Забытая жизнь

2 мая 1998 года. — Северус! — вскрикнула я и тут же с трудом разжала ему челюсти и засунула безоар в рот. Но ничего не произошло, Северус не дышал. Я стала трясти его, и слезы побежали по моим щекам. — Нет! — кричала я, тряся его бездыханное тело. — Нет! Северус! Я все еще стояла на коленях возле Северуса, просто глядя на него, как вдруг совсем рядом зазвучал высокий холодный голос, Поттер вскочил на ноги, крепко сжимая в руках флакон. Голос Волан-де-Морта разносился от стен и пола: — Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час. — Бегите, Поттер! — крикнула я. Он покосился на меня и торопливо нырнул обратно в туннель. Я посмотрела на Северуса и не смогла сдержать слез. — Северус, ты не можешь покинуть меня, — прошептала я. — Любимый мой! Он был весь в собственной крови, но раны от укусов уже затянулись, оставив лишь только шрамы от зубов Нагайны. Страшная дрожь пробила Северуса, он с силой глотнул воздух, а затем тело его обмякло и застыло. Я провела рукой по щеке Северуса, и внезапно его глаза на секунду приоткрылись, а он сжал мою руку как можно сильнее. Я пощупала его пульс, но он был слабый. — Северус… — взмолила я. — Ты живой! Родной мой! — Я стала целовать его от всплеска радости. Я почувствовала себя живой как никогда, с небывалой силой ощутила собственное живое тело. Я дышала глубоко и медленно, рот и горло были совершенно сухие, но и глаза тоже. — Добби, — позвала я. Тут же возле меня появился эльф, хлопая большими ушами. — Мисс Дамблдор, вы звали Добби? — пропищал он. — Мистера Снейпа нужно отправить в больницу Святого Мунго, — сказала я, вставая с пола. — Немедленно! — Добби все сделает, мисс, — ответил эльф и тут же исчез с телом Северуса из Хижины. Лужайка перед замком была как будто усеяна небольшими свертками. До рассвета не могло оставаться больше часа, однако тьма стояла кромешная. На дороге валялся одинокий башмак размером с небольшую лодку — и больше никаких следов Грохха или его противника. В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена. Я двинулась к Большому залу. Он был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Мертвые лежали в ряд посередине Зала. Тела Фреда было не видно, потому что вокруг него собралась вся семья. Джордж стоял на коленях у изголовья, миссис Уизли лежала у Фреда на груди, сотрясаясь от рыданий. Мистер Уизли гладил ее по голове, и по его щекам градом катились слезы. Поттер, Рон и Гермиона подошли к Джинни, стоявшей тут же с опухшим, пятнистым лицом, и Гермиона обняла ее. Рон направился к Биллу, Флер и Перси. Перси обнял его за плечи. Когда Джинни и Гермиона передвинулись ближе к остальным, мне стали видны тела, лежащие рядом с Фредом. Это были Римус и Тонкс, бледные, спокойные и умиротворенные, словно спящие под темным магическим потолком. Большой зал поплыл перед глазами, уменьшился, съежился… Я пошатнулась и чуть не упала, меня успел подхватить Билл. «Боже Святые!» — Ком в горле, и слезы потекли по щекам. Пошатываясь, я отступила от входа. Я не могла вздохнуть: «Люпин и Тонкс». Как бы мне хотелось лишиться чувств… Если бы я могла вырвать свое сердце, все свои внутренности, все, что заходилось рыданиями у меня внутри… Замок был совершенно пуст. Видимо, даже привидения отправились в Большой зал оплакивать погибших. Я оглянулась на Большой зал. Там толпились люди, утешая друг друга, подавая воду, стоя на коленях перед мертвыми. Я посмотрела вдаль, два великана шли позади Пожирателей смерти. Они подняли такой шум, что птицы с криком взвились в небо, и даже ликующие крики Пожирателей смерти потонули в треске и топоте. Торжествующая процессия направлялась к главному входу в замок. Хагрид шел впереди, неся на руках кого-то, Том обошел его и вышел вперед. Спустя мгновение все услышали усиленный магией голос, разносившийся далеко вокруг, круша барабанные перепонки. — Гарри Поттер мертв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил, больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира. Из замка не доносилось ни звука. — За мной, — сказал Том, и все шагнули вперед. Хагриду пришлось следовать за ним. Том шел впереди с Нагайной на плечах. — Стой! Пожиратели смерти остановились. Они выстроились в шеренгу напротив распахнутых дверей школы. Я, наконец, увидела Поттера мертвым на руках у Хагрида. — Нет! — раздался потрясенный крик Макгонагалл. Стоя в дверях, я увидела, как, проходя мимо меня, выходят на крыльцо уцелевшие защитники замка, чтобы встретить победителей и своими глазами убедиться в гибели Поттера. Впереди стоял Реддл, поглаживавшего Нагайну по голове длинным белым пальцем. — Нет! — Нет! — Гарри! ГАРРИ! Голоса Рона, Гермионы и Джинни — это еще хуже, чем вопль Макгонагалл. Теперь вся толпа уцелевших вопила, выкрикивая проклятия Пожирателям смерти, пока… — Молчать! — крикнул Том. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и все смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место! Поттера опустили на траву. — Видите? — сказал Том, ходя взад-вперед позади его лежащего тела. — Гарри Поттер мертв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него! — Он уже столько раз тебя бил! — выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный, хлопок заглушил их голоса. — Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Том, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь… Но тут речь Тома оборвалась. Невилл вырвался из толпы и выстрелил в Тома. Борьба, крик, потом еще один хлопок, вспышка и вскрик боли. Невилл упал на землю, и Том со смехом бросал Разоружающее заклинание в сторону своего обидчика. — И кто же это? — спросил он своим мягким змеиным голосом. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву? Беллатриса залилась счастливым смехом: — Это Невилл Долгопупс, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните? — Ах, да, припоминаю. — Реддл взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. — Но ты ведь чистой крови, мой храбрый мальчик? — обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки. — А если и так — что из этого? — громко ответил Невилл. — Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течет благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Долгопупс! — Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! — сказал Невилл. — Отряд Дамблдора! — выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже Заглушающие чары Реддла. — Что ж, — сказал Том ласково, и я почувствовала, что в этом шелковом голосе больше угрозы, чем в самом мощном заклятии. — Раз таков твой выбор, Долгопупс, вернемся к первоначальному плану. На твою голову, — негромко добавил он, — пусть падет. В следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то, похожее на уродливую птицу, и приземлилось в полумраке на ладонь Реддла. Он приподнял предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрепанная — Распределяющая шляпа. — В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявил Том. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Долгопупс? Он направил палочку на Невилла, и тот застыл, словно окаменев. Том нахлобучил на него шляпу, так что она закрыла Невиллу глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и Пожиратели смерти, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться. — Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Том. Взмах его палочки — и Распределяющая шляпа вспыхнула ярким пламенем. Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, неспособный шевельнуть ни рукой, ни ногой. Я не могла этого вынести: нужно действовать… Выйдя из толпы, я направилась в сторону Тома. Сколько раз я была на волосок от смерти, ускользала от нее — и ни разу не думала при этом о ней самой. Воля к жизни была во мне всегда намного сильнее страха смерти. Мне потребуется мужество другого рода — я должна хладнокровно шагнуть навстречу собственному уничтожению. Я почувствовала, что пальцы у меня слегка дрожат, и попыталась унять их. — Том! — крикнула я. Все Пожиратели зашептались, Том сразу же отстранился от Невилла, и наши глаза встретились. — Арианрода, — протянул он, на его лице возникло удивление, когда Том увидел меня. И тут случилось сразу несколько вещей. С отдаленной границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громким воинственным кличем. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан-де-Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Потом раздалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы — и на Пожирателей смерти внезапно обрушился град стрел. Люди Волан-де-Морта закричали от неожиданности, ломая строй. Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от Цепенящего заклятия, пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из нее что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой. Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, ревом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров — и все же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Реддла раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и тело змеи с глухим стуком упало на землю к его ногам. Я опустила Щитовые чары между Невиллом и Реддлом, прежде чем Темный Лорд успел поднять волшебную палочку. И тут все крики, шум, удары и топот перекрыл вопль Хагрида. — ГАРРИ! — кричал он. — ГАРРИ! ГДЕ ГАРРИ? Начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей смерти, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и все ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: я увидела огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Реддла. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, а Грохх мутузил их кулаками. Волшебникам — как защитникам Хогвартса, так и Пожирателям смерти — пришлось отступить обратно в замок. Я метала заклятия и чары во всех Пожирателей смерти подряд. Они падали, а их тела топтала отступающая толпа. Все больше и больше людей взбегало по ступеням крыльца. Я увидела, как Чарли Уизли обгоняет Горация Слизнорта, на котором по-прежнему была изумрудного цвета пижама. Они, похоже, шли во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, а за ними двигались лавочники и домовладельцы Хогсмида. Кентавры, громко стуча копытами, ворвались в вестибюль — и тут за спиной у меня сорвалась с петель дверь, ведущая к кухням. Эльфы-домовики Хогвартса толпой хлынули в вестибюль, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. Ими предводительствовал Добби, и его пищащий голос перекрывал даже царивший здесь шум: — Все на битву! На битву! На битву за Гарри Поттера, надежду и оплот эльфов-домовиков! Бей Темного Лорда! На битву! С горящими злобой личиками они рубили топорами и кололи ножами икры и щиколотки Пожирателей смерти. Куда ни глянь, Пожиратели смерти отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском все прибывающей толпы. И все же битва еще не кончилась. Я, продираясь между сражающимися и пленными, прорвалась наконец в Большой зал. Реддла я увидела в самой гуще схватки. Тот в ярости крушил все, что попадалось ему на пути. В Большом зале стало совсем тесно — все, кто еще мог держаться на ногах, рвались внутрь. Я краем глаза увидела, как Джордж повалили на пол Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра и тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Я видела, как Рон и Невилл сбили с ног Сивого, как Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бежали сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына. Реддл сражался разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар… Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от Реддла. Как и ее повелитель, она в одиночку сражалась с тремя за раз: Гермиона, Джинни и Полумна напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что она чудом осталась жива. Я бросилась к Беллатрисе. — Беллатриса! — крикнула я. Она резко повернулась — и расхохоталась при виде меня. — Отойдите! — крикнула я трем девушкам, выхватила палочку и бросилась в бой. — Внучка мистера Монфор-лʼАмори отправится вслед за ним! — дразнила Беллатриса, безумная, как и ее повелитель, уворачиваясь от пляшущих моих заклятий. Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами раскалился и покрылся трещинами; мы дрались не на жизнь, а на смерть. — Нет! — крикнула я бросившимся мне на помощь школьникам. — Уйдите! Прочь отсюда! Она моя! — Арианрода, ты предала нашего хозяина, — рявкнула она. — Ты заслуживаешь смерти! Беллатриса засмеялась исступленным смехом. — Ты больше никогда не посмеешь убить! — выкрикнула я. Мое заклятие пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило ее в грудь, прямо над сердцем. Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Еще мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Реддл вскрикнул. Мне казалось, что я вижу все в замедленной съемке: Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Реддла при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Он поднял палочку и направил ее на меня. — Как ты посмела! — заорал он. — Я уничтожу тебя, Арианрода! — «Протего»! — крикнул кто-то. Щитовые чары разделили Большой зал пополам. Реддл оглянулся в поисках пославшего их, неподалеку от меня появился Поттер, сбросив с себя мантию-невидимку. Вопль изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» и «ОН ЖИВ!» — стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Реддл и Поттер, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу. — Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Поттер. В мертвом молчании его слова раскатились по Залу, как трубный глас. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я. Реддл зашипел, расширив красные глаза: — Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер? — Никто, — просто ответил Поттер. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда… — Один из нас? — насмешливо повторил Реддл. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным — змея перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора? — Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? — спросил Поттер. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга.— Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и все же остался жив и снова вернулся в битву? — Случайность! — крикнул Реддл, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. — Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, — позволяя мне убивать их вместо тебя! — Сегодня ты никого больше не убьешь, — сказал Поттер, пока они продолжали кружить по Залу, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей… — Однако не умер! — Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл? — Ты посмел… — Да, я посмел, — ответил Поттер. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку? Реддл ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. — Что, опять любовь? — сказал Том с насмешливым выражением на змеином лице. — Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю? — Только одно, — сказал Поттер. Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке. — Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, — сказал Реддл, — то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием? — И то, и другое, — сказал Поттер, и я увидела панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение. Реддл рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу. — И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? — сказал он. — Неизвестное мне, лорду Волан-де-Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились? — Сниться они ему снились, — сказал Поттер, — но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты. — Ты хочешь сказать, что он был слаб! — воскликнул Том. — Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне! — Нет, он был просто умнее тебя, — ответил Поттер. — Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком. — Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора! — Это тебе так казалось, — сказал Поттер. — Но ты ошибался. — Дамблдор мертв! — Том швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. — Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, — для него нет возврата. — Да, Дамблдор мертв, — выкрикнула я. — Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал ее за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой. — С тобой я разберусь позже, любовь моя! — ядовито ответил он, смотря на меня своими красными глазами. — Северус Снейп служил не тебе, — сказал за меня Поттер, — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снейп вызывает Патронуса? Том не ответил. Я тоже задумалась о том, что сказал Поттер. — Патронус Снейпа — лань, — продолжил Поттер, — как у моей матери, потому что он любил ее всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. Я увидела, как затрепетали ноздри Волан-де-Морта. — Разве он не просил тебя пощадить ее? — Он хотел ее, вот и все, — насмешливо сказал Том. — Когда ее не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его… — Разумеется, он с тобой согласился, — заявила я. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снейп прикончил его. — Какая разница! — выкрикнул Реддл, до этого жадно впивавший каждое слово, и разразился раскатами безумного хохота. — Какая разница, служил Снейп мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колеса! Я раздавил их, как раздавил твою мать Поттер, эту пресловутую великую любовь Снейпа. О, здесь все было не зря, Арианрода, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы ее настоящим хозяином стал Снейп! Но я опередил тебя, Поттер, — я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я все понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снейпа, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер! — Да, не удался, — сказал Поттер.  — Ты прав, Том, — подтвердила я слова Поттера. — Но ты не учел одного! — О чем это ты, Арианрода? — Бузинная палочка перешла в наследство задолго до смерти Дамблдора, — ответила я, не отпуская свою палочку. — Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором. Ничто из того, что говорил ему Поттер — ни разоблаченные тайны, ни насмешки, — не поражало Реддла так, как мои слова. Я увидела, как его зрачки сузились в тонкие щелочки, как побелела кожа вокруг глаз.  — Он убил… — Ты слушаешь, что я говорю, Том? —воскликнула я. — Северус не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобежденным, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы все получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял ее у него! — Раз так, Дамблдор все равно что сам отдал мне палочку! — голос Реддла дрожал от злобной радости. — Я похитил палочку из гробницы ее последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне! — Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника… Бузинная палочка еще до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею. Грудь Реддла тяжело вздымалась. — Настоящей хозяйкой Бузинной палочки является дочь Дамблдора. На мгновение в глазах Реддла мелькнул слепой ужас и исчез. — Что за детская сказка, Арианрода? — рявкнул Том. —Я — настоящий хозяин Бузинной палочки, — отчеканила я. Рука Реддла, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала. Красно-золотое сияние внезапно разлилось по зачарованному потолку над и головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил в глаза одновременно, так что лицо Реддла вдруг превратилось в пылающее пятно. — «Авада Кедавра»! — «Экспеллиармус»! Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Зеленая вспышка Реддла слилась со вспышкой Поттера, и Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, закружилась под зачарованным потолком, точно голова Нагайны, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Я поймала ее свободной рукой — и в ту же минуту Реддл упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Поттер стоял с волшебной палочкой в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага. Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Поттеру, и первыми к нему подбежали Рон и Гермиона; это их руки обвивали его, их громкие голоса наполняли звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилл и Полумна, а потом все семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, Макгонагалл, Флитвик, Стебль. Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Пожиратели смерти бежали или были арестованы, что невинно осужденных сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии… Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот. Я беспрепятственно прошла по залу. Джинни сидела за столом, положив голову на плечо матери. Затем я увидела Невилла. Меч Гриффиндора лежал рядом с его тарелкой, и целый рой восторженных поклонников не спускал с него глаз, пока он ел. Идя по проходу между столами, я заметила троих Малфоев, жавшихся друг к другу, словно сомневаясь, позволено ли им тут находиться, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Повсюду я видела воссоединившиеся семьи и наконец отыскала того, кто так был нужен мне сейчас. — Добби, — тихо сказала я, наклонившись к нему. — Ты все сделал, о чем я тебя просила? — Да, мисс Дамблдор, — хлопая ушами и улыбаясь, ответил эльф. — Добби отправил мистера Снейпа в Мунго, где его напоили зельем. С ним все в порядке, мисс Дамблдор. Я похлопала его по плечу и вышла из Большого зала. Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка. Где-то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения: Наш маленький Поттер Умело расставил Волану капкан, А мы их побили — Поднимем за наше здоровье стакан! «Сейчас я почувствую счастье», — думала я. Однако усталость затмевала другие чувства, и только боль от утраты Фреда, Люпина и Тонкс пронзала меня на каждой ступеньке, как входящий в тело нож. Сильнее же всего я чувствовала колоссальное облегчение и желание спать. Горгулья, охранявшая вход в директорский кабинет, была теперь сдвинута в сторону; она стояла, скривившись набок, и вид у нее был оглушенный. — Можно мне пройти? — спросил я горгулью. — Пожалуйста, — буркнула статуя. Я протиснулась мимо нее на каменную винтовую лестницу, медленно двигавшуюся вверх, как эскалатор. Добравшись до верхней площадки, я толкнула входную дверь. Я скользнула быстрым взглядом по каменному Омуту памяти, так и стоявшему на столе, где, видать, Поттер оставил его, и вскрикнула от внезапного оглушительного грохота, мгновенно вообразив заклятия, возвращение Пожирателей смерти, возрождение Волан-де-Морта… Но это были аплодисменты. Директора и директрисы Хогвартса, глядевшие со стен, приветствовали меня дружной овацией. Они махали шляпами, а иногда и париками, через рамы пожимали друг другу руки, а то и пускались в пляс. Дайлис Дервент громко всхлипывала, Декстер Фортескью приветственно размахивал слуховой трубкой, а Финеас Найджелус взывал своим тонким высоким голосом: — Заметьте, что и факультет Слизерин сыграл положительную роль! Наш вклад не должен быть забыт! Но я глядела лишь на того, кто стоял в самой большой раме прямо над директорским креслом. Слезы текли из-под очков-половинок на длинную седую бороду. Гордость и благодарность, выраженные в них, проливались бальзамом в душу, как песня феникса. Я обратилась к Дамблдору, подбирая слова с величайшей тщательностью. Несмотря на усталость и туман перед глазами, я должна сделать это последнее усилие, должна в последний раз спросить совета. — Отец, — начала я, — теперь все знают, что я твоя дочь. — Я бы хотел дожить до этого момента, дорогая моя, — сказал Дамблдор. Остальные портреты глядели на нас с недоумением и любопытством. — Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где сейчас Северус? — Никто, — ответил я, и Дамблдор удовлетворенно кивнул. — Кроме Добби. — Ему нужна будет твоя помощь, — сказал Дамблдор. — Остается вот это. Я подняла Бузинную палочку. — Мне она не нужна, — сказала я. — Я знаю, она многое может, — но мне больше нравилась моя. Так что… Я положила палочку на директорский стол. — Я положу Бузинную палочку, — сказала я отцу, наблюдавшему за мной с безграничной любовью и восхищением, — туда, откуда она была взята. Пусть она остается там. Если я умру своей смертью, то она лишится своей силы, правда? Ее предыдущий хозяин не потерпит поражения. И ее могуществу придет конец. Отец кивнул. Мы улыбнулись друг другу. — От этой палочки больше тревог, чем толку. А я, честно говоря, — сказала я, отвернувшись от портретов и думая сейчас только о ребенке и Северусе, — сыта тревогами до конца жизни. Июль 1998 года На пути к мечте не раз я разочаровывалась в своей силе. Горсть таблеток, разъедающая сухой желудок. Отпустить прошлое — значит суметь сказать вслух «всё прошло». Для чего возвращаться в прошлое, если всё равно не заберешь тех, кто там остался? Отпустить не значит предать. Переложить воспоминания на самую верхнюю полку сознания, возвращаться к ним со светлыми побуждениями. После победы 2 мая 1998 года, министром магии стал Кингсли Бруствер. Первоначально считавшийся временным министром, Кингсли впоследствии был избран на эту должность. Тогда назойливые репортеры не давали и шагу мне ступить, мое лицо и лицо Северуса мелькало на главных страницах газет ежедневно. Здоровью Северуса ничего не угрожало, безоар и слезы Феникса не дали ему умереть, но все же в зубах у этой змеи был довольно необычный яд, он не давал закрыться ранам. Но в Святом Мунго целители нашли противоядие. После того как окончилась война, в Министерстве шли расследования, аресты Пожирателей смерти и сторонников Волан-де-Морта после его окончательного падения. Конвой забрал Северуса прямо из Святого Мунго в Азкабан, не дав ему окончательно выздороветь. Ему предъявили обвинения в убийстве Дамблдора и кинули в Азкабан без вынесения приговора суда. Северус гнил в Азкабане уже два месяца, но у меня был шанс вытащить его. На днях мы встретились с Поттером, и он рассказал мне про воспоминания Северуса и согласился помочь ему. И вот, иногда женщине необходимо быть спасённой, а иногда женщине приходится спасать мужчин. Слушанье по обвинению Северуса должно было состояться в конце недели. В то время от Северуса отвернулись многие, и в том числе сам Министр. Ему никто не верил, и только воспоминания Поттера смогли помочь ему избежать поцелуя дементра. Хотя я знаю, чего ему стоило это. Северус гордый, и ему не свойственно показывать слабость, он из тех, кто никогда не попросит помощи, тем более от Поттера. Письмо от министра я получила еще с утра, и сразу же прибыла в Министерство. Кингсли и Поттер сидели в кабинете, когда я вошла. Они оба привстали, увидев меня. — Ему нужно нанять лучшего адвоката, — с порога сказала я. — Я готова его оплатить. — Видишь ли… Я перебила его:  — Послушайте, я не для того его спасала, чтобы посмотреть на казнь! Я хочу ему помочь и готова сделать все, чтобы спасти его! — Я не знаю всех подробностей дела, но то, что я слышал, достаточно чтобы понять, что защищать его будет чрезвычайно сложно! — Да, он двойной шпион, да, он убил, но эта была последняя просьба Дамблдора, — ответила я. — Я сама была свидетелем их разговора. Северус способен врать ради своей выгоды, но о таких важных вещах он не солжет! — Адрианна, я не в силах переубедить всю судебную коллегию Визенгамота. — Ты не веришь мне, ты не веришь Поттеру, — отрезала я. — Вот главная причина! — Причина не в этом, — ответил Кингсли. — Я просто не могу понять, зачем ты спасаешь его. Он предатель! Ты чудом сама спаслась от ареста. Я посмотрела на него и распахнула свою мантию. — Мое положение меня сейчас мало интересует, Кингсли, — возразила я. — Я должна вытащить Северуса из Азкабана. Я прошу тебя принять сведения, о которых говорил тебе Поттер, и пригласить его на слушанье, которое состоится в эту пятницу. — Воспоминания, — протянул Кингсли. — Тебе не кажется, что они могут быть ложными? — Тогда спроси портрет моего отца, — рявкнула я. — Это безумие! — Безумие не верить мне! — воскликнула я. — Он был рядом и помогал, хотя и вел двойную игру. Кингсли и Поттер молчали. — Мне позволят с ним увидеться? — Разумеется, завтра же, — сказал Кингсли. — Надеюсь, ты сможешь сказать тоже самое после разговора с ним! Я посмотрела на обоих, и Поттер, который хранил молчание, тихо сказал: — Дело в том, что в этой истории есть еще одна невероятная подробность, о которой профессор Снейп просил меня промолчать. Он хочет поговорить с вами, мисс, наедине и расскажет все сам! — Что за подробность? — удивилась я. — Он сам тебе расскажет, Адрианна, — сказал Кингсли. — Но если это все окажется ложью, я отдам Снейпа дементрам! Накануне слушания Кингсли сопроводил меня в Азкабан. Эта тюрьма по сей день вызывает у меня чувства отвращения и жути. Комната для свиданий была мрачной и сырой. Стены обшарпаны, на единственном окне была решетка, и воздух стоял прогнивший, закупоренный. Резкий запах ударил в нос, как только я вошла в комнату. В углу комнаты стоял стол, темный силуэт сидел на стуле, закрыв лицо руками. За мной захлопнулась дверь, и силуэт вздрогнул и поднял голову. За столом сидел Северус, точнее, то, что от него осталось после двух месяцев в Азкабане. Его черные волосы свисали на лицо, которое только при лучах света я смогла различить. Он был бледен и измучен. В его глазах не было ничего, кроме боли. Я заметила повязку на шее, она была вся пропитана кровью. Видимо, его раны опять открылись. — Я не надеялся, что ты придешь, — прохрипел Северус и откашлялся. — Ты неисправим, как и прежде, — ответил я, поставив флакон с крововосполняющим зельем на стол. — Ты пришла насмехаться надо мной, Анри? — С тобой хорошо обращаются? — пропустив мимо ушей его колкости, спросила я. — Что за дикие вопросы — это же тюрьма? — Ну, ведь Англия благородная страна! — Свое благородство они оставили за этими стенами, — взяв флакон, Северус открыл его и выпил зелье. — Что сообщил тебе Кингсли? — В точности то, что ты ему рассказал, за исключением той подробности, которую хотел сообщить мне ты сам! — Значит, ты осталась в Лондоне! — Ну, после победы над Томом, здесь эпицентр! Решила расширить свой кругозор. — Кажется, он расширится куда больше, чем ты предполагала. — Что ты имеешь в виду? — удивилась я. — Ты в курсе тех воспоминаний, что я отдал Поттеру, — посмотрев на меня, поинтересовался Северус. — Поверхностно, — ответила я. — Тебе не понравится их содержание, если их обнародуют на слушанье. — Это единственный способ вытащить тебя отсюда, — заявила я. — Они хотят отдать тебя дементрам! Я отвернулась и вытерла слезы. Все эти месяцы они стали спутниками моей жизни. Я жалею его потому, что ему бы следовало умереть, а он не умер. И я презираю его потому, что он не знает, куда себя девать теперь, когда его мир рухнул. Но Северус этого не должен видеть. Я сильная! Я со всем справлюсь! — Я совершила ужасную ошибку, — прошептала я. — Пришло время расплачиваться. — Решила исповедаться, дорогая? — усмехнулся Северус. — Думаю, место не самое подходящее. — Я беременна, Северус, — тихо произнесла я и повернулась, посмотрев в глаза Северусу. — Анри… — Северус привстал и, наверное, первые в жизни я видела его таким удивленным. Его хваленая сдержанность разбилась напрочь. — Помнишь ту ночь, — слезы наворачивались, — когда мы были в Паучьем тупике? — О чем ты говоришь, Анри? — Северус подошел ко мне и, взяв за локти, встрепенул меня. — Что ты наделала, Анри?! — Пожалуйста, не злись на меня, — молила я. — Не надо Северус, прости меня! — Черт тебя возьми, Анри! Северус не отпускал меня, он обнял меня и сильнее прижал к себе. — Северус, я вытащу тебя отсюда, — прошептала я, прижимаясь к его груди. — Чего бы мне это ни стоило. — Безумная, — прошептал Северус и поцеловал меня в макушку. Я подняла лицо и посмотрела на него. Подняв руку, я провела по его лицу, по щеке, на которой была приличной длины щетина. — Почему ты не сказала мне раньше? — спросил Северус и положил свою ладонь на мой живот. Я не знала, что ему ответить, ведь я хотела рассказать ему еще до битвы, но так и не смогла. — Сын, — прохрипел Северус, не ожидая моего ответа, и уголки его рта чуть дрогнули. — Что мы будем делать, Северус? — спросила я его. — Мы с тобой, с ребенком, с нами всеми вместе? Мы нужны ему оба. — Так обычно лучше всего, — ответил он. — Это возможно, но если бы ты… — Если бы я что? — Снова полюбил меня, — ответила я. — Почему ты думаешь, что я перестал тебя любить? — Даже не знаю, может, потому, что Поттер заявил, что ты всю жизнь любил его мать. А может, дело в тех воспоминаниях, и ты не хочешь, чтобы я знала истину твоих помыслов, которые ты так тщательно скрываешь от меня. — Я не сомневался, что люблю тебя, Анри, — Северус провел рукой по моему животу. — Я не знал, как жить с этой любовью. — Я могу облегчить тебе задачу, — уточнила я. — Мне бы хотелось попробовать. А ты не согласишься начать все заново? — Может быть… Если мы не будем торопиться. Я не уверен, что после тех воспоминаний, что я отдал Поттеру, ты захочешь остаться со мной. — Мне не нужны твои одолжения, Северус Снейп! — я оттолкнула его от себя. — Ты возомнил себя подарком судьбы, но я еще не настолько отчаялась в мире полно мужчин… … Я пожертвовала всем, чтобы спасти наш мир. Я так любила его… Но я знала, что поступаю правильно. Сейчас я не чувствую этого. Я не понимаю. Я не знаю, как жить в мире, который заставляет тебя делать такой выбор. Если бы всего этого не было… Я не вижу в этом смысла… Я просто хочу… хочу, чтобы сейчас рядом со мной был Северус… Я отдала ему всё: свое сердце, свою душу, свое тело. Но если тебе мало, то прости… Это все, что у меня есть… Я не успела договорить, как меня моментально сжали в объятиях и крепко поцеловали. — Ради всего святого замолчи, — процедил Северус и опять страстно поцеловал меня. — Ты выйдешь за меня? — прохрипел Северус внезапно мне прямо в губы. — Да, — сама того не ожидая, ответила я. — Но сразу предупреждаю, я не умею готовить. — Это не самое главное. — А что главное? — То, что ты всегда готова меня съесть, — ухмыльнулся Северус. — Сам придумал или вместе с трупами? — саркастично произнесла я. — Все-таки была плохая идея… — протянул монотонно он и поцеловал меня.