***
- Вам здесь морг или лазарет? Совсем обалдели, беспредельщики..., - ругался ошарашенный появлением троицы Борис Селиванов, одновременно проверяя реакции зрачков у своей новоявленной пациентки, привезённой майорами. - Хотя бы предупреждали... - Боря, извини, но случай был экстренный, мы с Серёгой еле успели вовремя. Ты занимайся, а мы пойдём от греха подальше..., - увещевал Круглов ворчащего Бориса, при этом отступая к выходу из морга. - Да, забыл сказать, ты с химией поосторожнее, беременная она... - Забыл... сказать...? - эхом отозвался Селиванов, медленно осознавая смысл услышанного, но кроме него и постепенно, но верно приходящей в себя Рогозиной, в морге уже никого не было...***
- На треть дело мы сделали, теперь вся надежда на Бориса, что он смягчит ураган по имени Галина, а потом вы нормально с ней поговорите..., - рассуждал Майский, наливая себе и другу по кружке чая с добавлением коньяка из личной фляжки. - Серёг, а что ты в больнице про ограбление нёс? - прищурившись вдруг спросил Круглов. - Так я, это..., всегда мечтал..., - но договорить фразу Сергей не успел, со стороны цокольного этажа послышался нарастающий шум, кульминацией которого стал звук падения чего-то тяжёлого, после - наступила тишина. - Это уже слишком, - прошептал Петрович и, бросив недопитый чай, ринулся по коридору, ведущему в морг. Майор Майский же, пользуясь случаем, благоразумно решил вовсе исчезнуть из ФЭС, хотя бы до вечера, и, взяв куртку, незаметно направился к стоянке...***
Вот чего полковник Рогозина никак не могла в тот день предположить, так это того, что войдёт в наркоз в больнице, а очнётся от него в морге, вместо палаты. К тому же морг этот будет принадлежать возглавляемой ей же организации... Галине сразу стало ясно, кто виновники чудесного перемещения, кроме фэсовцев такое провернуть никому было не под силу. Но как они узнали то, что она так тщательно скрывала и как посмели лезть не в своё дело? От злости и бессилия женщине захотелось заплакать... Тут, совсем некстати, появился Борис Селиванов со стаканом горячего сладкого чая с лимоном, который приготовил для очнувшейся. Вся мощь негодования лавиной обрушилась на беднягу. Куда что летело. Ошпаренный липким кипятком патологоанатом тщетно пытался подойти ближе к разъярённой начальнице, чтобы унять начинавшуюся истерику, ранее Рогозиной несвойственную. Куда там... Полковник немного утихла только после того, как разбила центрифугу, уронив на неё тяжелую вешалку для одежды. - Боря, как вы могли? Какое ваше собачье дело до того, что я делаю? Всех уволю, кто участвовал... - Галь, Галя, да я вообще не при делах. Меня перед фактом поставили... В дверях морга появился испуганный Круглов, в которого тотчас полетел пустой стакан из-под чая, подобранный с пола. Попадание было прямым и метким. Увидев кровь из ссадины на лбу своего заместителя, Галина вдруг затихла и... заплакала, чем ввергла мужчин в состояние, подобное лёгкому шоку. Они впервые видели слёзы полковника. Вернее, Круглов - впервые. Что до Бориса, то его замешательство быстро прошло, ведь он знал, на правах друга, о Рогозиной гораздо больше, чем обычно положено знать о женщине её мужчинам. Круглов осторожно приблизился. - Галь, успокойся, пожалуйста, вредно тебе так волноваться. - Ты..., ты..., это ты всё устроил. Как узнал? Как посмел решать за меня? Это тебя вообще не касается..., - тихо всхлипывала женщина. Между тем, Николай Петрович уже подобрался совсем близко, а через мгновенье - просто неожиданно обнял её, перехватив из предосторожности своими руками запястья Галины. Стало понятно, что разговора не избежать, да она уже и не сопротивлялась... - Ладно, пойду переоденусь и принесу ещё чай, - произнёс Борис и деликатно удалился, оставив начальство наедине. Несколько минут они просто молчали. Круглов прислушивался к дыханию Рогозиной, которое становилось всё ровнее и ровнее, по мере того, как к женщине вновь возвращалось самообладание. А также попутно прикидывал - насколько большая шишка от удара стаканом будет завтра у него на лбу... Наконец, убедившись, что пора, мужчина задал один единственный вопрос, ответ на который уже знал, но хотел услышать от Галины: -Он ведь мой, правда? Женщина устало вздохнула: -Коль, какая разница? Я уже всё решила... - Значит, мой... Николай заглянул ей в глаза цвета стали, полковник отвернулась. - Почему не оставляешь его? Тут Галина вновь взорвалась. - Почему...? А ты не понимаешь? Мы переспали один раз, по-пьяни, после концерта к профессиональному празднику. Расслабилась, позволила лишнего. Я попалась, как малолетка, думала, что вообще не могу уже беременеть. У меня это в молодом то возрасте не получалось... А теперь уже я не хочу... Было и забыли... - Галь, ты называешь несколько бокалов белого вина "пьянью"? И я тебя не насиловал... Да, сглупили, но, помнишь, утром нас разбудил генерал и мы поехали на дело, затянувшееся на недели... Мы ребёнка вместе сделали, а ты даже не потрудилась поставить меня в известность! - Коля..., у меня работа, статус, в конце концов - мне без году полтинник. Нормальные люди в моём возрасте не рожают... Представляешь, что сделает генерал, если узнает? - Значит, ты допускаешь такую возможность?! Майор поймал женщину на слове... Теперь главное было - не дать времени найти ещё аргументы "против". - Галь, давай родим её. Сейчас же больше медицинских возможностей. Я поддержу тебя материально, если захочешь - женюсь..., а не захочешь, так просто ребёнка признаю. Мы успеем вырастить, крёстных надёжных возьмём. И черт с ним, с генералом. Пусть попробует что-нибудь сделать тебе. - Её? - усмехнулась женщина. - Да, а назовём Полицией. Полиция Круглова... - С ума сошёл так девочку называть? Галина вдруг осеклась. Осознала, что они обсуждают имя ребёнка, которого ещё утром сама же пыталась убить. Только тогда он был невидимой помехой, а сейчас - стал реальностью. Круглов же не отставал и озвучил самый веский аргумент: - Если сделаешь это, то ничем не будешь отличаться от тех, кого обвиняешь каждый день. Ты сама станешь убийцей, Галя. Николай Петрович видел, что Рогозина начинает колебаться под гнётом приведённых доводов. Она перевела на него взгляд. В глазах читалась несвойственная женщине растерянность. - А если он будет неполноценным, или с нами что-нибудь случится, или...? - Есть, как их..., тесты разные, ты же у нас врач. Но если нельзя, так нельзя. Судьба это... - Подумай, Галя, прошу тебя. Может, попробуем, рискнём? Дело было сделано уже на две трети - удалось заронить сомнение... Круглов нежно и теперь безбоязненно поцеловал дезориентированную событиями женщину в лоб и направился к выходу, столкнувшись в дверях с Селивановым, который вновь нёс чай, но уже в лёгком одноразовом стаканчике...***
На следующее утро Серёга встретил Николая Петровича в буфете ФЭС. - Она тебя так? - спросил Майский и поморщился, кивнув на лейкопластырь, скрывавший ссадину на лбу Круглова, на что последний лишь молча кивнул. - А сама где? - Да не бойся ты, Серый, убивать или увольнять никого не будут. И Тихонову с его чудо-маячками можешь это передать. Дома Рогозина, отсыпается после поликлиники. Мы там всё утро провели. Представляешь, она боялась, как отнесутся к её возрасту. Стыдно, видите ли... - Значит, поговорили? - Поговорили... - И что делать теперь будете, Петрович? - Рожать, Серёга, рожать...