Меня зовут Рей

В гостиной лилась живая музыка, перебиваемая разговорами и не всегда настоящим смехом гостей. Все эти люди (половину из которых я видел в первый раз…) поочередно подходили ко мне и вручали скучные коробки, свертки, конверты, корзинки и прочие бесполезные упаковки с весьма неоригинальным содержимым, щебетали что-то вроде приятных слов обо мне, желали сущую несбыточную ерунду и исчезали также быстро, как впрочем, и появлялись. Основная часть гостей мужского пола восседали на креслах и диване рядом с моим отцом. Распивая дорогой алкоголь, они курили и смеялись вновь и вновь над давно устаревшими шутками моего родителя. Дженни, все это время сидевшая рядом со мной и изучавшая мои подарки, с куда большим интересом, чем я сам, то и дело умильно восклицала, вытаскивая из коробок какие-то нелепые безделушки. Пару раз она обнаружила даже фарфоровых куколок, что еще раз подтверждало мои догадки: все эти гости не имеют понятия, какого пола ребенок у Оскара, а возможно они вообще были удивлены, узнав, что у него есть дети. Я устало выдохнул. Вечер только начинался, а мои скулы и губы уже ныли от постоянно натянутых эмоций. От мыслей меня отвлек очередной возглас моей «невесты», которая теперь, кажется, испугалась чего-то: Она смотрела в сторону, где сидели отец и его гости. Присмотревшись, я понял неожиданную эмоцию Дженни. Именно тогда, я увидел Его. Мужчина довольно высокого роста, и зрелого возраста, в изящно сидящем на нем длинном темно-коричневом пальто и узких темных брюках, обнимал моего отца, по- дружески похлопывая его по спине. Его внешний вид действительно повергал в шок любого английского денди: Он был очень бледен, я бы даже сказал, слишком, это было необычно даже для нашей местности. Черные, как смоль кудри были уложены в разные стороны, и, словно, немного растрепаны – это придавало обладателю подобной прически какую то нотку безумия во внешнем виде, но это нисколько не отталкивало, скорее наоборот - заставляло обратить внимание на него, не пройти мимо, встретиться взглядом..Темные волосы обрамляли красивое лицо с острыми и крайне недобрыми чертами лица – ухмылка не сходила с его губ. Абсолютно черные миндалевидные глаза взирали свысока и чуть насмешливо…Брови, скулы - все было словно нарисовано, настолько идеально была очерчена каждая частичка его лица.Глаза были словно четко прописаны умелой кистью художника, как и брови.Сочетание его мертвенно бледной кожи и темных,и в тоже время, ярких черт лица – было крайне удачным. Но все - таки была одна вещь, которая действительно испугала меня – это ногти. Они были довольно длинными, выкрашенными в черный цвет, и кроме этого - остро заточены. Общее впечатление было очень неоднозначным, и пока, я мог ассоциировать его только с каким - то отрицательным персонажем из детской книжки – колдуном или вампиром, или и тем и другим, он словно поднимал во мне еле ощущаемый шлейф моих детских приторно-липких страхов. Но сейчас, уже подросшего меня это и притягивало, и отталкивало одновременно, возбуждая внутри целую палитру противоречивых чувств. Я пребывал в полном замешательстве - никогда и никто не мог привлечь мое внимание настолько сильно и неожиданно. Я не знал, как реагировать и, понимая, что уже с минуту откровенно уставился на незнакомого мне человека, поспешно отвернулся и покраснел. Дженни, кажется, подметила мое стыдливо - взбудораженное состояние и взяла меня за руку: - Рей, тебе плохо? Давай позовем Дорис! - Нет, не нужно ,я в порядке, просто… - Юный виновник торжества…Реймонд?... Я пошел крупной дрожью. Тот самый мрачноватый джентльмен сейчас приторно улыбался мне и поглаживал меня по кудрям своими когтями. Сердце мгновенно будто ушло в пятки, но я выдавил вежливую улыбку в ответ: - Да, это я…мистер…? - Олаф. Меня зовут Герман Олаф, – приторная улыбка превратилась в ухмылку - Я давний друг твоего отца и видел тебя еще совсем маленьким. Ты, очевидно, не помнишь меня. Это не удивительно, твоя мама не хотела, чтобы я приходил навещать тебя. - Герман, перестань, она несерьезно. Отец подошел к нам и незаметно подмигнул мне. Черт побери, неужели у меня все на лбу сейчас написано, что я откровенно боюсь этого мистера Олафа?... Мне срочно было необходимо успокоиться и вспомнить то, чему меня учили с раннего возраста: английский джентльмен должен уметь владеть своими эмоциями и чувствами, быть предельно вежливым несмотря ни на что..А Дженни? Я совсем забыл, что она по - прежнему сжимает мою ледяную руку..Но она держалась отлично, как и подобает леди – вежливо улыбалась, не показывая ни капли волнения на своем лице. Или…возможно только у меня вызвал такие бурные эмоции этот человек? - Сынок, посмотри-ка, что за подарок приготовил тебе мистер Олаф,- он усмехнулся, глядя на старого друга. – Как всегда – догадлив и оригинален. Из черной бархатной коробочки Герман извлек красивую, искуснейше сделанную подвеску с маленьким золотым ключиком. Я снова замер – и эта вещь будто вернула меня в детство. Я был заворожен этим маленьким, но почему то столь волшебным, для меня подарком. Мистер Олаф надел подвеску мне на шею и уже по - настоящему улыбнулся. Он смотрел на меня будто на своего, уже выросшего, ребенка и я был растерян. Тихо, почти шепотом, я произнес слова благодарности и отвел взгляд. Я словно горел изнутри. Непонятное чувство наполняло меня и я, казалось, был парализован теперь, без малейшей возможности шевельнуться или хотя бы поднять голову, вновь, на него, на этого странного, незваного гостя. Именно так я понял, кем был тот самый мамин «этот человек». Остатки праздничного вечера, посвященного мне, я провел вместе с Дженни на кухне, уже вместе рассматривая подарки, пока уже немного опьяненные вином взрослые отдыхали в гостиной. Раскрывая неспешно коробки, я все время смотрел на ключик, висящий у меня на шее. Даже когда я не хотел смотреть на него, мой взгляд вновь падал на новую подвеску и я, незаметно для себя, погружался в раздумья. Нет, я не помнил Олафа. Но все больше я понимал, что я хочу узнать этого человека, а в особенности выяснить причину их ссоры с моей матерью. Она всегда была очень спокойным и более чем вежливым человеком. У нее не было ни врагов, ни недоброжелателей, настолько она была любезна. И наконец, какую же роль он сыграл в моем детстве? Неужели мне не показалось, и он правда относится ко мне как-то по особенному? Целая вереница несвязных вопросов мучила меня, и я невидяще рассматривал подаренные безделушки. Дженни что-то щебетала, кажется, не замечая моего озадаченного и немного анабиозного состояния. Я услышал, что она попросила прощения и удалилась ненадолго, но не заметил, что остался абсолютно один на небольшой кухне. Я услышал размеренный стук низких каблуков и обернулся. Да, это снова был он – мой новый, но возможно и просто забытый старый, знакомый мистер Герман Олаф. Он слегка облокачивался о маленький столик около входа в кухню, и со своей нисходящей с губ ухмылкой смотрел на меня. Именно в этот момент мне показалось, что он очень похож на огромного кота, несмотря на свой мрачный образ. Его глаза хитро мне улыбались, он, словно завлекал, и это тянуло меня к нему. Я узнал его вновь лишь несколько часов назад, но я чувствовал что - то уже такое манящее в нем. Невольно я улыбнулся, он бархатно произнес: - Ты не любишь взрослых, правда? - Они не по-настоящему веселятся. Я не вижу в этом отдыхе смысла. Герман тихо хихикнул и подошел ко мне, проведя по кудрям: - Мальчик не с нашей планеты…Все ясно. Я немного смутился. Если честно, не один взрослый из моего круга никогда не воспринимал меня серьезно. Все признавали то, что я достаточно умен для своих лет, но как я и говорил ранее, едва ли они могли понять меня, а тем более завести со мной разговор на тему моего мировоззрения. Мистер Олаф по - прежнему мягко улыбался, смотря на меня сверху вниз. Чуть наклонившись, он тихо, почти шепотом произнес: - Все изменится, Рей, – он немного усмехнулся.- Совсем скоро, для тебя все изменится. Тихой поступью он вышел и оставил меня в ожидании Дженни. Тогда, естественно, я не мог понять его слов. Но я чувствовал, что он говорит правду. Что-то обязательно случится теперь. Но я был уверен, что это что-то едва ли будет хорошим..