Хвостом не дергать

Если бы Джеймс верил в любовь, то сказал бы, что между ними точно случилась любовь с первого укуса. Но Джеймс не верил, хотя был достаточно умен, чтобы отличить случайную страсть от этого невинного, искреннего чувства, которое он распознал в Стиве в ответ на свою достаточно хамскую, если быть откровенным, выходку. А уж дико трясущийся хвост он и вовсе встречал впервые, привык, наверное, что его сразу либо посылали, либо обвивали хвостом ответно; Роджерс же только водил носом, нервно шевелил ушами, и если бы Джеймс не видел у него значка копа, точно не дал бы больше двадцати лет, настолько тот выглядел юным и неуверенным в себе парнем, настолько нервничал и то и дело опускал взгляд, заставляя Джеймса чувствовать себя растлителем малолетних. Только вот Роджерс удивил его, когда поцеловал первым. И удивил дважды, когда выпустил свои маленькие, не способные его оцарапать когти, правда покраснел при этом так, что разглядеть алеющие щеки оказалось нетрудным даже в тусклом свете уличных фонарей. Сам не понял, что сделал, решил Джеймс, улыбаясь и чувствуя себя до одури странно: не то чтобы это был первый девственник в его жизни, только вот настолько невинный все-таки первый. Выпустить когти и не заметить. Надо же. Отстранить Стива было трудно, но и тащить в проулок, как только что снятую пару на ни к чему не обязывающий секс, не хотелось, хотелось привести домой и устроиться, обнимаясь, на диване, уснув в неудобной позе рядом под какой-нибудь старый фильм. Даже секса, если честно, жаждалось не сильно, настолько Роджерс одномоментно поломал в нем привычную линию поведения. Думая над этим, он отодвинулся, снимая чужие руки со своей шеи, но, разглядев на чужом лице обиду и непонимание за прерванный поцелуй, крепко сжал ладонь Роджерса, демонстрируя, что все в порядке, и потянул в сторону собственного дома. Обшарпанная однушка мигом показалась ему еще более отвратительной, чем была: Роджерс не вписывался своей умильной нежной физиономией и чистыми выглаженными шмотками в его мир, это как пить дать, но желания вписать его в этот мир или хотя бы в стену, диван, подушки, пол возросло стократно, когда чужая ладонь поймала его нервно шевелящийся хвост и ласково погладила, подобравшись к основанию и оцарапыв края джинс когтями, в этот раз уже упрямо и без стеснения. Кто бы мог подумать. А когда горячие ладони проскользнули под рубашку, сместившись на бедра, и влажный язык прошелся по шее, заставляя чувствительные уши подрагивать от теплого дыхания, Джеймс и вовсе застыл, чувствуя себя неопытным мальчишкой, так ему стало стыдно, хорошо и неожиданно. Зубы у Стива, прикусывающего его шею, были острые, как и когти, впивающиеся в бока, и сам он словно стал в разы больше благодаря уверенным движениям и переставшему дрожать голосу, и Джеймс поймал себя на мысли, что не так он представлял себе расклад между ними на сегодняшний вечер, и нужно бы что-то сделать, пока его не перегнули через подлокотник собственного дивана. Только спустя минуту мир все равно вернулся к привычному устройству, потому что Роджерс, кажется, не знал, что с ним делать, и, несмотря на уверенные движения, руки, сжимающие талию и оглаживающие хвост, барьер штанов по-прежнему не преодолели. Изловчиться развернуться так, чтобы поймать Стива в собственные объятья, как капкан, оказалось легким делом: тот не сопротивлялся, моментально отказываясь от своей взятой случайно активной позиции, благодарно выдохнул, расслабляясь, и белые уши прижались к голове, выражая покорность и подчинение. Даже нос, мелко дрожавший от волнения, замер по первой команде: - Расслабься. - А когда Джеймс прикусил ему ухо, Роджерс вовсе сотворил самую незаконную вещь на свете, которую ни один нормальный человек в здравом уме не должен позволять себе делать с незнакомцем, чем добил его окончательно, заставляя с каким-то первобытным рыком набрасываться на себя, словно зверя на добычу: когда Джеймс обвил его бедра хвостом, тот дернул своим, приподнимая и прижимаясь теснее к Джеймсову. Мех к меху, подпушь к подпуши. И Барнс едва не спустил в штаны, чувствуя, как чужой хвост мелко дрожит, накрытый его собственным.