, в отличие от Атласа, никогда такой роскоши не видевшего. Мраморный лис флегматично приложился к небольшой баночке белкового коктейля, которую достал из бара лимузина.
Когда Атлас окончательно потерял интерес к их эскорту, безликому окружению и интерьеру лимузина, ему пришлось-таки посмотреть на скучавшего Теодора, который этого взгляда, впрочем, давным-давно ждал. Он заговорил первым, и, несмотря на довольно плотный завтрак в дороге, голос его был откровенно уставшим.
— Я тебя не виню, Атлас, — начал он, прихлёбывая кофе из небольшой кружки, пока лимузин покачивался на ухабах. — Никто не сможет винить тебя в том, что ты не остановил эту одноухую тварь, когда она решила сделать то, что задумала.
Рыжий виновато поднял глаза.
— Она действовала из чистого эгоизма, — произнёс Тео. — Удел травоядных. Особенно такой, как она.
— Да, — неохотно согласился Атлас.
— Но ты был свидетелем всего того, что произошло. Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё до мельчайших подробностей. И не хитри: я сам лис, — напомнил он.
Атлас, до этого волновавшийся, чуть не вздрогнул. До того как Тео сказал последнюю фразу, его голова стремительно пыталась выдумать какую-нибудь историю, в которой он не нажимал злополучную кнопку круиз-контроля, но, как только прозвучало «не хитри», все его планы рухнули. Он начал свою историю издалека:
— Всё началось с того, что она, починив Буревестник, сказала, что отправляется в какое-то место… Не помню названия, но я пошёл к вашим телохранителям узнать, что это такое, по наводке Олега…
Мраморный лис не стал уточнять, что это за место, и просто слушал рыжего, попивая кофе и умудряясь каким-то образом не проливать на себя ни капли. Атлас рассказывал всё, как и просил Тео, в детальных подробностях, какие только помнил. Упомянул даже голос самого Теодора, доносившийся из рации в машине Карбона, и вдруг всхлипнул, вспоминая вороного коня и его машину. Склонив голову, он прервал рассказ и чуть не заплакал, а Тео услужливо подал салфетку.
Вытерев морду, Атлас поднял покрасневшие глаза.
— Я знаю, что это немного не то, но… — его голос дрожал. — Что случилось с Карбоном?
Теодор отвёл взгляд.
— Нитри билась за его жизнь больше четырнадцати часов, — сухо ответил мраморный лис и, выдержав паузу, наконец сказал: — И проиграла. Его больше нет.
Атлас окончательно поник и замолчал, но Теодор не стал его торопить. Лишь через несколько минут он напомнил лису, что нужно продолжать:
— Хоть будем знать, за что он погиб, Атлас.
— Мы с ним ехали впереди всех остальных машин, — наконец продолжил лисёнок, вытирая глаза. — Он открыл бардачок, дал мне защитные очки, велел надевать, а сам обошёлся своими, жёлтыми… Так мы с ним ворвались в бурю. Видно ничего не было, но били молнии… Одна из них и выхватила из этой темноты силуэт Буревестника…
Атлас говорил и говорил, силясь не сорваться в истерику, переживая, наверное, один из самых страшных моментов жизни из числа тех, что помнил. Медленно, давая себе немного отдохнуть после каждого предложения, он рассказывал Теодору всё, что случилось. Когда его рассказ дошёл до кульминационной точки, он тихо сказал:
— Я оказался в кузове машины. Компас резко повернула влево, и Карбон не успел среагировать. У Чёрной Бетти оторвало колесо, и она вылетела с дороги. Я видел только взрыв…
Атлас замолк. Теодор тяжело вздохнул, потянулся в сторону двери, доставая высокий стакан с гравировкой буквы «K» на боку, и плеснул на донышко уже знакомой бурой жидкости.
— Я, наверное, не буду, — тихо сказал Атлас.
— Разумно, — согласился Теодор, — мне, наверное, тоже не стоит.
К удивлению лисёнка, он отставил стакан в специальный держатель и наклонился:
— Я слушаю, Атлас.
— В кузове были две бомбы красно-оранжевой расцветки. Я пролез внутрь, наткнулся там на ящики со взрывчаткой и кое-как отбился крышкой одного из них: Компас сразу же начала в меня стрелять. А когда у неё кончились патроны и она перезарядилась, я был уже на переднем сиденье. Но она не выстрелила. Она сказала, что жить больше не намерена, и велела убираться из машины.
— И что ты сказал ей?
— Что это самоубийство.
— А она что?
— Она так не думала. Назвала это самопожертвованием, но я сказал ей, что это самообман.
Теодор с хмурым видом кивнул и взглядом попросил лисёнка продолжать.
Атлас вздрогнул. Для него настал момент истины в настоящем — приходилось рассказать о моменте истины прошлого.
— Я схватил её пистолет, выстрелил в стекло. Потом взял её в охапку и выпрыгнул в окно.
Теодор поднял брови и откинулся на спинку дивана в лимузине.
— Надо было сразу ей в голову стрелять, — буркнул мраморный лис. Атлас не расслышал этого и потому продолжил:
— Мы упали в канаву у дороги — она была полна воды. Наверное, только так и выжили…
Мраморный лис сложил пальцы у своей морды, кивая. Атлас уже хотел выдохнуть, решив, что всё, что происходило дальше, Тео и так знает, но он вдруг тихонько сказал чуть ли не сам себе под нос:
— А как пикап вообще доехал до небоскрёба?
Атлас шумно сглотнул.
— Я не знаю, — мотнул он мордой. — Я только видел, что Кос успела что-то сделать у руля. Повернула ключ — это точно.
— Ну, ключ блокирует руль, — согласился Теодор, — но, когда она бросила педали, должен был заглохнуть движок…
— Я не знаю, — снова мотнул мордой Атлас, — я и водить не очень умею. Я за рулём Буревестника вообще пару раз всего сидел…
— Круиз-контроль, — задумчиво произнёс Тео, словно отвечая на собственный вопрос. — Единственное объяснение — она включила круиз-контроль.
Теодор искоса взглянул на лисёнка:
— Ты же знаешь, что это такое?
Атлас затравленно кивнул.
— Да. Так она и сделала, — согласился сам с собой Тео, недовольно глядя в окно лимузина, после чего неожиданно обернулся к рыжему. — А ты что скажешь, Атлас?
Атлас вдруг почувствовал, что его вот-вот вырвет от волнения. Лапы дрожали, как безумные и Теодор, как казалось лисёнку, видит это прекрасно. Согласиться с ним? А что, если позже Кос расскажет, кто именно нажал эту проклятую кнопку? Или стоит попытаться объясниться сейчас?
Атлас глубоко вздохнул и закрыл глаза:
— Сэр… Это не Кос. Это я включил круиз-контроль.
Молчание длилось несколько томительно долгих секунд.
— Зачем?! — раздался удивлённый голос Тео.
Атлас открыл глаза.
— Я… я испугался… Я… — он виновато взглянул исподлобья на главу Конгломерата. — Я думал, что грузовик улетит куда-нибудь подальше…
Тео с приоткрытым ртом обалдело моргнул.
— Я просто боялся за свою жизнь, хотел оказаться как можно дальше от бомб и взрывчатки в салоне. Но тогда я не знал, что всё так получится, я думал, что грузовик упадёт в канаву или куда-нибудь…
Признавшись, Атлас грустно вздохнул и снова взглянул на Тео.
Тот с лёгким щелчком закрыл рот и ещё раз моргнул.
— Ну-у, — протянул он наконец, — в отличие от моих придурков, — Тео слегка мотнул головой в сторону багажника лимузина, — у кого-то хватило мужества признаться в собственных ошибках.
— Мистер Теодор, вы не злитесь? — с надеждой спросил Атлас.
— Нет, — мотнул мордой мраморный лис. — Это был просто не мой день. В целой цепочке нелепых случайностей тебе довелось быть последним. Если бы эта неблагодарная тварь не полезла в бутылку, — Тео начал, раскачивая лапой, зажимать пальцы, — если бы этот обдолбанный придурок не профукал склад, если бы патрули среагировали вовремя, если бы её остановили на посту… — Тео зажмурился и покачал головой. — Нет, Атлас, ты был лишь «вишенкой на торте» из моих неприятностей. И самым слабым и неподготовленным звеном, в сравнении со всеми, кто накосячил перед тобой. Было бы нечестно валить всё на тебя.
— Да?.. А я боялся, что вы меня убьёте… — нервно хмыкнул Атлас.
— Что?! Нет! — беззлобно усмехнулся Тео. — К тебе как раз почти нет претензий: у тебя минимум опыта и знаний. В отличие от других…
Последнюю фразу Тео произнёс мрачным тоном, снова покосившись в сторону багажника, за которым была дорога в Цитадель.
— Сэр, я не совсем понимаю…
— Каждый должен нести ответственность за то, что он делает! И если моё обращение к чести и совести не доходит, — с угрозой в голосе протянул мраморный лис, — то я обращаюсь к более базовым вещам. Например — к инстинкту самосохранения!
Некоторое время висела пауза, после чего переваривший сказанное лисёнок позволил себе вопрос:
— Но, мистер Гуэрра, как же Компас? Неужели у неё нет этого инстинкта?
— Да я не уверен, что у неё даже мозг в наличии! — раздражённо огрызнулся Тео, не глядя на лисёнка.
Атлас решил промолчать. Повисла неловкая, немая пауза. Чтоб хоть как-то разбавить тишину и отвлечься от скуки, Теодор взял пульт от телевизора, который появился за спиной Атласа, выехав из-за сидений. Лис оглянулся, посмотрел на главу конгломерата и пересел к нему. Теодор клацнул когтем по кнопке.
Динамики ожили, экран зажёгся и показал студию новостей с дикторшей-окапи.
Ведущая была одета в строгий чёрный костюм, на лацкане которого висела чёрная траурная ленточка — знак скорби в память погибших от теракта. Её голос, несмотря на личную трагедию, звучал твёрдо и профессионально; единственное, что выдавало горечь утраты, — это покрасневшие от слёз глаза и опухшие веки, которые были тщательно покрыты толстым слоем грима.
— …с момента, когда была осуществлена атака, уже прошло три дня. Продолжаются поиски выживших; из-под завалов, согласно нашей информации, только что извлекли 274-ю пострадавшую. С каждым днём вероятность спасения уцелевших зверей падает, но многочисленные родственники не теряют надежды, так же как и спасатели. Напоминаем, что для спасательной операции привлечены все имеющиеся ресурсы, а также сформированы бригады добровольцев из мирных жителей. Для спасателей, а также всех, кто потерял близких, организовано множество центров оказания психологической помощи. Со специальным обращением выступила также глава центра психологической помощи «Надежда».
Камера переключилась на молодую жирафиху в светлом костюме и такой же, как у ведущей, траурной ленточкой. Она сидела в простеньком светлом кабинете, глядя куда-то за камеру, и буквально сразу покосилась на стол, где, наверно, лежал лист с заранее заготовленным текстом, после чего подняла морду прямо в камеру и заговорила:
— Дорогие граждане, сегодня я обращаюсь ко всем вам. Будь вы врачом, строителем, полицейским, просто неравнодушным — это не важно. Произошедшая трагедия не оставила никого из нас непричастным. И я хочу сказать вам всем, что преодолеть это испытание — обязанность каждого из нас. Мы должны быть сильными. Однажды было сказано, что деморализованный враг — лучший союзник. И мы должны быть сильными и не терять надежды. Центр психологической помощи «Надежда» всегда примет Вас и окажет любую помощь, будь Вы травоядный или…
Трансляция из кабинета была заботливо прервана до того, как психолог успела сказать то, что так не вязалось с основной волной поступающей с телеканалов информации. Вместо этого на экране опять появилась деловитая окапи, аккуратно подбиравшая стопку бумаг перед собой.
— Число жертв доподлинно неизвестно, но уже возросло до беспрецендентных размеров. Источники при службе управления специальными силами сообщают о пяти тысячах зверей, ставших жертвами теракта, — пострадавших же более восьми тысяч. Несколько сотен зверей всё ещё остаются пропавшими без вести, а в больницах, по разным данным, находится от двухсот пятидесяти до более трёхсот пострадавших в критическом состоянии. В связи с неспособностью донорских служб справиться с числом нуждающихся, Департамент Здравоохранения ратифицировал Акт о Чрезвычайной Трансплантации. У нас на прямой линии Министр Здравоохранения Андреас Блэкспот.
На гигантском экране сзади Орпы появилась фотография солидного панда в красном костюме, и стало понятно, что переговоры будут проходить в телефонном формате.
— Здравствуйте, мистер Андреас, — поздоровалась ведущая, — каково сейчас общее положение относительно здравоохранительных органов?
— Доброе утро. Сначала я должен сказать, что наши больницы не были рассчитаны на такое количество пострадавших. Да, мест на всех не хватает, приходится размещать пациентов в коридорах, а также в специально арендованных помещениях, но доктора, как того и следовало ожидать, действуют крайне профессионально и согласно инструкциям.
— Да, но, несмотря на это, уровень смертности в медицинских заведениях превысил допустимый максимум. Как Вы это прокомментируете?
Панд на мгновение замялся, но быстро нашёлся:
— Действительно, это так. Однако мы должны понимать, что при текущей ситуации нехватки медикаментов, донорского материала и личного состава, несмотря на все усилия медиков, это попросту неизбежно. Следовательно, это и стало причиной привлечения к спасательной миссии всех студентов-медиков и ратификации Акта о Чрезвычайной Трансплантации. Я лично выступил инициатором принятия данных решений.
— Скажите: какова может быть реакция общественности на этот Акт?
— Я не занимаюсь реакцией общественности, меньше всего она интересует меня сейчас. Моя приоритетная задача — спасти тех, кому ещё можно помочь. И каждый благоразумный гражданин понимает необходимость данного решения. Те, кто выступают против, — или глупцы, или вредители.
— Спасибо. У меня остался лишь один вопрос. Расскажите: что означает привлечение к операции Бригады Биологической Защиты?
— Мы имеем дело с колоссальным количеством погибших; все морги переполнены, тела приходится складировать на Стадионе. Нынешние погодные условия способствуют ускоренному разложению тел, что может привести к распространению эпидемии. Задача данной бригады — свести риск разрастания трагедии к минимуму.
— Благодарю Вас за информативную беседу, мистер Блэкспот.
Экран сменился на стандартную заставку, и ведущая продолжила:
— Можно без преувеличения сказать, что это самый крупный теракт в современной истории. Режим Чрезвычайного положения продлён на неопределённый срок. Несмотря на это, властями отозваны несколько сотен зверей, являвшихся сотрудниками УСС. Согласно имеющейся у нас информации, власти готовятся к тотальной наступательной операции.
Ведущая замолчала, и в эфире на несколько секунд воцарилась пауза, прежде чем камера переключилась на матёрого яка — нового исполняющего обязанностей мэра.
— То, что произошло не так давно в нашем ранее мирном и безмятежном Городе, — несомненно, самое большое по количеству жертв преступление. И мы не будем вытирать слёз с нашей души и сердца. Это останется с нами навсегда. Но это не помешает нам найти и наказать преступников. Мы должны делать это без срока давности, знать их всех поимённо. Мы будем искать их везде; где бы они ни скрывались — мы найдём их в любой точке планеты и покараем. Меня спросили, война ли это. Увы, это война. И наша задача — молниеносно закончить её во избежание дальнейших жертв прежде, чем наши враги предпримут очередной акт устрашения. Я уже не раз говорил и повторю ещё раз: расплата будет суровой. И она коснётся каждого, кто хоть сколько бы то ни было причастен к произошедшему. Мы заставим хищников выпить горькую чашу страданий, которую они приготовили для нас.
Эфир вернулся в чистенькую студию:
— И пока наши бойцы, призванные охранять наш покой в пределах Города, собираются за его пределы, то жители всё чаще начинают задаваться вопросом: кто виноват в том, что такое могло случиться? Увы, глава Управления Специальными Службами пал жертвой этой атаки, и многие вопросы остаются без ответов, однако мы провели собственное расследование. Со специальным репортажем из временной штаб-квартиры Управления Специальными Службами наш собственный корреспондент…
Атлас больше не слушал. Он откинулся на спинку сиденья и посмотрел в потолок машины, чуть скосив глаза на мраморного соседа. Тео, как всегда, был хладнокровен, и ни одна новость не вызывала у него даже малейшей реакции. В какой-то момент лисёнку стало интереснее наблюдать за ним, чем впитывать весь тот поток откровенной лжи о хищниках и их правах в Городе.
Всё время поездки по телевизору крутили повторы с минимальными изменениями, а интервалы между забивали информационным шумом в виде интервью с важными чиновниками, репортажами с места происшествия и анализами авторитетных экспертов. Машина пропаганды уверенно раздувала пламя ненависти к хищникам; в Городе собирались митинги, поднимались бунты, ломали двери и громили квартиры законопослушным и честным гражданам. Местами началось мародёрство, но СКХ и другие службы пресекали его на корню.
На экране постоянно мерцало одно-единственное четырёхзначное число. Время от времени оно менялось на одну-две единицы в бóльшую сторону. Иногда на десяток, а то и дюжину. Новости в прямом смысле кормили зрителей свежими трупами. За то время, что они были в пути, Атлас заметил, что число изменилось с 5024 до 5037.
Глядя на экран, Атлас не питал иллюзий. Рыжий лисёнок был счастлив, что благодаря случаю оказался за пределами Города. Правда, одна мысль не давала ему покоя: а что из всего этого бы не случилось, если бы он не приложил к этому лапу?
У него промелькнула мысль обсудить это с Тео, но эскорт Конгломерата замедлил ход и свернул на пустынную асфальтированную дорогу. Атлас никогда прежде не бывал в этой части пригорода и даже удивился тому, что с одной стороны границы у него — засушливая пустошь, похожая на степь, а с другой, оказывается, раскинулись зелёные поля, засаженные морковкой. Но посмотреть на зелёные, но пустынные красоты, незнакомые Атласу, ему не дали: поездка быстро перешла в свою завершающую стадию и караван машин завернул за старую, явно заброшенную ферму. Лисёнок не сильно расстроился.
Огорожена она была хлипким заборчиком-рабицей, ржавые ворота стояли нараспашку и, даже будучи закрытыми, не смогли бы никого удержать, не говоря уж о той силе, с которой в это странное место прикатил Теодор со своей свитой. В полумиле от покосившегося амбара, служившего когда-то домом хозяевам фермы, в пересохшем русле ручья Атлас заметил несколько грузовиков Конгломерата. И если три-четыре из них у него не вызвали никаких вопросов, так как это были классические гантраки с агрессивно торчавшими вверх стволами пушек и пулемётов, то последний грузовик был необычным. Это был всё тот же трёхосный полноприводный грузовик с кузовом в виде трейлер-модуля с торчавшей в небо «гребёнкой» разномастных антенн и разных сложных устройств. Но кортеж пролетел мимо — Атлас только успел дернуться у окна, желая побольше рассмотреть. А грузовики уже скрылись из виду.
Однако Тео понял его рывок по-своему.
— Спокойно, — размеренно кивнул он. — Это всего лишь предосторожность.
— От чего? — сглотнул Атлас. — Там, куда мы едем, — опасно?
— Не-е-ет, — флегматично покачал головой мраморный лис. — Там нас ждут партнёры. Однако я предпочитаю обеспечивать безопасность для себя и своих гостей.
Впередиидущие джипы заревели движками чуть громче, забираясь на довольно крутой пригорок, совершенно не предназначенный для передвижения по нему на автомобильном транспорте; а полноприводный седан, в котором ехали почётные гости, даже не заметил этой нагрузки. Только трясти стало чуть сильнее, так что Теодору пришлось отставить кофе в подстаканник и выглянуть в окно.
Со странной ностальгией во взгляде мраморный лис посмотрел на три зерновые башни, стоявшие вдалеке, и грустно выдохнул.
— Давненько, — прошептал он.
Атлас хоть и услышал это слово, но спрашивать, что оно значит, не стал. Он тоже начал разглядывать местность, но ничего интересного, кроме этих башен, не увидел, а вскоре из его обзора скрылись и они, потому что конвой двигался прямо к ним. Потянувшись чуть выше и заглянув через перегородку в кабину, он через лобовое стекло увидел, что в низине у трёх башен уже стояли другие машины, явно ожидающие только их и никого более.
Атлас недоуменно перевёл взгляд за другое окно — кортеж летел глубже на территорию заброшенной фермы.
Кавалькада машин главы Конгломерата, блестя на солнце чёрно-зелёным металлом, двигалась вперёд, тихо шурша покрышками по гравию.
Ямал клацнул рацией на плече и усадил на морду очки-авиаторы.
— Работаем, — коротко приказал он.
В тот же момент конвой дружно распался на несколько составляющих: отдельные джипы, шедшие впереди, резко ушли вперёд; тяжёлые гантраки развернулись в разные стороны; некоторые машины застыли на месте.
Атлас не на шутку испугался таких движений, однако Тео сидел совершенно неподвижно и серьёзно, глядя ровно вперёд. Лисёнок не желал испытывать его терпение и не стал расспрашивать о телодвижениях бойцов Конгломерата, абсолютно уверенный в том, что они всё делают правильно.
Седан мягко притормозил на пригорке, и Атлас смог наблюдать работу хищников во всей красе.
Из грузовиков вылезло несколько львиц из отряда Сары Лайнос. Каждая держала огромную мощную винтовку, и командовала всеми лично их капитанша, уверенно тыкая своим подопечным на возвышенности. Сами машины развернули тяжёлое вооружение. Атлас навострил уши.
— Периметр чист, — выдала рация на плече у Ямала голосом львицы, — стрелки на позициях.
Ямал клацнул рацией на плече.
— Внимание, мы на месте. Работаем по плану «Браво-плюс». Никаких фокусов — просто охрана.
Рация согласно заурчала разными голосами.
Кортеж Тео замер напротив машин с гербами Города. Двери джипов обыденно открылись, из них вылезли хищники и, не торопясь, словно бы ничего необычного не происходило, начали занимать посты со своей стороны фермы. Травоядные в костюмах смотрели на происходившее с полным безразличием.
Мраморный лис глубоко вздохнул и приободряюще взглянул на Атласа:
— Ну-у, пошли!
Замедляясь, эскорт автомобилей конгломерата выкатился на площадку бывшего двора фермы.
У Атласа челюсть отвисла: у чёрных представительских седанов и здоровенных джипов стояли травоядные в костюмах! Но ещё больше лисёнка поразили флажки штандартов с гербом Города на передних крыльях пары лимузинов и номера с гербами вместо числового обозначения городских районов.
Атлас не на шутку разволновался и вцепился в кресло:
— Сэр… А-а… что делать мне?
— В основном — слушать. И не перебивать, — отрезал Теодор. — Пошли. Некрасиво после всего заставлять их ждать.
И, не дожидаясь ответа, он грациозно выпорхнул наружу, спокойно застёгивая пиджак
Мраморный лис выпрыгнул из машины, подняв лапами небольшое облачко пыли, на ходу поправляя галстук и глядя на правительственную машину. Выглядела та куда более солидно, чем у него: гербовые диски, флажки на капоте, эскорт из мощных мотоциклов, за каждым из которых сидел хорошо вооружённый сотрудник службы безопасности. В тот же момент из массивного седана с гербами Города на пыль площади опустились отполированные до блеска копыта огромного барана в дорогом тёмно-синем костюме в полоску, белоснежные кудри которого венчали массивные витые рога. Несмотря на избыточный вес, баран тоже одним движением застегнул стильный пиджак и, коротко оглядевшись, шагнул в сторону, освобождая выход своему компаньону.
И на этот раз первым делом Атлас увидел ветвистые рога — было даже не совсем понятно, как он с такими вообще в машину поместился, но высокий, худой и элегантный олень вынырнул из недр чёрного корпуса, застёгивая пиджак, и был явно недоволен всем происходившим. Атлас даже обмер, но всего на секунду: он его знал, причём лично! Отлично знал этого вечно скучающего чиновника, которого видел всего один раз: именно он выпустил его на свободу не так давно. Кто-то из младших Форестов — так он его запомнил. Кто-то очень основной, когда дело касалось хищников в городе.
— Блин, — тихо выпалил Атлас. Теодор вопросительно покосился на лисёнка. — Этот олень может меня узнать, — шёпотом выговорил рыжий, а когда Теодор повернулся к нему, пояснил: — Он выдавал мне документы!
— Так даже лучше, — коротко усмехнулся Тео и повернулся к чиновникам, решительно приближаясь.
Атласу так не казалось. Стараясь держаться позади серебристой фигуры главы Конгломерата, лисёнок двинулся вперёд. Костюм, выданный Теодором, не позволял сутулиться и горбиться — приходилось держаться увереннее, прямее и более гордо. Атлас почти физически чувствовал это.
Отойдя от машин на несколько метров, стороны сошлись в центре площади. Тут, в трех-четырех метрах друг от друга, они остановились.
— Мистер Бейкер, мистер Форест, — кивнул травоядным Тео, проведя лапой по пуговицам пиджака. — Моё почтение.
— Мистер Гуэрра, — заметил хорошо поставленным баритоном баран, — я бы разделил ваш энтузиазм, если бы не причина, по которой мы здесь собрались.
— Господа, — Тео взвесил перед собой раскрытые лапы, — небесами клянусь: произошедшее для меня — не менее неприятный сюрприз, чем для вас!
— И тем не менее это были авиационные боеприпасы! — нахмурился баран. — Которые были у вас! И такое не получится свалить на мелкие банды.
Теодор поморщился и глубоко вздохнул:
— Абсолютная правда, господа! Но эти бомбы были у меня похищены!..
Баран с оленем с сомнением переглянулись.
— Я всё понимаю… — Тео рубанул перед собой лапой воздух. — Но это была попытка меня подставить. И на момент нашего разговора все причастные уже понесли заслуженные наказания. А сама исполнительница этого теракта сейчас сидит под стражей, и я готов передать её вам по первому требованию.
— Исполнительница? — недоуменно переспросил баран.
— Да, — спокойно кивнул Тео. — Думаю, вы о ней слышали: Одноухая бестия.
— Крольчиха?! — нахмурился сенатор.
— Откуда она у вас?! — встрял олень.
— Долгая история, — поморщился Тео. — Но могу вас заверить: эта атака — её лап дело. А мои ребята не имеют к этой бойне никакого отношения!
— Это невозможно! — мотнул головой баран. — Зачем ей это?!
— Да затем же, зачем и держать сотню кроликов в неволе, устраивать перестрелки в Городе, нападать на конвои и ещё многое-многое другое…
Атлас видел, как при одном лишь упоминании Компас Тео начал закипать, но держался профессионально.
— Ну посудите сами: к чему
мне,
сейчас, эта конфронтация?! А искать смысл в
её поступках я откровенно устал. Как по мне, она просто идиотка.
— Но штаб Управления протаранил смертник, — неуверенно заметил олень.
— Нет-нет-нет… — Тео замотал мордой, предупредительно подняв ладонь. — Крольчиха направила свой пикап с бомбами на здание, а сама выпрыгнула. Неужели это не видно на записи камер?
— Беда в том, — подал голос Говард, — что единственные камеры у штаба были на фасаде самого здания. А сервер, пишущий данные с этих камер, расположен в самом штабе УСС. Нам очень сильно повезёт, если сохранятся хоть какие-то данные и если их вообще найдут.
— А откуда у вас информация, что это поступок крольчихи? — спросил баран.
— Вот этот юноша, — Тео в полуразвороте указал ладонью на Атласа, — был послан мной перехватить её. Он был в салоне того самого пикапа. Он вступил в борьбу с этой полуухой мразью и выкинул её из салона. Но не успел остановить машину. Так что он был рядом с ней в тот момент, когда рухнуло здание.
— Но как же он её не остановил? — не выдержал олень.
— Она — убийца и бешеная тварь, — огрызнулся Тео. — А он — ещё мальчишка. Гораздо интереснее, чем занималось УСС и где были СКХ, когда были так нужны.
— Мы уже назначили по этому поводу сенатскую проверку, — понимающе кивнул олень.
— В любом случае если это действительно, — олень выделил последнее слово недвусмысленной интонацией, — сделала одноухая, то это просто астрономически поспособствует скорейшему разрешению конфликта.
— Говард прав, — согласился баран, и Атлас наконец узнал, как зовут оленя. — Но как это сообщить гражданам?
Атлас понял, что стоит сообщить о происшествии перед камерами:
— Но ведь она сама во всём призналась! — баран, олень и Тео недоуменно на него уставились. — Её сняли несколько камер, которые брали интервью рядом с каньоном. Она вышла вперёд и сказала всё как есть. О том, что сделала и почему.
— В смысле? — не понял Тео.
— Ну, там перед журналистами выступал какой-то странный олень с такими большими зубами, как у кабана, и она его убила… А потом начала кричать в камеры, кто она такая и что сделала.
Воцарилась тишина. Атлас переводил взгляд с сенаторов на Тео и обратно.
— Когда это было? — спросил Говард.
— Сегодня ночью, — ответил Атлас.
Теодор с озабоченной миной обернулся к делегации травоядных.
— Ну, значит, уже сегодня её признание должно быть во всех новостях, — заключил он.
— Да… — задумчиво кивнул олень. — Если это действительно так, то это несколько разрядит обстановку.
— Однако общество так накручено, что вести дела стало сложнее. Наши расходы уже перекрыли бюджет. Почти в два раза, — пояснил баран.
— Понимаю, — вздохнул лис. — Я утрою сумму следующего перевода.
Баран слегка потрясённо вскинул подбородок.
— Это, — соглашаясь, протянул он поставленным баритоном, — поспособствует разрешению ситуации. Однако, — он вскинул копытце с золотыми часами, — вы должны понять, мистер Гуэрра: я не могу ничего гарантировать!
— Понимаю, — опять кивнул Тео. — Единственное, чего я хочу избежать, — это конфронтации. Всем нам, — он подчеркнул эти слова повышением голоса, — ни к чему обострение конфликта.
Баран помрачнел и недовольно чмокнул губами.
— С этим могут возникнуть проблемы, — заключил он. — Управление получило такой удар, что не отделаться букетом с открыткой «
Прости!»
Атлас выжидающе взглянул на Теодора.
— Для этого мы здесь все и собрались, господа, — предупредительно поднял лапы мраморный лис. — Никому из нас не нужна открытая конфронтация. От себя я приму все необходимые меры: проведём сбор средств среди сотрудников-хищников на наших предприятиях в помощь жертвам, выделим деньги из фондов… Вы сможете подключить прессу?
— Попробуем, — задумчиво глядя вдаль, кивнул Баран, — но, должен сказать, я бы предпочёл более стабильный канал связи, мистер Гуэрра. В такие неспокойные времена нельзя доверять даже телефонам.
— Я тоже думал об этом, — кивнул Тео и неожиданно обернулся к Атласу. — Вот этот юноша легко исполнит роль связного.
Травоядные синхронно перевели взгляд на смущённого Атласа.
— Нам придётся легализовать его в Городе, — размышляя вслух, протянул олень.
— В этом самая прелесть: он уже абсолютно легален.
— Это как? — удивился олень.
— У него есть право снимать ошейник в пределах городской черты, — пояснил Теодор. — И, кажется, вы сами одобрили его освобождение из Комбината.
Атлас максимально смиренным взглядом упёрся в землю, пока мистер Форест всматривался в его морду. Наконец олень удивлённо приподнял бровь.
— Семь-ноль-два, кажется? — спросил Говард. — Да? С личным делом в один листочек?
Лисёнок поднял глаза и виновато улыбнулся.
— Мы называем его Атлас, — настойчиво произнёс мраморный лис.
— А юнец справится? Можем ли мы ему доверять? — нахмурился Баран.
— Абсолютно, — Тео закрыл глаза и чуть повёл мордой. — Он смышлён, прошёл все наши проверки и отлично ориентируется в сложных ситуациях. И он знает ровно то, что ему нужно знать. Не более и не менее. Он — отличный переговорщик.
Атлас слушал Тео, слегка прижав уши: так ярко, да ещё при столь высокопоставленных травоядных, его ещё никто не нахваливал.
— Мистер Гуэрра, вы уверены? — с сомнением протянул баран. — Возможно, есть способ доставлять вас в Город лично?..
— Исключено! — весело фыркнул Тео. — Поверьте мне: день, когда я лично пересеку границу Города, там все запомнят надолго.
— Ну что ж, тогда, я полагаю, на этом можно завершить встречу, — кивнул баран, прощаясь с главой Конгломерата. — Мистер Атлас?
Сенатор вежливо кивнул лисёнку. Рыжий на мгновение растерялся и запоздало кивнул в ответ ему и оленю.
— Мистер Бейкер, Мистер Август, — сказал он, обращаясь к последнему, — я не знаю, как выразить вам свою благодарность за всё, что вы сделали для меня.
— Надеюсь, нам представится такой случай, — серьёзно сказал олень, и неопытный Атлас чуть не пожалел о своих словах.
— Спасибо, господа, — обратился Теодор к своим друзьям, — было продуктивно. Надеюсь, наше дальнейшее сотрудничество будет ещё плотнее.
Высокие гости неторопливо развернулись и двинулись к лимузинам.
Неожиданно к Тео шагнул Ямал и, опустившись на одно колено, прошептал что-то ему на ухо.
Лис отрешённо кивал, выслушивая тигра.
Наконец он кивнул чуть глубже, показывая, что всё понял, и Ямал замер, выжидающе глядя на своего начальника.
— Что-то случилось, мистер Гуэрра? — поинтересовался Баран, замерев у двери лимузина.
Тео поморщился:
— Две колонны подразделений УСС вошли на мою территорию.
Баран грустно вздохнул:
— Я позвоню Спарксу — пусть отзовёт своих бобиков.
— Да-а… — напряжённо протянул Тео. — Но две группы уже находятся в «красной» зоне…
— Их там много? — насторожился баран.
— Не-ет… — поморщившись, протянул лис. — Несколько колёсных танков, пара основных и несколько машин пехоты.
— И в чём проблема? — недоуменно приподнял бровь баран. — Вы вроде раньше справлялись в подобных ситуациях.
— Но не помешает ли это нашим делам теперь?.. — задушевно протянул Тео.
Баран добродушно усмехнулся:
— УСС полезло в бутылку, не дожидаясь разрешения Сената. А что до личного состава этих частей, то-о-о, — усмехнулся баран, стильно поправляя пиджак за лацканы, — если верить опросам, среди сотрудников УСС практически нет моего электората.
От интонации, с которой были произнесены эти слова, Атлас едва не потерял челюсть. Всё время, сколько он себя помнил, лису вбивали в мозг, что травоядные лучше хищников, потому что дорожат каждой жизнью.
И он верил этому.
Ровно до того момента, как баран легко обрёк на смерть своих подчинённых.
Теодор лишь глянул на своего тигра и кивнул ему. Тот клацнул рацией на плече и отдал короткий приказ, который Атлас не расслышал.
Все разошлись по своим машинам, будто ничего и не случилось. Атлас брёл за Тео, прикидывая в уме, сколько травоядных может быть в тех машинах. И это после того, что произошло в Городе?
Ямал открыл лисам дверь и дождался, пока они займут места друг напротив друга. Теодор плюхнулся на кресло, на ходу расстёгивая пиджак, и довольно взглянул на лисёнка:
— Поздравляю, Атлас, похоже, ты снова вернёшься в Город. Только теперь большой шишкой!
— Да-а-а… — протянул лисёнок старательно пытаясь переварить в уме все произошедшее.
— Что случилось? — насторожился Тео. — Ты не хотел назад? Но теперь всё будет по-другому.
Атлас вздохнул:
— Я тут подумал…
— Да?
— Сэр, вы столько ругали Кос, а в это время… — Атлас встретился взглядом с Тео и замолк.
Мраморному лису могло не понравиться то, что он хотел сказать.
— Да-а? — недоуменно кивнул Тео, приглашая лисёнка продолжать.
Атлас собрался с духом.
— А в это время сами нападёте на колонну УСС!
— Если бы не полуухая крольчиха, то ничего бы этого не было, — слабо огрызнулся Тео. — И если тебе кажется, что я валю на неё все шишки, то я напомню: это именно ты нажал на кнопку, которая обрекла на смерть множество травоядных!
Перед глазами Атласа встали облики бобра из кафетерия Управления, безобидного Спиди и даже оперативников, угощавших его кофе. От этих воспоминаний лисёнок приуныл.
Тео с усмешкой следил за Атласом.
— Так что, если захочешь кого-то обвинить, у тебя есть выбор.
— Я себя не оправдываю, — мотнул мордой Атлас. — Я только хотел спросить: стоит ли увеличивать ещё больше число жертв?
— Если они дойдут до цитадели, — отрезал Тео, — жертв будет в сотни раз больше.
И тут же мило улыбнулся, словно дискуссия шла о любимом сорте мороженого.
— Так что успокаивай себя тем, что это минимальные из возможных жертв!
Атлас промолчал.
— А если тебя беспокоят жертвы среди травоядных, то можешь не переживать, — с сарказмом заметил серебристый лис, — сам сенатор дал добро.
— Не-е. Просто Вы говорили о том, какая злодейка Кос, потому что она убивала травоядных. И вот теперь — вот это.
— Послушай, эта крольчиха всегда действовала только в своих собственных интересах. Единственный её друг — это собственное Эго.
— Но она сказала…
— Позволь дать совет… — повысив голос, перебил его Тео. — Никогда не верь тому, что тебе говорят. Никогда и никому!
Атлас не удержался:
— Даже вам?
К его удивлению, глава Конгломерата, звонко щёлкнув пальцами, ткнул в него указательным.
— Точно! — и, откинувшись на сиденье, веско добавил: — Никогда не верь болтовне! Смотри только на дела и поступки.
— Я смотрю, — кивнул Атлас. — Кос помогла найти мой родной дом. В тот же день, после взрыва, она привела меня домой. Я видел там другую жизнь, а потом… потом её будто подменили. Компас уже не та, кем была раньше.
Теодор насмешливо фыркнул:
— Рисовка и игра на публику. Хотя, должен признать, успешная. Если даже ты после того, что она с тобой сделала, — Тео обвёл указательным пальцем шрам под глазом у лисёнка, — её защищаешь.
— После того как из её жизни вырвали Рокса, Генри говорил мне, что я один, кто теперь сможет её понять.
— О-о-о! Генри тот ещё специалист! — чуть не рассмеялся Теодор. — Ведь это он облажался в Городе.
Лимузин медленно, но верно перебирал колёсами по грунтовой дороге, вальяжно покачиваясь на деревенских ухабах. Конвой Конгломерата собирался в строй обратно и укатывал в нужном направлении.
Атлас отрешённо смотрел в окно, пока наконец не сказал:
— Я тоже облажался.
Теодор спокойно кивнул:
— Да.
Какое-то время они ехали в гнетущей тишине. Затем Тео прокашлялся:
— Но если ты найдёшь в себе силы не зацикливаться на этом, то тебя ждёт блестящее будущее.
Рыжий поднял уши торчком, и вдруг голову озарила очень нужная мысль.
— Та плёнка! — вдруг вспылил рыжий. — Плёнка, за которой вы послали меня в банк, помните?
Главарь Конгломерата напрягся:
— Да…
— В моей норе, у меня дома! Там есть проектор для неё!
Мраморный лис нахмурился:
— А чего же ты молчал?
— Как-то не сообразил… — признался Атлас.
— Так, и где твоя нора?
***
Молодой козёл за рулём лёгкого зелёного джипа вдавливал педаль газа до железа, заставляя движок машины реветь от перегрузок на высшей передаче. Да, машина была простой, надёжной и очень дешёвой, но для данной ситуации надо было выпросить себе хоть что-нибудь побыстрее. Подскакивая на ухабах едва намечающейся грунтовой дороги, он выхватил с приборной панели обмылок рации на витом шнуре и поднёс ко рту:
— Отряд четыре, отряд четыре, приём! Приказано немедленно остановиться! Отряд четыре!
Впрочем, действовал он по инструкции, а не по наитию. Последнее происходило уже пятнадцать минут, и что-то ему подсказывало, что ничего не изменится. В рации была лишь статика и помехи. Но появился ориентир — столб пыли, который поднимался от колёс множества грузовиков. Ехали они быстро и уверенно: гусеничные танки двигались на специальной платформе, запряжённой в мощнейший пустынный танковоз. Козёл сдавил рулевое колесо до хруста и снова убедился, что педали газа дальше хода нет.
Расстояние между ними медленно сокращалось.
Далеко впереди него по дороге ехала колонна из трёх бронированных джипов — авангард наступающей «группы 4» Управления. За ними в семистах метрах двигалась остальная группа с танками, грузовиками и бронеавтомобилями.
Ещё чуть дальше находились едва заметные укрепления. Пантеру, лежавшему в наскоро вырытом неглубоком окопе, накрытом масксетью, это всё было отлично видно. Кот, жмурясь, прикладывался к резиновому наглазнику прицела безоткатного орудия, стоявшего рядом.
Джипы пропустили вперёд — впереди ждала ещё одна засада.
Сержант УСС в зелёной машине боязливо бросил руль налево, заскакивая на придорожную насыпь и равняясь позади колонны. Он снова схватился за рацию:
— Отряд четыре, немедленно остановиться! Приказ генерала Спаркса! Отряд четыре!
Колонна бронетехники из Города гнала уверенно и быстро. Их движение можно было сравнить с таковым в плотном городском потоке, но сравнивать не приходилось, так как танки принимали непосредственное участие. Две пятидесятитонные гусеничные машины шли своим ходом не так быстро, как могли двигаться остальные участники колонны, но, как известно, скорость определяется по самому тихоходному транспортному средству. Остальным приходилось с этим мириться; но и бросаться вперёд никто не спешил.
В это же время в гантраке Конгломерата, стоявшем чуть поодаль от позиций бойцов и невидимом со стороны дороги из-за каменистого холма, довольная до неимоверности ласка, потирая маленькие лапки, положила их на большие для неё рычаги, которые могли показаться обычными переключателями для любого, кто не знаком со столь тонкой техникой. Маленький белый зверёк перевёл все переключатели на странной серой коробке в верхнее положение, после чего провернул на ней силовой рубильник, запрыгнул наверх и завёл на полке старый механический будильник на две минуты.
Мотор машины, в которой он находился, раскрутился чуточку быстрее, негромко фыркнув. Радиооборудованию, тем более такому мощному, требовалось много электричества, ради которого под капотом даже был установлен дополнительный генератор. Как только он заработал в свою полную мощность, произошло нечто странное.
Рация, до этого ловившая хоть какие-то сигналы, начала зловеще шипеть. Колонну полностью отрезали от связи с подкреплением, но замедляться никто и не думал, сославшись на то, что в низине сигнал нередко пропадает, и решив, что всё под контролем.
При виде танка пантер прижался к орудию и, высунув от усердия язык, повёл стволом по ходу движения колонны. Контрастный чёрный крестик прицела двигался с упреждением перед ведущей гусеничной машиной колонны. Когда она поравнялась с приметным камнем у обочины, служившим ориентиром, пантер хладнокровно нажал на спуск. Орудие звонко хлопнуло, и к танку стремительно метнулся яркий красный трассер.
У самого камешка «звёздочка» трассера упёрлась в корпус танка, и мир вокруг вздрогнул, скрывая боевую машину в пышном пылевом облаке, из которого медленно и торжественно вылетела оторванная башня.
Слева, в конце колонны, уже медленно вздымался такой же пылевой столб: там полыхала замыкающая машина.
Отовсюду застучали пулемёты Конгломерата, сдувая всех, кто пытался выскочить из подбитых машин. У одного из бронированных джипов свалились защитные решётки и осыпались бронепакеты защитных окон — джип, тяжело жужжа двигателем, укатился в кювет и замер, уткнувшись в землю радиатором. Рвалась резина покрышек, шипели разбитые двигатели, с мелодичным звоном падали стекла и шлепались тела травоядных.
— ОТРЯД ЧЕТЫРЕ!!! — что было сил орал козлик, нагоняя впередиидущий конвой. Он поравнялся с замыкающей машиной и вдавил копытцем значок трубы на рулевом колесе. Зелёный джип затрещал клаксоном, привлекая внимание водителя-бобра за рулём.
Несколько секунд они обменивались многозначительными жестами на полном ходу. Бобёр попытался использовать рацию, но всё было тщетно. Козёл показал ему сжатый кулак и дёрнул локтем вниз. Бобёр кивнул и передал это остальным травоядным в салоне. Переключив передачу, он вдавил газ и начал обгонять конвой, сигналя всем водителям.
За спиной пантера волк в камуфляже со звоном распахнул замок орудия.
— Фугасный, — буркнул большой кот и заряжающим рывком вогнал снаряд. Лязгнул замок, и через секунду пантер перенёс прицел на следующую цель.
Колонну замесили со всех сторон — один из бронированных грузовиков УСС замер, качнувшись на подвеске, словно уставший слон; его двери покрылись «оспинами» пулевых попаданий, а бронепакеты стёкол кабины стали молочно-белого цвета. Шедший следом грузовик с грохотом скрылся в жирных клубах пламени: снаряд Конгломерата подорвал бензобаки и тяжёлая машина мигом превратилась в пылающий костёр.
Один из танков резко развернулся через гусеницу и замер, нервно водя стволом пушки и судорожно крутя смотровой «короной» командирской башенки: в клубах пыли и разрывов экипаж пытался понять, откуда ведут огонь. В лоб танку ударил яркий трассер ракеты, а через миг из башни с басовым хлопком вырвало люки, и в небо с гулом рванули многометровые языки пламени от молниеносно сгорающего боекомплекта.
Некоторые травоядные офицеры Управления пытались залечь в кювете и огрызаться огнём, но силы были неравны; казалось, что вся пустыня стреляет по ним.
Где-то рядом с ярко пылающим грузовиком, от которого в небо ползли жирные чёрные клубы дыма, колыхалась антенна пехотной радиостанции: травоядные пытались вызвать подмогу. Но — тщетно: станция «Уха», стоявшая в ближайшем сухом русле ручья, забивала все частоты. Машина радиосвязи бойцов взорвалась чуть позже и, качнувшись в бок, разлетелась от распирающего взрыва.
Мимо, поднимая клубы пыли, пролетел бронированный джип УСС — водитель с ходу ударил по газам и, лихо развернувшись, понёсся назад, покрышками поднимая клубы белого дыма.
У конца колонны рядом с ним ударил снаряд безоткатки — джип подбросило вверх короткой вспышкой с облаком пыли, и он пролетел вперёд, переворачиваясь на бок и продолжая судорожно дрыгать бешено крутящимися колесами.
Рухнув на землю, он пролетел по гравию и наконец замер, и его мягко накрыло клубами поднятой им же пыли. В днище ему тут же ударила ещё пара трассеров безоткатных орудий — земля там снова вздрогнула, и джип мгновенно скрылся в облаках дыма и пыли, из которых в разные стороны брызнули бронепластины, колесо и обрывок проводки.
Ответный огонь травоядных постепенно затихал; в скопления оборонявшихся травоядных разбивали орудия Гантраков или отдельные минометы.
Наконец пантер распрямился; внизу дымилась разбитая колонна УСС. Пылавший грузовик скрылся в клубах дыма, подсвеченных оранжевыми языками пламени. Рядом чадил чёрно-белым дымом горящий танк. Над техникой в колонне то тут то там курились столбы от пламени и время от времени раздавались хлопки рвавшихся от огня покрышек, чуть реже — взрывы оставшегося в машинах боекомплекта.
В мощный бинокль пантер увидел, как на крыше одного из грузовиков замер баран-пулемётчик: он лежал нижней челюстью на ствольной коробке пулемёта, глядя погасшими глазами в бесконечность; из носа и рта у него стекала кровь прямиком на пулемётные ленты, окрашивая их золото в алые тона.
В кабине «Уха» зазвенел будильник, закончив двухминутный отсчёт. Радист, ждавший этого на низком старте, провернул силовой рубильник против часовой стрелки, и послышался разряжающийся гул: конденсаторы сбрасывали неотработанное электричество и на это реагировали трансформаторы. Ласка перещёлкнул оставшиеся выключатели и тут же надел на голову крошечные наушники, включая какое-то другое устройство в его кабине. То, что он услышал, заставило его вздрогнуть.
***
Ведущая машина конвоя остановилась у обочины по приказу козлика, и из неё вышел совсем не довольный этой ситуацией носорог. Увидев, что к нему из джипа выбегает всего лишь сержант, он пробухал к нему.
— На каком основании вы задерживаете колонну для проведения спецоперации? — начал было он, но козёл тут же взмахнул папкой и вынул из неё белоснежный лист.
— Приказ Бригадного Генерала Спаркса, Сэр! — тут же отчитался он. — Вы группа четыре?
— Сопровождение, — буркнул носорог, беря лист и разглядывая единственную строчку в письме. — Что происходит? Почему не доложили по рации?
— Судя по разведданным, мы вошли на территорию очень мощной группировки хищников. Возможностей колонны может не хватить для выполнения поставленной задачи!
— Что за бред?! — рявкнул носорог. — Нас сопровождают два основных танка — что эти трупоеды могут сделать против этого? Камнями закидать?!
— Сэр, это приказ! Необходимо догнать и развернуть впередиидущую колонну, пока не стало поздно!
Носорог ещё раз посмотрел на бумагу и передал обратно козлику, который упрятал документ обратно в папочку.
— Я поеду, — согласился он, — догоню и разверну их. Я всё ещё не понимаю, что у нас со связью.
— Похоже, это хищники.
— Не неси бред, — сказал он, усаживаясь на пассажирское сиденье своего джипа и показывая водителю «
Вперёд».
Пробуксовав, чёрно-белая машина сорвалась с места и умчалась вдаль, поднимая клубы пыли.
Но стоило ему отъехать меньше чем на километр, как земля под копытами травоядных вздрогнула, а до ушей долетели мощные громовые раскаты взрывов. Козёл ринулся за руль, догоняя носорога, и вышел из машины, чтобы посмотреть, как авангард конвоя на их глазах скрывается в клубах дыма, пыли и пламени. Взрывы следовали один за другим, перемешиваясь с характерным звуком пулемётного огня. Один за другим над конвоем метались купола взрывных волн, видимых невооружённым взглядом; издалека были отчётливо слышны хлопки орудий, свист подлетавших снарядов. Всё это длилось всего несколько десятков секунд. Меньше минуты. Носорог знал, что в авангарде: больше сотни бойцов специального назначения.
А потом всё резко прекратилось. И для молодого сержанта, носорога и нескольких других очевидцев стало тихо. Даже опытный в таких делах капитан никогда не видел ничего подобного и нижняя челюсть у него отвисла.
У козлика дрожали копыта. Он не знал, что делать, но вбитые годами тренировок инструкции были прошиты на уровне рефлексов. Он снял с держателя рацию на витом шнуре и поднёс к пасти:
— Отряд четыре? Отряд четыре, ответьте. Отряд четыре, приём. Отряд четыре?
В это же время вдалеке от травоядных, за холмом, зазвенел будильник. Радист-ласка отключил станцию, позволяя рациям возобновить вещание, и надел наушники. Покрутив верньеры, он услышал жалобный голос травоядного:
— Отряд четыре?.. Отряд четыре, ответьте. Отряд четыре, ответьте. Пожалуйста.
Послышался всхлип, и даже хищнику стало не по себе.
— Отряд четыре… Пожалуйста… Кто-нибудь, ответьте. Отряд четыре…
Мольбы об ответе от отряда четыре ещё долго раздавались эхом в радиоэфире. Это слышали все, не исключая даже Ямала в кабине лимузина. Доносившийся из его рации голос слышали и Теодор с Атласом, пока тигр не сделал звук в рации тише. Но даже так Ямал слышал голос козлика, продолжавший повторять это как мантру:
— Отряд четыре, ответьте, приём. Отряд четыре, прием, как слышно? Отряд четыре, хоть кто-нибудь… Отряд четыре…
