Забытая жизнь

Иногда мне очень жаль, что наша жизнь такая длинная, ведь если бы мы жили всего один день, тогда смогли бы сказать все, что всегда хотели, но боялись. Если бы у меня остался в запасе всего один день, тогда я бы сказала все то, о чем боялась даже думать. Нет сомнений, что Северус бы очень удивился этому, но все же свой последний день жизни я бы хотела провести с ним. Ничего не делая, просто сидя рядом и ощущая счастье. Говорить о том, о чем обычно не хватало времени или смелости. В этот день я бы, ни секунды не жалея, могла б ему сказать: «Я люблю тебя», так как знала бы, что завтра меня уже не будет на этом свете. Я очень хотела, чтобы он это знал, хотя, думаю, что он и знает. В этот день я могла бы представить, что Северус только мой, я бы обманула себя в этом, но какая разница, ведь я думаю, что он бы не пожалел потратить на меня всего один день своей жизни. В этот день я бы призналась ему во всех своих чувствах, не боясь того, что он рассмеется надо мной, я бы взяла его за руку и не отпускала, я бы обняла его и почувствовала, что значить радость. Я бы просто поцеловала его, ведь когда живешь всего один день, то можешь не задумываться о последствиях. Жёлтый день сменился чёрной ночью. Я пришла, другой ответ не жди. Если ты на самом деле хочешь Быть со мной, то просто помолчи. Свей мне объятия крепкие, чтоб даже ветер стих, Все сны мои рассветные я подарю за них. Ты унизил любовь, как прогнал её прочь, потом, Что ж, гордость я потеряла, больше не найду. Пусть говорят, дважды в реку не входят, а я войду. Знал бы ты, как беспощадны ночи, Знал бы ты, как бесполезны дни, Если ты на самом деле хочешь Быть со мной, то просто обмани. Не могу я любить тихо. Не могу сдерживать то, что вырывается из меня сумасшедшими ударами сердца. Каждую минуту мысли о Северусе текут широкими потоками, а чувства громоздятся подобно горам в каком-то особом месте внутри, где начинается вдох. Оказывается, мне надо было потерять все, чтобы понять, как я люблю Северуса; люблю, потому что он сильный и беспринципный, страстный и земной, как я. Столько есть всего, о чём надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернёшь, надо думать о том, что ещё можно изменить. Хорошо, когда рядом мужчина, когда можно прижаться к нему, почувствовать крепость его плеча и знать, что между мной и безмолвным ужасом, наползающим из мрака, есть он. Даже если он молчит и лишь неотрывно смотрит вперёд. Но человек не может двигаться вперед, пока душу его разъедает боль воспоминаний. И вот я пытаюсь разобраться, кем я была и кем стала. Я всегда верила в то, что больше всего мы обязаны заботиться о себе и наслаждаться полнотой жизни, но вместе с тем меня преследовало убеждение, что вся наша жизнь предначертана. Никто не знает, когда и что его ждет, и лишь время неумолимо уходит. Все эти годы я в панике бежала вперед. Оглядываясь назад, я вижу, что не обрела в жизни ничего достойного, кроме своего отца и Северуса. И вот наступил день, когда я проснулась и поняла, что теряю людей, которых любила больше всех на свете. Только сейчас я стала осознавать, что мы не можем жить отдельно от мира, который нас окружает, в нежелании сопротивляться ни судьбе, ни фатализму, но лишь признавая собственные слабости. Северус был прав, сказав, что я эгоистичная девчонка. Мне подумалось, что если время упущено или тебе в чем-то очень долго было отказано, то потом это наступает уже слишком поздно, даже если отвоевано большими усилиями и принесло большую радость. А может, «слишком поздно» вообще не бывает, а бывает только просто «поздно» и, может быть, впрямь «лучше поздно, чем никогда»? Не знаю. В очередной раз шел дождь. Я осмотрелась, пытаясь сориентироваться, а затем быстрыми легкими шагами двинулась прочь, шелестя плащом по траве. В темноте виднелись через дорогу унылые ряды полуразвалившихся кирпичных домов с тусклыми слепыми окнами. — Он живет здесь? — спросила я себя с презрением. — Здесь? В этом магловском районе? Должно быть, хорошее прикрытие… — Не делай этого, Адрианна, — прошептала я. — Ему на тебя все равно… Но может, ты… ошибаешься, — выговорила, задыхаясь, я и оглянулась. — В лучшем случае выставит за дверь. О какой гордости может идти речь, когда сдержанность в выражении своих чувств сплошь и рядом приводит к краху?! Я забиралась все глубже в лабиринт нежилых кирпичных домов. Наконец я дошла до переулка под названием Паучий тупик; фабричная труба высилась над ним, словно кто-то огромный укоризненно грозил пальцем. Легкие шаги эхом отдавались на булыжной мостовой. Пройдя мимо разбитых и заколоченных досками окон, я, наконец, остановилась у последнего дома, где на первом этаже между занавесками пробивался слабый свет. Шумно выдохнув, я постучала в дверь. Мы создали обстоятельства, заложниками которых оказались сами. С другой стороны, в любых обстоятельствах нужно сохранять верность себе. И пока у меня есть возможность совершать поступки — я должна действовать. Ошибка совершена, и надо её исправлять, даже если кажется, что время упущено и шансов уже нет. Надо попытаться… Через несколько секунд в доме послышалось какое-то движение, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Через щель на меня смотрел человек; длинные черные волосы обрамляли желтовато-бледное лицо с черными глазами. Я откинула с головы капюшон так, чтобы было видно лицо. — Анри, — Северус открыл дверь пошире. — Каким ветром занесло тебя в Паучий тупик? Что такая девушка забыла в этой грязной дыре? — Ты позволишь войти? — Ко мне? — Да, я вся вымокла, — уточнила я и смахнула с лица капли дождя. — Похоже на дождь, — спокойно сказал Северус и осмотрелся. — Так что, могу я войти? —поинтересовалась я. — Или даже на порог не пустишь? — На пороге ты уже стоишь, причем лицом не в ту сторону! — Пока ты упражняешься в остроумии, а я могу простудиться, — раздражалась я от его поведения. — Я тоже. Вода одинаково для всех мокрая, а не только для тебя одной. От тебя отскакивают капли и попадают на меня. Ты пришла добить меня, дорогая? — Ну если ты сам это предложил, — уже любезнее ответила я. — Или ты мне откажешь? — Я никогда не мог тебе отказать, — губы Северуса изобразили ухмылку, и он пригласил в дом. Пройдя коридор, я оказалась в крошечной темноватой гостиной, производившей впечатление не то тюремной камеры, не то палаты в клинике для умалишенных. Полки по стенам были сплошь уставлены книгами, большей частью в старинных коричневых или черных кожаных переплетах. Потертый диван, старое кресло и колченогий столик стояли тесной группой в лужице тусклого света от люстры со свечами, свисавшей с потолка. Помещение выглядело неухоженным, как будто здесь давно никто не жил. Северус жестом пригласил меня присесть на диван. Я сняла плащ, отбросила его в сторону, села и принялась внимательно разглядывать помещение. — Как насчет выпить? — внезапно спросил он. — Скажем, вина эльфовского производства. Я в знак согласия кивнула. Северус тут же вышел за дверь. Было слышно, как он хлопает дверцами буфета и звякает чем-то стеклянным. Через несколько секунд он вернулся и принес пыльную бутылку вина и бокалы. Он разлил по бокалам кроваво-красное вино, один бокала вручил мне. Я приняла его и слегка пригубила этот напиток: «Весьма не дурно», — подумала я, уже большими глотками попивая вино. — Итак, что же я могу для вас сделать? — осведомился Северус, усаживаясь в кресло напротив меня. — Мы… мы одни? — тихо спросила я. — Да, — ответил Северус. — Моя дорогая, давай мы с тобой сразу договоримся: не врать друг другу. Что скажешь? — Да, это сэкономит нам время. — Какого хрена ты тут делаешь? — Какая смена настроения, — удивилась я. — В прошлый раз мы так и не закончили разговор. — Потому что ты стала говорить мне гадости, а у меня такие нежные уши. — Ты удивил меня, не скрою. Я ведь с тобой разговариваю! Нет, это ни на что не похоже. Ты не хочешь меня слушать? — Мне тебя слушать? А с какой радости, хотел бы я знать? Только что ты ворвалась в мой дом, вся мокрая, перепачкала тут мои полы, мои диваны, а мне тебя слушать? — Как же ты меня раздражаешь, Северус, — в груди все задрожало. — Спасибо за комплимент, — его черные глаза сузились. — Я никого здесь насильно не держу! Тебе лучше уйти, Анри, — передернул меня Северус. — Ты должен меня выслушать! — Слушал уже! Я принял решение. Оставь меня в покое! — Северус! Ты не можешь этого сделать, — возмутилась я. — Я не могу позволить… Северус, видать, получил удовольствие, увидев меня трусливой и слабой. И я предпочла бы сломать себе шею, чем доставить ему это удовольствие. — Не будь такой наивной, Анри, — заговорил он, стараясь вложить в свой голос всю свою любовь. — Все уже решено. — Если я тебе дорога, тогда какого черта… Как ты можешь пойти на такое, я бы… — Это план Дамблдора, — ответил Северус. — Ты прекрасно знаешь, мне ли тебе говорить, сколько ему осталось, я только приостановил действие проклятия. — И ты решил этим воспользоваться, чтобы угодить Тому? — В моем голосе звучала еле сдерживаемая ярость. — Если бы ты любил меня, ты бы не пошел на это. — Мои чувства к тебе здесь не при чем, — отрезал Северус. — Дамблдор предупредил меня. — Он должен был бы знать, на что я способна, когда доведена до отчаяния. — Он был прав, ты будешь искать и пытаться противостоять его плану. — Господи ты Боже мой, — процедила я. — Ты спятил! — Ой, да и слава Годрику, нормальный не пошёл бы на такое. — Если вы опять всё решили без меня, как мне вам доверять? — Никак… — Ты жестокий человек, Северус Снейп! — Жестокость — понятие относительное. — Я вдруг вспомнила, почему хотела тебя убить, — рявкнула я. — А я и не подозревал, что ты жаждешь более опасных заданий, Анри, — ласково проговорил Северус. — Это легко устроить. Я поговорю с Темным Лордом… — Я запрещаю тебе произносить это имя. Меня от него тошнит. У тебя, по-моему, что-то с психикой. Я пришла к тебе, а ты говоришь о Реддле. Это какое-то кощунство. — Разумеется, — осклабился Северус. — И какой у тебя план? — План? У меня? Я думала, это ты у нас эксперт по убийственным планам. Или нет? — А вот гадости, моя дорогая, говорить не нужно. — Сложив руки на груди, Северус вскинул бровь. — А вот мне нужно! Очень даже нужно! В жизни не испытывала большего желания, чем наговорить тебе гадостей! — В свое время у тебя это желание не проходило, — хриплым голосом произнес он. — С той секунды, что я имел несчастье тебя впервые увидеть, вся моя жизнь стала невыносимой. Северус тяжело шагал из одного конца комнаты в другой. У него вырывались проклятия, ругательства, которые я никогда не слышала. Это был Северус, которого я не знала. — Я прошу прощения, если я так холоден и ты рассчитывала на совсем другое. Я не могу просто включать свои чувства и выключать по щелчку, Анри. — Вот как ты думаешь. Что я ничего не чувствую? Что я не думаю об отце каждый день? Что я не оплакиваю жизнь, которую я могла бы иметь? Но вот почему такие люди, как ты и я, должны бороться? Потому что это даёт нам то, ради чего стоит жить, когда все остальное было отнято. Я думала, что ты понял это. Я думала, что мы разделили это. — Анри, ты забыла? Я бессердечная тварь! — Да хватит! В твоей ругани нет никакого смысла. — Я наблюдала за ним, шокированная, и восхищенная, и возбужденная, несмотря на угрозу. — Почему мы не можем спокойно поговорить? — все недоумевала я. Только после войны я поняла, почему все было именно так. Северус смотрел на меня. Заметив в конце концов это, я повернула голову в другую сторону. Он рассчитывал, что я буду разыгрывать спектакль. «Вы еще увидите, мистер Снейп, может быть, я и переломаю все свои кости, но никто не посмеет потешаться надо мной, тем более вы». — Чего ты молчишь? — Слова подбираю… — Какие? — Цензурные, — фыркнула я. — Ты боишься быть живым. — Я… — Ты боишься жить. Ты — лицемер, ты — конформист. Ты — лжец. Я открылась тебе, а ты осуждаешь меня. И почему я умудрилась именно такую скотину полюбить, — не роняя достоинства, сказала я. — Как мне жаль тебя, Анри, — ухмыльнулся Северус, и его губы слегка дрогнули. — Между нами не может быть никаких отношений. — Ты не можешь этого отрицать, между нами что-то есть. — Вражда, отвращение… — Накал, желание, — возразила я. — В этом нет никакого смысла. И никакого выхода из этого тоже нет. — Ох, только без мелодрам, Северус! — Я встала с дивана. — И зачем так грубо? — Разве я грубил? Я лишь констатировал очевидный факт. — Но очень гадким тоном, — добавила я. — Поверь, где-то в глубине души я все та же восемнадцатилетняя девчонка. — Значит, до такой глубины я еще не докопал, — саркастично ответил он. — Я знаю о тебе и твоем драгоценном уме. Внезапно его звероподобное метание по комнате прекратилось, он повернул свое лицо ко мне и сел напротив меня. Его черные глаза сверкали, но уже не от ярости. В них был юмор, темнота, горечь и настороженность. Это был Северус Снейп, ужас подземелья. Мы молчали, только изредка встречались глазами. Но тут Северус встал с кресла и, подойдя к окошку, выглянул в щель между занавесками, окинул взглядом пустынную улицу и снова плотно задернул занавески. Затем, нахмурившись, повернулся ко мне. — Анри, — произнес Северус устало, — животное нападает, когда его ранят. Инстинкт сильнее рассудка, сильнее желаний. Ты постоянно загоняешь меня в угол. Постоянно меня торопишь. Ты и сейчас это делаешь. Ты не можешь меня оставить наедине с самим собой. Ты не можешь меня отпустить. Тебе не нужна доброта, тебе нужна голая любовь. Безоговорочная любовь. Я весь выдохся. Голос Северуса становился холоднее, в нем все сильнее чувствовалось безразличие. — Пойми, Анри. В моем сердце было любви на тысячу галлеонов. Золотом, а не в бумажках. И я все потратил на тебя, до последнего кната. Ты меня выжала, как тряпку. — Я была неправа, Северус. Извини. Я лишь пытаюсь что-то вернуть. Мысли завертелись в голове. «Я могу отдать ему свое сердце, — думала я, — и он бы снова полюбил меня. Если бы только ему все это было нужно. Я должна его заставить…» — Анри! — продолжал Северус. — Нет возврата в прошлое. Не разрушай то немногое, что еще осталось. Пусть останется доброта. Мне от этого только лучше. Я ухватилась за его слова. — Да, конечно, Северус, пожалуйста, будь таким же добрым, как и прежде, пока я не разрушила все окончательно. Я не буду больше тебя терзать. Я благодарила Мерлина за то, что в этой темноте он не мог разглядеть моего лица так же, как и я его. — Это все, что ты хотела узнать? — сказал Северус, плохо скрывая облегчение. Я глотнула побольше вина, чтобы успеть обдумать, что ответить. Но я смогла лишь притворно засмеяться. — Да, конечно, глупо. Я чувствовала, что мне не светит. Но казалось, нужно все-таки попробовать. Я больше не стану тебя терзать, — повторила я и поставила уже пустой бокал на стол. Северус уставился на меня поверх бокала, затем медленно поставил его рядом с моим. - Шах, - сказал он с перекошенной улыбкой, — я не учел непредсказуемость и мобильность королевы. Но еще не мат, Анри. Он поднял ладони, вверх, временно сдаваясь. Я не поняла, что он говорил, но его движение, тон его голоса показали мне что я выиграла, — что-то. Женщина может куда больше мужчины. Ей под силу подорвать оборону целого города… Они никогда не признают своего поражения, даже если громогласно объявят о нём. Чтобы пользоваться таким острым оружием, как женская хитрость, нужны толстые перчатки, но я не знаю другого оружия, которое бы разило столь метко… Он приблизил меня к себе так, что я откинулась назад, и пристально посмотрел мне в глаза. Я попыталась освободиться, но он так меня тряхнул, что у меня отпала всякая охота. Он схватил обе мои руки своей одной, и я почувствовала себя, как в клетке. — Нам не стоит это обсуждать дальше. Если что и имеет значение, так это то, что ты здесь, в моем доме. Я беспокоюсь о тебе, в данный момент я ничего не могу поделать с этим. Ты думаешь, что сможешь продержаться без моей помощи, не так ли? — Именно так, — отрезала я. Его ухмылка в ответ была мучительной. Паршивый лицемер — а ведь порой бывает такой милый! Теперь я поняла, что он говорит это вовсе не для того, чтобы поддразнивать меня, а чтобы увериться, что я и правду его люблю. И однако же, он изводил меня, и оскорблял, и в жизни бы не сознался, скажи я напрямик, что разгадала его побуждения. Нет, никак его не поймешь. Неужели я действительно дорога ему — дороже, чем он готов признать? Или, может, у него что-то другое на уме? Скорее, последнее, решила я. Но кто знает. Он порой так странно себя ведет. Мои глаза встретились с его глазами почти сразу. Гордость не позволила мне дать волю чувствам. «Он знал, что я буду его искать, — подумала я неожиданно с раздражением. — Да что он из себя строит, полагая, что можно так просто врываться в мою жизнь и спокойно дожидаться, когда я брошусь в его объятия? В Лондоне полно мужчин, да и в целом достаточно тех, кто подчеркнуто оказывает мне знаки внимания, вьется вокруг моей персоны, каждый день шлет мне корзины цветов, письма и даже драгоценности. Почему Его высокомерно-надменное Величество думает, что достаточно ему пошевелить мизинцем — и я сломя голову побегу за ним?» — Если бы я тебя забыл, я бы жил в мире и спокойствии. — Северус взял мою голову и, притянув, поцеловал в губы. Меня охватили разные чувства: радости, блаженства, изобилие счастья, переполняющее мое естество. Мысли были на пределе, все шло кругом. Сама того не замечая, я принялась теребить его волосы, которые оказались такими мягкими. Мысль о том, что сейчас сказал Северус, показалась мне истиной. Страсть. Она дремлет в нас всех, спит, ждет, и хотя нежеланна, названа, она зашевелится, откроет свои челюсти и завоет… Она говорит с нами, направляет нас. Страсть правит всеми нами, а мы подчиняемся, а что, у нас есть какой-то выбор? Страсть — это источник и наших лучших моментов: радости любви, ясности ненависти и экстаза горя. Иногда это так больно, что мы не в состоянии вынести. Если бы можно было жить без страсти, может, тогда мы бы знали хоть какой-то покой, но были бы пустыми. Пустыми комнатами, куклами, и тёмными. Без страсти мы были бы действительно мёртвыми. Не могу вам передать, что я чувствовал в тот момент. Казалось, жизнь остановилась, и этот миг сладостного блаженства будет длиться до конца моих дней. Внезапно Северус грубо оттолкнул меня от себя. — Почему, Северус? — недоумевала я. — Ты же хочешь меня! Он отпрянул назад, попятился. Я никогда его не видела таким беспомощным и не владеющим собой. — Да, Святой Годрик! Я хочу тебя. И мне плохо без тебя. Ты, как наркотик для меня, Анри. Я видел людей, которые не могли достать опиум и мучились. Это почти то же самое. Я знаю, что случается с наркоманами. Они становятся рабами, затем гибнут. Это почти случилось со мной. Но я избежал. И не хочу рисковать опять. Я не хочу гибнуть из-за тебя. — Северус, — всхлипнула я. — Я… — Не смей, — зверски процедил он. — Несносная девчонка… Решительным шагом Северус подошел ко мне и жадно припал к моим губам. Я не сопротивлялась, меня завораживали его действия. — Ты даже не дал мне рта открыть, — возмутилась я. — Не ври, ты его раз пятнадцать открывала, — отрезал он и опять жадно припал к моим губам. Неподалеку возле нас стоял стол, на который опустил меня Северус, не отрываясь от моих губ. Он жадно припал ко мне, как будь-то я была источником воды, спасающим его от жажды. — …как же я хочу тебя. Не ожидавшая такого, я слегка вздохнула, и в следующую секунду наши губы слились в поцелуе, сначала мягком и нежном, но с каждой секундой все более требовательном. Я нежно покусывала его за губу, а Северус требовательно ласкал мое тело, сначала спину, потом грудь, что не могло не возбуждать меня. Его дыхание участилось, в принципе, как и мое. Сладость его губ, этот пряный аромат сводила меня с ума, заставляя забыть обо всем на свете. Когда наши глаза встретились, то мне показалось, если он не овладеет мной сейчас, то просто сойдет с ума. — Ты теряешь контроль, дорогая, — как будто прочитав мои мысли, Северус хитро улыбнулся, проведя языком по моей нижней губе, и резко стал расстегивать свой сюртук. — Негодяй, — проговорила я, и принялась расстегивать его пуговицы на сюртуке, спустя минуту тот был уже на полу, а за ней последовала моя одежда, оставив меня только в трусиках. Рукой я дерзко провела по его груди, оставляя белые полосы от своих коготков. Из его уст раздалось что-то наподобие рычания. Я увидела его член, который с каждой секундой все больше наполнялся силой. Увидев желание в его глазах, я слегка коснулась пальцами его плоти. Северус начал покрывать мою шею, ключицы, упругую грудь поцелуями и окончательно добил меня, проведя языком от груди до мочки уха. — Северус… — От возбуждения по моей коже пробежались мурашки. — Безумная, — прохрипел Северус. Наши губы в неудержимом желании очередной раз слились в поцелуе, который сжигал меня изнутри. Ловким движениям руки, Северус нащупал мое белье и легко разорвал его, прокладывая свой путь к моему разгоряченному лону. Его рука моментально спустилась туда, нащупывая клитор, а губы снова изведывали вкус моей кожи, посасывая грудь. Я тихонечко застонала, он сводил меня с ума своими такими забытыми ласками. Его пальцы то медленно и совсем не глубоко проникали в мое влагалище, то резко и на всю длину затаивались там. Губы посасывали соски с такой нежностью, что я забывала обо всем, но иногда он дерзко покусывал их, заставляя меня выгнуться и издавать более оживленные стоны. Измученная томительными ласками. я нежно поцеловала его за ушком и тихо прошептала: — Северус, сделай это… Я умоляю тебя. Загадочно улыбнувшись, он провел указательным пальцем по моей нижней губе, после, склонив голову, нежно осыпал лицо поцелуями. Добравшись до моих губ, он — неожиданно для меня — резко вошел, в ответ на что я издала что-то наподобие всхлипа. В его глазах заплясали озорные огоньки, Северус принялся медленно двигаться внутри моего разгоряченного лона. Наши горячие, трепетные тела слились воедино. — О да… Северус — прошептала я, перебирая пряди его волос. Северус на мои всхлипы ускорил свои движения, от чего я довольно улыбнулась. Его ритмичные движения, достигали всех клеточек моего существа. Громкие стоны волной распространялись по комнате, эхом отзываясь обратно. Мне еще никогда в жизни не было так приятно, как сейчас. Какое-то необыкновенное тепло и радость он вызывал в сердце одним только своим появлением в моей жизни. Чувствуя приближение оргазма, Северус ускорился до предела. И вот когда он был готов уже излить свое семя, я резко прижалась к нему, крепко обнимая, давая понять, чтобы он не выходил из меня. Удивленный взгляд Северус слегка рассмешил меня. — О, Анри, девочка моя. Господи… Ты в могилу меня сведешь! — Хм… Надеюсь, — всхлипнула я и сжала его плечи руками от наступающего оргазма. Горячая жидкость мощной струей вытекла в мое лоно, от чего я сама мгновенно достигла пика наслаждения. Мое тело стало извиваться, а стоны превратились в нечленораздельный крик сладости. — Северус, родной мой. Северус крепко обнял меня и страстно поцеловал в губы, нежно проводя рукой по моей щеке. — Анри… — Его прервал стук в дверь. — Ты кого-то ждешь? — вздрогнула я. — Нет, — кратко ответил он, ища свой сюртук. — Одевайся, за той дверью потайная комната. Он указал волшебной палочкой на стену, уставленную книгами. С треском распахнулась потайная дверь, открывая на обозрение еще одну мрачную комнату. — И прошу, будь смиренной, дорогая! Я вошла в темную комнату, и дверь за мной захлопнулась. — «Люмос», — взмахнула я своей палочкой, и комната осветилась. Это была такая же мрачная маленькая комната, уставленная полками с книгами и зельями. Я припала к двери, когда входная дверь открылась. — Нарцисса! — вдалеке послышался голос Северуса. — Какая приятная неожиданность! — Нарцисса. — Я слегка напряглась, потому что было очень трудно расслышать что-то. — Что ей-то здесь понадобилось? Нарцисса что-то проговорила, но я не разобрала ее шепот. — Приветствую, Снейп, — раздался еще один женский голос. — Приветствую, Беллатриса, — ответил Северус, и раздался хлопок двери. — Беллатриса, — прошептала я. — Ну, Северус Снейп, вы самец, у вас природная полигамность. За дверью послышались шаги и какой-то шум. Голоса становились все разборчивее, видимо, они — кто бы из новоявленных гостей там ни был — прошлись в комнату, в которой только что мы Северусом занимались любовью. Все происходящее меня скорее забавляло, чем расстраивало. — За Темного Лорда! — послышался голос Северуса. Видимо, он предложил им вина, того самого, что мы пили. «Иногда очень полезно подслушать, — подумала я. — Многое можно узнать». Тянулась минута молчания, но меня распирало любопытство, для чего Нарцисса и Беллатриса заявились к Северусу, да еще испортили такое примирение. Раздался неожиданно голос Нарциссы: — Северус, прости, что я так ворвалась к тебе, но мне было необходимо тебя видеть. Я думаю, никто, кроме тебя, не сможет мне помочь… — Вот ворвались вы точно не вовремя, — прошептала я и задела на полке сосуд, раздался громкий треск. — Твою же мать, — процедила я. — Прошу меня извинить, — прервал ее Северус. — Хвост в последнее время завел привычку подслушивать под дверью. Не представляю, зачем это ему… Так что ты говорила, Нарцисса? Я судорожно вздохнула и опять припала к двери. — Северус, я знаю, — продолжила Нарцисса, — я не должна была сюда приходить, мне было приказано никому не рассказывать, но… — Вот и придержала бы язык! — со злостью проворчала Беллатриса. — Особенно в таком обществе! — В таком обществе? — сардонически переспросил Северус. — Как я должен это понимать, Беллатриса? — Так, что я не доверяю тебе, Снейп, и ты это прекрасно знаешь! Нарцисса издала звук, похожий на сухой всхлип. — Я думаю, Нарцисса, нужно выслушать то, что Беллатриса рвется нам сказать, а то она, того и гляди, лопнет. Продолжай, Беллатриса, — попросил Северус. — Почему же это ты мне не доверяешь? — Есть сотня причин! — громко ответила она, и раздался стук, видимо, она поставила бокал на стол. — Даже не знаю, с какой начать! Где ты был, когда Темный Лорд потерпел поражение? Почему не пытался разыскать его, когда он исчез? Чем ты занимался все эти годы, пока кормился подачками Дамблдора? Зачем ты помешал Темному Лорду добыть философский камень? Почему не вернулся сразу же, как только Темный Лорд обрел новое воплощение? Где ты был несколько недель назад, когда мы сражались за пророчество для Темного Лорда? И почему, Снейп, скажи, Гарри Поттер все еще жив, после того как пять лет находился в полной твоей власти? Беллатриса умолкла. — Прежде чем ответить… О да, Беллатриса, я тебе отвечу! Можешь передать мои слова всем, кто шепчется у меня за спиной и бегает к Темному Лорду с выдумками насчет моей якобы измены! Так вот, прежде чем ответить, позволь мне в свою очередь задать тебе один вопрос. Неужели ты в самом деле думаешь, что Темный Лорд не спрашивал меня обо всем этом? И неужели ты в самом деле не понимаешь, что, не будь я в состоянии дать удовлетворительные ответы, я сейчас не сидел бы здесь и не разговаривал с тобой? Беллатриса замялась: — Я знаю, он тебе верит, но… — По-твоему, он ошибается? Или ты думаешь, я каким-то образом сумел его провести? Одурачить Темного Лорда, величайшего из волшебников, самого искусного мастера легилименции во всем мире? Ты спрашиваешь, где я был, когда Темный Лорд потерпел поражение. Я был там, где он приказал мне находиться — в Хогвартсе, школе чародейства и волшебства, поскольку мне было поручено шпионить за Альбусом Дамблдором. Полагаю, тебе известно, что я поступил на эту работу по приказанию Темного Лорда? Ты спрашиваешь, почему я не пытался разыскать его, когда он исчез. По той же причине, по которой не пытались его искать Эйвери, Яксли, Кэрроу, Сивый, Люциус и многие другие. Я был убежден, что он погиб. Хвастаться тут нечем, я был не прав, но что же делать… Если бы он не простил нас, на время утративших веру, у него осталось бы очень мало сторонников. — У него осталась бы я! — страстно воскликнула Беллатриса. — Ради него я провела столько лет в Азкабане! — Я убью тебя, — гневно прошипела я. — Фаталистка хренова. — В самом деле. Похвально, похвально, — скучающим тоном протянул Северус. — Правда, от того, что ты сидела в тюрьме, пользы для него было мало, зато какой красивый жест… — Жест?! — выкрикнула она в бешенстве. — Пока меня мучили дементоры, ты благополучно жил себе в Хогвартсе, изображая комнатную собачку Дамблдора! — Не совсем так, — спокойно ответил Северус. — Он, знаешь ли, так и не согласился доверить мне преподавание защиты от Темных искусств. Видимо, опасался, что это может… м-м… спровоцировать рецидив. Вдруг я соблазнюсь и вернусь на старую дорожку. — Так вот какова была твоя жертва Темному Лорду: ты лишился возможности преподавать любимый предмет! — воскликнула Беллатриса с издевкой. — А почему ты оставался там все это время, Снейп? Продолжал шпионить за Дамблдором, хотя считал своего повелителя мертвым? — Едва ли, — ответил Северус, — хотя Темный Лорд был доволен, что я не покинул свой пост. За шестнадцать лет у меня накопилось изрядное количество сведений о Дамблдоре. Пожалуй, это более ценный подарок к возвращению, чем нескончаемые воспоминания о том, как плохо было в Азкабане… — Но ты остался, ты не ушел оттуда… — Да, Беллатриса, я остался, — сказал Северус, в первый раз за все время разговора начиная проявлять нетерпение. — У меня была приличная работа, и я предпочел ее отбыванию срока в Азкабане. Ты помнишь, тогда повсюду отлавливали Пожирателей смерти. Дамблдор защитил меня от тюрьмы, это было мне чрезвычайно удобно, и я этим воспользовался. Повторяю: у Темного Лорда нет возражений по поводу того, что я остался, так чем же ты недовольна? Далее, видимо, ты захочешь узнать, — продолжил Северус, чуть повысив голос, поскольку Беллатриса, видать, явно порывалась возразить, — зачем я встал на пути Темного Лорда к философскому камню. На этот вопрос легко ответить. В то время он еще не знал, можно ли мне доверять. Он, как и ты, считал, что я из преданного Пожирателя смерти превратился в марионетку Дамблдора. Он тогда был в ужасном состоянии, очень ослаб, обитал в теле посредственного волшебника. Он не решился открыться бывшему союзнику, опасаясь, что этот союзник может выдать его Дамблдору или Министерству. Я глубоко сожалею о том, что он не доверился мне. В этом случае он вернулся бы к власти тремя годами раньше. А так я видел только жадного недостойного Квиррелла, пытавшегося украсть философский камень, и, признаюсь, я сделал все, что было в моих силах, чтобы ему помешать. — Но ты не явился к нему, когда он вернулся, ты не примчался в ту же минуту, когда почувствовал, что Черная Метка жжет тебя… — Верно. Я явился два часа спустя, по приказанию Дамблдора. — По приказанию Дамблдора?! — возмущенно начала было Беллатриса. — Ну подумай хоть немного! — Северус снова потерял терпение. — Подумай! Выждав два часа, всего лишь какие-то два часа, я добился того, что смог остаться в Хогвартсе в качестве шпиона! Я создал у Дамблдора впечатление, будто бы возвращаюсь к Темному Лорду исключительно по приказу, и благодаря этому получил возможность передавать нашему господину сведения о Дамблдоре и об Ордене Феникса! Пошевели мозгами, Беллатриса, Черная Метка уже несколько месяцев как начала проступать все ярче. Я знал, что он должен вот-вот вернуться, все Пожиратели смерти это знали! У меня было время обдумать свои действия, я вполне мог попросту сбежать, как Каркаров. Скажешь, нет? В первый момент Темный Лорд был недоволен моим опозданием, но, уверяю тебя, его недовольство исчезло без следа, когда я объяснил, что по-прежнему верен ему, хотя Дамблдор и считает меня своим человеком. Да, Темный Лорд поначалу думал, что я покинул его навсегда, но это не так. — А какая от тебя была польза? — фыркнула Беллатриса. — Какие такие ценные сведения мы от тебя получили? — Я передаю свои сведения непосредственно Темному Лорду, — сказал Северус. — Если он не считает нужным делиться с вами… — Он делится со мною всем! — тут же ощетинилась Беллатриса. — Он говорит, что я самая верная, самая преданная… — Уродка ты, — фыркнула я и разогнулась, моя спина изрядна затекла. — В самом деле? — в голосе Северуса я отметила легчайший намек на сомнение. — Он в самом деле до сих пор так говорит, после того фиаско в Министерстве? — Там не было моей вины! — вспыхнула Беллатриса. — В прошлом Темный Лорд не раз доверял мне важнейшие… Если бы не Люциус… — Не смей! Не сваливай вину на моего мужа, — сказала Нарцисса тихим голосом, полным смертельной злобы. — К чему теперь считаться, кто больше виноват, кто меньше, — вкрадчиво заметил Северус. — Что сделано, того не воротишь. — А ты, конечно, ни при чем! — гневно выкрикнула Беллатриса. — Ты опять отсутствовал, пока другие рисковали головой, верно, Снейп? — Мне было приказано оставаться на месте, — сказал Снейп. — Может быть, ты не согласна с Темным Лордом? Может быть, ты считаешь, что Дамблдор не заметил бы меня в рядах Пожирателей смерти, вступивших в бой с Орденом Феникса? И еще… ты уж меня прости, но ты говоришь об опасности… Если не ошибаюсь, вашими противниками были шестеро подростков? — Ты прекрасно знаешь, что вскоре к ним на помощь подоспела чуть ли не половина Ордена Феникса! — огрызнулась Беллатриса. — Кстати об Ордене… Ты по-прежнему утверждаешь, будто не можешь открыть нам, где находится их штаб-квартира? — Я не вхожу в число Хранителей Тайны и не могу никому назвать это место. Полагаю, тебе известно, как действует заклинание? Темному Лорду хватает той информации об Ордене, которую я в состоянии предоставить. Ты могла бы догадаться, что именно благодаря этим сведениям недавно удалось схватить и уничтожить Эммелину Вэнс. Они же помогли устранить Сириуса Блэка, хотя тут я должен отдать тебе должное — прикончила его ты. — Ты увиливаешь от моего последнего вопроса, Снейп. Гарри Поттер. Ты мог убить его в любую минуту за последние пять лет. Ты этого не сделал. Почему? — Ты говорила на эту тему с Темным Лордом? — спросил ее Северус. — Он… Мы с ним в последнее время… Я спрашиваю тебя, Снейп! — Если бы я убил Гарри Поттера, Темный Лорд не смог бы использовать его кровь для того, чтобы возродиться и обрести неуязвимость… — Хочешь сказать, ты предвидел, что мальчишка ему понадобится! — воскликнула она с насмешкой. — Я этого не утверждаю, я понятия не имел о его планах. Я уже признался, что считал Темного Лорда мертвым. Я просто объясняю, почему его не огорчает, что, по крайней мере, в прошлом году Поттер был еще жив. — А после этого почему ты оставил его в живых? — Ты что, не поняла, о чем я сейчас говорил? Только покровительство Дамблдора спасало меня от Азкабана! Согласись, что убийство любимого ученика могло восстановить Дамблдора против меня. Но дело не только в этом. Позволь тебе напомнить, что, когда Поттер только поступил в Хогвартс, о нем ходило множество слухов; говорили, будто он и сам могущественный темный волшебник, и оттого Темному Лорду не удалось его уничтожить. На самом деле многие из бывших сторонников Темного Лорда думали, что Поттер может стать нашим новым знаменем и все мы объединимся вокруг него. Не скрою, мне было любопытно и вовсе не хотелось убивать его, едва он переступит порог школы. Разумеется, очень скоро мне стало ясно, что у него нет ровно никаких необыкновенных талантов. Несколько раз ему удавалось выкрутиться из крайне сложных ситуаций благодаря удачному сочетанию необъяснимого везения и помощи талантливых друзей. Сам он — полнейшая посредственность, хотя заносчив и самодоволен, как и его покойный отец. Я сделал все, что мог, чтобы его вышвырнули из Хогвартса, где ему, на мой взгляд, совсем не место. Но убить или допустить, чтобы его убили на моих глазах?.. Было бы просто глупо идти на такой риск под самым носом у Дамблдора. — И после всего этого мы должны поверить, что Дамблдор ни разу тебя не заподозрил? — спросила Беллатриса. — Он не догадывается, кому ты на самом деле служишь, он до сих пор полностью тебе доверяет? — Я хорошо играл свою роль, — ответил Северус. — К тому же ты забываешь основную слабость Дамблдора: он упорно верит в лучшее в людях. Я, вчерашний Пожиратель смерти, наплел ему красивую сказочку о своем глубочайшем раскаянии, когда поступал к нему на работу, и он принял меня с распростертыми объятиями. Впрочем, повторюсь, к преподаванию защиты от Темных искусств так и не подпустил. Дамблдор в свое время был великим волшебником. Да-да, был, — повторил Северус, — сам Темный Лорд это признаёт. Но я с удовольствием замечаю, что Дамблдор стареет. Недавний поединок с Темным Лордом сильно его подкосил. По-видимому, он перенес тяжелую травму, реакция у него уже не та, что прежде. Но ни разу за все эти годы он не терял доверия, и потому я так ценен для Темного Лорда. — Итак, ты пришла ко мне за помощью, Нарцисса? — Да, Северус. Я… Я думаю, кроме тебя, никто не может мне помочь. Мне больше не к кому обратиться. Люциус в тюрьме, и… Думаю что она заплакала, так как в комнате стало тихо. — Темный Лорд запретил мне говорить об этом, — продолжила Нарцисса. — Он хочет, чтобы никто не знал о его замысле. Это… огромная тайна. Но… — Если он запретил, ты не должна ничего говорить, — быстро сказал Северус. — Слово Темного Лорда — закон. — Вот видишь! — с торжеством сказала Беллатриса. — Даже Снейп так считает. Велели тебе молчать — молчи! — Так сложилось, что я знаю об этом замысле, — сказал он тихо, так что мне пришлось слегка напрячь свои уши, чтобы разобрать все, что он сказал. — Я один из немногих, кому Темный Лорд открыл свой план. Но не будь эта тайна мне известна, Нарцисса, ты была бы виновна в измене. — Я так и думала, что ты должен знать! — Нарцисса вздохнула. — Он так верит тебе, Северус… — Тебе известен его план? — переспросила Беллатриса. — Известен тебе? — Безусловно, — подтвердил Северус. — Но какая помощь тебе нужна, Нарцисса? Если ты вообразила, будто я смогу отговорить Темного Лорда, боюсь, тебя ждет разочарование. — Северус, — прошептала она. — Мой сын… Мой единственный сын… — Драко должен гордиться, — как-то равнодушно сказала Беллатриса, — ему оказана великая честь. И, между прочим, одного у Драко не отнимешь — он не пытается уклониться от своего долга. По-моему, он рад возможности проявить себя, его захватывают перспективы… Нарцисса заплакала навзрыд. — Ему всего шестнадцать, он просто не понимает, что его ждет! Почему, Северус? Почему мой сын? Это слишком опасно! Это все месть за ошибку Люциуса, я знаю! Северус ничего не сказал. — Поэтому он выбрал Драко, ведь правда? — настойчиво повторила она. — Чтобы наказать Люциуса? — Если Драко добьется успеха, — сказал Северус, — его ждет почет, какой и не снился другим. — Но он не добьется успеха! — рыдала Нарцисса. — Куда ему, если сам Темный Лорд… Беллатриса ахнула. — Я только хотела сказать… Никому еще не удавалось… Северус… пожалуйста… Драко так уважает тебя, ты всегда был его любимым учителем. Ты старый друг Люциуса… Я умоляю тебя! Ты особо приближенный советник Темного Лорда, тебе он доверяет как никому. Поговори с ним, убеди его. — Темного Лорда невозможно убедить, и я не настолько глуп, чтобы пытаться, — ответил Северус напрямик. — Не стану скрывать, что Темный Лорд гневается на Люциуса. Люциусу было поручено руководство операцией, а он и сам попал в плен, и других подвел, да к тому же так и не сумел завладеть пророчеством. Да, Нарцисса, Темный Лорд разгневан, он в ярости! — Значит, я права, он выбрал Драко из мести! — захлебывалась слезами Нарцисса. — Ему не нужно, чтобы Драко добился успеха, он хочет его гибели! Северус снова промолчал, но вслед послышали шаги и ее голос: — Ты сам мог бы сделать это. Ты мог бы сделать это вместо Драко, Северус. Тебе удалось бы, конечно, тебе бы удалось, и он наградил бы тебя превыше нас всех… Северус медленно проговорил: — Я думаю, он намерен рано или поздно поручить это мне. Но ему угодно, чтобы сперва сделал попытку Драко. Видишь ли, в том маловероятном случае, если Драко добьется успеха, я смогу немного дольше оставаться в Хогвартсе, занимаясь своей полезной разведывательной деятельностью. — Другими словами, ему все равно, пускай Драко убьют! — Темный Лорд очень разгневан, — тихо повторил Северус. — Он так и не услышал пророчества. Ты знаешь не хуже меня, Нарцисса, что он не склонен легко прощать. Что-то рухнуло на пол и Нарцисса застонала и всхлипнула: — Мой единственный сын… Мой единственный сын… — Ты должна гордиться! — безжалостно произнесла Беллатриса. — Будь у меня сыновья, я бы с радостью отдала их на службу Темному Лорду! «Таким, как ты, не дано иметь детей», — подумала я. — Перестань, Нарцисса. Выпей. Послушай меня. — Она притихла. — Возможно… я мог бы помочь Драко. — Северус, ах, Северус, ты поможешь ему? Ты позаботишься о нем, присмотришь, чтобы с ним ничего не случилось? — Я постараюсь. Вмиг что-то покатилось по столу. — Если ты будешь рядом, если ты защитишь его… Северус, ты поклянешься мне в этом? Ты дашь Непреложный Обет? — Непреложный Обет? — тихо всхлипнула я и уже не могла находиться в этой чертовой комнате, хотелось выйти, но какая-то сила сдерживала меня. — Ты слышишь его, Нарцисса? О да, он постарается, можешь не сомневаться! Как всегда, пустые слова, обычные увертки! И все, конечно, по приказу Темного Лорда, о да! — Конечно, Нарцисса, я принесу Непреложный Обет, — сказал он тихо. — Может быть, твоя сестра согласится скрепить его для нас. Я раскрыла от удивления рот:  — Северус… — Тебе понадобится волшебная палочка, Беллатриса, — холодно проговорил Северус. — И подойди чуть поближе, — сказал Северус. Послышались шаги и Нарцисса заговорила: — Обещаешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, когда он попытается выполнить волю Темного Лорда? — Обещаю, — сказал Северус. — Обещаешь ли ты всеми силами защищать его? — Обещаю, — сказал он. — А если понадобится, если станет ясно, что Драко не сумеет, — прошептала Нарцисса, — обещаешь ли ты выполнить за него приказ Темного Лорда? На мгновение наступила тишина. — Обещаю, — ответил Северус. Я была потрясена от услышанного и, облокотившись о шкаф, сползла на пол. Закрыв руками лицо, я тихо заплакала и уже не слышала, о чем они говорили. — Нет, — взмолилась я. — Я больше не могу, я не вынесу. Я не верю! У каждого из нас в жизни есть люди, без которых мы не представляем своего существования. Сама мысль о том, что они могут исчезнуть, приводит нас в ужас. Мы слепо любим их и готовы бесконечно долго закрывать глаза на их ошибки и проступки. И это происходит до тех пор, пока в нас живёт вера в этого человека. Но лишившись её однажды, мы понимаем, что вместо него внутри осталась лишь пустота. В голове все не укладывалась, но самое главное, я не могла этому противостоять, ведь я дала обещание отцу.