Опостылевшее одиночество

По спине пробежался ледяной холодок, а конечности, казалось, сковало многовековым льдом. Подтянув к животу задрогшие ноги, Чимин подумал, что зря ночью забыл закрыть окно. Теперь его точно будет мучать насморк, а если уж совсем не повезет — то у него появится температура, справка от врача и постельный режим. Вот только, не помнил Пак, чтобы его кровать была настолько твердой, да и покрывало у него было мягкое, пуховое, а не шершавое и сухое, как осенняя листва. Да и не помнил он, чтобы дома было так сыро. Чимин попытался разлепить глаза и вдохнуть полной грудью, но в легкие будто насыпали мельчайшего песка. Непослушные окоченевшие пальцы нелепо прошлись по носу, утирая толстый слой пыли. И Чимин удивился, очень удивился бы, если бы не выпал в осадок от открывшейся ему картины. Место, в котором он находился не было похоже на его дом. Пак Чимин сидел на мраморном полу древнего, заброшенного замка. Он тупо хлопал глазами, рассматривая мрачные, деревянные своды и покосившиеся от времени балки, размышляя о том, что он окончательно сошел с ума. Но нет, он прекрасно помнил, как разговаривал на днях с Тэхеном, как шел по извилистой тропе, потерялся и попал под жуткий ливень, прячась от него в какой-то ветхой хижине. А что было дальше — история умалчивает… — Приплыли, — выдохнул Чимин, нахлобучивая на нос очки. Вся его одежда была жутко пыльной и к тому же, мокрой от внезапно настигшего его дождя. Да и обувь была не в самом лучшем виде. Пятки противно хлюпали в воде, в избытке набежавшей в походные кроссовки. А рюкзак похоже был цел, что несказанно радовало паренька. И внутри все было сухим и чистым, и что самое главное, там была сменная одежда и бутылка воды. Пить хотелось жутко, да и на языке все еще чувствовался мерзкий привкус многовековой пыли. Чимин переодевался, не задумываясь о том, что он сейчас находится посреди громадного холла, где с воем завывал измывающийся над ним ветер. Он противно скрипел ссохшимися ставнями, пробегаясь по обнаженной спине паренька, чтобы затем с грохотом спихнуть случайно оказавшуюся на краю книгу. Пак невольно вскрикнул, оборачиваясь на источник шума, а ветреный гость осенней листвой посмеивался над ним, кружась вокруг юноши в беззвучном вальсе. Быстро покончив с переодеваниями, Чимин облегченно вздохнул. Теперь, он хотя бы не мерз. А вот в душе у него происходил самый настоящий переворот. Безумный страх боролся с природным любопытством. Хотелось громко вопить от радости и восторга, кружиться с ветром в танце, трогать потускневшую от времени мебель и шуршать пожелтевшими страницами древних фолиантов. А еще постоянно хотелось осматриваться по сторонам, теребить лямки рюкзака и слушать ободряющий голос Тэтэ, ткнуть его носом в витражное окно и кричать — А я тебе говорил! Вот только, не было его рядом и разделять восторг было откровенно некому. Только противному ветру и может быть крысам. Их он боялся больше всего. А с разноцветных осколков стекла на него свысока взирал потускневший дракон, по крыльям которого расползались потоки воды. Ливень за окном продолжал набирать обороты. А неистовые раскаты грома стали напоминать Чимину всем известные фильмы ужасов. Одинокий мрачный замок на отшибе, отважный юноша и толпы монстров, таящихся в углах… Пак покачал головой. Если он и вправду собирается думать об этом, то к следующему утру обязательно поседеет. А ведь интересно, сколько это, до утра… На широком столе покоилось несколько светильников. Полуистлевшая свеча в одном из них вполне сгодилась бы. Как хорошо, что Чимин взял с собой много спичек. Ворчливо зашипев, пламя свечи зябко ежилось от сквозняка, но заботливый паренек прикрыл его своей ладошкой и оно в благодарность, гордо распрямившись, подарило ему свет и немного тепла. Ледяные пальцы потихоньку оттаивали и Паку внезапно пришла идея размять их игрой на затерявшемся во времени пианино. Тихо застонала деревянная крышка. Неуверенно прозвучали первые ноты, и эхо, подхватив их, нетерпеливо разносило их по всей округе, донося их даже до самых глубинных и запутанных коридоров. Раз, два, три и вот уже по укрытому мраком залу раздавались первые аккорды лунной сонаты. Они были такими неловкими, такими несмелыми, отдаваясь детской наивностью и святой простотой. Будто заблудившееся дитя, внезапно набредшее на музыкальный инструмент, решило прослушать его звонкие трели. Чимину нравился этот звук. Его учила играть мама в далеком детстве, когда еще работа не была настолько важной. Важнее чем собственный сын. Прикусив губу, Пак убрал пальцы с клавиш, плавно приспуская лакированную крышку. Грустные воспоминания окутали его, затмевая этот удивительный момент. Он впервые открыл нечто важное и доказал себе, что вера и мечты способны на многое. Он нашел замок, даже если в него никто и не верил. — И дракона найду, вот увидите, — под нос пробурчал Пак, заставив себя улыбнуться, — Ну что ж! Здесь я уже осмотрелся, а вот в других комнатах еще нет. Ну так что, ты со мной? Свеча в его руке недовольно зашипела, но продолжила гореть. — Будем расценивать это как «да», — глупо хохотнул паренек светильнику, — Давай искать сокровища вместе! Запах. Приторный, пробирающийся в легкие сладковатый запах щекотал ноздри, вырывая из цепких объятий сна. Вдох. Выдох. И вот к нему уже присоединился медовый аромат воска, смешиваясь с будоражащим привкусом серы, оседая пылью подзабытых воспоминаний. Еще один вдох и стон. Протяжный, тягучий, россыпью золотых монет осыпаясь на каменный пол. И хруст костей в затянувшемся, клыкастом зевке. Дракон лениво приоткрыл веки, приподымая чешуйчатую морду над несметным златом. Настырный ветер вновь завывал в его двери, нетерпеливо извещая хозяина замка о нежданном госте. И неумелые, по-детски неуверенные аккорды высокими октавами режут слух, сметая все сомнения. Его гость не был порождением проклятого прошлого. Кто-то живой находится здесь, прямо сейчас, блуждая в изменчивых, коварных коридорах. — Твоя взяла, — широкая пасть расплылась в клыкастой ухмылке, — Сегодня, я наконец-то отворю тебе двери… Радостно взвыв, ветер засвистел, улюлюкая в тон разносящегося смехом эха и звону осыпающихся золотым дождем остывших монет.