***
Знать с самой своей первой минуты сознательной жизни, зачем именно тебя содержат, кормят, поят, одевают и даже учат — отвратительно настолько, что ощущаешь себя лужей помоев в сточной канаве. От этого было невозможно сбежать, спрятаться в туалете с рвотой во рту, от этого не отползти, потому что ложкой вены раскопать невозможно. Пытаться убежать из этого места было нереально, он пытался, они пытались — осталось двое. Нацу принадлежал ещё незаконной партии гибридов, которых содержали кое-как, учили через задницу, и, слава Фейри, если не били каждый день, а только раз в неделю. Нацу отличался от остальных — не типаж, не смазливый, заставляющий своим видом относиться как к мальчику, а не к тупой игрушке, — поэтому его только пару раз арендовали.* Он был благодарен за это высшим силам, хотя до сих пор не понял, почему его тогда не пристрелили. Как остальных, как Джета и Дроя, к примеру. Гажил был таким же, как и он, поэтому особо не задавался этим вопросом — если больше, чем один, значит есть на то причины. А потом пришла "законность" и всё стало не то что лучше, но явно благополучней. Пришёл новый владелец с хорошим отношением. Пришла Сантана с задорной улыбкой и мягкими успокаивающими прикосновениями. Пришёл Джерар со своим азартом и принципами. И всё стало относительно замечательно. Они трое были старше всех гибридов в питомнике, который тоже стал преображаться. Их немного побаивались, их уважали, их не трогали, а дружба с дочерью нового владельца питомника давала им неограниченные возможности по их меркам. Они видели мир за пределами проволоки, за забором, они прятали уши с хвостами и гоняли на великах и скейтах, общаясь с настоящими людьми, втроём гоняли собак, которые в детстве успели их покусать в самую первую вылазку, пытались заработать на карманные деньги. Медленно лепили себя как личностей. Чувствовали свободу. Сантана, когда им было по шестнадцать, ласково называла их "Чёртовы уличные коты". Они возвращались в питомник с разбитыми костяшками, фингалами и кровоточащими от собственных клыков губами, улыбаясь от уха до уха, потому что расцарапали всю морду тому гебридофилу, а новая вечеринка у знакомых закончилась весёлым мордобоем. Те гибриды, что поменьше, завидовали страшно, потому что выходить им было нельзя, а те, что скрещены с собаками (Хреновы шавки, мозгов нет, а тявкают), пытались принизить. Не получалось — троица могла сама так унизить, что наблюдавшие за перепалкой скулили от жалости к нападавшим. Сантана была дочерью владельца, но обучалась почему-то вместе с гибридами — никто никогда не спрашивал причину. И она переживала, что у следующих поколений нет столько разума, сколько в её друзьях. К тем, кто не выходит дальше собственной камеры, можно было относиться только как к животным или детям. Сантана переживала, потому что в будущем этот питомник её. Нацу утешал, обвивая грязным от дорожной пыли и в листьях деревьев хвостом, и урчал, принося облегчение сильной вибрацией грудной клетки. На фоне чужих проблем все они забыли о своих возможных собственных. Нацу взяли. Насовсем, навсегда, как обещали они тогда подростку, к себе в семью. Бесплодная женатая пара, которая хотела себе настоящего ребёнка, решила, что лучше купить два в одном, нежели возиться с настоящим ребёнком, мол, проще. Он ходил по большому дому и удивлялся всему красивому и хорошему, ел в большом зале с помощью ножа и вилки, пару дней ходил в школу, ничего не разбил и смотрел преданным-преданным взглядом на этих людей. Его вернули. С безэмоциональным взглядом, ровной полоской губ, подталкивая в спину, на самом деле чуть ли не пиная под задницу грязными ботинками. Нацу проколол кошачьи уши в трёх местах, две дырочки срослись, и осталось только золотое кольцо (Брысь, ведьмовский кот!). Второй раз Нацу взял гей-извращенец, который любил помладше, пожарче, пожестче. Кото-человек с радостью разодрал ему спину в клочья когтями и сбежал по деревьям через окно, сдирая руки и ноги в кровь от веток. Его брали ещё пару раз, и ещё, и снова, и двадцатый стал юбилейным. Парень пытался отрезать себе уши и хвост перочинным ножиком, подарком, на который наскребли Гажил и Джерар еле-еле — он не понимал, почему его возвращали, не видел причины или даже намёка того, что сделал что-то не так, а это разъедало изнутри противной чёрной паутиной сомнения в своей правильности, в своей значимости, в своей нормальности, — но грохнулся в обморок прямо в камере, когда очередные люди зашли на предварительный осмотр. Поругали, печально посмотрели, пришили обратно. "У таких котов, как мы, хозяина быть не может. Надо смириться с тем, что после двадцати мы окажемся на улице без гроша в кармане, потому что гибридов ненавидят, презирают и точно не приютят у себя по доброте душевной". Джерара приютили. Не на один год. На пять лет (Вот она, сила породистых скрещиваний!). Пообещали — навсегда. Джерар верил, мурчал и обвивал хозяйку руками, благодарно дыша в шею, потому что у обоих, видно, было то-самое-навсегда. Девушка гладила за ухом, не смеялась, читала Зелёную милю, Кладбище домашних животных** и Дракулу на ночь перед камином, упиваясь мягкостью синих волос рядом с повисшими кошачьими ушами. Нацу с Гажилом уже не завидовали, так, иногда поддевали, когда Эрза оставляла своего зверя в питомнике, потому что уезжала в странные поездки на пару месяцев, говоря, что в большой пустой квартире ему будет одиноко. Китти шотландской вислоухой доказал, что может быть обратное. Что может быть хорошо с человеком. Может быть лучше и свободнее в несвободе. Нацу теперь хотел попытаться.***
Люси вымолила целый выходной ценой семидневки в течение полумесяца, но в этот раз она должна была это сделать не просто ради себя — уборку и подготовку комнаты она никак не могла доверить двоим озлобленным на неё подросткам, когда их раздражение достигло наивысшей точки кипения. Она правда не понимала, что на них нашло, когда до этого эти двое спокойно вели себя в приюте и даже выдвигали какие-то требования по отношению к их новому... сожителю, но сейчас, кажется, были готовы перегрызть ей глотки. Гормоны? Возможно. Хартфилия оказалась в нравственном тупике, когда готовила гостевую комнату. Она не знала, нужны ли какие-то специальные игрушки для гибридов этому парню (она всё же прикупила пару нейтральных штучек, вроде лазерной указки, шарика кошачьей мяты и резинового мячика), или лучше подключить телевизор к кабельному, потому что до этого никак не доходили руки, нужно ли купить ему недорогой телефон, раз у него есть личные вещи, что лучше приготовить, надо ли запастись молочными продуктами и рыбой. А может, это всё лучше решить по его приходу? Как вообще надо вести себя рядом со взрослым, самостоятельным гибридом, который будет присматривать за её детьми, потому что она сама не находила для этого времени? В итоге она просто надела свежее постельное бельё, купила немного продуктов из расчёта малого потребления и протёрла пыль в комнатушке, ведь носы у полукотов должны быть чувствительные, да? Комната была светлая, с окном возле кровати, шкафом с одним отделением для гардероба и с одним для книг, письменным столом и крутящимся стулом, жк-телевизор висел напротив изголовья кровати. В принципе, остальное, если тот захочет, можно было обставить по его собственному вкусу. Люси кусала губы, заламывала пальцы и сомневалась в правильности поступков. Нацу шёл медленно, убийственно для самого себя из-за растягивания ожидания, проверяя на прочность ту нить терпения, которая легко рвалась и этим вызывала нервные срывы. Его шестое чувство не било тревогу, так что можно считать, что было относительно всё хорошо, но нервничать никто не запрещал. Сантана дала ему адрес, куда он должен был прийти до полудня, и Нацу постоянно озирался по сторонам из-за вызванного чувства то ли восторга, ведь жить в одном из таких домов с надеждой на собственную комнату было бы действительно круто, то ли отвращения, потому люди с таким количеством денег обычно покупали таких, как он, совсем для других целей. Вчера ему пришлось метаться по своей каморке, собирая и попутно стирая — а то, он и не такое мог, — все разбросанные вещи в дорожную сумку, которая сейчас висела на плече гибрида. Это был лишь третий раз, когда Нацу к ней притрагивался, но сумка всё равно выглядела потрёпанной и словно изжившей себя, побрякивая брелком в виде дракона. Вещи оттягивали правое плечо, прижимая к земле, и давили на кошачью душу неприятными воспоминаниями. У Нацу, как одного из старших (а соответственно умелых), была своя собственная камера, именно камера, а не комната. Гажил с иногда Джераром жили в соседних пристройках, которые собственноручно возвели с разрешения Сантаны. Она же их сгоняла в одну камеру в общую комнату, если приходили покупатели, и из последних сил верила, что кому-то их гибриды нужны не только для секса. Пусть Железный и смеялся над бегающим по камере в восемь квадратных метров и радостно зачёркивающим одной толстой царапиной весь тот календарь на стене из маленьких борозд, но был рад за друга. Просто хотел бы быть ещё уверен, что они будут встречаться как можно реже, а Нацу не приползёт сюда зализывать раны снова, потому что это — чертовски больно, обрести надежду и разбить её вдребезги. Нацу продумывал тысячи вариантов своего представления, от: "Здравствуйте, мы вчера виделись, хотя никто из нас не представился, и Вы меня умудрились случайно купить, я постараюсь быть вежливым, хоть и забыл, что это такое лет семь назад" до "Здравствуйте, вас жестоко развели на мою покупку, потому что я много жру, не умею готовить, убирать и общаться с подростками, а ещё я показал вашему сыну вчера фак, надеюсь, мы поладим" и "Вам бы стоило читать до конца документы, которые вы подписываете, потому что в течение следующего полугода я от вас никуда не денусь, а ещё я расцарапаю вам лицо, если меня приобрели не по той причине, что указали в тех самых документах". Также был вариант, где значилось: "У меня не будет хозяина, сколько бы вы не заплатили за мои уши, хвост и мурчание, а ещё я люблю периодически гулять по три дня, отныне я буду заботиться о ваших детях", но его гибрид откинул. Им не нужен был гибрид. Нет, то есть, им нужен был именно гибрид, но тот, кто сможет влиться в их псевдо-семью. Парень пытался сдержать свои эмоции по поводу шикарного двухэтажного дома, где точно нашлась для него комнатка в светлых тонах, но губы то и дело дёргались в попытке растянуться в улыбку, и поднялся по небольшой лесенке к двери. Постоял минуту, не меньше, пригладил хвост (вчера он его даже помыл, так что теперь кошачий атрибут не выглядел так по-уличному убого), почесал кошачьи уши, покрутил золотое колечко, растрепал розовые волосы на голове, отряхнул невидимую пыль с самых лучших в его гардеробе джинс чёрного цвета, поправил вырез футболки со странным рисунком — да, он выбирал свои самые приличные вещи для такого случая, потому что голодранцем показаться не хотел при всём своём разгильдяйстве, — выдохнул и ещё пятнадцать секунд пытался нажать на звонок. Когда Люси услышала дверной звонок, то её сердце забилось в два раза быстрее — от волнения, но всё же, — и дыхание на пару секунд перехватило. Лиссана и Грей благополучно удалились на второй этаж с гордым видом подсматривать за происходящим, потому что, скорее всего, присутствовать при этом им было бы слишком неловко, а незнание действий в такой ситуации привело бы их к ещё большему смущению, так что те поступили как им проще. Люси бы тоже свалила на второй этаж к началу перил, спрятавшись за своеобразной чугунной решёткой, но дверь открыть надо было. Звонок повторился. Девушка подскочила со стула, опрокинув его, и побежала к двери открывать всевозможные замки и цепочки. — Хоть бы стул подняла, незачем было так спешить... Если ты покупаешь дорогущего по своим меркам гибрида, то не рассчитываешь увидеть парня-раздолбая, у которого мех ободран с ушей и хвоста. Если ты покупаешь няньку для своих детей, то не рассчитываешь увидеть гибрида, который показал вчера фак твоему ребёнку и нагрубил ему. Если ты покупаешь умеющего готовить, убирать и в принципе ухаживать за домом, то не хочешь увидеть перед собой типичного представителя скейтбордистов, уличных драк и прокуренных волос. Если ты в принципе кого-то покупаешь, то не рассчитываешь увидеть того, к кому испытал мимолётный интерес и с кем заигрывал. Люси увидела всё это перед собой. — Да, я тот самый гибрид, которого ты вчера купила, поэтому, может, впустишь в дом? Сейчас хоть и лето, но на пороге стоять так долго весьма неудобно. Гибриды умели улыбаться только мило, только обворожительно, только так, чтобы всем казалось, что от всей души. По-другому не могли. — Ой, да, извини, — Люси отступила на пару шагов назад, — просто это немного неожиданно. Я думала увидеть нечто более... домашнее, что ли? И я не думала, что вы можете действительно ездить по всему городу сами; но ты сам сюда добрался и с тобой нет никакого персонала из питомника, — девушка неловко улыбнулась, вытирая немного вспотевшие ладони о фартук, в котором готовила (первый раз за три месяца, кажется), а потом и вовсе его сняла, повесив на специальный крючок. — И не хамящее, выглядящее как гопота, намёк понят. Я дошёл сюда сам, гибридам запрещено садиться в транспорт без владельца. — Я бы сказала, что ты придерживаешься спортивного стиля, но так тоже можно, — оба одновременно хмыкнули. — Ты довольно неофициально общаешься,*** я рада. Не знаю, что делала бы, если бы ты меня внезапно назвал хозяйкой, как во всех этих передачах, — девушка махнула ладонью куда-то в сторону, мол, какая это всё чушь. — Ну что ты, хозяйка, — голос во время такого обращения стал чуть низковат, а сам гибрид посмотрела на пару секунд слишком хитро исподлобья, — мне тут ещё как минимум полгода жить, так что так будет проще. Так покажешь, где мне спать? — гибрид наклонил голову чуть вбок и дёрнул ушами. Девушка охнула, но потом помотала головой и молча позвала за собой парня, поднимаясь по лестнице. Нацу старался не сильно озираться по сторонам, но взгляду не за что было зацепиться, поэтому он буквально плыл вниманием по всем вещам, ни на чём особо не задерживаясь. Кухня с комнатой переходили друг в друга без чётких границ, потому что проход был большим, всё выполнено в довольно светлых бежевых тонах, в гостиной диван да большой плазменный телевизор (где-то там рядом с множеством дисков на полочках книзу точно спрятан X-box, и он его найдёт, слово кота), паркет деревянный, никаких ковров или поверхностей, об которые можно точить когти — он совершенно не смотрел на кухню, так что там, наверно, будет, где разгуляться, с такими-то ящиками и тумбами. Лестница не скрипела, перила жгли холодом. В целом выглядело... необжито и словно на продажу. — Чёрт, я правда не знаю, как ты будешь это делать, но твоей основной задачей будет следить за этими безбашенными детьми, — Хартфилия открыла ключом небольшую комнатку, где пахло немного пылью, отбеливателем, деревом и свежестью. Если бы у Нацу было чуть меньше самообладания, его сумка упала бы на пол, а сам он зарылся носом в свежую постель и начал бы урчать от счастья, потому что это была большая комната, здесь было светло, здесь было чисто, рядом была ванна и туалет, а это, святая Фейри, телевизор! — Это те, которые на лестнице за нами пытались следить, а один из них разрабатывает план, как оторвать мне хвост? — сумка всё же полетела на пол, но попытку вернуться в диалог парень предпринял. — Ха-ха, да, те самые. Я могу тебе всё объяснить и показать, но, может, ты хочешь сначала тут разложить свои вещи или поесть? И да, я надеюсь, ты всё же умеешь ладить с подростками, — последняя фраза угрожающим тоном не стёрла дружелюбной улыбки с лица гибрида. Всё в девушке говорило о угрозе: напряжённая поза, крепко сжатый косяк до побелевших костяшек, слегка прищуренные глаза и слишком медленное сердцебиение. — Даже если не умею, мне придётся это сделать, — Нацу пожал плечами и улыбнулся ещё шире, сев на кровать. — Я ни вчера, ни сегодня ничего не ел, так что действительно предпочёл что-нибудь перекусить. Её обманули, она стала жертвой грамотной психологической обработки и своей собственной усталости, она не хотела этот товар перед собой, её планы по воскрешению отношений в этой псевдо-семье рушились, при этом она не настолько жестока и бессердечна, чтобы выгнать парня прямо на улицу, а вернуть в приют она не могла из-за некоторых условиях в документах, которые сама подписала. Это было ужасно и по-чёрному смешно. Нельзя искать лёгких путей и тех, кто заменят детям мать вместо тебя. Она и матерью им не была. Оставалось только вздыхать. — Есть какие-нибудь предпочтения? Молоко там, йогурты, рыба?.. — девушка садистки улыбнулась, прикрыв рот ладошкой, состроив издевательское лицо и выглядывая из-за угла, потому что так было проще. — Мясо, жаренное мясо, — улыбкой явный оскал назвать при всём желании не получалось, особенно немного пугали слишком выделяющиеся клыки. — И молоко, да, признаю, есть слабость, — без особой печали в голосе произнёс гибрид и пожал плечами. Когда в его руку попал ключ, а дверь захлопнулась, Нацу не выдержал — упал в постель, зарылся носом, вдыхая запах свежести полной грудью, урча и немного мяв руками слегка хрустящую ткань, закатывая глаза. Это было волшебно. Кото-человек спустился на первый этаж буквально через пару минут; вещей, всё же, было совсем не много. Ни Лисс, ни Грей так и не соизволили появиться перед новым сожителем. Жаренная курица пахла аппетитно и заманивала золотистой корочкой, лежа на тарелке. Бухгалтер была обманута ещё по одному пункту: ел гибрид словно не в себя. — Пока я ем и не способен на адекватный разговор, то, может, расскажешь что-нибудь о своих детях? Мне так будет легче найти к ним подход. Чем увлекаются, сколько друзей в школе и тому подобное, — гибрид сделал перерыв на небольшой глоток воздуха и чая, попутно моля не молчать и не пялиться на его уши, потому что это действительно смущало, и не важно, что прямо это не прозвучало. Многострадальные кошачьи уши дёрнулись, а курица была отложена на тарелку и немного в сторону, зато хвост встал чуть ли не трубой, виляя туда-сюда. От неминуемого морального унижения свою опекуншу спас Грей, подающий ей всякие знаки о молчании и просьбе с помощью в розыгрыше. Гибрид подмигнул Люси. Девушка поставила локти на стол, предвкушая зрелище, потому что с любым итогом это точно будет весело, а веселилась она дома очень давно, и стала наблюдать, болтая о том, что Лисс ведёт себя часто наиграно, а Грей у них эксгибиционист, и никакие психиатры не помогают справиться с этим. Подросток пытался поймать хвост и дёрнуть со всей силой на себя — вот она, сладкая и такая долгожданная месть, — но хвост отодвинулся один раз, а руки поймали лишь воздух, затем второй раз, а на третий Грей стукнулся руками о спинку стула, когда как мохнатый отросток позвоночника мельтешил у него прямо под носом, щекоча и вызывая громкий чих. Люси заливисто рассмеялась, как и Лиссана, наблюдающая за всем этим действием с лестницы. — Что же, приятно познакомиться, Грей, — Нацу сел так, чтобы спинка стула оказалась у него между ног, и дал смачный щелбан по лбу Фуллбастера, что его голова аж опрокинулась назад. — Урок на будущее: никогда не трогай хвост котов, а то они попробуют выцарапать твоё лицо, понял? А ты у нас Лиссана. Получше следи за своим братом. — Ах, если бы это было возможно, я так бы и делала, но этот непослушный извращенец слушает только своего Леона, что становится проблематично со временем. Да, братик? — Лиссана оттащила за руку своего сводного брата от Нацу и насильно усадила на диван, рассматривая ушибленное место и определяя, будет шишка или нет. — Что за дурацкие прозвища ты мне даёшь?! — То есть с тем, что тебя может контролировать Леон, ты согласен? — покрасневшие щёки и взгляд в пол со стороны такого вспыльчивого подростка стали ещё одним сигналом к началу волны смеха. — Не волнуйся, Грей, я дам тебе кошачьей мяты и у тебя всегда будет контроружие против его издёвок, — Люси кивнула, убеждая в этом мальчика. Она впервые слышала это странное имя "Леон", а от этого становилось паршиво. Это было впервые, когда она обращалась напрямую только к сыну Джувии с начала года, и им явно не помешало бы поговорить; то ли стыд, то ли странного происхождения неопределённая зависть начинали зарываться в чувства опекуна. — Подожди, эй, в чьей ты команде? Так нельзя делать, это противозаконно и нарушает мои права! — Нацу всплеснул руками от эмоций и чуть не упал со стула, но в итоге лишь повернулся на одной из четырёх ножек на девять часов. — Как я за ними буду присматривать, если буду под наркотическим воздействием? — непритворный ужас в кошачьих серо-зелёных глазах заставил почувствовать власть и силу титула "хозяйка гибрида". — Так вот как на тебя действует кошачья мята, буду иметь ввиду... хэх, — Хартфилия на пару секунд призадумалась, а потом осознала, что так и не представилась: — Я Люси, — она попыталась улыбнуться как можно доброжелательнее в знак симпатии и протянула руку. — Я Нацу, — гибрид быстро уловил настроение и пожал протянутую руку. Китти казалось, что сейчас от этого запаха бумаги, краски, электронной пыли, шоколада и солнца он с геометрической прогрессией тупел на глазах за считанные секунды. Кажется, девушке уже пришлась по душе эта чуть ли не безумная улыбка от уха до уха. Люси Хартфилия купила позитив. Возможно, так будет даже лучше для них самих, ведь обычная нянька им бы точно не подошла.