Забытая жизнь

Получив сегодня утром от почтовой совы свернутый в трубку номер, я лишь взглянула на украшавший первую страницу заголовок и отметила про себя, что о Реддле в нем ничего не сказано. Ведь Министерство старается не допустить распространения новостей о Волан-де-Морте, и «Пророк» помогает ему в этом. И только теперь я обнаружила то, чего не заметила с первого взгляда. Поперек нижней половины страницы над фотографией снятого на ходу Дамблдора шел заголовок поменьше: «ДАМБЛДОР. НАКОНЕЦ-ТО ВСЯ ПРАВДА?» «На следующей неделе должен выйти в свет шокирующий рассказ о небезупречном гении, которого многие считают величайшим волшебником его поколения. Срывая привычную всем маску невозмутимого сребробородого мудреца Дамблдора, Рита Скитер описывает его тяжелое детство, беспутную юность, пожизненную вражду далеко не с одним человеком и позорные тайны, которые Дамблдор унес с собой в могилу. Почему человек, которому предлагали пост министра магии, предпочитал оставаться простым директором школы? Каким было подлинное назначение секретной организации, известной под названием „Орден Феникса“? Как на самом-то деле встретил свой конец Дамблдор? Ответы на эти и многие другие вопросы исследуются в новой сенсационной биографии „Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора“, написанной Ритой Скитер. Читайте на странице 13 эксклюзивное интервью, которое она дала Бетти Брейтуэйт». Я рывком раскрыла газету, нашла тринадцатую страницу. Над интервью красовалось еще одно знакомое лицо — женщина с искусно завитыми светлыми волосами и в украшенных драгоценными камнями очках скалила зубы в якобы обворожительной улыбке и покачивала пальчиком перед собой. Стараясь не обращать внимания на это тошнотворное зрелище, я приступила к чтению. «В жизни Рита Скитер человек куда более мягкий и обаятельный, чем думают те, кто знаком с вышедшими из-под ее пера прославленными своей резкостью портретами известных людей. Мы встретились с ней в прихожей ее уютного дома и отправились прямиком на кухню, где Рита угостила меня чаем, тортом и, разумеется, наисвежайшими слухами. — Да, конечно, Дамблдор — это мечта биографа, — говорит Скитер. — Такая долгая, полная событий жизнь. Уверена, моя книга станет лишь первой из очень и очень многих. Скитер определенно времени зря не теряла. Книга объемом в девятьсот страниц была закончена ею спустя всего четыре недели после загадочной кончины, постигшей Дамблдора в июне. Я спросила, как ей удалось поставить этот рекорд скорости? — О, когда проведешь в журналистике столько времени, сколько провела я, работа в сжатые сроки становится твоей второй натурой. Я знала, что волшебный мир жаждет получить полную историю его жизни, и просто хотела удовлетворить эту жажду первой. Я упоминаю о недавних широко разрекламированных высказываниях пожизненного друга Альбуса Дамблдора, специального консультанта, Визенгамота Элфиаса Дожа, сказавшего: „В книге Скитер фактов меньше, чем на карточке от шоколадных лягушек“. Скитер, откинув назад голову, хохочет: — Милейший Дожинька! Помню, я несколько лет назад брала у него, да благословят его небеса, интервью насчет прав водяного народа. Он уже тогда впал в полное детство. Похоже, ему казалось, будто мы с ним сидим на дне Трубного озера, — он все просил меня остерегаться форелей. И тем не менее выдвинутые Элфиасом Дожем обвинения в неточности отозвались эхом в волшебном сообществе. Действительно ли Скитер считает, что четырех коротких недель достаточно для создания полной картины долгой, удивительной жизни Дамблдора? — О, моя дорогая, — широко улыбается Скитер, ласково похлопывая меня по ладони, — мы обе знаем, какое обилие сведений могут породить мешок галеонов, нежелание слышать слово „нет“ и Прытко пишущее перо! К тому же из желающих рассказать о Дамблдоре позорную правду уже выстроилась целая очередь. Далеко не каждый, знаете ли, считает его таким уж чудом, он умудрялся наступать на любимые мозоли множеству важных людей. Что касается старого Дожиньки Дожа, ему лучше перестать витать в облаках, потому что я получила доступ к источнику информации, за который большинство журналистов отдало бы свои волшебные палочки, — к человеку, который никогда еще не высказывался публично, но был близок с Дамблдором в самый буйный и беспокойный период его молодости». — Только попадись мне Рита, — процедила я сквозь зубы, но читать продолжила. «Из предварительной рекламы написанной Скитер биографии можно с уверенностью заключить, что она преподнесет немало шокирующих сюрпризов тем, кто считает, будто Дамблдор прожил безупречную жизнь. — Какой из этих сюрпризов является самым сногсшибательным? — спрашиваю я. — Бросьте, Бетти, я не собираюсь пересказывать основные моменты моей книги до того, как ее начнут раскупать! — смеется Скитер. — Однако могу пообещать, что всякого, кто продолжает верить, будто Дамблдор был чист и бел, как его борода, ожидает горестная утрата иллюзий! Довольно сказать следующее: никто из слышавших его яростные тирады против Вы-Знаете-Кого и не подозревает, что в молодости он сам баловался Темными искусствами! В поздние свои годы он призывал всех нас к терпимости, однако в молодости никакой широтой воззрений не отличался! Да, у Альбуса Дамблдора было на редкость темное прошлое, не говоря уж о его сомнительной семейке, правду о которой он столь усердно замалчивал. Я спрашиваю у Скитер, имеет ли она в виду брата Дамблдора, Аберфорта, пятнадцать лет назад осужденного Визенгамотом за противозаконное использование магии, что привело в то время к небольшому скандалу. — О, Аберфорт — это всего лишь верхушка навозной кучи, — смеется Скитер. — Нет-нет, я говорю о вещах много худших, чем братец, любивший испытывать заклинания на козлах, худших даже, чем калечивший маглов отец. Их делишки Дамблдору скрыть не удалось, так как они оба были осуждены Визенгамотом. Нет, меня больше всего интересовали его мать с сестрой, и вот тут, стоило лишь немного копнуть, я обнаружила просто-напросто море мерзостей. Впрочем, дождитесь глав с девятой по двенадцатую, и вы узнаете все в подробностях. Сейчас же могу сказать лишь одно: нет ничего удивительного в том, что Дамблдор никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах ему сломали нос. Однако если оставить в стороне скелеты, таящиеся в семейных шкафах, может ли Скитер отрицать блестящие способности Дамблдора, которые позволили ему сделать немало магических открытий? — Да, голова у него варила, — соглашается Скитер, — хотя в настоящее время многие задаются вопросом, действительно ли предполагаемые достижения Дамблдора следует приписывать исключительно его заслугам. В главе шестнадцатой я говорю о том, что, по словам Айвора Диллонсби, именно он открыл восемь способов использования крови дракона, но тут появился Дамблдор и „позаимствовал“ его записи. Но все же, решаюсь заметить я, значение некоторых достижений Дамблдора отрицать невозможно. Что может сказать Скитер о его знаменитой победе над Грин-де-Вальдом? — О, хорошо, что вы вспомнили о Грин-де-Вальде, — с кокетливой улыбкой отвечает Скитер. — Боюсь, тех, кто простодушно верует в блестящую победу Дамблдора, ожидает новость, которую я сравнила бы со взрывом навозной бомбы. Вот уж действительно грязная история. Пока я могу сказать только, что сам факт проведения этой легендарной дуэли вызывает большие сомнения. Те, кто прочитает мою книгу, возможно, придут к заключению, что Грин-де-Вальд просто напросто вытащил из кончика своей волшебной палочки белый носовой платок и мирно удалился! Сообщать что-либо еще на эту интригующую тему Скитер отказывается, поэтому мы переходим к отношениям, которые, несомненно, вызовут у читателей наибольший интерес. — О да, — говорит, живо кивая, Скитер, — я посвятила целую главу отношениям Дамблдора и Поттера. Их называли нездоровыми, даже пагубными. Конечно, для того, чтобы узнать эту историю целиком, читателям придется купить мою книгу, однако нет никаких сомнений в том, что Дамблдор с самого начала питал к Поттеру нездоровый интерес. Пошел ли он мальчику на пользу? Что ж, поживем — увидим. Однако ни для кого не секрет, что отроческие годы Поттера были очень тяжелыми. Я спрашиваю, поддерживает ли Скитер по-прежнему связь с Гарри Поттером, у которого она взяла в прошлом году знаменитое интервью: в их сенсационной беседе Поттер говорил исключительно о своей уверенности в том, что Сами-Знаете-Кто вернулся. — Да, конечно, мы стали очень близки, — отвечает Скитер. — У бедняжки Поттера совсем мало настоящих друзей, а мы с ним встретились в один из самых трудных моментов его жизни — во время Турнира Трех Волшебников. Вероятно, только я одна из живущих сейчас людей и могу сказать, что знаю настоящего Гарри Поттера. И это естественным образом приводит нас к многочисленным слухам, связанным с последними часами жизни Дамблдора. Верит ли Скитер в то, что Поттер действительно присутствовал при его кончине? — Ну, я не хочу говорить слишком многого — все это есть в книге, — однако существует свидетель, который был в то время в замке Хогвартс и видел Гарри Поттера, убегавшего с места происшествия через несколько секунд после того, как Дамблдор не то упал, не то спрыгнул, не то был сброшен с башни. Впоследствии Гарри Поттер дал показания против Северуса Снейпа, человека, к которому он, как всем известно, питал вражду. Действительно ли все обстоит так, как выглядит на первый взгляд? Это должно решить сообщество волшебников — после того как оно прочитает мою книгу. На этой интригующей ноте я и прощаюсь с писательницей. Не приходится сомневаться в том, что книга, вышедшая из-под пера Скитер, мгновенно станет бестселлером. Пока же многочисленным поклонникам Дамблдора остается с трепетом ожидать того, что им предстоит вскоре узнать о своем герое». Дочитав статью до конца, но продолжая тупо вглядываться в газетную страницу. Отвращение и гнев поднимались во мне, точно рвота. Наконец я смяла газету в комок, изо всех сил швырнула его в стену, и он, отлетев, свалился в уже переполненную мусорную корзину. Я начала слепо расхаживать по кабинету Отдела, открывая пустые ящики, беря какую-то из сложенных стопками книг лишь затем, чтобы вернуть ее на место, едва сознавая, что делаю. А в голове вертелись разрозненные фразы из интервью Риты: «…кто продолжает верить, будто Дамблдор был чист и бел, как его борода, ожидает горестная утрата иллюзий…. в молодости он сам баловался Темными искусствами… я получила доступ к источнику информации, за который большинство журналистов отдало бы свои волшебные палочки». — Ложь! — внезапно взревела я, опустившись на кресло так резко, что листы на рабочем столе разлетелись в сторону. Достав бутылку с огневиски, я налила его себе в стакан. Выпив разом все содержимое и повертев его в пальцах, думая и думая об отце, о лжи, которой бесчестила его Рита… Вспышка гнева — и стакан полетел в стену и разбился, осколки стекла разлетелись по сторонам. Если что-то и можно сказать наверняка, так только то, что я никогда больше не увижу пронизывающих меня ярко-синих глаз отца. 27 июля 1997 года. Тайно я встретилась с «Орденом Феникса» накануне в штаб-квартире, но для этого пришлось три раза менять свои координаты, и только после этого я смогла спокойно отправится в «Нору». Нужно было предпринять хоть что-то, чтобы помешать Тому, ведь у него был хороший осведомитель. Хотя я понимала, что сама рискую, ведь, думаю, Том все же отправил за мной хвост. Но у нас было время придумать с Грюмом другой план, и мы на свой страх и риск решили его осуществить. Идя по коридору, я столкнулась с Фредом и Джорджем, с их совершенно одинаковыми улыбками, и опять они надо мной подшутили. Войдя в кухню, меня бурно встретили Молли и Артур с его добрым лицом и кривовато сидящими очками. Билл, покрытый жуткими шрамами, сидел рядом с Флер, его невестой. Рон и Гермиона сидели за столом и о чем-то разговаривали. Рядом сидел Хагрид с его буйной шевелюрой и бородой; и Наземникус Флетчер — маленький, грязный, вечно пристыженный, с грустными глазами и спутанными волосами. — Кингсли, — удивилась я. — Я думала, ты присматриваешь за премьер-министром маглов? — окликнула я через кухню старого знакомого. — Одну ночь как-нибудь обойдется и без меня, — ответил Кингсли. — Есть дела намного важнее. Тонкс, чьи короткие волосы отливали сегодня излюбленной ею яркой краснотой, сидела рядом с Люпином, обзаведшимся новой сединой и новыми морщинами, на ее левой руке блеснуло кольцо. — Я очень рада за вас, — сказала я, и перевела взгляд с нее на Люпина. — Мне жаль, что тебя не было с нами, Адрианна. Впрочем, все прошло очень тихо. — Как замечательно, поздрав… — Ладно, ладно, у нас еще будет время обменяться последними новостями, — грянул Грюм, и в кухне сразу стало тихо. Грюм опустил рюкзаки на пол и повернулся ко мне. — План А изменился, — заявил он. — Что случилось? — взволновано спросил Люпин и привстал. — Толстоватый переметнулся на сторону врага, отчего у нас возникла серьезная проблема, — сев на диван, предупредила я. — Продажная тварь, — рявкнул Рон. — На нем заклятие «Империус», — предупредила я. — Так что он не ведает, что творит. Недавно вышло в Министерстве решение, в силу которого подключение дома Поттера к Сети летучего пороха, установка здесь портала и даже любая попытка трансгрессии обратились в преступления, караемые тюремной отсидкой, — продолжила я. — Все это проделано во имя его безопасности, ради того, чтобы помешать Сама-Знаешь-Кому добраться до Гарри, — сказала взволнованная Молли. — На самом деле его усилия были направлены на то, чтобы не позволить ему безопасно выбраться оттуда, — ответила я ей. — Тогда у нас проблема: Гарри несовершеннолетний, и значит, на него все еще распространяется действие Надзора, — сообщил Кингсли. — Заклинание, которое отслеживает магические действия тех, кому еще нет семнадцати, позволяя Министерству ловить несовершеннолетних баловников! — И Толстоватый сразу узнает об этом, и Пожиратели смерти тоже, — уточнила Тонкс. — Значит ждать, пока снимут Надзор, мы не можем, поскольку в тот же миг, когда Гарри исполнится семнадцать, он лишится защиты, обеспеченной его матерью, — сказал Грюм. — Короче: Пий Толстоватый полагает, что окончательно загнал его в угол. — На нашей стороне одно обстоятельство: Сами-Знаете-Кому неизвестно, что на новое место Гарри переберется этой ночью. Мы скормили Министерству ложную информацию, там думают, что переезд назначен на тридцатое, — сказал Кингсли. — Ах да, — произнес Грюм, — забыл про самое главное, Адрианна, ознакомь всех с новым планом. — Если нам повезет, он проглотит нашу приманку и решит напасть на Поттера тридцатого. Но он был бы полным идиотом, если бы не послал в дозор одного-двух Пожирателей смерти. Я именно так и поступила бы. Может, они и не способны добраться до него или до его дома, пока держится заклинание его матери, однако оно вот-вот утратит силу, а примерное местоположение дома они знают. У нас есть единственный шанс. — И что это за шанс? — поинтересовался Артур. — Поедете парами, и если кто-нибудь будет поджидать вас, а я в этом не сомневаюсь, они не узнают, какой Гарри Поттер настоящий, — ответила я. — Настоящий? — удивился Рон. — Полагаю, все знакомы с Обротным зельем, — сообщила я, и посмотрела на Рона. — Так, нужно подобрать дюжину домов и обеспечить их всевозможной защитой. Все они должны выглядят так, точно могут стать укрытием Гарри, и все так или иначе будут связаны с Орденом: мой дом, жилище Кингсли, дом Моллиной тетушки Мюриэль… В общем, идея вам понятна, — сказал Грюм. — Может быть, поначалу они и не будут знать, в какой из двенадцати надежных домов Гарри, — уточнил Люпин. — Но разве это не станет очевидным, как только мы вылетим к родителям Тонкс? — Четырнадцать человек к родителям Тонкс не полетят, Римус, — сказала я. — В эту ночь небеса пересекут семеро Гарри Поттеров — каждый со своим сопровождающим, и каждый полетит в свой укрепленный дом. — Это очень рискованно, Адрианна! — У нас нет другого выхода, — возмутилась я. — Стоит Поттеру чихнуть, как Министерство узнает, кто утирает ему нос! — Гарри не позволит рисковать жизнью… — произнесла Гермиона, но ее как будто никто не слышал. — Здесь все совершеннолетние? — спросил Грюм. — И все, надеюсь, готовы рискнуть. — Он скажет, что это безумие, нет никакой необходимости… — не унималась Гермиона. — Необходимости! — прорычала я. — Вы забываете, с кем имеете дело! Надо отправить Поттера, используя минимум магии. Воспользуемся тем транспортом, какой у нас остался, тем, который не отслеживается Надзором, потому что никаких заклинаний не требует: метлами, фестралами и мотоциклом Хагрида. В дом на Тисовую прибудут тринадцать человек, и шестеро из них — Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флёр и Наземникус — примут вид Поттера с помощью оборотного зелья. — Я же просил, меня бы лучше в защитники, — промямлил Наземникус. — Молчать! — рявкнул Грюм. — Я тебе уже говорил, червяку бесхребетному, любой Пожиратель смерти, на которого мы напоремся, будет стараться схватить Поттера, а не убить его. Дамблдор всегда говорил: Сам-Знаешь-Кто намерен прикончить Поттера лично. Хуже всего придется защитникам, потому что их-то Пожиратели смерти постараются прикончить. Услышанное, похоже, не сильно успокоило Наземникуса. — У каждой пары свой маршрут, — продолжила я, — по которому вы, не отклоняясь ни при каких обстоятельствах, летите от Тисовой до одного из семи защищенных Заклятием Доверия домов, откуда с помощью портала перемещаетесь в «Нору». — И подошла к Грюму. — Я ему не очень доверяю, — прошептала я Грюму. — Значит, решено, — уточнил Грюм. — Наземникус отправляется со мной, на метле… — Почему это я с тобой? — спросил стоявший ближе других к двери Наземникус. — Потому что за тобой глаз да глаз нужен, — прорычал Грюм и, больше уже не сводя, в соответствии со сказанным, волшебного ока с Наземникуса, продолжал: — Артур и Фред на метлах… — Я Джордж, — сказал тот из близнецов, на которого указал Грюм. — Простите, Джордж… — Да я пошутил, вообще-то я Фред… — Хватит дурака валять! — рявкнул Грюм. — Второй из вас — Джордж, Фред или кто вы там, — с Римусом тоже на метлах. Мисс Делакур… — Я повезу Флер на фестрале, — сказал Билл. — Она не любит метел. — Мисс Грейнджер с Кингсли, тоже на фестрале… Гермиона обрадованно ответила на улыбку Кингсли. — Выходит, остаемся только мы с тобой, Рон! — весело воскликнула Тонкс и, помахав ему рукой, сшибла со стола сушилку для чашек. Рон выглядел далеко не таким довольным, как Гермиона. — Самого Гарри вместе с Хагридом отправим к родителям Тонкс, и, как только он окажется в пределах действия защитных заклинаний, наложенных на их дом, мы сможем перебросить его через портал в «Нору». — У каждого свой портал, если что-то пойдет не так, добирайтесь своим ходом. Первыми должны прибыть Рон и Тонкс, вторые — Артур и Фред за ними Поттер и Хагрид, четвертыми Джордж и Римус, пятые Гермиона и Кингсли за ними Билл с Флер, и последними в этой цепочке буду Грюм с Наземникусом. — Это будет отвлекающий маневр, Волан-де-Морт обязательно бросится ко мне, так как посчитает, что Гарри буду опекать самый опытный мракоборец. А Адрианна и Молли будут ожидать нас здесь. — Грюм обвел взглядом все присутствующих. — Ну ладно, — продолжал он, завязав рюкзак, в который была уложена одежда для ложных Поттеров, и направившись с ним к двери. — До отправления осталось считанные часы, нужно успеть обеспечили все дома всевозможной защитой. Самое ужасное — это ожидание, да еще и разговоры с Молли меня раздражали сильнее. Слава богу, была еще ее младшая дочь, Джинни, с которой мы нашли о чем поболтать. — Может, еще чашечку чая? — предложила Молли. — Спасибо, миссис Уизли, — сказала я. — Но… Не успела я отказать, как послышался шум на улице, и, схватив палочку, я вылетела из дома. Поттер лежал на земле посреди двора «Норы». Он уже вставал, когда я подлетела к нему, обернувшись, я увидела сбегающих по ступеням заднего крыльца миссис Уизли и Джинни. — Поттер? — Я наставила на него палочку, но опустила, увидев Хагрида, который, тоже упавший на землю, с трудом поднялся на ноги. — Как? Никто еще не вернулся? — выдохнул он. — Что произошло? — спросила я. — Нас поджидали Пожиратели смерти, — сказал мне Поттер. — Мы были окружены уже на взлете — они знали о сегодняшней ночи. Что произошло с остальными, мне неизвестно. За нами гнались четверо, мы могли только попытаться удрать от них. А потом за нас взялся Волан-де-Морт… — Хвала небесам, вы целы, — сказала миссис Уизли, заключая Поттера в объятия. — А у тебя бренди не найдется, Молли? — спросил дрогнувшим голосом Хагрид. — Для медицинских целей, а? Она могла бы прибегнуть к магии, но вместо этого торопливо пошла в покосившийся дом сама. — Это была засада, мисс Монфор-лʼАмори, — сообщил Хагрид. Поттер повернулся к Джинни, и они о чем-то разговаривали. Миссис Уизли вернулась с бутылкой бренди и отдала ее Хагриду. Тот вытащил пробку и выпил все разом. — Мисс Монфор-лʼАмори! — крикнула Джинни, указывая пальцем на место в двух шагах от нее. В темноте разлился синий свет, пятно его становилось все больше и ярче, затем в нем появились, вращаясь, и тут же упали Люпин с Джорджем. Я мгновенно поняла — что-то неладно: Люпин поддерживал потерявшего сознание Джорджа, лицо которого было залито кровью. Поттер подбежал к ним, взялся за ноги Джорджа. Они с Люпином занесли Джорджа в дом, протащили через кухню в гостиную, уложили на софу. Когда на голову Джорджа упал свет, Джинни ахнула: Джордж лишился одного уха. Эта сторона его головы и шеи была залита еще не подсохшей, пугающе алой кровью. Как только миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин сцапал Гарри за локоть и бесцеремонно отволок его обратно на кухню, снаружи которой Хагрид еще боролся с дверью, не пропускавшей внутрь его огромную тушу. — Эй! — гневно произнес Хагрид. — Отпусти его! Отпусти Гарри! — Что ты делаешь? — удивилась я его поведению. Люпин словно и не услышал. — Какая тварь сидела в углу моего кабинета в Хогвартсе, когда Гарри Поттер впервые попал в него? — спросил он, слегка встряхнув Гарри. — Отвечай! — Ты рехнулся, Римус! — крикнула я, наставив на него палочку. — Водяной черт, — крикнул Гарри. — Римус, — схватила я за рукав Люпина и отдернула его. Люпин отпустил Гарри и прислонился к кухонному буфету. — Прости, Гарри, но я обязан был проверить, — сказал Люпин. — Нас предали, Адрианна! Волан-де-Морт знал, что мы вылетаем сегодня, а единственными, кто мог сказать ему об этом, были люди, непосредственно причастные к выполнению плана. Гарри мог оказаться подставным лицом. — А что ж ты меня не проверяешь? — пропыхтел Хагрид, так пока и не справившийся с дверью. — Ты же наполовину великан, — взглянув на Хагрида, ответил Люпин. — А Оборотное зелье действует только на людей. — Никто из членов «Ордена» не сказал бы Волан-де-Морту, что мы переезжаем этой ночью, — произнес Поттер. — Волан-де-Морт нагнал меня лишь под самый конец пути, поначалу он не знал, который из Поттеров — я. Если бы его посвятили в план, он с самого начала знал бы, что я лечу с Хагридом. — Волан-де-Морт нагнал тебя? — резко переспросила я. — И что произошло? Поттер коротко рассказал, как гнавшиеся за ними Пожиратели смерти, по-видимому, опознали в нем настоящего Поттера, как они прервали погоню — судя по всему, чтобы призвать Волан-де-Морта, появившегося совсем незадолго до того, как он и Хагрид достигли убежища — дома родителей Тонкс. — Опознали? Но как? Чем ты себя выдал? — за меня спросил Люпин. — Я… Я увидел Стэна Шанпайка… Помните, он был кондуктором в «Ночном рыцаре»? И попытался разоружить его вместо… Ну, он же не понимал, что делает, верно? Его наверняка сковали «Империусом». Люпин пришел в ужас. — Гарри, время разоружать их прошло! Эти твари пытаются схватить и убить тебя! Если ты не готов убивать их, так оглушай, по крайней мере. — От нас было до земли ярдов пятьдесят! Стэн действовал не по собственной воле, а оглуши я его, он бы упал и разбился, и это было бы все равно что применить «Авада Кедавра»! «Экспеллиармус» два года назад спас меня от Волан-де-Морта, — вызывающе ответил Поттер. — Конечно, Гарри, — с трудом удерживаясь от вспышки, сказал Люпин, — и множество Пожирателей смерти видело, что происходит. Извини, но в тот раз, под угрозой неминуемой смерти, твой ход был действительно весьма оригинальным. Повторять же его сегодня, на глазах у Пожирателей смерти, которые либо присутствовали при первом случае, либо слышали о нем, было почти самоубийством! — Вы считаете, что мне следовало убить Стэна Шанпайка? — сердито спросил Поттер. — Разумеется, не считаю, — ответил Люпин, — однако любой Пожиратель смерти — да, если честно, просто любой человек — ожидал бы, что ты ответишь ударом на удар. «Экспеллиармус» — заклинание полезное, Гарри, но Пожиратели, похоже, считают его твоим фирменным приемом, и я тебя очень прошу, постарайся, чтобы оно им не стало! — Я не стану убивать людей только за то, что им случилось преградить мне путь, — заявил он. — Этим пусть занимается Волан-де-Морт. Хагрид, наконец пролезший в дверь, подошел к одному из стульев, сел, и стул тут же развалился. Не обращая внимания на его ругань, перемешанную с извинениями, Поттер спросил у Люпина: — С Джорджем все обойдется? При этом вопросе недовольство Люпина поступком Поттера словно испарилось. — Думаю, да, хотя ухо, оторванное заклятием, восстановить невозможно… Снаружи донесся громкий шум. Я метнулась к задней двери вместе с Люпином, и Поттер, перескочив через ноги Хагрида, тоже выскочил во двор. На дворе появились двое. Подбегая к ним, я поняла, что это Гермиона, к которой уже вернулся ее обычный облик, и Кингсли — оба крепко держались за погнутые одежные плечики. Гермиона бросилась в объятия Гарри, а вот Кингсли никакого удовольствия при виде друзей не выказал. Кингсли, подняв свою палочку, наставил ее на грудь Люпина. — Какие самые последние слова услышали мы с тобой от Альбуса Дамблдора? — «Гарри — главная наша надежда, доверяйте ему», — спокойно ответил Люпин. Кингсли обратил палочку к Поттеру, однако Люпин сказал: — Это он, я проверил! — Ладно, хорошо, — произнес Кингсли, пряча палочку под мантию. — Но ведь кто-то же нас предал! Они знали, знали о сегодняшней ночи! — Похоже, что так, — ответил Люпин, — только не знали, судя по всему, что Поттеров будет семь. — Утешение невеликое! — прорычал Кингсли. — Кто еще возвратился? — Только Гарри, Хагрид, Джордж и я. — Что с вами произошло? — спросила я у Кингсли. — Пять преследователей, двое ранены, один, возможно, убит, — быстро отрапортовал Кингсли. — Кроме того, мы видели Сам-Знаешь-Кого, он присоединился к погоне на полпути, но очень скоро исчез. Адрианна, он умеет… — Летать, — вставил Поттер. — Я тоже видел его, он напал на нас с Хагридом. — Так вот почему он нас бросил — чтобы погнаться за вами! — воскликнул Кингсли. — А я то понять не мог, куда он подевался. Но что заставило его сменить цель? — Гарри слишком доброжелательно обошелся со Стэном Шанпайком, — пояснил Люпин. — Стэном? — удивилась Гермиона. — Я думала, он в Азкабане. Кингсли и я издали безрадостный смешок. — Гермиона, там явно произошел массовый побег, о котором Министерство помалкивает, — ответила я. — Когда я ударил заклятием в Трэверса, с него сорвало капюшон, а ведь его тоже считают сидящим в тюрьме. Но что было с тобой, Римус? Где Джордж? — Лишился уха, — ответил Люпин. — Лишился? — тонким голосом переспросила Гермиона. — Снейп постарался, — сказал Люпин. — Снейп? — переспросила я. — Ты не говорил… — Во время погони с него слетел капюшон. Да и «Сектумсемпра» всегда была любимым оружием Снейпа. Я и хотел бы сказать, что отплатил ему той же монетой, но у меня все силы уходили на то, чтобы удерживать Джорджа на метле, — после ранения он потерял очень много крови. Все замолчали, вглядываясь в небо. Никаких признаков движения в нем не было — звезды смотрели вниз, немигающие, равнодушные, не заслоняемые летящими друзьями. Где Рон? Где Фред и Артуром? Где Билл, Флер, Тонкс, Грозный Глаз Грюм и Наземникус? Внезапно донесся какой-то грохот. Сработал портал и появились Артур с Фредом. Оба были бледны, но невредимы. — Папа! — всхлипнула Джинни и проводила их в дом. — Рон и Тонкс уже должны были вернуться. Дорога у них не длинная, — сказала я Кингсли, с которым мы расхаживали по двору взад и вперед, поднимая при каждом развороте взгляд к небу. Хагрид, Гермиона и Люпин стояли плечом к плечу, молча глядя в небеса, Поттер и Джинни присоединились к их безмолвному бдению. Минуты как будто растягивались в года. Легчайшее дуновение ветра заставляло всех резко оборачиваться к кустам или к дереву в надежде, что это один из пропавших членов «Ордена» пробирается, целый и невредимый, сквозь листву… И наконец прямо над их головами материализовалась и понеслась к земле метла… — Это они! — пронзительно вскрикнула Гермиона. Тонкс приземлилась так лихо, что метлу занесло, и от нее полетели во все стороны камушки и земля. — Римус! — закричала, спрыгивая с метлы, Тонкс и, пошатнувшись, бросилась в объятия Люпина. Лицо у него было застывшее, белое, казалось, он разучился говорить. Рон, покачиваясь, побежал к Гермионе и Поттеру. — Рон великолепен, — горячо сообщила Тонкс, отрываясь от Люпина. — Просто молодец. Оглушил одного из Пожирателей, прямо в башку попал, а когда целишься с летящей метлы в движущуюся мишень… — Правда? — спросила Гермиона, глядя в лицо Рона и все еще обвивая руками его шею. — И ведь вечно этот удивленный тон, — сварливо проворчал, высвобождаясь, Рон. — Ну что, все вернулись? — Нет, — ответила Джинни, — мы все еще ждем Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса. Я пойду, Рон, скажу маме и папе, что с тобой все хорошо. Она убежала в дом. — Почему вы так задержались? Что случилось? — почти сердито спросил Люпин у Тонкс. — Беллатриса, — ответила Тонкс. — Оказывается, я нужна ей не меньше, чем Гарри. Она очень старалась убить меня, Римус. Жаль, что я ее не достала. Я перед ней в долгу. А вот Родольфуса мы поувечили точно… Ну, а потом добрались до Роновой тетушки Мюриэль, к отлету портала не поспели, а она развела такую суету… На челюсти Люпина подрагивал мускул. Он кивнул, но сказать, похоже, ничего способен не был. — А что приключилось с вами? — спросила Тонкс, поворачиваясь к Поттеру, Гермионе и Кингсли. Они рассказали ей о своих полетах, но затянувшееся отсутствие Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса продолжало все это время словно покрывать их души инеем, игнорировать ледяные уколы становилось труднее и труднее. — Я должен вернуться на Даунингстрит, — сказал Кингсли, в последний раз окидывая взглядом небо. — Меня там уже час как ждут. Когда они возвратятся, дайте мне знать, Адрианна. Я кивнула ему. Помахав всем на прощание, Кингсли направился к укрытым тьмой воротам. По ступенькам сбежали миссис и мистер Уизли, за ними поспешала Джинни. Родители обняли Рона, потом повернулись к Люпину и Тонкс. — Спасибо за наших сыновей, — сказала миссис Уизли. — Не говори глупостей, Молли, — мгновенно отозвалась Тонкс. — Как Джордж? — спросил Люпин. — А что с Джорджем? — звонко спросил Рон. — Он потерял… Но последние слова миссис Уизли потонули в общем крике: откуда ни возьмись в небе возник фестрал, вскоре приземлившийся в паре ярдов от них. Билл и Флер соскользнули с его спины, растрепанные ветром, но целые. — Билл! Слава богу, слава богу… Миссис Уизли бросилась к сыну, однако Билл обнял ее, как будто не понимая, что делает, и, глядя в глаза отцу, сказал: — Грозный Глаз мертв. Никто не произнес ни слова, никто не шелохнулся. — Он погиб на наших глазах, — сказал Билл, и Флер кивнула. В падавшем из окна кухни свете на ее щеках поблескивали дорожки слез. — Все произошло сразу после того, как мы прорвали кольцо. Грозный Глаз и Земник были совсем близко, они тоже летели на север. Волан-де-Морт — он, оказывается, умеет летать — зашел прямо на них. Земник запаниковал, я слышал, как он орет. Грозный Глаз попытался задержать его, однако он трансгрессировал. Заклятие Волан-де-Морта ударило Грюма прямо в лицо, он навзничь слетел с метлы, а мы ничего не могли сделать, ничего, у нас на хвосте висело с полдюжины… — голос Билла надломился. — Конечно, не могли, — сказал Люпин. Они стояли, глядя друг на друга. Мне никак не удавалось до конца осознать случившееся. Грозный Глаз погиб, этого не может быть… Грозный Глаз, такой крепкий, такой отважный, так хорошо умевший бороться за свою жизнь… Наконец все сообразили, хоть никто и не сказал об этом вслух, что дальнейшее ожидание во дворе бессмысленно, и молча пошли за миссис и мистером Уизли в «Нору», в гостиную дома, где смеялись, обмениваясь шуточками, Фред с Джорджем. — Что-то не так? — спросил Фред, увидев лица вошедших. — Что случилось? Кто? — Грозный Глаз, — ответил мистер Уизли. — Убит. Улыбки близнецов сменились выражением ужаса. Никто, казалось, не понимал, что делать дальше. Тонкс тихо плакала в носовой платок: я знала, она была близким другом Грозного Глаза, его любимицей, его протеже в Министерстве магии. Хагрид, усевшийся на пол в углу гостиной, где было больше всего свободного места, тоже промокал глаза носовым платком размером со скатерть. Билл подошел к буфету, достал бутылку огненного виски, стаканы. — Вот, — сказал он и взмахом палочки отправил по воздуху наполненные стаканы тем, кто находился в гостиной, и высоко поднял свой. — За Грозного Глаза. — За Грозного Глаза, — повторили все и выпили. — За Грозного Глаза, — запоздалым эхом отозвался, икнув, Хагрид. Огненное виски обожгло горло. Казалось, оно снова распалило мои чувства, отогнав немоту и ощущение нереальности происходящего, воспламенив в нем что-то вроде отваги. — Стало быть, Наземникус сбежал? — сказала я, одним махом осушив стакан. Атмосфера изменилась мгновенно: все застыли, глядя на меня. — Я знаю, о чем вы думаете, — сказал Билл. — Я и сам размышлял об этом по пути сюда, ведь, похоже, нас ожидали, так? Однако Наземникус не мог предать нас. Пожиратели смерти не знали о семерых Гарри, наше появление сбило их с толку. Почему же он не рассказал им о самом главном? Думаю, Земник просто запаниковал, вот и все. Он с самого начала не хотел в этом участвовать, но Грозный Глаз заставил его. Сам-Знаешь-Кто летел прямо на них, тут бы всякий ударился в панику. — Сами-Знаете-Кто вел себя в точности так, как рассчитывал Грозный Глаз, — сказала, шмыгая носом, Тонкс. — Грюм говорил, что он решит, будто настоящего Гарри сопровождает самый крепкий, самый искусный из мракоборцев. Он и напал первым делом на Грюма, а когда Наземникус удрал, понял, что выбрал не тех, и взялся за Кингсли… — Все это очень хоʼгошо, — резко произнесла Флер, — но никак не объясняет, откуда они знали, что мы будем пеʼгевозить 'Арри нынче ночью, так? Кто-то пʼгоболтался, назвал дату постороннему. Только это и может объяснить то, что они знали день и не знали подʼгобностей плана. И Флер, на прекрасном лице которой так и остались следы слез, обвела гостиную гневным взглядом, молча призывая любого желающего оспорить сказанное ею. Никто не возразил. Единственным, что нарушало тишину, была икота Хагрида, пробивавшаяся сквозь его носовой платок. — Нет, — громко произнес Поттер, и все удивленно уставились на него — наверное, огненное виски придало его голосу новую силу. — Я хочу сказать… — продолжал Гарри, — если кто-то совершил ошибку, проговорился, я уверен, он сделал это неумышленно. Это не его вина, — повторил он опять-таки громче, чем говорил обычно. — Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем и не думаю, что кто-нибудь из вас способен продать меня Волан-де-Морту. За этими словами снова последовало молчание. Все смотрели на него, и он отпил еще огненного виски. — Хорошо сказано, Гарри, — с неожиданной серьезностью сказал Фред. — Да, слушайте, слушайте во все уши, — поддержал его Джордж и тут же покосился на Фреда, у которого чуть дернулся уголок рта. Люпин всматривался в Поттера со странным, похожим на жалость, выражением лица. — Вы считаете меня дураком? — требовательно спросил Гарри. — Нет, — ответил Люпин, — я считаю, что ты похож на Джеймса, который видел в недоверии к друзьям вершину бесчестья. Опустив свой стакан на стол, Поттер обратился к Биллу: — Есть одно дело. Я могу попросить Кингсли… — Нет, — сразу ответил Билл, — я готов и пойду с тобой. — Куда это? — в один голос спросили Тонкс и Флер. — За телом Грозного Глаза, — ответил Люпин. — Его нужно забрать. — А это не может… — начала миссис Уизли, с мольбой глядя на Билла. — Подождать? — спросил Билл. — Не может, если ты не хочешь, чтобы Пожиратели смерти добрались до него первыми. Снова наступило молчание. Люпин и Билл попрощались и ушли. Оставшиеся расселись по креслам — все, кроме Поттера, так и продолжавшего стоять. Внезапность и окончательность смерти, казалось, поселились в этой комнате, подобно привидениям. — Я тоже должен уйти, — произнес Гарри. И все уставились на него. — Не дури, Гарри, — сказала миссис Уизли. — О чем ты? — Я не могу здесь оставаться. — Он потер лоб: видать его шрам снова покалывало. — Пока я здесь, вы все в опасности, а я не хочу… — Поттер, это глупо! — воскликнула я и встала с дивана. — Весь смысл этой ночи состоял в том, чтобы доставить вас сюда невредимым. — И потом, Флер согласилась выйти замуж здесь, а не во Франции, — добавила миссис Уизли. — И мы уже все подготовили для того, чтобы каждый из нас мог остаться здесь и оберегать тебя… — Если Волан-де-Морт узнает, что я здесь… — Да как же он узнает? — спросила миссис Уизли. — Существует дюжина домов, Поттер, в каждом из которых вы можете сейчас находиться, — сказала я. — У него нет возможности выяснить, где вы скрываетесь. — Я не о себе беспокоюсь! — ответил он. — Мы знаем, — негромко произнес мистер Уизли, — но если ты уйдешь, все наши сегодняшние усилия обессмыслятся. — Никуда ты не пойдешь, — пророкотал Хагрид. — Господи, Гарри, после всего, что ты пережил, чтобы добраться сюда? — Мы просто пытаемся защитить вас, помочь вам, — уточнила я. — Мы в ответе за это, но не перед вами Поттер, а перед Дамблдором! — Да, и как же мое кровоточащее ухо? — спросил, приподнимаясь на подушках, Джордж. — Я уверен, что… — Грозный Глаз не хотел бы… — Я знаю! — рявкнул Поттер. В гостиной повисло долгое, неловкое молчание, которое, наконец, нарушила я: — Прошлого не вернуть. Мертвых не воскресить. Пути обратного нет, надо идти только вперед, мистер Поттер. — Вы мне это уже когда-то говорили, — уже более спокойно сказал он. — Может, уже следует задуматься, — сказала я, поставив стакан на стол. — Думаю, что мне пора. — Накинув на себя мантию и попрощавшись, я вышла из гостиной. — Мисс Монфор-лʼАмори, — окликнули меня, когда я подходила к калитке. Я обернулась, это был Билл. — Я что-то забыла, Билл? — пошарив в мантии, спросила я. — Ваша палочка. — Он протянул мне ее. — Большое спасибо, — взяв палочку, сказала я. — Нужно ведь оповестить Кингсли, он просил. — И отправила свой патронус. — Я буду рад видеть вас на своей свадьбе, — уточнил он и улыбнулся. — О, это было бы замечательно, — улыбнулась я в ответ. — Если меня не задержат в Министерстве. Организовать похороны Грюма не удалось, поскольку Билл и Люпин так и не смогли отыскать его тело. Темнота и неразбериха сражения затрудняли поиски места, куда оно могло упасть. «Ежедневный пророк» ни словом не обмолвился ни о его смерти, ни о нахождении тела. Впрочем, это ничего не значило. В последнее время «Пророк» умалчивал о многом. А тем временем Скримджер сидел весь день у себя в кабинете и помалкивал — оставалось только надеяться, что он разрабатывал некий план. Я застала Тома в состоянии бешенства и лучше бы не появлялась. Этот вечер обещал быть нелегким: врать приходилось много, и делать это нужно было непринужденно и убедительно. — Ты сказал, что проблему решает использование другой палочки! Ты солгал мне! Солгал! Истощенный старик в тряпье, лежал на голом каменном полу, испускающий жуткие, протяжные вопли непереносимой муки… — Нет! Нет! Умоляю вас, умоляю… — Ты солгал лорду Волан-де-Морту, Олливандер! — Нет… клянусь, нет… — Ты хотел помочь Поттеру, помочь ему спастись от меня! — Клянусь, это не так… я верил, что другая палочка сработает… — Так объясни же мне, что произошло. Палочка Люциуса погибла! — Я не могу понять… связь… существует только… между двумя вашими палочками… — Лжешь! — Пожалуйста… умоляю вас… Белая рука Тома поднялась держащая палочку, и на полу забился в агонии слабый старик… — Где ты была, Арианрода? — гневно спросил Том, когда Сивый поволок Олливандера из зала. — Я только что из Министерства, — протянула я, сделав вид, что не понимаю, о чем он. — Это я и так знаю, — прорычал он. — Где ты была, когда все сражались с Орденом? — А, ты про ту заваруху, — ответила я, не смотря ему в глаза. — Это после нее пропал Грозный Глаз? — Не ври мне, — заорал Реддл. — Ты должна была быть там с остальными! — А что я еще должна была? — поинтересовалась я. — Скримджер поставил за мной слежку. Я еле как сейчас оторвалась от нее, пришлось дать им ложные сведения. И вообще, Министерство отрастило на меня здоровенный зуб, и я решила, что мое присутствие никакого добра тебе не принесет. — Очередные твои оправдания, дорогая, — змеино процедил Том. — У тебя кто-то появился, любовь моя? — Я налью тебе выпить, Том, тогда ты не будешь казаться таким идиотом.  Но не успела я и подойти к камину, где стояло бренди, как Том молниеносно подлетел ко мне и схватил за горло: — Кто он? Это Снейп? Ты с ним спишь? — Я сплю, где хочу, когда хочу и с кем хочу, — прохрипела я, когда он сильнее сжал мое горло. — Я предупреждал, Арианрода, — рявкнул Том. — Твоя дерзость погубит тебя! — Только если в одной могиле с тобой, — отрезала я. Том, сжав сильнее мое горло, яростно припал к моим губам. Я стала отбиваться, угрожая ему. — Ты посадила себя в клетку, которую сама и создала, — уточнил он. — От тебя за версту несет ложью! — Ты не только слеп Том, но и безмозгл и бессердечен. — Я оттолкнула его от себя. — Я зашиваюсь в Отделе, мне приходится пить зелье, чтобы быть на ногах. Да и с твоим возрождением волшебный мир охвачен волнениями! — Тем хуже для волнений, — сказал Том и так улыбнулся, смотря куда-то вдаль, что я вздрогнула. — И при чем тут Снейп? — удивленно произнесла я. — Он слишком часто бросает на тебя свой взгляд, — процедил Том. — И только не смей это отрицать! — И не только Снейп, — сообщила я. — Люциус уже как лет десять пытается залезть мне под мантию! — Не уходи от ответа, Арианрода. — Том яростно впился в мои глаза, отчего я отвернулась, не желая смотреть. — Я тоже могу задать тебе встречный вопрос! — воскликнула я. — Беллатриса просто изнемогает по тебе! И не удивлюсь, если ты на это польстился. — Твоя ревность радует меня, дорогая! — Я когда-нибудь убью ее и задушу тебя ее же трупом, — предупредила я. — Такой ты мне нравишься больше, любовь моя, — сказал Том. — Скоро сможешь утолить свою жажду крови. — Ты так говоришь, будто уже что-то задумал, — уточнила я. — Твоя проницательность поразительна. — Том склонил голову. — Мне нужно, чтобы Министерство пало к моим ногам! — Если мне не изменяет память, тебе это обещал Яксли, — напомнила я. — Он делает все, чтобы это случилось! — Но не так быстро, как я этого хочу, — воскликнул Том. — Постой. — Я вдруг поняла, к чему ведет наш разговор. — Ты хочешь, чтобы я помогла Яксли? — Тебе, как никому, удастся убедить общественность… — Ты опять пытаешься втянуть меня в свои грязные дела, — напомнила я. — Если твои Пожиратели никчемны, я не собираюсь прикрывать их зад! — Тогда мне придется расторгнуть наш договор, — сказал Том. — Не смейте мне угрожать! —осведомила я его. — Любовь моя, ты вольна своих действиях. И напрасно думаешь, что я тебе угрожаю. — Да ну? А что ты тогда сейчас делаешь? — Даю тебе обещание, которое исполню, если план по захвату Министерства провалится. Кстати, я прекрасно помню, где живут твои близкие! — Ты не посмеешь, Том, — в страхе произнесла я. — У тебя есть выбор, любовь моя, — холодно произнес Том. — Теперь можешь идти! — Ненавижу… — процедила я и вышла из зала. «Скольких ещё придётся убить ради спасения мира. Какая ирония…» Канун Рождества 2005 года. С появлением школьников замок оживился. Да и участвовать в жизни школы мне было намного интересней, чем работа в Министерстве. Такой интерес возник, наверное, из-за появление детей. Да и вообще, я заметила, что очень изменилась, нет, не внешне, конечно, а скорее, внутренне. В этот учебный год мне не только предложили работу в школе, но еще и Невилл теперь преподавал зельеварение, под руководством Северуса, естественно. Он был смышленым парнем, иногда я удивлялась его знаниям в области травологии. Да и вообще, он был целеустремленным человеком, возможно, это влияние войны, а может, просто возраст. Хагрид так и остался на должности лесничего и преподавателем по уходу за магическими существами. Магловедение в это году преподавал Джейми Вольперт. Красивый, высокий, статный, широкоплечий юноша лет тридцати. Волосы его, ниспадающие до плеч, по цвету напоминали мёд — это черта его фамильного происхождения. Карие выразительные глаза, в глубине которых таилась лёгкая насмешка. Лицо, открытое и честное, сразу наводило на мысль о благородном происхождении. Аристократ от природы. Носил усы и небольшую бородку. Недурен собою, но это скорее следствие уверенности в себе, чем какой-то особой внешней красоты. Мы как-то сразу с ним подружились, да и в этом не было ничего странного, я всегда интересовалась магловским миром. Хотя прожила там не долго, но все же у меня там оставались лже-родственники, которых я редко, но навещала. Древние руны — предмет, который мало кто изучал в школе, но после ухода Батшеды Бабблинг на ее место приняли юную волшебницу из Франции. Эмилия де Верас, девушка с золотисто-карими глазами, темно-русыми волосами, которые локонами падали на плечи, обрамляя тонкие черты лица. Она умна для своих двадцати пяти лет, прямодушна и, как и всем юным девушкам, ей свойственна мечтательность. При первой встрече она пыталась держать себя сдержанно и холодно. Но если узнать Эми больше, то в ней можно увидеть доброго и искреннего человека. Она весела, любит подшутить или сострить. Она напомнила мне меня лет так двадцать назад. Не удивительно, что мы с ней подружились, хотя я не сторонница подруг, у меня их никогда не было еще со школьной скамьи. Министерство долго искало преподавателя Защиты от Тёмных искусств и нашло его в лице Персиваля Грэйвса. Когда я еще работала в Министерстве, он был правой рукой президента Магического конгресса Соединённых Штатов Америки. Впервые познакомившись с ним на каком-то конгрессе, я чуть ли не влюбилась в этого высокого, широкоплечего, статного мужчину. Прямой нос, четко очерченные скулы и губы, немного смуглый, что сразу выдает вне британское происхождение. Правильные черты и пропорции лица и тела, не человек, а бог. Грациозный и элегантный, в его красоте было что-то дьявольское, но именно эта его загадочность и порочность притягивала, как магнит, как женщин, так и мужчин. Очень обаятельный оказался мерзавец. И как ни странно, мой муж не возлюбил его с первой же встречи. Да и назначение Персиваля деканом Слизерина окончательно взбесило Северуса. Что касается остального, то все по-старому: профессор Минерва Макгонагалл все так же преподает трансфигурацию, декан Гриффиндора и заместитель директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс». Филиус Флитвик, профессор заклинаний и декан факультета Когтевран, тоже остался после войны. Помона Стебль, преподаватель травологии и декан факультета Пуффендуй, согласилась остаться, но только на этот учебный год. Дети поменяли мои убеждения и предрассудки. Я стала сама замечать, что проявляю некую слабость, позволяя детям шалить, да и сама изредка участвую в их шалостях. Причем часто мне приходилось после этих шалостей отчитываться перед Северусом самой, заслоняя детей своей спиной. Частенько вечерами мы гуляли с детьми в окрестностях школы, Северус хоть и не был рад этому, но все же присоединялся к нашим прогулкам. Я хотела, чтобы Северус поменял свои взгляды на жизнь, на людей, которые его окружают, но, наверное, он непрошибаемый. Да, Северус Снейп сильный, смелый, но характер такой, что с ним невозможно. Года и потери сделали его жестоким к себе и окружающим. И не мне его переделывать. Нужен огромный опыт и железное терпение, чтобы строить отношение с человеком, чья психика нарушена трагедией и обидами. Даже могу представить его сердце, как выжженную пустыню, тут и мудрость бы не помогла. Но иногда в этой песчаной пустыне, возникаю миражи, пусть даже мимолетные. Да и еще со школы у него комплексы из-за внешности и материального достатка, хотя сейчас он выглядел статно, куда лучше, чем десять лет назад. Вечная занятость, естественно, сказывалась на наших отношениях, но я терпела сколько могла. Ведь я знала его много лет, его характер, его отношение ко всему, что могло разрушить его сдержанность. Это не значит, что наша жизнь была безмятежной и лишенной ссор. Время от времени мы вспыхивали, и, высказав друг другу все, что накипело, опять утихали до очередной вспышки. Где-то блуждала надежда, что все изменится, но с каждым скандалом она разбивалась на осколки. Все же годы недопонимания, вранья и недосказанности сказывались на нашей совместной жизни. Как мы ни пытались забыть прошлые обиды, это не было возможно. Как-то я спросила Северуса, кокетства ради, почему он женился на мне, и пришла в ярость, услышав ответ, да ещё и увидев в его глазах веселые искорки: «Я женился на тебе, чтобы держать вместо змеи, дорогая». Вечерами я вместе с Невиллом, Эми и Джейми сидели в учительской и попивали огневиски, иногда заводили темы и бурно спорили. Даже Персиваль заглядывал к нам на огонек, чего не сказать о моем муже, который, как всегда, держался в стороне, отрешенно. Я шла с кучей книг из библиотеки для урока, как со всего маха в меня врезался Персиваль. Книги полетели на пол с таким грохотом, как будь-то Хагрид упал с лестницы. — О боже, — собирая фолианты, протянул Персиваль. — Я вас совсем не заметил, Адрианна. Вы целы? — Да, видать, я и вправду такая не заметная, — собирая книги, печально произнесла я. — Уже и вы меня не замечаете. — Простите меня, — попросил прощение Персиваль. — Давайте я вам помогу. Такая хрупкая леди не должна таскать такую ношу. — Я думала, что вы спешите куда-то? — Это уже не так важно, — ответил он, взяв стопку фолиантов. — Куда приятнее помочь такой очаровательной особе, как вы. — Приму это как комплемент, — улыбнулась я идя по коридору. — Как ваши уроки? Я слышала, на показательные уроки Министерство порекомендовало Поттера? — Точнее сказать, он себя порекомендовал, — ухмыльнулся Персиваль. — Крепитесь, — усмехнулась я. Дойдя до кабинета, Персиваль галантно открыл мне дверь и зашел за мной, закрыв дверь за собой. — Куда поставить книги? — поинтересовался он. — На ту полку, — ответила я, указав на шкаф. — Столько книг, — удивился Персиваль, проходя мимо полок. — Не ужели вы все их прочли? — Ну, когда ушла из Министерства, было много свободного времени, — ответила я. — Нужно было чем-то себя занимать вечерами. — Если бы я был вашим мужем, то уж точно вы бы ночами книги не читали, — лукаво намекнул Персиваль. — Как собираетесь отмечать Рождество? — перевела я тему. — Как заядлый холостяк, — усмехнулся Персиваль. — У меня ведь нет рядом такого бриллианта. — На что вы намекаете, мой милый друг? — лукаво спросила я. Персиваль сделал пару шагов и оказался возле меня. Я внимательно наблюдала за ним. — Вашему мужу несметно повезло, — прошептал он еле слышно. Персиваль был выше меня почти на две головы, и его лицо, когда он прижал меня к себе было над моим виском, и мою щеку обжигало его дыхание. Его губы были так близко, и я чувствовала, как его дыхание теребит мои локоны. Он слегка наклонился, прикоснулся к моим губам. Я ответила на это, и наш поцелуй приобрел нежное секундное терзание наших губ. Его губы были мягкие, и этот пряный запах с горчинкой меня одурманил, и я усилила поцелуй. Позади раздался хлопок двери, и я, сразу же придя в себя, оттолкнула его. — Вам лучше уйти, — попросила я. Персиваль послушно сделал поклон и вышел из кабинета. Я не ожидала от Персиваля такой наглости, но было в этом что-то романтичное и таинственное. У любой, даже самой преданной женщины, иногда возникают мысли о новых романтических отношениях на стороне. Знаете, быт, рутина, никаких эмоций, а тут что-то свежее. Подумайте, насколько более привлекательным кажется любовник по сравнению с супругом. Люди изменяют из-за множества причин: скуки, похоти, потому что не понимают свою лучшую половину, потому что их супруг не желает понимать их. «Адрианна, — вертелось в голове. — Что ты творишь? Ты замужняя женщина. У тебя прекрасный муж и два чудных малыша». — Успокойся, — попросила я себя и села на кресло. — Этого больше не повторится. Я закрыла глаза и постаралась успокоиться. Глубокой ночью я проснулась, вторая половина кровати была пуста. Это входило уже в привычку, Северус частенько оставался в своей лаборатории, тем более что сейчас, когда он стал директором школы. Надев ночной халат, я вышла из спальни. В его кабинете горела всего лишь одна свеча, подойдя ближе к рабочему столу мужа, я увидела его, скатившегося на широкий подлокотник, он спал. Стараясь не потревожить его сон, я осторожно встала на цыпочках и задула свечу. При свете луны, лившемся из неприкрытого шторами окна, я с любовью засмотрелась на спящего мужа. Он выглядел весьма впечатляюще: рот приоткрыт и при всем этом он еще и храпел. Я вздохнула, провела ладонью по его щеке и случайно коснулась его шрама на шее. Северус вздрогнул, открыл глаза. — Ты был таким очаровательным, когда спал, — прошептала я. — Что за глупость, Анри? — промычал он спросонья и, поежившись, встал с кресла. — Останешься спать здесь? — Нет уж, благодарю покорно. Шея и так затекла, — поморщился Северус, разминая мышцы. — Надеюсь, моя половина кровати еще свободна. Северус медленно лег на кровать, раскинув руки за головой. Я увидела, как в полумраке блестят его глаза. Я стала расстегивать пуговицу на его рубашке, и провела рукой по груди, ниже, по животу, еще ниже. Щелкнул ремень на брюках. Моя рука легонько двинулась вдоль молнии, расстегивая ее, медленно-медленно. Голова Северуса чуть закинута, он смотрит на меня, ждет. Медленно проскальзывая руками, я ласкаю все его тело. Руки движутся вниз. Все ниже и ниже. Моя рука спускается еще ниже. — Анри, давай не сегодня, — внезапно сказал он. — Что? — Я остановилась и пристально посмотрела на него. — Я сильно устал, — уточнил Северус и повернулся на бок. Я была озадачена таким поведением мужа, его отказ был сродни пощечине. Я бросила на него пронзительный взгляд, швырнула подушку и вышла из спальни. Найдя в шкафу бутылку огневиски, я распечатала ее и, налив его в стакан, осушила залпом. Иногда по ночам темнота и тишина тяготят меня. Покой внушает мне страх, а если я что и ненавижу на свете, то это покой. Покой коварен и обманчив. Мне кажется, за ним скрывается ад. Я беспокоюсь за детей. Ведь достаточно одного поступка, чтобы разрушить всё. Если жить как многие — потребительски и без чувств, то жизнь лишится гармонии, что присуща произведению искусства. Но вряд ли у меня хватит сил оторваться от своего времени. Оторваться от всего… Задремала я ближе к утру на кресле возле камина. Проснулась я от треска дров в пламени. Солнце уже пробивалась сквозь толстую ткань штор. Опустив босые ноги на холодный пол, я вздрогнула и задела пустую бутылку ногой. Она зазвенела и покатилась. Потерев виски, я проклинала себя за то, что выпила вчера слишком много. Голова была чугунная. Добравшись до спальни, я не удивилась, что кровать пустая. — Боже… прости ее дуру… и меня грешную, — приводя себя в порядок напротив зеркала, сказала я. Я вошла в Большой зал в темно-зеленом платье с глубоким декольте. Я шла, виляя бедрами. Студенты были шокированы, пожалуй, не меньше, чем когда Северус, забывал, что мы не одни и целовал меня в щеку. За длинным преподавательским столом сидели все учителя, в том числе и ныне мой муж, во главе этой процессии. С левой его стороны сидела Минерва, справа место пустовало, естественно, ведь оно предназначалось мне. Подойдя к своему уже законному месту, я любезно поздоровалась со всеми. — Привет Адрианна, — улыбчиво сказал Джейми, профессор магловедения. — Как спалось? — Просто великолепно, Джейм, — ответила я, бросив пронзительный взгляд на Северуса, который делал вид, что не слышит наш разговор. — А где Эми? — спросила я, когда Джейми подал мне чашку с горячим кофе. — Наверное проспала, — ответил он мне. — А, нет, вон уже бежит. Эмилия, запыхавшись, с грохотом уселась между нами. —Привет,я ничего не пропустила? — наивно захлопав длинными ресницами, спросила она. — Да нет, — ответила я в тот момент, когда ко мне подошел Персиваль. Он склонился и поцеловал мою руку. От неожиданности я и выговорить ничего не смогла. — Добрый день, Адрианна, — любезно произнес Персиваль, опуская мою руку. — Доброе утро, Эмилия, Джейми. — Он пожал ему руку. — Хорошего дня, директор, — обратился он уже к Северусу. Северус прищурился и кивнул ему. — Адрианна, вы не могли бы сегодня мне помочь? — спросил Персиваль как бы невзначай. — Если вы, конечно, не заняты? — С превеликим удовольствием, — ответила я и улыбнулась. — Ну тогда я не прощаюсь, — ответил он. — Что это? — прохрипел Снейп, когда Персиваль вышел из зала. Он был удивлен. — Ты о чем, дорогой? — сказала я, растягивая слова. Северус изогнул бровь и выглядел хуже любого ночного кошмара. — Ой, кажется ноготь сломала! А, нет! — Миссис Снейп… — больше ему ничего выговорить не удалось. — Да? — невинно уставилась я на него. Джейми уже ржал чуть ли не в голос. Северус молча смотрел на меня, не зная что и сказать. — Милый, налей мне сока, — произнесла я. — Чего? — Дорогой, ну будь джентльменом, — попросила я, демонстративно подав ему стакан. Северус машинально налил в стакан сок из кувшина и выпил сам. — Что это за спектакль? — наконец пришел он в себя. — О чем ты, дорогой? — Миссис Снейп, вы не представляете, насколько тонка грань моего терпения, — шипел Северус, сбоку раздавалось приглушенное хихиканье Джейми и Эми. Весь Большой зал косо подглядывал на нас. — Не злись, Северус, я всего лишь попросила сок, — невинно улыбнулась я. — Ладно я сама, джентльмены, видать, вымерли. Я наклонилась, протягивая руку за кувшином, ведь это движение была основной целью демонстрации аппетитного декольте. Благо, этим меня наградила природа. Пришедший в себя Северус задержал взгляд на моей груди намного дольше положенного, кажется, мой муж был уже на грани бешенства. Но меня это не остановило, я пошатнулась и, пытаясь избежать искусственного падения, положила руку на его ногу, чуть выше колена. — Извини, — сказала я сев на стул. — Адрианна, ты просто нечто, — выдавил сквозь смех Эми. — Миссис Снейп, вы в своем уме? Что все это такое? — медленно, с расстановкой на каждом слове, поинтересовался Северус. — Это? — Я сунула ему под нос кувшин с напитком,— Я полагаю там был сок,но после вас я бы не рискнула пробовать его! — Миссис Снейп! — взревел взбешенный Северус. — Видать он прокис,— продолжила я понюхав содержимое в кувшине,не замечая бешеный взгляд мужа. — Хватит! — Северус подскочил с места, схватив меня за запястье, сдернул со стула и на глазах у всей школы поволок прочь из Большого зала. Студенты зашушукались, учителя тоже. Выйдя из зала, я отдернула его. — Отпусти мне больно! — Я не ожидал такого эффекта, — взревел Северус. — Ты так хотела меня вывести? — Не плохо получилось, дорогой, — сказала я, — не правда ли? — За свои сорок пять лет таких ненормальных девиц я все-таки не встречал. Тем более никогда не думал, что с такой свяжу себя узами брака. — Ну и не связывался бы, — уточнила я. — Я тебе удушу, если ты не перестанешь надо мной издеваться! — Ты мне уже лет двадцать обещаешь, — напомнила я. — Может, стоит уже сменить пластинку? — Я директор школы, — взревел он. — Ты выставляешь не только себя, но и меня на посмешище! — Я выставляю… Меня прервали дети, которые только что выбежали из холла. — Мама, мамочка. — Эйлин подбежала ко мне. Я взяла ее на руки и спросила: — Что случилось, радость моя? — Алекс опять пугает меня, — испуганно сказала она. — А давай мы сейчас пойдем на кухню и попросим эльфа приготовить твои любимые пирожные. Хорошо? — шепнула я на ухо испуганной Эйлин, но та трясла головой, прижимаясь ко мне. — Эйлин, пойдем с папой, — сказал Северус, взяв нежно дочь и поцеловав ее. Раздался смех в коридоре, когда Алекс выбежал из холла весь в снегу, крича что-то. Я повернулась и усмехнулась: — Алекс, ну сколько можно пугать сестру? — Мамочка, я всего лишь хотел ей показать магловского снеговика. — Все, ладно, пошли, — сказала я ему. — У меня скоро начнется урок.